В этот субботний вечер Салл чувствовал себя хуже чем обычно. Ему было грустно и одиноко, сегодня весь день отца не было дома и он дико загонялся по поводу его отсутствия. Он думал про то, что происходит с его жизнью спустя так много времени после переезда. Все очень запутанно и непонятно.
Несколько часов назад Ларри звонил с предложением прийти к нему и чем-нибудь заняться, но особого желания портить своим поганым настроением, настроение другим, вообще не было.
Фишер взял успокоительные таблетки и вышел в ванную комнату, включил воду и высыпал три таблетки себе в ладонь, что конечно превышало его дневную норму. Это было не смертельно, однако Салл надеялся этим избавиться от мыслей совсем. Он запил их водой из-под крана и поднял голову на зеркало перед раковиной.
В глазах у него была лютая ненависть к себе за то, что он сейчас чувствует, за то, как он выглядит, за то, что портит жизнь другим, тем, что существует. По крайней мере, он так считал, нельзя говорить точно о чем он думал в данный момент, нельзя сосредоточится на одной проблеме. Салл держит все в себе создавая рассадник загонов в своей голове, а после — просто не знает что с ним делать.
Отец не приходил с того момента, как у них с сыном был разговор о школе и психиатре. Салли ненавидел рассказывать все врачу, а отец только настаивал на этом и каждый раз записывал его на приемы, в этот раз разговор был направлен на отсутствие нормальных оценок из-за морального состояния Салла. Мальчик совсем не был на этом сосредоточен, он вечно был в своих мыслях, а изредка у него начинались панические атаки во время урока. Когда эта информация доходила до Генри, ему становилось боязно за сына, он хотел хоть чем-то помочь.
Они поругались с ним еще вчера вечером, а на утро его уже не было дома, хотя он обычно ждет, когда Салли проснется, и готовит ему завтрак.
Мальчика сжирала изнутри злость за то, что тот сорвался на отца, да еще и Ларри он очень грубо отказал.
По ощущениям, Фишер простоял, смотря на себя в зеркало, уже вечность, но свое лицо он будто не видел, а когда более-менее пришел в себя — захотелось причинить себе боль.
Салли часто занимался селфхармом, ему помогало это отвлечься от всех мыслей и быстро переключиться на физическую боль, поэтому все его тело было в порезах: бедра, торс и руки до локтя. На этих местах совсем не было живого места. Фишер не хотел оставлять порезы на запястье, тогда бы сразу все стало заметно и посыпались бы предъявы о том, что он хренов суицидник и вообще позер. Для него порезы — это что-то личное. Их не видел никто. Может, только отец иногда замечал, но ничего не говорил.
По лицу подростка потекли слезы. Он не знал, что ему сейчас делать. Руки прям чесались что-то сделать и Салл ударил своим маленьким, не сильным кулачком, в лицо, что видел в зеркале уже больше часа.
Зеркало со скоростью света разлетелось по всей ванной и небольшой осколок попал Фишеру в лицо. Он быстро среагировал, убрал кусок зеркала с лица и от туда сразу же пошло немного крови, но мальчику было плевать. Взглянув на свой кулак, который Салл все еще не разжимал, испугался. Вся ладонь была облита кровью, но он лишь продолжал просто смотреть на это, ничего не предпринимая.
Шок. Страх. Это все, что сейчас было в его голове.
Таблетки подействовали — мыслей и сил уже нет. Салли от беспомощности медленно сел на пол, на котором красовались осколки разных размеров. Некоторые из них были в крови.
Картина выглядела очень страшно, он понимал это, но ничего не мог сделать.
Мальчишка немного привстал, чтобы дотянуться до замка в ванную и закрыл комнату, чтобы, не дай бог, это кто-то увидел.
Крови было достаточно. Из-за таблеток и ран, которые оставили осколки, он отключился. Не умер, а просто уснул, организм был очень слаб в данный момент.
***
Несколько часов спустя Фишер пришел в норму, осмотрелся и встал. Он убрал осколки, снял разбитое зеркало и вытер тряпкой кровь, которая вылилась на пол. Оперативно избавившись от всех улик, он вышел из ванной. Отца еще не было, и Салл быстренько пошел к аптечке, чтобы обработать раны. Ему было стыдно за то, что он сделал.
После того, как он закончил, мальчик заказал еды и решил позвонить отцу. Из-за того, что было уже довольно поздно, он волновался.
Папа быстро ответил радостным голосом:
— Ало, сынок?
— Да пап, я это… Хотел извиниться, ты где? Я заказал еды для нас.
— Срочно вызвали на работу, извини, уже мчу домой.
— Хорошо, я жду.
Отец сбросил трубку.
На лице мальчика появилась улыбка.
— Неужели все настолько просто?
Салл немного залип в стену, обдумывая, что сейчас произошло, и, осознав что все хорошо, пошел кормить Гизмо.
Буквально через час приехали еда, за ней и папа. Они сели ужинать и помирились. Мальчик пообещал, что займется школой, но к доктору не пойдет, а про зеркало пришлось рассказать правду, на что Фишер не сильно обиделся и принял за норму.
После ужина Салл принял душ и закрылся в своей комнате, решив позвонить Ларри и извиниться за грубость.
— Да, чел?
— Хей… Ларри, прости меня за то, что так грубо отказал тебе во встрече. Опять загоны, ну ты понимаешь.
— Я это сразу понял, лежал блять весь день, думал все ли нормально с тобой, я рад что ты все еще живой и прощаю.
— Хех, ну ладно бля, я дико устал, пойду спать.
— Давай, спокойной ночи.
— Спокойной.
Салл положил трубку и лег на кровать, сразу же погрузившись в сон.
***
