POV – Феникс
Наконец-то моё состояние хотя бы отдалённо можно назвать нормальным. Могу передвигаться самостоятельно, не боюсь в любую секунду упасть в обморок, а голова работает без болей и тяжести. Тело всё ещё отдаёт слабостью, а в горле пустыня без воды, закончившейся на днях, но, как говорил Шакал, жива и чёрт с остальным. Вообще-то чёрт со мной, но это уже детали. Жар у Кэтсуми тоже спал, но в себя она так и не пришла. Мы который день продвигаемся вглубь квадрата весны. Сменить климат с холодного на более тёплый вне всяких сомнений приятно, при этом не слишком жарко. На самом деле мы долго сомневались, идти ли в дом, ключ от которого оставила нам девочка Лизетта. По её словам в короткой записке, раньше в этом доме жили она с отцом, пока не переехали в замок Брэйна. К тому же последний не знает, где находится этот дом, так как после встречи с ним семья туда не возвращалась. Иными словами, это лучшее укрытие, которое находится недалеко от замка Брэйна, а искать своих врагов так близко он явно не собирается, что было бы логично. Если бы не Лизетта, мы в квадрат весны даже и не сунулась. Впрочем, после той засады, которую то ли на счастье, то ли на горе я пропустила, удача показала нам своё личико. Мы, а точнее я под присмотром Темпестера, успешно пополнили запасы лекарств и еды. Даже некоторую одежду прихватили. Совсем скоро должны достигнуть и нужного нам дома.
Что сейчас делает эта Лизетта? Она такая маленькая, хотя, кажется, давно в чистилище. И она тоже потеряла отца из-за людей Брэйна. Только мой отец освободился от пут, а её... возможно, навсегда в них застрял. Чудовищно... Как она сказала? Клинок из камня, близкого к вратам ада? Я думала, что всякого в мире магии наслушалась, а тут такое. Даже не знаю, как реагировать. В голове упорно не укладывается факт, что может существовать что-то подобное. Нет, не так. Что что-то подобное может быть в чьей-то власти. А вот Мар Де Гир.. Краем глаза окидываю его взглядом. Он довольно легко принял этот факт, даже скорее ожидал чего-то подобного. Наверное, в этом тоже его сила. В способности продумывать столько всего наперёд. Кажется, Зереф сказал, что Королю Преисподней почти удалось вернуть E.N.D. Интересно, что собой представляет этот огненный демон. Снова бросаю взгляд на идущего впереди этериаса. Хочу с ним поговорить. Честно говоря, мне совершенно не нравится эта напряжённость между нами. О, Фейри, ну пусть нас обуревают такие чувства, что с того? Да, я просто человек, слабый и никчёмный. Но и его титул абсолютного демона не верх гордости. Их предубеждения и нежелание признавать нечто большее, что стоит за сердцем.. Это тоже не лучшее, что они могут показать. И мы с Мар Де Гиром не лучше... Закусываю губу и глубоко вдыхаю через нос. Может быть, он всё же сможет довериться мне? Даже после увиденного. Приоткроет мне хотя бы чуть-чуть, чтобы хватило на маленькую щёлочку... Капля за каплей. Я.. Я хочу завоевать его доверие. Хотела с самого начала, пусть и знала, как это нелепо. Вскинув взгляд к небу и, как ни странно, вознеся мольбу о помощи Зерефу, ускоряю шаг и ровняюсь с Королём Преисподней. Он окидывает меня ледяным надменным взглядом, и я спешу заговорить, прежде чем он отпустит, несомненно, колкий комментарий.
— Расскажите мне об "E.N.D." — он чуть хмурится, и я искренне надеюсь, что попросила не слишком грубо. Мне все ещё очень неловко, наверное, голос совсем никакой.
— С чего Мар Де Гир должен тебе что-то рассказывать? — совершенно бесчувственно, рукой словно отмахиваясь от насекомого, бросает он.
— Вы мне ничего не должны, — тотчас реагирую, старательно обдумывая каждое слово, но и стараясь не затягивать с ответом. — Мне хотелось бы узнать немного больше, и я понадеялась...
— Надеяться на кого-то глупо изначально, — небрежно прерывает меня Мар Де Гир, и тут уж, честное слово, я не успеваю прикусить язык.
— Но вы же полагаетесь на создателя... — вот тут я прикусываю язык, но поздно. В глазах демона вспыхивает пламя, всего на миг. Он впивается в меня пристальным взглядом, и я нечеловеческой силой сдерживаю желание отойти подальше.
— Мар Де Гиру нет смысла отрицать эту нелепость, — наконец подаёт он голос, а я вскидываю удивлённый взгляд. Король Преисподней снова смотрит прямо и как-то отстранёно. — Он полагался на создателя, хотя и не собирается впредь повторять свои ошибки, — по губам абсолютного демона скользит мрачная усмешка. Я сглатываю.
— Что вы.. Имеете в виду?
— Не многовато ли вопросов, человечишка?
Вновь обожжённая надменным взглядом, не сжаться не могу. Но и отступить сейчас не могу. Фейри, дай мне сил... Сделав большой шаг в сторону этериаса и стараясь не думать о том, что другие демоны кидают взгляды на негромко говорящих нас, берусь за край рукава его рубашки.
— Такая никчёмная человечишка слишком глупа, чтобы так просто отступить и не прикрепиться к вам, как банный лист… — кажется, мои слова умудряются сбить с толку самого Короля Преисподней. Во всяком случае, на моё касание он не реагирует. Лишь наклоняет голову набок, когда ухмылка сползает с его лица.
— И вправду, до чего никчёмная девчонка, — шепчет он с ноткой задумчивости.
И он всё же оставляет меня без ответов. Дурная новость... Зато есть и вполне себе хорошая. Кажется, мои слова и действия не вызвали у него сильного отторжения. Он так и не отдёрнул руку. Может быть... Со временем он сможет меня принять?
End POV – Феникс
Взгляд Кьёки загорается нездоровым блеском, когда она видит, как человеческая девчонка, способная контролировать их силы и точно держащая их на коротком поводке, касается их мастера. И тот же даже не отсёк руку жалкой девчонке! Нет, положение дел Богиня рабской планеты уже знает. Но факт остаётся фактом. Ещё недавно она была подвержена пыткам, которым так любила подвергать людишек. Они глумились над ней, унижали, держали за диковинную сучку на развлечение. И сейчас, когда охота вернуть им столь небольшой должок, показать, что сорвалось с их цепи, как она должна терпеть прямо перед собой человеческое создание. Слова Сейры о том, что в этой Феникс что-то есть, ни разу не успокоили обретшую свободу демоницу, напротив, пробудили всё её чёрное естество. Да где это видано, чтобы Зереф примыкал к помощи смертной слабой девчонки? И если уж на то пошло, почему остальные относятся к ней расслабленно? Из-за её проклятия? Да, дух девушки силён, с этим не поспоришь. В ней есть что-то от них, её кровь нечиста. Однако она не перестала, чёрт подери, быть человеком, а другие этериасы словно.. Принимают её как одну из них. Это же немыслимо! А эта кошка. Демоны возятся с подобием кота. Смерть, что за позор. Богиня рабской планеты снова окидывает взглядом рыжую макушку. Нет, так просто всё это оставлять нельзя. Девчонка странно влияет на всех демонов, и приструнить её нужно, пока не стало слишком поздно.
Наконец, спустя ещё буквально минут пять, компания выходит к двухэтажному дому. В зелени и красивых деревьях разных оттенков, некоторые из которых и демоны видят впервые, небольшой дом смотрится изолированно, но весьма уютно. Никакой подлянки не то, что не было заметно, даже не чувствовалось, хотя демоны и переглянулись, без слов говоря не сбавлять бдительности. Поглаживая шёрстку бессознательной кошечки, Феникс заглядывает в запыленное окно. Видно плохо, но похоже на самую обычную гостиную. Там же и камин, и широкий диван, кажется, книжная полка, как ни странно, плотно заполненная. Какие-то картины или что-то вроде.
— Ничего подозрительного, — шепчет сама себе всевидящая, к слову инстинктивно доверяя ребёнку. С чего бы подозревать детей? Услышавший её слова Шакал фыркает и закатывает глаза.
— До чего ты наивна, девчушка.
— С чего бы? — сухо отозывается девушка, оскорбляясь словами этериаса. Не сказать, чтобы она не была наивной, но разве это так явно? И к своему сожалению, Феникс чувствует, что человек, надеющийся найти общий язык с этериасами, не может не казаться наивным.
— А с того! — насмешливо оскалившись, янтароглазый нахал тыкает возмущённую девушку в щёку. — Всегда будь готова к предательству тех, кого держишь за своих. Ты теперь с нами, а значит должна быть готова ко всему, поняла, недоэтериас?
Шакал хохотнул, протянув последнее обращение с издевательством. И Феникс бы оскорбиться... Но она лишь с удивлением уставилась на невозмутимого балагура. Показалось.. Или он дал ей совет? И эти слова... "Ты теперь с нами". Почему вместо того, чтобы оскорбиться ещё сильнее, девушка испытывает странное тепло в груди? Впрочем, задуматься об этом приятном чувстве она не успевает.
— Мар Де Гир бы назвал это не наивностью, а бессильной расчётливостью.
Король Преисподней произносит это как бы между делом, но вот эти слова по-настоящему задевают рыжеволосую, она даже пристыженно опускает голову. Он видел её страх, наверняка знает о желании контролировать ситуацию, и если обычный человек бы понял такую слабость девушки, то для демона это лишь доказательство её жалкой людской натуры.
— Кха-ха, о чём вы, Король? — расхохотался Шакал. — Да этой девчонке больше заняться нечем.
И пока взрывной этериас смеялся, считая Феникс исключительно наивной и интересной, но никак не способной против них что-то поставить, Мар Де Гир хмыкнул, кинув ледяной, с долей презрения, взгляд на рыжеволосую. Скривившись, она почувствовала закипающее раздражение. Можно подумать он ничего не скрывает от своих товарищей! Сжав подрагивающие ладони и гордо вскинув голову, Феникс с вызовом посмотрела в омуты бездонных глаз абсолютного демона, после чего на пятках развернулась и направилась в сторону главной двери.
Что ни говори, а дом пришёлся Феникс по душе. И хотя этериасы не высказали ни недовольства, ни одобрения, сама девушка приободрилась, осматривая комнаты. Лишь без уборки не обойтись, сделала она вывод, легко улыбнувшись. Просить о помощи демонов Феникс себе заказала. Ага, её голова, повидавшая те ещё стороны вселенной, была совершенно не способна представить, скажем, Мар Де Гира с тряпочкой в руках или Шакала с метёлкой. "Разве что он эту метёлку кому-нибудь куда-нибудь засунет", — вздохнула рыжеволосая. С другими демонами та же ситуация. Чтобы они убирали какой-то человеческий дом, пусть он и станет их пристанищем? Рискнёшь их попросить, чтобы потом остаться без языка. Феникс содрогнулась от этой мысли. "Лучше сама всё сделаю..." И собрав всё воодушевление в кулак, девушка отряхнула кровать в комнате на первом этаже, небольшой и весьма милой, и положила туда кошечку на подушку.
— Отдыхай, Кэтсуми, — мягко произносит Феникс, — и приходи в себя.
Иксид что-то мурлыкнула во сне, и, чуть погладив кошечку, девушка покинула комнату.
Сняв и сложив плащ, после чего закатав рукава вязаной кофты, Феникс взяла небольшую тряпку и принялась вытирать пыль, которой собралось весьма и весьма много. Параллельно она натыкалась на красивые наброски портретов. На них сразу узнавалась Лизетта, а рядом с ней несколько смущённо улыбающийся мужчина. В благодарность, рыжеволосая протирала и рамки рисунков, не меняя их местоположения. Кто знает.. Может, девочка ещё встретится с ними. Тогда она наверняка захочет увидеть рисунки с ней и её отцом. Феникс мягко улыбалась, пока убиралась. Забавно, но такое будничное занятие неплохо поднимало настроение. Возможно, в череде безумств и постоянного движения, начинаешь ценить такие привычные простые вещи. Всевидящая краем сознания находила и этериасов, осматривающих территорию дома, а Мар Де Гира застала в гостиной. Он вальяжно сидел в кресле, закинув ногу на ногу и подперев голову рукой, и передвигал фигурки сёги. Девушка даже с минуту понаблюдала за его действиями. Время от времени он останавливался, словно задумываясь, и поглаживал обложку книги Франмальта. Вполне вероятно, Король Преисподней и сам не замечал этого действия, слишком оно выглядело инстинктивным. Часто поморгав и отогнав наваждение, Феникс продолжила убирать комнату, в какой-то момент почувствовав прожигающий взгляд. Смелости повернуться и проверить не нашлось...
Когда с пылью было покончено и на втором этаже, девушка собирается вытирать окна и столкивается с Сейрой, на губах которой играет лёгкая улыбка, а на щеках едва видный румянец. Феникс даже замирает на миг, не до конца веря в то, что глаза её не подводят.
— Убираешься? — не то спрашивает, не то утвердительно произносит демоница. Феникс кивает, тогда Сейра берёт из её рук тряпку и сама принимается вытирать окна. С минуту держится тишина.
— А.. Кто убирался на Кубе? — спрашивает рыжеволосая, беря большую тряпку и решаясь начать мыть полы.
— Пленённые проклятьем людишки, низшие демоны, иными словами, всякий сброд, — не раздумывая бросает Богиня холодной луны, всё ещё сохраняя на лице умиротворённое выражение.
— Ясно...
— Покой и порядок мне больше по душе, — также продолжает Сейра, — все эти сражения и разрушения изрядно утомляют.
— Согласна, — чуть улыбается Феникс, опускаясь на колени и принимаясь вытирать полы. Демоница вытирает первое окно, когда поворачивается к рыжеволосой.
— Записная книга.. Она всё ещё у тебя?
— В рюкзаке, — кивает всевидящая, — в той же комнате, где и Кэт. Можешь взять там же перьевую ручку.
— Она же твоя?
— Ладно тебе, — улыбается чуть шире девушка, — я её всё равно пока не использую.
Сейра кивает и продолжает убираться вместе с девушкой. Спустя час с небольшим в этом доме уже можно жить.
POV – Феникс
Потягиваюсь, чувствуя, как хрустят кости. Устала! Но такой несильный, но ощутимый физический труд помог отвлечься.
— Спасибо, Сейра, — улыбаюсь, касаясь плеча демоницы. Она кивает в ответ. — Кстати.. Как Кьёка? — взгляд красавицы-демона теплеет.
— Госпожа в порядке, и теперь, когда она с нами, мы сможем воплотить все наши планы.
— Осталось найти Кейеса и Эзеля. Мы проделали немалую дорогу, уверена, дальше будет легче.
— Рассчитывать на это не стоит, — Богиня холодной луны пробегается взглядом по моему лицу, после чего как-то задумчиво опускает взгляд. — На нашем пути ещё встанут эти людишки. Я намерена отомстить им за госпожу, — в глазах демоницы сверкает сталь, заставившая меня чуть напрячься, но она лишь заглядывает мне в глаза. — Надеюсь, что сделаем мы это вместе.
Сказав это, она уходит. Вместе? Месть? Не по моей это части... Интересно, сколько осталось? До того времени, как мы найдём оставшихся демонов и выберемся из чистилища? Дни? Недели? И что будет потом? Что мне потом делать? Зереф будет искать встречи? Или.. Хвост Феи... Стоит ли обратиться к ним? Ведь именно с Нацу Зереф надеется провести предсмертную встречу. Вздохнув, оборачиваюсь, и тут в комнату заходят чуть пошатывающаяся Кэтсуми и хмурый Шакал.
— Кэт? Как ты себя чувствуешь? — задавая вопрос, я ощущаю просто нечеловеческую надежду, что она не ответит. Эта странная уверенность, что её ответ мне не понравится. Встречаюсь с разноцветным уверенным взглядом девушки-кошки. Не давая ей ответить, добавляю. — Мне кажется, тебе пока не стоит принимать человеческую форму. Направь магию на выздоровление.
Она смыкает губы. Оттолкнувшись от стены и медленно подходя ко мне, Кэт протягивает ко мне ладошки и чуть ли не падает в мои объятья, утыкаясь в грудь. Я не успеваю и слова сказать, как её за шкирку хватает Шакал и поднимает над полом.
— Вот дура. Ходить не можешь, а куда-то переться собралась, — с раздражением и даже отвращением бросает взрывной этериас, удивляя меня полным отсутствием привычного мрачного удовлетворения чужой болью. Подумать об этом не успеваю, так как доходит смысл сказанных им слов.
— И куда ты собралась идти в таком состоянии? — чуть хмурюсь, глядя на не менее раздражённую кошечку, что расправляет крылья и взлетает под потолок.
— Даже не думай судить меня, рыжевласка! — грозно шипит она, игнорируя Шакала, кажется, принципиально. — Вас разыскивают, да и само ваше положение далеко от благополучного.
— Уходишь?
— Ещё чего! Я поговорила с противным брюнетом, — эмоционально скривившись, она опускается рядом со мной, складывая крылья, но не убирая их. — Нам надо найти ещё двух ваших, так? Я уже хочу на эту Землю, а получаю лишь угрозу жизни. Если мы не перевернём всё в нашу пользу, ничего не изменится.
— И как же ты планируешь всё перевернуть? — стараюсь не показывать, насколько противлюсь очевидному. Кошечка собирается уйти. Возможно, ненадолго, по делу.. но.. Эгоистично не хочу оставаться сейчас одна среди этой миролюбивой компании. Но нет сил даже спорить...
— Брюнет обнаружил здесь небольшую подвальную комнату. Там много бумажек вроде тех, что ты носишь с собой. Он отдал их мне.
— И зачем? — не до конца понимаю, что иксид должен сделать с исследованиями...
— Они нужны мне, чтобы знать, что искать, — наконец поясняет кошечка, — я собираюсь отправиться в некоторые места, указанные брюнетом. Как я уже поняла, с головой он дружит, так что я это сделаю.
— Мы можем пойти вместе...
— Лично я гоняться за какими-то безделушками не собираюсь, — огрызается Шакал, напоминая о своём присутствии.
— Да и большая компания слишком заметна. Одна я быстрее справлюсь, — впервые за этот разговор улыбнувшись, Кэт ластится о мою щёку, шепча на ухо, хотя у меня не остаётся сомнений, что от острого слуха взрывного этериаса ничего не укроется. — А ты приходи в себя, рыжевласка. Я хочу вернуться на Землю вместе с тобой, вместе пройти весь этот путь до конца. Если ты дашь им сломать себя, если дашь сломать себя этому брюнету-зазнайке, я тебя не прощу!
Жара в глазах красавицы иксида хватит на десятерых, и в какой-то момент я чувствую, что на губах появляется уверенная лёгкая улыбка. Киваю, убирая со лба кошечки волосы. Пусть летит спокойно... И она улетает. Довольно улыбнувшись в зубы, Кэтсуми машет рукой и улетает, кидая напоследок, что полетает, попрощается с остальными этериасами. Какая же она забавная. И сильная... Смотрю ей вслед, сжимая в кулаках низ свитера. Наконец, поворачиваясь и собираясь вернуться в дом, замечаю пристальный взгляд янтарных глаз. Чуть хмурюсь, задавая немой вопрос, на что демон закатывает глаза.
— Какое же у тебя тошнотворное выражение лица.
— Я переживаю за..
— Нет, не то... — по-звериному скалясь, демон толкает меня в грудь к стене. — Ты жалеешь себя. Бедная, наша бедная девочка, обретшая такую силу и держащая в своих руках жизни этериасов... — с каждым словом меня прошибает всё больший страх. Искренне не понимаю, что случилось, почему он завёлся?
— О чём...
— Придержи свои тупые вопросы для людишек! — стукнув кулаком у моей головы, заставляет меня вздрогнуть, смотря в разгорающиеся каким-то непонятным мне бешенством глаза. — Знаешь, девчушка, а я даже подумал, что в тебе что-то есть... В твоих глазах я видел что-то от создателя, твой запах всё больше становится схож с нашим... Но всё, что я вижу сейчас... Знаешь, чем ты пахнешь? — взрывной этериас скалится, склоняется к уху, параллельно делая глубокий вдох, и продолжая на выдохе, вызывая волну страха, сковывающую моё тело. — Безволием. От тебя вдруг начало разить такой слабостью, что у меня руки чешутся прикончить тебя, да ещё и это тошнотворное выражение лица. Ты такая же, как все те людишки, бесконечно жалеющие себя.
— Зачем ты говоришь мне это, Шакал... — голос предательски дрожит, я крепко зажмуриваюсь, осознавая, что таки поддалась слабости и, если близкие могут поддержать тебя в такие редкие минуты, то... Демоны подобное не выносят на дух... — Что ты хочешь от меня?! — стараюсь прошептать эти слова с силой, чтобы не дать себе окончательно упасть в глазах этого создания, но надрывные нотки скользят в голосе...
— Кха-ха, чего я хочу? Чтобы ты сделала чёртов выбор, — он отстраняется, и я заглядываю в звериные, как никогда кровожадные глаза. — Скажешь, ты не знала, на что шла, когда отправилась за нами в чистилище?
— Знала...
— Тогда почему же сейчас ты так жалеешь себя? Это было твоё решение, и заявилась ты вся такая смелая, а теперь... Чёрт, прибить бы тебя, чтоб глаза не мозолила...
Последние слова Шакал уже рычит, резко уходя, точно сдерживая этот инстинкт убийцы... Инстинкт садиста... Жалею себя? Да как тут себя не жалеть! Дьявол! Медленно скатываюсь по стене, обхватывая себя руками и с силой закусывая губу. Я постоянно стараюсь сделать для них что-нибудь, проявляю столько терпения, а получаю в ответ тонну ненависти и издёвок. У меня сил больше нет! Я так устала от этого мира, от них, от их отвратительных взглядов на людей, от ненависти, от непонимания и собственного бессилия... Я устала.. От себя...
От себя?
Запрокидываю голову, глядя на чистое небо. А что я.. сделала для них... Вытащила? Всё это время... Фейри, неужели я ждала от них всё это время понимания за спасение? Да без них я бы сама здесь погибла. Не желая того, они спасали меня уже столько раз, что моё спасение – капля в море. Ведь я... Ничего не пыталась сделать больше. Я просто шла по указке отца или Мар Де Гира и использовала попавшую в мои руки силу. Ничего больше. Я не сделала ничего, за что они могли бы действительно уважать меня или захотеть понять. Без своей силы я была бы балластом. С чего я ждала их озарения, если не делала ничего, кроме первого спасения. И спасала я их рукой Зерефа. Его силой. Но я никогда ничего не делала от себя... Осознание того, насколько прав Шакал, врезается в самое сердце, вызывая позорное желание разреветься. И эти слёзы стоят душащим комом, становится противно, когда понимаю, что всё это время и самому Королю Преисподней я была омерзительна именно потому, что, исключая демоническую силу, во мне ничего нет. Я опустилась до того, что и правда жалею себя. Что я жду? Что кто-то погладит меня по головке и предложит разгрести заваренную мною же кашу? Как бы ни было мерзко, а я даже не знаю, что могу сделать, чтобы это исправить. Эта чудовищная усталость липкими пальцами обхватывает тело, что даже подняться и добраться до той спальни на первом этаже кажется непосильной задачей. Рой мыслей, вызванный сказанными с горяча словами не умеющего себя контролировать в полной мере этериаса, сбивает с толку, окончательно выбивая меня из колеи. Чего же я жду? Я должна что-то решить. Нужно что-то с этим сделать. Наконец что-то по-настоящему сделать для них и для себя. Сделать что-то и со своей слабостью... Но что? Все эти бессвязные мысли не имеют конкретной формы и больше походят на нытьё ребёнка, который хочет того, сам не знает чего.
Нахмурившись, испытывая всё большее отвращение к себе, я буквально вваливаюсь в комнату, лохматя и без того спутанные рыжие волосы. Я уже давно это знала. Знала, но так не хотела признавать. Я слабая. Слабая до такой степени, что ни разу не удивительно, что Шакал ощущает во мне безволие. Я и безвольна. Думала, что веду за собой, а на деле всегда шла на поводу. Верила, что справлюсь, а теперь жалею себя. Как всё до этого докатилось? Или так было всегда? Что случилось такого, что Шакал ощутил во мне это именно сейчас? Почему не мог учуять раньше? Осознание заставляет тихо истерично засмеяться. Это всё Кэт. Эта кошечка своей бойкостью отвлекала меня от этих чувств, позволяла заботиться о ней и давала чувствовать себя нужной. Однако стоило ей улететь, я тут же осознала, что она намного сильнее меня, а я всё это время жила в мирке собственных убеждений. С собой она забрала ту иллюзию, что я кому-то нужна. А я, как паразит, чем являть собой силу и уверенность, завоёвывая доверие демонов, постоянно искала их у кого-то. Ох, Зереф, неужели я всегда была такой жалкой? Глухо застонав, слышу надменный смешок и резко вскидываю в страхе взгляд. Женщина, с горящим взглядом цвета штормового моря, взирает на меня с гордой осанкой и предвкушающей усмешкой.
— В чём дело, Феникс? — стараюсь подавить ту накатившую истерику, сжимая до боли дрожащие ладони.
— Всё хорошо. Я просто немного устала, — Кьёка поднимается и идёт на меня, вызывая просто животное желание бежать, но я стою, уверенная, что это всего лишь та же слабость обостряет мои чувства.
— Это нехорошо. Ты нужна нам полной сил, чтобы мы могли выбраться... — в тоне Богини рабской планеты скользит такой парализующий яд, что я непонимающе заглядываю ей в глаза. Она протягивает крупную когтистую руку, цепляя прядь моих волос. — Видела вашу маленькую стычку с Шакалом... Скажу честно, я удивилась, что он сдержался, — сдержался? Он-то сдержался? Увидев, что я не понимаю, о чём она говорит, Кьёка усмехается и переходит на проникновенный шёпот: — Феникс, понимаешь, если ты будешь лежать с переломанными костями, нам не станется. Шакал это и сам знает, но почему-то тебя не трогает.
— Кьёка... Если вы чего-то не понимаете в его мотивах, спросите у него самого...
Хотя я бы и сама спросила. Я так вывожу его из себя, а он, оказывается, ещё и сдерживается? Верно.. Я уже успела позабыть, как он любит насилие.. Тогда.. Его последние слова...
— Нет, моя дорогая, ты не понимаешь. Я уже всё знаю, — крупная рука смыкается на моей шее, буквально вбивая меня в стену и выбивая этим из лёгких воздух, лишая и координации. — Это всё ты. Играешься, как тебе удобно, думаешь, что самая умная. Так фамильярна с нашим мастером, запудрила голову даже Сейре... Это, знаешь ли, очень меня волнует и... Заводит.
Совершенно не понимая смысла сказанных слов, в ужасе пытаюсь ухватить ртом воздух, опуская ладони на сжимающую горло руку, как ощущаю, что Кьёка другой рукой скользит по моей ноге вверх, переходя на талию.
— Я думаю, нужно показать наглой девочке её место. Но не переживай, Феникс, я всегда с особой тщательностью заботилась о своих подопечных...
Перед глазами всплывает тело обнажённой Скарлет, которую пытала Богиня рабской планеты. О, Фейри... Что она хочет? Явно наслаждаясь моим ужасом и бесполезными попытками вырваться из её хватки, демоница добавляет, размещая колено между моими ногами и с силой сминая грудь:
— Пока я была у твоего сородича Никеля, заметила, что вы, людишки, без ума от плотских утех. Что ж.. Позабочусь о тебе так же, как заботился обо мне Никель...
В глазах Кьёки загорается безумный огонь, которому я не могу дать однозначного значения. Не то ненависть, не то страсть, не то полоумное наслаждение уже начавшейся пыткой... Даже не раздумываю об этом, пытаясь хоть как-то остановить этериас, которая моих слабых попыток даже не замечает. Треск разорванной вязаной кофты вызывает у меня судорожный вздох. Никак не ожидая близко чего-то подобного от спасённого создания, забываю, что полным нелюбовью к людям демонам и правда не станется, если меня покалечат... Вспоминаются чёрные как сама ночь глаза абсолютного демона, с бездушной улыбкой кидающего держащему меня человеку: "Руби". Боль, заполоняющая душу, начинает проявляться и на теле в тех местах, где Богиня рабской планеты клеймит меня царапинами и укусами. Даже без своего контроля чужими ощущениями она вызывает у меня острую боль, от которой хочется выть, кричать и молить остановиться... Но я не могу даже этого. Душит... Она душит меня так, чтобы не дать мне издать и звука, заставляет всё перед глазами плыть, но при этом душит недостаточно, чтобы я потеряла сознание. Хватаюсь за призрачную надежду, что этого не может сделать со мной женщина... Причинить такую боль, совершить такое моральное и телесное надругательство... Но даже не укрепившись, надежда ломается, как до заторможенного сознания доходит, что она – демон, для которого человеческое тело – болевые точки и объект для любимого её занятия. Пыток. Она пытает меня, как пытали её. Срывает на мне свою ненависть, умудряясь просто оставаться собой, той же этериас, что сломала не одну сотню людей, вселяя дикий ужас даже в сердце Титании. Что уж говорить обо мне... Даже сейчас пытаюсь абстрагироваться, найти этому какой-то такой окрас, чтобы перестать чувствовать эту боль. Перестать чувствовать жёсткие, пронзающие как электрический ток прикосновения, заставляющие ненавидеть и её, и себя... Это сон, сон, сон... Малодушно жажду расплакаться, наивно полагая, что упившись моими слезами и отчаянием, она остановится. Сознание вновь юлит, но тело, тело так предательски остро ощущает всё, что с ним делают, заставляя меня хрипло стонать от боли и ужаса.
Я не осознаю, в какой момент начинаю молить небеса о погибели. О такой чёрной неотвратимой погибели, что поднимется с самых глубин преисподней и безжалостно оборвёт мою жизнь. Истерично улыбаюсь, чего занятая моим телом демоница не видит. Да... Погибель. Какое красивое слово. Да, тьма – она смертельно красива. Сейчас я готова отдать ей свою душу, если это будет не так больно, как весь абсурд, что здесь происходит. Да, да, забирай меня, забирай. Руки повисают без сил, а мне, наконец, удаётся абстрагироваться. Как с опозданием ощущаю эти безжалостные удары-прикосновения. Впервые в жизни так широко, полоумно улыбаюсь. Чем бороться с тем, с чем мне не совладать, просто отдаюсь мыслям о собственном исчезновении. Меня не будет. Не будет боли. Не будет ничего. Она придёт. Погибель, у которой, без сомнения, чёрные глаза. Она окончит мои страдания, сметёт такую жалкую, ненужную жизнь. Кажется, я даже слышу её шаги. Обращаю затуманенный взгляд в сторону. Да... У конца, моего персонального конца чёрные глаза. И они... Полыхают такой презирающей всё вокруг сталью.
Неожиданно навеянная затравленным сознанием иллюзия рушится. Я падаю на колени, надрывно кашляя, пытаясь не заваливаться не в одну из сторон и с минуту пытаясь сообразить, что происходит. Сквозь призму свистящего шума прорывается такой напуганный, ничего не понимающий голос Богини рабской планеты. Почему? Чего она так испугалась?
— Н-но мой Повелитель... Я же.. — слова, переполненные искренним недоумением, наконец доходят до меня, и я поднимаю не верящий взгляд.
— Убирайся с глаз Мар Де Гира, Кьёка, — негромко, но с такой властью произносит темноволосый демон, что демоница вмиг смолкает, не понимая причин гнева Короля Преисподней. — Даже Чистилище тебя ничему не научило. Всё также слепо играешь с людишками. Ты омерзительна Мар Де Гиру.
На холодном лице этериаса появляется надменная усмешка. Кьёка хочет, желает оправдаться, это видно, но тихое "прочь" заставляет её мгновенно покинуть комнату. До сих пор не в силах поверить, что мою честь только что защитил сам Король Преисподней, в упор смотрю на его лицо. Когда он переводит на меня взгляд, ухмылка спадает с его лица. Даже привычного спокойствия нет. Он едва заметно хмурится, губа дёргается в презрении, когда он пробегается взглядом по моему полуобнажённому телу.
— Жалкое зрелище, — сухим тоном бросает он, когда я резко прикрываюсь руками, опуская взгляд. — Обычно людишки хотя бы пытаются бороться, но твоя слабость смогла поразить и самого Мар Де Гира, — тон холодеет, раскрывая в полной мере то отвращение, которое он ко мне испытывает.
— Что я могла?! — это я так хрипло, сипло кричу? — С чем должна была бороться? С демоном, что сильнее меня в десятки раз?! — вскидываю полный ненависти взгляд, заглядывая в такие бесчувственные ледяные глаза. И прекрасно понимаю. Эта ненависть не к нему. Не к Кьёке. Я себя ненавижу... — Да, Мар Де Гир, я жалкий человек! И я так, боги Ишгара, устала! Собственная слабость, ваша неприкрытая неприязнь... У меня больше нет сил, слышите?! Я – не вы. Я не способна проигнорировать тот факт, что никому не нужна, что мной пользуются, и вытащить силы неизвестно откуда!
Глаза этериаса темнеют, когда он ощущает параллель зло сказанных слов. Он такой же брошенный и использованный. Вот, что я вкладываю в эти слова. Не знаю, на что его провоцирую. Во мне кипят такие боль и ненависть, что кажется лучшим погибнуть здесь и сейчас от его руки, чем жить дальше с такой позорной слабостью... Но в следующий миг я давлюсь воздухом, хватаясь за горло. Схватил меня? Нет... Это не то. Слёзы, что я много лет не могу выплакать, ненависть, самоистязания, всё собирается воедино и взрывается страшным приступом истерики. Спазм сковывает горло, и я не могу вдохнуть, точно Кьёка снова душит меня. Смутно вижу, как абсолютный демон кривится, хватаясь за горло. Он окидывает меня взглядом, впервые сталкиваясь с подобным. Беззвучно открываю и закрываю рот, но кислород не проходит дальше, точно ему что-то мешает.
Мар Де Гир резко опускается на одно колено, грубо обхватывая моё лицо, что-то говоря, пытаясь понять, что со мной происходит. Всё начинает рябить. И тут его ладони перемещаются на мои щёки. Ощущаю, как что-то словно насильно проталкивает в меня кислород. Спустя пару минут взгляд удаётся сфокусировать, и я понимаю, что до боли в пальцах сжимаю рубашку на плечах Короля Преисподней, а он, в свою очередь, грубо держит одной рукой моё лицо, а другой оттягивает волосы, заставляя запрокинуть голову. Вдохнув, он припадает к моим губам, насильно проталкивая жизнь в моё тело. Эта ситуация кажется ещё более абсурдной. Но я лишь крепче прижимаюсь, теперь уже вдыхая, чувствуя, что приступ сходит на нет. Он медленно отстраняется, кажется, тоже ощущая, что мерзкая перегородка в горле исчезает. Моё дыхание хриплое, горло саднит, и эта чудовищная слабость не позволяет отстраниться. Смотрю, не моргая, в глаза этериаса, что нечитаемым взглядом бездонных глаз смотрит на меня. Ни ненависти, ни презрения. Только всепоглощающий холод. Осознаю, что он всё ещё держит меня, когда ладонь, что покоится на моей щеке, медленно зарывается ко второй руке в волосы, и Мар Де Гир приподнимается, нависая надо мной, глухо, угрожающе шепча:
— Мар Де Гир лично убьёт тебя, но лишь тогда, когда его жизнь не будет от этого зависеть. Услышала меня, несносная девчонка? — слабо киваю. На большее я сейчас явно не способна.
— Извините, Мар Де Гир... — тихо и сипло. Он вновь отстраняется, кажется, не ожидая этих слов. Через боль в горле продолжаю. — Я наговорила лишнего.
Он молчит. Молчит долго. Проходят минуты, а он не уходит, не отвечает. Я же хочу провалиться в спасительный сон...
— Мар Де Гир находит силы в мести.
Неожиданные слова срывают пелену усталости. Поднимаю непонимающий, совершенно растерянный взгляд. Абсолютный демон вновь ухмыляется: жёстко, бездушно. Опускает ладонь к подбородку, грубо проводя по нижней губе большим пальцем.
— Создатель предал Мар Де Гира и избавился от него. Судя по тому, что ему вздумалось вернуть нас, он хочет развязать войну, — чуть щурясь, точно просчитывая, пронзая, заставляя меня задержать со страху дыхание, Король Преисподней шепчет, — но Мар Де Гиру более нет дела до желаний создателя. Создатель жаждал умереть. И Мар Де Гир оборвёт его жизнь, даже если тот не закончит все свои дела.
Чёрная, полная тихой ярости угроза разрывает все мои представления... Я никогда не думала, что... Ох, Феникс, что ты не думала? Что столь преданные создания, оказавшись преданными единственным, о ком думали, не захотят мести? Усмехнувшись со слишком явного спектра эмоций, отразившемся на моём лице, Мар Де Гир поднимается и уходит. Уходит, оставляя меня в раздрае. Уходит, сбросив в чёрную бездну правды, о которой я и подумать не могла. Вдруг осознаю. Нет... Другие этериасы правда желают возвращения к создателю. Но Мар Де Гир всегда был другим. И именно он был предан Зерефом лично. Прячу лицо в ладонях. Как же так... Все те слова... Им грош цена... Нет, именно потому, что они искренне вкладывали в свои слова всё, без лжи и прикрас, сейчас их смысл исказился.
"Мы вернёмся к создателю!" – Мы исполним его заветное желание.
"Мы вернёмся к создателю." – Мы его уничтожим.
Почему?... Почему Мар Де Гир рассказал мне правду? Он же знает, что я послана Зерефом... Чего он добивается? Он.. ответил на те мои яростные слова? Неужели... Тихо выдохнув, медленно поднимаюсь, чуть хромая направляясь в ванну и понимая, что всё тело слабо и болезненно. Именно те мои слова не имели смысла, а были сказаны чисто как дополнение к провокации: про то, что силы он берёт неизвестно откуда. И словам, которые во всём бессвязном потоке имели меньше всего смысла, он придал весь двоякий смысл...
— Месть... — тихо выдыхаю, бессознательно расчёсывая свои волосы.
Значит, даже сам Король Преисподней не всесилен. Изначально он находил силы в цели, в вере. Сейчас в мести, в ненависти. Но.. Теперь я понимаю. Его ненависть направлена вовсе не на меня, даже не на создателя, вовсе и не на людей. Как и моя собственная ненависть, его направлена на себя. Он ненавидит себя, так как доверял создателю. Ненавидит за такую.. человечную слабость. Всё это время... Сталкиваюсь с собственным взглядом в зеркале. Даже не отшатываюсь, когда встречаю взгляд горящих густой кровью глаз. Не пугаюсь, когда эта ядовитая ярость разливается в груди.
End POV – Феникс
Девушка, облачённая в обтягивающие штаны, сапоги без каблука и свободную футболку, идёт ровным шагом. Когда она встречает в дверях, ведущих на улицу, Богиню рабской планеты, она без страха заглядывает ей в глаза. Кьёка давится яростным взглядом алых глаз, который прибивает её к земле. Стоящая рядом Сейра, ничего не понимая, делает шаг назад, не решаясь заговорить с Феникс. Ведь её взгляд полностью трезв, но даже при этом сила буквально душит их, подавляет. Всевидящая, не сбавляя темпа, оглядываясь, идёт к заднему двору. Внимание её привлекает поднявшийся на ноги Темпестер, что смотрит на неё пристально, изучающе. С секунду подумав и поняв, что она должна сделать, Феникс подходит к нему, взгляд её чуть успокаивается и принимает привычный цвет.
— Темпестер.. Можешь научить меня сражаться?
Глаза демона бедствий едва заметно, на миг распахиваются. Он смотрит в серые глаза, на дне которых полыхает эта ярость, на которую так охотно откликается его естество.
— Покалечишься, — бесчувственно бросает он наконец. Слабая ухмылка мелькает на девичьих губах.
— Будь строг настолько, насколько считаешь нужным.
Впервые на памяти Феникс Темпестер улыбается. Вернее, это с натяжкой можно назвать улыбкой. Скорее ухмылка, кривоватая, но оживлённая предвкушением того ещё азарта...
