Ты моя Муза

Я сидел в кресле, закинув одну ногу на другую, и держал в руке бокал с томатным соком. День выдался сложным и долгим. Перелёт на самолёте сильно утомил, и уже чувствую, как меня клонит в сон. Но я не лягу. В полночь на Площади Дракона соберутся все шаманы Кишу и зажгут благовонные палочки. Это традиция существует уже три года. Сегодня годовщина её смерти. Каждый из нас помнит лицо Короля, когда он увидел её мертвое тело. Он был огорошен этой новостью, он не верил. Точнее, не хотел верить. Чтобы он ни говорил, Король дорожил ею. Он всегда умел держать себя в руках, но в тот момент сорвался, выгнал нас, словно вылил ушат наших и его собственных эмоций. Тогда я думал, что Хёшия поступила опрометчиво, глупо, но позже мне стало казаться, что это был единственный правильный выход. Она была хорошим человеком. Мне даже стало совестно, что я винил её во всех смертных грехах. Но никто изменить ничего уже не в силах. Даже Король. Несмотря на слова Анны, Хао пытался найти её душу, обыскал весь мир духов, но не нашёл. Всемогущий Бог — даже он не смог. В её смерти он винил нас пятерых. Сказал, если бы мы не задержали его тогда своими жалкими попытками убить, он бы раньше призвал её в Святилище, не дав совершить Обмен. Мы не спорили, потому что под «это из-за вас» он прятал «это из-за меня». На пятидесятый день после её смерти прежний Континент Му перестал существовать. На нём из руин родилось Королевство Шаманов. Тогда все думали, что Хао решил всё же воплотить свою мечту в реальность и со страхом ждали, что будет дальше. А дальше Король вызвал нас пятерых к себе в Святилище, что находилось в глубине Дворца. Наша короткая беседа закончилась тем, что нас отправили в «ссылку» на разные концы мира, дабы находить одиноких шаманов и предлагать им поселиться на Му. Нашей главной заботой стали брошенные дети, которые скитались по улицам и пытались найти хоть какую-то еду. Когда находил этих несчастных, я начинал понимать Хао, его чувства и мысли. Люди боятся всего того, что их мозг не может разложить по полочкам. Они выбрасывали собственных детей на улицу, как какой-то брак, только чтобы жить нормальной жизнью. Чоколаву Хао выбрал регионом Африку. Наверное, его решение было основано на желании весельчака отыскать свои корни или же чем-то иным. Хоро-Хоро досталась Северная Америка, чем тот был несказанно доволен. Йо же был отправлен в Южную, где не пробыл долго (по сравнению с нами) в связи с родами своей жены. Однако едва прошло шесть месяцев с окончания беременности, он вернулся на вверенный ему материк, а Анна увязалась за ним, оставив маленького Хану на попечение Тамао, Рю и «Ханагуми». Если на долю Лайсерга выпала Азия, то меня же отправили в Европу. Мы с даузером пытались найти объяснение такому распределению, но не смогли. Логичнее было послать Лайсерга в Европу, так как он всё-таки англичанин, а меня в родную Азию, но в ответ на наше замечание Король тактично попросил нас заткнуться и добавил, что если мы будем противиться его решению, то он приплюсует нам ещё и Австралию. Европа мне совершенно не понравилась. Шумная, грязная во всех смыслах, не останавливающаяся ни на секунду, чтобы побыть наедине с собой, она вызывала во мне лишь отвращение и безумную головную боль. В какой-либо стране я ни был, я всегда селился в небольших коттеджах в лесной зоне подальше от городской суеты, благо материальные средства семьи Тао это позволяли. Я иногда задумывался, а задавался ли Хао вопросами, где и на что мы будем жить и, самое главное, как будем искать шаманов? Нормальное жильё можем позволить себе разве что только мы с Йо, а на поиске специализируется Лайсерг. Как справляются со своими задачами Чоколав с Хоро-Хоро, я не представляю. Бельгия, Германия, Италия, Финляндия, Швеция, Австрия, Эстония, Беларусь, Испания. Страны перелистывались, как страницы скучной книги. Бывало, что я не задерживался на одном месте и недели, как, например, в Люксембурге, а бывало, что приходилось останавливаться в стране на целый сезон, как в России (это ещё учесть, что мне досталась только её европейская часть). Первый год я просто ненавидел свою «ссылку», хотел всё бросить и вернуться домой. Успокаивало лишь то, что мои друзья находятся в такой же ситуации. Второй год разительно отличался от своего предшественника. Во-первых, я уже смирился со своей участью и даже смог найти в ней плюсы. Во-вторых, меня перестала навещать Джун, общество которой сначала являлась самой настоящей отдушиной от всей этой «западной» жизни, а потом стало в тягость. И, в-третьих, я встретил шаманку, которую не искал, но нашёл. Она помогала в одном из госпиталей Парижа, куда я по чистой случайности (а вернее глупости) угодил. Её серебряные волосы были заплетены в аккуратную косу, а хрупкая фигура с едва заметными шрамами была одета в легкое белое платье в мелкий голубой горошек. Она улыбнулась мне и сказала: «Не ожидала тебя здесь встретить, Тао Рен. И как же Великий воин, обладатель Духа Грома, умудрился получить удар током?». Я смотрел на неё и пытался поверить в то, что вижу. Она изменилась. Стала более жизнерадостной и не твердила на каждом углу о правосудии. Она казалась солнцем, что озаряет своим теплом всю чопорную Францию. Я стал частым гостем в её доме, где она жила с Марко и Люциусом. По вечерам мы сидели в гостиной и пили чай, когда её «опекуны» отсутствовали. Она была прекрасной хозяйкой. Её тонкие ручки, изуродованные мелкими шрамами, умело справлялись с тяжёлым чайником, когда она разливала горячий напиток по фарфоровым чашкам, и с завидной лёгкостью носили увесистые пакеты с продуктами из магазина. На вопрос, почему она, будучи целителем, не убрала последствия нахождения внутри железной девы, она ответила, что эти шрамы служат ей напоминанием о том, что она делала раньше, о том, к чему никогда не должна вернуться. Я помню, как тогда в голове всплыло изображение «испорченного» Инь-Ян на собственной спине. В голове сложился пазл. Помню, как схватил тогда её за руку и, задыхаясь от волнения, выпалил: «Будь моей женой». Она долгое время удивленно моргала, а потом спросила: «Ты ведь понимаешь, что мы будем странной парой?» «Меня это не волнует, Жанна». Она ещё с секунду подумала и ответила: «Меня тоже, Рен». Руки жены легли мне на плечи. Интересно, как долго она в комнате? — Уже вернулся? Я ждала тебя позже. — Я думал, ты спишь. Решил не будить. Я поцеловал её пальцы и усадил Жанну к себе на колени. — Как себя чувствуешь? — Хорошо. Только малыш сегодня немного буйный. Толкается весь день. Я положил руку на большой живот жены. Наш ребёнок. Её и мой. — Люблю, когда ты улыбаешься, — тихо приговорила Жанна. — А я просто люблю тебя. Она наклонилась и чувственно поцеловала меня в губы. Бокал выскальзывает из пальцев. Звук бьющегося стекла. Мы не обращаем на это внимание. Мы всего лишь хотим подарить друг другу всю нежность, на которую только способны, компенсировать долгую разлуку, что терзала меня в Португалии, а её здесь, в Китае. Я видел в её глазах слезы. Жанна плакала. — Ну, что ты, — я начал убирать слезинки с щек. — Почему ты плачешь? — Потому что завтра ты снова уедешь, оставишь меня тут одну. — Потерпи, родная, ещё немного, — я гладил жену по аккуратно уложенным волосам. — Четыре года, — Жанна уткнулась мне в плечо и забавно шмыгнула. Эта девушка за пару месяцев стала для меня самым дорогим и любимым человеком. Жанна понимает меня, как никто другой. Мы оба отказались от своего прошлого, начали новую жизнь. Вместе. Совсем скоро она подарит мне ребёнка, который будет нести в мир наши новые идеалы. — Ты даже не услышишь первое слово, не увидишь первые шаги нашего малыша. Жанна права. Хао позволяет нам вернуться домой только в этот день для того, чтобы почтить память Хёшии. Лишь для Йо он сделал исключение. И то потому, что Хана — его племянник. Мы же вчетвером на такую милость можем и не рассчитывать. — Это наше наказание. — Король жесток. — Его можно понять. Он мстит нам за её смерть, хочет заставить нас почувствовать то, каково это быть лишённым единственного близкого человека. — Но вы же не виноваты. — Да. Но иногда я в этом сомневаюсь, — я глубоко вздохнул. — В любом случае, слово Бога — закон. Мы должны подчиниться и доказать ему, что люди могут исправиться. Хотя бы для того, чтобы жертва Хёшии не была напрасной.