Ты моя Муза

Свадьба — самый важный день в жизни каждой девушки. Они готовятся к нему, наверное, с того момента, когда впервые берут в руки куклу. И я не была исключением. Прекрасно помню, как представляла себя в роскошном белом кимоно на дороге к алтарю. Мой жених галантной берет мою ручку и надевает на пальчик кольцо. Ничего не изменилось и тогда, когда я обрела силу Повелительницы Муз. Я убеждала себя в мысли, что я смогу побороть своё проклятье и полюбить. Воображала, как стою с ним, а против нас целый мир — все они против нашего союза! — а мы не обращаем на них ни малейшего внимания, а лишь только наслаждаемся друг другом. Но эта мечта с каждым годом всё угасала и угасала. Окончательно я смирилась с тем, что всегда буду одна, два года назад. В один из дождливых дней я встретила человека, который снял с меня розовые очки. Звали его Джеймс Мор. Его светлое лицо, обрамлённое золотистыми кудрями, одно время приходило мне во снах. Он умолял пойти за ним. В мир мёртвых. Я была виновата в его смерти. Джеймс был старше меня на пять лет: мне было тринадцать, ему — восемнадцать. Я даже подумывала выйти за него замуж, когда стану совершеннолетней. С ним было легко. Джеймс меня ни к чему не принуждал. Он любил меня той искренней и чистой любовью, какой может взрослый парень любить ещё маленькую девочку. Я была для него ангелом, до которого он боялся дотронуться. Мысль о браке с Джеймсом стала для меня чем-то вроде спасительного круга в море одиночества и тоски. Но лишь одно слово потопило всё — «нет». Когда я рассказала о своей идее музам, те были на редкость единодушны. Они запретили мне даже думать об этом. Эрато вдобавок не преминула напомнить мне о старом ультиматуме, выдвинутом когда-то родителям: «А как же тот факт, что ты выйдешь замуж только за того человека, которого будешь любить?». Что говорить — я его не любила. Зато он любил меня до потери пульса. Буквально. Умер он в день весеннего равноденствия. В день, когда получил отказ, Джеймса сбил автомобиль, когда он выходил от меня, поражённый отрицательным ответом. Узнала о его смерти я от той же Эрато, но ничего не почувствовала: ни скорби, ни потери, ни даже угрызения совести. На похороны я не пошла, мне нечего там было делать. Я ему никем не приходилась, а для меня Джеймс был очередным поклонником, на которого я лишь обратила частицу своего внимания. Ни больше. Однако его смерть убедила меня в том, что невзаимная любовь приносит лишь одни несчастья и, значит, я буду губить всех юношей, которым не посчастливится испытать ко мне нежные чувства. Я всегда буду одна. Наверное, Вы скажете, что неправильно обручённой девушке думать о другом мужчине в день свадьбы. Я бы и не вспомнила о Джеймсе, если бы он вновь ни пришёл ко мне во сне: «Ты словно прекрасная Персефона накануне своего похищения. Не стань ею. Пойдем со мной». Я смотрела в его молящие голубые глаза и понимала, что снова его отвергну, снова разобью сердце. Но я ничего не могла с собой поделать. «Прости, Джеймс, не могу. Я принадлежу другому и буду верна ему, пока живу на этом свете». Мор кивнул в знак понимания и пообещал, что больше меня не побеспокоит. — Ау!.. — я недовольно сморщилась. — Извини, — Анна, несмотря на доставленную мне боль, продолжила надевать диадему на мою голову. Каково было мое удивление, когда рано утром на пороге гостиницы я увидела Киояму, которая невежливым тоном выставляла Хао. А тот факт, что он почти беспрекословно ей подчинился, вообще поверг в шок! Как оказалось, медиум пришла, чтобы помочь мне подготовиться. Лично я не собиралась делать с собой что-то из ряда вон выходящее, а всего лишь надеть платье, подаренное Аполлоном. Это я и сообщила Анне. В ответ она прочитала мне длинную нотацию и сказала, что теперь точно не уйдет до тех пор, пока я не буду готова. Начала подготовку Киояма с того, что изучила мой церемониальный наряд, и, найдя его идеально описывающим наши с Хао отношения (он напомнил ей огонь, охваченный льдом), заявила, что красные туфли, подобранные мной, совершенно не подходят. Я была с ней солидарная, но белой пары у меня попросту не было. Обход пяти обувных магазинов сделал своё дело: я приобрела элегантные белые туфли на невысоком каблуке. Затем последовал бутик нижнего белья. Мы с Анной подобрали мне не очень откровенный, но всё-таки довольно соблазнительный комплект. Продавщица также навязывала нам чулки, но я решительно отказалась. О чём она вообще думала, нам с Анной всего по пятнадцать лет! Киояма ещё предлагала заглянуть в недорогой ювелирный магазинчик, однако я успела заверить, что в плане украшений у меня всё есть. Наш шоппинг мы завершили в кафе «У патчей» за чашечкой чая. Всё-таки Анна — хороший человек. Она обязательно станет заботливой женой, любящей матерью. Несмотря на её командирские замашки, она дорога Йо и его друзьям. Хотела бы я быть такой, как она? Возможно. Анна сильная духом, напористая и умеет держать ситуацию под контролем. Даже Хао отмечает это. А его расположения добиться очень нелегко. Даже я за столько короткое время, что мы знакомы, успела привязаться к ней. Да, у нас с Анной были тяжёлые отношения, но с кем это не бывает? — Готово. Я посмотрела на своё отражение. Вопрос с причёской разрешился быстро. Я лично не хотела заморачиваться и предпочла быть с распущенными волосами, но Киояма настаивала на том, что в день свадьбы надо отойти от обычного стиля, поэтому мы сошлись на конским хвосте и диадеме. Однако заспорили мы по другому поводу: я всячески отказывалась наносить макияж. Да, причина настолько глупая (особенно для девушек), что даже говорить о ней стыдно, но я чувствую себя неуютно под слоем этой краски. Отдам Анне должное: она нашла способ меня уговорить, вызвав всех (всех девятерых!) моих хранителей, которые поддержали её позицию, предательницы. Ради этого, конечно, стоило их вызывать! Короче говоря, под их гнётом я сдалась. Тогда медиум достала из своей сумки косметичку и принялась за дело. Тушь, помада, тени — всё это прибавило мне один-два года, но, благо, не сделало вульгарной. Спросив муз, будут ли они присутствовать на церемонии, я была разочарована. Они отказались. По словам Мельпомены, мои хранители не желали видеть, как я обрекаю себя на муки неугодного брака. А я просто хотела поддержки, но не стала ничего говорить. Даже Эрато, из-за которой я вляпалась в эту ускоренную свадьбу, сказала, что не придёт. Но в глубине души я всё-таки понимала, что она ни в чем не виновата. Она ведь на самом деле предложила отличную идею, а именно я не смогла её воплотить в жизнь, забыв поговорить с тётушкой Линг, когда была в Китае. Эрато ведь даже не знает, что я всё завалила. Никто не знает. Мои до недавнего времени близкие отношения с музами стали охлаждаться прямо пропорционально моему сближению с Анной. Последний раз мы все нормально разговаривали за пару дней до того, как я отдала шестерых из них Йо и его друзьям. Всё рушится. Примерка платья тоже преподнесла свои сюрпризы. При первом «изучении» наряда мы не обратили внимание, что он не предусматривал ношение лифа ввиду открытых плеч. В связи с этим верхнюю часть нижнего белья пришлось снять. Всё остальное же было просто идеально — длина рукавов, юбки, обхват талии — всё было сшито словно на меня. Аполлон отлично постарался, но подвох с лифом я ему все равно припомню. Я смотрела в зеркало и думала о том, что через час всё изменится. Я стану женой самой опасного человека на Земле. Анна ушла к себе, чтобы собраться самой и проверить готовность Йо. Интересно, а какой будет их свадьба? Наверное, они пригласят много гостей, которые пожелают им всех благ. Анна будет обворожительно в белом кимоно с вышитыми на нем розовыми цветами, а Йо будет улыбаться ещё шире, чем обычно. Манта наверняка станет его шафером, а Тамао — подружкой невесты. Все будут счастливы. А мы с Хао будем наблюдать за этим действии со стороны. Если, конечно, он не убьёт всех раньше. Хао. Я запуталась. Не понимаю себя. Все мои мысли сходятся к двум противоположным концептам: «я хочу быть с Хао» и «я хочу убить его». Я разрываюсь на части из-за этой неопределённости. Хао смог добраться до моего сердца, вернул мне способность испытывать эмоции. Я должна благодарить его за это, но не могу. Из-за него я потеряла свой холодный рассудок. Самый слабый человек — человек, который делает что-то, поддавшись эмоциям. Асакура, ты ослабил меня, отравил эмоциями, но не думай, что победил. Я ещё не сдалась. — Братец не наврал. Ты, правда, очень красива. Этот голос я слышу впервые. Кого ещё нелёгкая занесла? На постели, словно у себя дома, разлеглась, покачивая поднятыми ножками, до дрожи очаровательная женщина. У неё были правильные черты, синие, как море, глаза, длинные пушистые ресницы и алые пухловатые губы. Ни одного изъяна на лице. Я могла дать ей и восемнадцать, и двадцать лет, но в то же время и все тридцать. Неопределённого возраста гостья. Она игриво накручивала на пальчик локон длиннющих (до пят) вьющихся медных волос и с хитрым прищуром изучала меня. Всё бы ничего, но меня напрягал тот факт, что на ней не было ни намека на одежду. Что может делать у меня в спальне эта леди Годива, которую незнакомка мне так напомнила? — С Вами, однако, не сравнюсь. — Само собой. Нет в мире того, кто мог быть красивее самой богини Любви и Красоты. — Выходит, меня почтила своим присутствием сама Афродита? — я сдержалась, чтобы в моём голосе не прозвучала ирония. Это рок какой-то. Когда-то я сама собиралась к ней, дабы пасть на колени и умолять влюбить в меня Хао. А теперь она сама пришла ко мне. Вопрос только: зачем? До этого момента я ни разу не встречалась с Афродитой, но была о ней наслышана. Богиня была известна своим взбалмошным характером и странной страстью к созданию любовных неурядиц, не говоря уже о том, что она была очень злопамятна и эгоистична. Люди её почитали, боги же предпочитали сторониться, дабы не навлечь неприятностей. Однако, по словам Аполлона, его сестра (они почему-то называли друг друга братом и сестрой) была ко мне благосклонна, что не могло не радовать. — Выходит, — губы богини исказила игривая усмешка. — Расскажи-ка мне, как у тебя развиваются отношения с женихом. Слышала, он тот ещё тиран. — А Вам-то какое дело? — я развернулась к собеседнице, разговаривать с которой мне вовсе не хотелось. — Как же? Мне же интересно, как у вас будут продвигаться дела на любовном фронте. — Будто Вы не знаете, что мы не любим друг друга. О продвижении и говорить не стоит. — Не любите? Ты в этом уверена? Уж кто-кто, а я могу быть уверена в этом на все сто. К чему вообще этот бессмысленный разговор? — Конечно. Афродита поднялась с кровати, по-кошачьи выгнувшись. Она, грациозно передвигая ножками, которые, несомненно привлекли бы внимание парней, подошла ко мне и провела аккуратным ноготком по щеке. Рассмеялась, обнажив белоснежные зубы. — Это легко проверить. Проверить? Немой вопрос застыл у меня на губах. — Проверить, — Афродита запустила пальцы в свои волосы, немного приподняв их и потянувшись, открывая при этом тело, до этого спрятанное волнистыми локонами. Я посмотрела в сторону, дабы не видеть обнажённую фигуру богини. — Я могу на время вернуть тебе полную способность чувствовать, чтобы ты смогла осознать, испытываешь ли что-то к мужу или нет. Если он тебе нравится, тебя охватят страсть и желание, — она провела кончиком языка по губам. — Если всё же нет, то ты захочешь вырваться при первом его прикосновении к тебе. Ну что, согласна? Перспектива была заманчива. С помощью этого я могла разобраться с чувствами к Асакуре. Но тут сразу, словно из земли, возникала проблема. Если так случится, что я его люблю в тайне от себя самой (да как такое возможно?!), я ведь не смогу его убить. Не смогу, знаю точно. Остаётся, конечно, вариант с Асанохой, но он не надёжен. Как бы ни был сладок шанс поставить все точки над «i», я была вынуждена отказаться, о чём и сообщила Афродите. — Да? — она оказалась не удовлетворена моим ответом. — А я так хотела урвать момент и убрать хотя бы на пару часов твою заторможенность. Первая брачная ночь — самое лучшее время для этого. А раньше она это сделать не могла? Например, когда Джеймс был жив. И почему я вновь его вспомнила? Но тут ответ сам пришёл мне в голову: до недавнего времени на камне в моём сердце не было трещины. Чёртов Хао. Вдруг Афродита засияла (не буквально), словно включённая лампочка, и радостно хлопнула в ладоши. — Я придумала, — весело сообщила она. Лично я никого веселья не испытывала, а от её энтузиазма у меня вообще холодок по спине пробежал. Репутация Афродиты среди богов ни к чему хорошему не располагала: все отлично знали, что это дитя пены может подставить кого угодно, кроме Зевса, наверное. Поэтому я боялась, что она не захочет слушать меня и сделает всё по-своему, что повлечет за собой крупные неприятности. — Я сделаю тебе подарок! Ох, чёрт… эти подарки никогда ничего хорошего не приносили. — Коль ты не хочешь провериться, — прозвучало так, будто я отказываюсь делать тест на беременность, — я не буду тебя заставлять. Я просто подарю тебе эмоции во время брачной ночи! Я так и ощущаю, как мои брови поднимаются вверх, а рот некрасиво открывается. — А где разница? — Разница в том, что это будут не твои настоящие эмоции, а эмоции, что обычно испытывают женщины в ночь любви. Ты сможешь понять, чего лишилась, когда согласилась стать Повелительницей Муз. Я просто потеряла дар речи. Что, простите? — Ну что, как тебе мой подарок? Правда, шикарный? — Афродита сияла, как начищенный пятак, и поплясывала на месте. — Простите, но не стоит, — я старалась вывернуться из сложившейся ситуации, но выходило не очень успешно. Богиня совершенно не собиралась меня слушать и зациклилась лишь на своей задумке. Но вдруг она резко замолчала, скосив глаза на стол. Её лицо искривила недовольная гримаса. — Да поняла я, поняла. Я проследила за её взглядом. Афродита фыркнула на подаренный Хао браслет, одна из жемчужин которого светилась алым цветом. — Учти, Королева, мой подарок остаётся в силе. Если ты передумаешь, то произнести мысленно «Я хочу любви» и всё будет! И Афродита с каким-то диким хохотом исчезла в столпе розовых искр. И что это сейчас было? Заставляя себя забыть весь абсурд только что свершившегося разговора, я последний раз взглянула в зеркало и, взяв букет невесты, телепортировалась на скалу, где мы беседовали с Клио после с моего «заступления на службу», чтобы собраться с мыслями. И силами.

***

Свадьба для меня проходила, как в тумане. Я не обращала ни на что внимания, а все мои движения выполнялись на рефлексе. Ноги вообще были ватными и переставлялись через силу. Казалось, я шла не к алтарю, а на эшафот. На Хао я даже не взглянула, а лишь как положено взяла его под руку. Голос человека, проводившего церемонию, вывел меня из анабиоза. Тётушка Линг! Вот кого я не ожидала здесь увидеть, так её! Она сильно постарела с тех пор, как я покинула родовое поместье. Но во всех её жестах, мимике, даже в морщинах я видела ласку, знакомую с детства. Тётушка смотрела на меня с таким теплом и нескрываемой радостью, что я сразу поняла: она думает, что этот брак по любви. А всю мою невеселость она наверняка списывает на волнение. — Наступил момент, чтобы соединить ваши души. Я не ослышалась?! Она хочет провести ритуал Единства?! Я открыла уже рот, чтобы спросить, откуда она узнала о моей задумке, но вовремя успела прикусить язык. Не хватало, чтобы Асакура-старший раскрыл мой замысел. Я посмотрела на Анну. Может, она рассказала тётушке? Но по лицу Киоямы я поняла, что та тоже озадачена не меньше. Остается только... — Что ты задумал? — Я счёл тебя достойной, чтобы разделить со мной вечность. Я подавила раздирающий меня смех. Хао сам вырыл себе могилу. Глупец. Я спрятала под маску бесчувственности внезапную радость и принялась с неподдельным интересом следить за ритуалом и за Асакурой-старшим. Когда тётушка Линг подала мне чашу, из которой я должна была испить, я заколебалась. Правильно ли поступаю? Не уверена. Но что сделано, то сделано. Когда прозвучали заключительные слова, Хао протянул меня к себе, но целовать не спешил. Он испытывающе смотрел мне в глаза. Что ты хочешь в них увидеть? Страх? Радость? Презрение? Не надейся. Актриса я тоже неплохая. — Целуй уже. Назад пути нет. Он улыбнулся одной из своих фирменных улыбок: — Ты права. В этом поцелуе я была безучастна. Я не хотела этого. Мне казалось, что всё это неправильно. Хао запечатлел на моих губах невинный поцелуй, будто хотел пробудить меня, как Спящую Красавицу, от сна. Пожалуй, всё сейчас, действительно, походит на сон. На самый настоящий кошмар. Я стала ощущать быстро нарастающую боль в груди. Трудно дышать. Внезапно острые иглы вонзились мне в сердце, заставив согнуться пополам. Я закричала. Анна и Йо подскочили ко мне и начали что-то спрашивать, но совершенно не понимала, что они говорят. Меня всецело занимала нестерпимая боль, которая перетекала в левую руку, ни на секунду не стихая. Руку трясло, а основание безымянного пальца, прямо под перстнем, обхватил невидимый терновый венец и сдавил, вынудив меня снова закричать. Внезапно всё прекратилась. Новоиспечённый деверь и будущая сношенница¹ помогли мне подняться. Хао озадаченно рассматривал свою левую кисть, поворачивая её то вправо, то влево. Я перевела взгляд на собственную руку. Ничего особенного. Но сняв кольцо, едва не пискнула от увиденного. «Ad finem saeculorum — Hao Asakura»² — золотая россыпь букв окольцовывала мой палец. Это навсегда. Это приговор. Поблагодарив новых родственников за поздравления, я оставила мужа (духи, мужа! Кто бы мог подумать!) с ними, а сама подошла к Линг. — Здравствуй, дорогая тётушка, — я позволила себе улыбнуться и обнять столь дорогого мне человека. — Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. — Молодая госпожа, — она даже прослезилась, — я так счастлива за Вас! Вы наконец-то обрели человека, которого ждали все эти годы. Я не стала расстраивать старушку тем, что этот брак — следствие моего глупого проигрыша и безрассудности. Пусть думает, что я нашла своего суженного. — Тётушка, а это ведь тот самый ритуал, о которым ты мне рассказывала? — Да. Он поможет вам в любом времени быть вместе, — она по-матерински гладила меня по рукам. — О, небо! Госпожа, как же Вам повезло с супругом! Такой красивый, статный, сильный, даже выглядит старшее своего возраста! Глаза вон какие умные! — Да, конечно, — снисходительно ответила я. — Скажи, а если случится так, что я умру, Хао умрёт тоже? — постарались передать волнение в голосе. — Нет, что Вы! С чего Вы взяли? Если кто-то из вас покинет этот мир, другой продолжит жить, если захочет. Это был гром среди ясного неба. Как? Почему? Я же знаю все нюансы этого ритуала, тогда с какого перепугу я решила, что наши жизни будут связаны? Стоп. Это не я вспомнила о нём… «Эрато!» «Да», — отозвался голос Музы любовной поэзии в моей голове. «Ты чего удумала?!» «Не понимаю, о чём ты». «Какого чёрта ты сказала, что с Асакурой будем повязаны?» «А разве нет?» «Не ломай комедию — это не твоя сфера. Я уверена, что ты всё знала». «Знала. И что дальше? Уже поздно. Ваш брак не расторгнуть, вы принадлежите друг другу до скончания времен. Поэтому прими это как данность». «Этого предательства, Эрато, я тебе никогда не прощу». Было больно. Это нож в спину. Несмотря на все наши недомолвки, я всегда знала, что Эрато на моей стороне. До сегодняшнего дня. Как же сильно я вляпалась. И в этом я ещё сильнее убедилась, когда во время разговора с Хао, он меня уверовал, что не отказывается от прав на моё тело сегодняшней ночью.

***

Едва Хао начал раздеваться, я поняла, что пришёл мой конец. Конец моего детства. Скоро я перестану быть девушкой. Скоро я стану женщиной. Я не боялась Хао. Но я боялась близости с ним. Боялась, что мне понравится и что захочу продолжения, что не смогу его остановить. А я должна. Я какими-то механическими движениями снимала с себя украшения и распускала волосы. Хао остался в одних брюках. Я пробежалась глазами по его накаченному торсу, ловя себя на том, что Асакура мог бы будоражить кровь во многих девушках только один своим видом. Но он выбрал меня. Ту, которой плевать на него, на его внешность, силу и родовитость. Кто-то мне говорил, что мужчине доставляет удовольствие снимать с женщины одежду. Про Хао я этого сказать не могу. Раздражённо прорычав мне в губы, он телепортировал моё платье на кресло. Первой моей мыслью было закрыться, спрятаться, убежать от восхищённого взгляда мужа, блуждающего по моему обнажённом телу, но не могла. Я утешала себя мыслью, что так надо, что в том, что мы делаем, нет ничего предрассудительного и омерзительного. Ведь раньше двенадцатилетние девочки выходили замуж за шестидесятилетних стариков, и им тоже приходилось с ними спать, рожать от них детей. Хао хотя бы молодой телом и… симпатичный? Тут я не стерпела, и послышался негромкий восклик. Я злобно посмотрела на мужа, играющего с моей грудью. Мерзавец. Он вновь захватил в плен мои губы в то время, как одна его свободная рука принялась исследовать моё тело. Его прикосновения не вызывали во мне отвращения. Они вообще ничего не вызвали. Кроме боли. Душевной. Нынешняя ситуация напомнила мне наш первый поцелуй, когда я никак не реагировала на действия Хао. Захотел моё тела? Бери. Захотел мою душу? Получил. Захотел засесть в моих мыслях? Вышло. Но моё сердце никогда не будет принадлежать тебе. Рука Хао начала забираться под бельё, и в моей голове что-то щёлкнуло. Нет! Не хочу! Я завертелась в его объятьях, делая безуспешные попытки вырваться. Я уже хотела попросить супруга остановиться, но он не позволил мне этого сделать, заткнув рот своими губами. Хао, умоляю, перестань! Муж, будто прочитав мои мысли, отстранился и сел на кровати спиной ко мне. Я же, воспользовавшись внезапной свободой, схватила одеяло и спрятала под ним своё нагое тело. Я смотрела на сгорбленную спину Асакуры, пытаясь понять, о чём он думает. О том, что никудышна в постели? Или он жалеет, что женился на мне? Хоть меня и растили наследницей клана, я всё-таки в первую очередь оставалась девочкой, будущей женой, одной из главных задач которой являлось ублажение мужа. Одна моя знакомая сказала: «Жена должна стать для мужа любовницей. Женщина в хозяйстве, с детьми, гостями — жена, но в спальне — только любовница. Другим способом мужа от измены не удержать». А если у Хао будут романы на стороне? Если он не будет хранить верность? Смогу ли я с этим жить? Должна. В любом случае всегда смогу упрекнуть, что это именно он изъявил желание жениться, я же сочетаться браком с ним не хотела. Отогнав все глупые мысли, что сейчас летали в голове, я всё-таки решила выполнить свой супружеской долг и добровольно заняться с Хао любовью. Только без любви. Надо просто отблагодарить его за все волшебные минуты, что он мне подарил. И самой насладиться последними поцелуями, потому что завтра всё кончится. Он умрет. И это я его убью. «Афродита, я согласна на твой подарок». «Скажи это». «Я хочу любви!» По телу пробежала огненная волна. Сердце забилось в три раза сильнее. А в голове — неразбериха. Мысли путаются, но ясно я осознавала лишь одну вещь, к осуществлению которой непременно приступила. Нежностью здесь и не пахло. Только всепоглощающая страсть витала в воздухе, сводя нас с ума. Это была не ночь. Это была битва самых сильных в мире шаманов. Битва, которая состоялась не на арене, а в постели на золотых простынях. Хао наносил мощные удары, зарываясь в мои волосы, или высасывал мою душу через жестокие поцелуи. Я впивалась ногтями в его спину, расцарапывала до крови, мстя за его раскалённую кожу, тесно прижимаясь к которой получала неслабые ожоги. Битва без духов. Битва, в которой я проиграла. Проиграла просто потому, что была женщиной.

***

Когда я проснулась, Хао ещё был во власти Морфея. Руки супруга мирно лежали на моём животе, а сам он равномерно дышал мне в шею. Я чувствую себя… защищённой. Да, это будет самым верным словом. Защищённая. За каменной, нет, огненной стеной. Он тот, кто никогда не даст в обиду близкого человека. Его человека. Асакура что-то пробурчал во сне и отвернулся, выпустив из своих объятий. Я приподнялась на постели и посмотрела на его спину. Красная, с запёкшимися кровяными полосами. Мои труды. Щёки покрыл румянец. Воспоминания о прошлой ночи некстати возникли в моей голове. Сейчас мне было стыдно. За всё. За то, что я согласилась на подарок Афродиты, за то, что сама полезла к Хао, за то, что мне понравилось. Понравилось, чего таить? Всё равно больше это не повторится. Я могу позволить ещё раз дать себе слабину. Но его поцелуи, ласки, даже это звериное покусывание кожи навсегда останутся в моей памяти. Хао, спасибо тебе за то, что я смогла почувствовать себя живой. Моя рука протянулась к ящичку около кровати и достала из него кунай, любезно подаренный Асакурой мне на День рождения. Я, словно циркач, впервые вступивший на канат, нависла над мужем, занося оружие, котором он так и не научил меня пользоваться. — Хёшия… — шепчет Хао между поцелуями. Не думать об этом! Он, хватая меня за волосы, с силой оттягивает мою голову назад и проходит языком по шее, ловя солёные капли пота. Не смей! Выкинь эти мысли из своей головы! В третий раз он сажает меня прямо на себя. Я ловлю на себе его безумные, восхищённые взгляды. Не-е-ет! Кунай стремительно опускается вниз… — Моя. Навсегда. …и с глухим звуком шлёпается на одеяло. Я не могу. И никогда не могла. Только не тебя. Я пантерой спустилась с кровати и, даже не прикрывшись, побрела в ванную, предварительно убрав кунай обратно. Тело ломило. Отражение в зеркале меня и не подумало успокаивать. Искусанные губы, синие отметины от сильных мужских пальцев на бледной коже, красные ожоги на руках, ногах и животе, алые засосы на шее и груди, засохшая кровь между бёдер. Последствия бурной ночи. И почему я ощущаю себя девицей из борделя? Мы законные супруги. В нашем поступки нет ничего постыдного. Шум воды и моё шлёпанье мокрыми ногами не разбудили Хао. Он тихо посапывал, лежа на спине и раскинув по подушке каштановые волосы. Одеяло скомканной тряпкой скрывала его тело от пояса и ниже, оголяя лишь накаченную грудь, так облюбованную мной ночью. Я подошла к шкафу и вынудила из него платье на сегодняшний день. С выбором я ни на секунду не сомневалась. Чёрное корсетное платье с довольно пышной юбкой. Оно прекрасно скрыто все отметены, оставленные Асакурой на теле. Засосы на шее, плечах, ключицах и над корсетом я замазала тональном кремом, благоразумно приобретенным пару дней назад в одном крупном торговом центре Деревни Добби. Синяки и ожоги на руках я спрятала под длинными митенками. Вроде, ничего не видно. Хотя с моей удивительной способностью к ликвидации любых изъянов, портящих внешность, я не думаю, что все эти «печати» долго просуществуют. К концу дня их наверняка уже не будет. Из бархатного мешочка, висевшего на вешалке, я извлекла чёрное кружевное ожерелье с крупным красным камнем и нитями с нанизанными бусинами, одна из которых оканчивалась тяжёлым крестом. Застегнув украшение, я достала из плетеной коробочки чёрный матовый лак и пошла вниз, по дороге скользнув в такого же цвета туфли. Завтракать не хотелось совсем, хотя ела я последний раз вчера утром. Проигнорировав кухню, я отправилась прямиком в гостиную, где расположилась на диване и принялась за окрашивание ногтей. — Почему ты не убила его? Несмотря на то что этот голос я слышала всего раз, его сложно перепутать. Я лениво, с ноткой недовольства, подняла глаза на говорившего. На этот раз он был один. И я могла видеть его. Уже немолодое лицо, пронзительные чёрные глаза, густая седая борода, торчащие во все стороны волосы, неимоверные мускулы, которые невозможно было скрыть под бежевой с узором туникой. Головой он почти доставал потолок, но это была лишь маленькая толика его истинного роста. Он был куда выше. — Я не считаю это необходимым. — Что ты мелешь, глупая девчонка? Этот Асакура Хао уничтожит всё на Земле, если его не остановить! — Вы так уверены в этом? — Горгона тебя подери, конечно! — взревел он. — Ты же сама всё видела. — И Вы можете мне гарантировать, что это стопроцентное будущее, если Хао станет Королём, а не ваша иллюзия, дабы заставить меня пойти против мужа? Можете? Всё-таки с моей стороны было неразумно хамить самому Зевсу хотя бы потому, что я имею тесные контакты с его пантеоном. Последствия могут быть ужасными. Но что может быть ужаснее уничтожения человечества? — Скажи, Ишу, у тебя среди людей есть те, за которых ты бы отдала жизнь? Я задумались. Тот старик? Он умер. Джеймс? Тоже умер. Тётушка Линг? Разве что только она. Но этим о ней знать не стоит. — Нет. — А среди шаманов? — А какое это имеет отношение? Хао собирается убить только людей. — Неужели ты настолько наивна и думаешь, что он не упустит шанс разобраться со всеми неугодными ему личностями? Да, Хао не упустит. — И что Вы предлагаете? — Вернись и пронзи его сердце. — Он же переродится через половину тысячелетия. — И, возможно, ты вместе с ним благодаря вашей связи. Я с грохотом поставила пузырёк на стол. — Просто замечательно! Я теперь, что, должна буду пытаться его убить каждый раз, когда он реинкарнируется? А вы останетесь чистенькими? — А ты не забыла, дорогуша, что дала Обет его убить? — глаза Зевса метали молнии. Боюсь, как бы он на самом деле не зарядил в меня. Формулировки «убить» не было, но в данный момент это не имеет значения. — Как о таком забудешь. — Тогда в чём дело? — А я думаю, что она права, что не хочет убивать мужа. Это тяжкий грех. Рядом с Громовержцем из воздуха возник ещё один бывший Король. Он был очень худ, даже его одеяние не смогло скрыть это. Его измученное доброе лицо, покрытое длинной бородкой, излучало теплоту и надежду, а жуткий терновый венец сдавливал голову с каштановыми волосами. — Опять ты со своими грехами, Иисус. У нас на кону существование человечества, а ты... Ты вообще людей любишь? — Людей? Люблю, — Король, кажется, Шестой, блаженно прикрыл глаза. — Нельзя не любить людей. Они хорошие. Зевс лишь махнул рукой: — Как был святошей, так и остался. Не зря тебя тогда во время решающего боя распял… как там его? — Пилат. Добрый шаман, — Иисус как-то странно посмотрел на свои ладони. — Хм, добрый. Как же. Я заставляла себя наблюдать за разговором двух бывших Королей и задавалась мыслью: «Я им ещё нужна?». Сейчас я была бы не против сесть за рояль и помузицировать. Только бы ни о чем не думать. — Зевс, я согласен, что надо что-то предпринять, но я категорически не согласен на убийство, — Спаситель был непреклонен. — Религия, установленная после Вашего вступления на престол, пропагандировала смирение, — я решила вмешаться в разговор, который уже успел мне наскучить. — Так почему же людям ни смириться и спокойно доживать последним дни? — Сейчас эпоха Яхве, а у него совсем другое представление о человеческом бытие и судьбе мира, — лицо Иисуса приобрело серьёзное выражение. — К тому же, ни о каком смирении не может идти и речи, когда одна живая душа хочет уничтожить миллионы других. Я был Королём и знаю цену жизни. Но также я верю, что все могут жить в мире и гармонии, если найдут компромисс. Просто поговори с мужем. Может, тебе удастся найти золотую середину между его идеалами и человечеством. — Хорошо, — я поднялась, — я поговорю с Хао. Если он не послушает, то в дело вступит Анна со своими способностями медиума. А теперь прошу оставить меня одну, — присела в реверансе. Короли, не проронив ни слова, исчезли. Я подошла к окну, раздвинула тяжёлые шторы, впустив в комнату яркий солнечный свет, и открыла его. В гостиную ворвался прохладный ветерок. Хао, Хао, Хао. Что же мне делать? Убить тебя не смогу. А разговоры вряд ли дадут какой-то результат. Ты ж упёртый осел. Делаешь все по-своему. Наперекор всем. Наверное, эта черта, которую я в тебе ценю больше всего. Я провела рукой по крышке белого рояля, села на банкетку, положила руки на клавиши, надавила. Легко перебирая пальцами, я наигрывала мелодию, сочиняемую на ходу.

Волнующий миг, сладкий миг. Свершилась детская мечта: Что мы с тобой в мире одни: Лишь ты и я, и темнота. Мне хочется плакать и петь, И быть с тобой, во тьме с тобой, А если вдруг явится смерть, То пусть её зовут Любовь! Я столько лет тебя ждала, Что мне уже не страшно… Пусть любовь — убийца, Сердце не боится, Если ждёт любви оно. Всё равно От неё не скрыться, Что должно случиться, То случится всё равно, Раз оно. Суждено. Я помню тот нежный угар, И не забуду я никогда: Достался мне щедрый дар — Душа Бога навсегда, Горячего золота след Как знак судьбоносного пари И кораллово-алый браслет, Что на День рождения подарил! Я столько лет тебя ждала, Что мне уже не больно… Пускай он — убийца, Сердце не боится, Если ждёт любви оно… Всё равно От судьбы не скрыться, Что должно случиться То случится всё равно. Раз оно. Суждено…

Пальцы летали по клавишам и с радостью нажимали на них. А я просто снимала накопившиеся за всё время Турнира напряжение. И тут почувствовала мужские руки на своей талии и губы на плече. — «Я столько лет тебя ждала…»³ — сорвалось с моих уст, словно стон. Асакура стал покрывать мою шею нежными поцелуями. Под его напором я немного склонила голову. — С добрым утром, милая. — С добрым. Хао закрыл крышку рояля и облокотился на инструмент. На нём были неизменные брюки и ботинки. Я делала вид, что поглощена рассматриванием своих рук, только бы не видеть его лица и голого торса. О чём он думает? Как подступиться к необходимому разговору? Заметив, что он намеревается меня поцеловать, я увернулась. — Когда? Задав такой размытый вопрос, я не была уверена, что Асакура поймет, что я хочу услышать. Но супруг оказался на редкость сообразительным. — Я решил отказаться от идеи захватить Короля Духов, — неужели?.. — Я выиграю в Турнире честным путем. Чтобы тебе не в чем было меня упрекнуть, — с каких это пор ты учитываешь моё мнение? — Через полчаса начало нового этапа, и мне было бы очень приятно, если бы ты пришла посмотреть. — Я подумаю. Где? — Континент Му. — Му? Впервые о нём слышала. А Хао, судя по лицу, нет. Хотя, конечно, не думаю, что патчи каждые пятьсот лет меняют место проведения Турнира. — Континент Му — седьмой материк Земли. Место, где находится Дворец Короля-Шамана и Святилище. Туда никогда не ступала нога человека, — он осекся. — До недавнего времени. Вот оно! — Это идеально, Хао! Му может стать Королевством Шаманов! — я схватила мужа за руку. — Местом, где шаманы могут жить рядом с природой и духами. Можно построить школу и привозить сюда детей-сирот, обладающих способностями, или тех, от кого отказались родители, посчитав их сумасшедшими. Таких ведь немало! Все будут в выигрыше: у шаманов будет место, где они смогут найти пристанище, люди останутся живы, а ты не уничтожишь остатки человечности в себе. Пожалуйста, Хао! Я ожидала чего угодно, но только не… — А какая выгода в этом тебе? Да так. Жить буду. Не помру раньше времени. — Я смогу жить с тобой. Надо же, даже не соврала. — А если я всё-таки осуществлю свою мечту? — Я скорее наложу на себя руки, чем ещё раз проведу ночь с убийцей, — опять же правда. За исключением только, что руки сами наложатся. Я поднялась и отошла на пару шагов от мужа. — Тогда запоздала ты с угрозами, милая. У меня уже руки по локоть в крови, — вздрогнула. — Придётся тебе мириться со мной таким, ибо от цели я отказываться не собираюсь. Ты принадлежишь мне и только мне, как написано у нас на пальцах, до скончания веков. Он ушёл. Ушла последняя надежда. По моим щекам прокатились слёзы. Хао. Чёртов собственник. Эгоистичный придурок. Почему хотя бы раз ни послушать других? Заключительный этап. Четыре команды. «Фунбари Онсэн». «Рен». «Х-I». «Хошигами». Даже если первые три объединятся, команду Хао им не победить. Никому не победить. Он будущий Король. А я Королева. Да, я Королева. Жена Короля. Жена Хао Асакуры. И как хорошая жена я приложу все усилия, чтобы сделать мужа счастливым. Я. Не Анна. Я должна. Я обязана. Я снова подошла к окну и посмотрела на небо. Возможно, я вижу его в последний раз. Выпрямилась, соединила руки за спиной. Послышались глухие шаги Хао. — Стой, где стоишь. Не подходи, — не хватало только, чтобы он слёзы увидел. — Спрошу последний раз: ты не отступишься от своей цели? — Нет. — Даже ради меня? — глупая девчачья надежда? — Нет. Ты всего лишь моя награда за всё. — Запомни, Асакура, запомни на всю жизнь: я никогда не была ничьей наградой и не буду. Я одержу над тобой победу, чего бы мне это ни стоило. — Ты уже проиграла в тот момент, когда встретила меня. Хотя нет, даже тогда, когда дала согласие на сделку с патчами. Знал-таки. Впрочем, тут нечему удивляться. Везде есть крысы. — Что ж, тогда идите, Вас ждут. Прощайте, Асакура Хао, Мастер Онмё. Для меня честь быть знакомой с Вами. Что самое главное — опять же ни капли не солгала.

***

«Девочки, придите немедленно, — я на секунду задумались, а потом добавила. — Все». Музы не заставили себя ждать. Каллиопа появилась в кресле; Мельпомена и Полигимния возникли около окна, что-то оживлённо обсуждая; Эвтерпа, едва очутившись в комнате, сразу же направилась к зеркалу, чтобы поправить и без того идеальную прическу; Терпсихора развалилась на так и не прибранной постели, подперев голову руками; присутствие Клио как главного хранителя прямо за моей спиной заметно чувствовалось; рядом с ней была и Урания, нетерпеливо потаптывающая ножкой; даже угрюмая Эрато стояла в углу… — А где… — не успела я окончить фразу, как передо мной материализовалась Талия и недовольно заверещала: — Хёшия, мы с Чоколавом только начали придумывать новую шутку, как ты… А что ты как странно вырядилась? Траур что ли какой? — Скоро будет, — бросила я. — По мне. — Ты умирать собралась? — Я решила совершить Обмен. Повисло молчание. Даже Мельпомена с Полигимнией приостановили разговор и теперь с неким испугом смотрели на меня. — Я надеюсь, ты пошутила, — пробормотала Талия. — Шутка неудачная, хочу заметить. — Я не шучу. — Но зачем? — нахмурилась Эвтерпа. — В этом нет никакой пользы. Ты только расстанешься с жизнью. — Она права, Хёшия, — согласилась с сестрой Урания. — Вы же решили, что Анна вызовет мать Хао. И… — Не факт, что у неё выйдет, — перебила я хранительницу. — Да, Анна — сильный медиум, но Хао куда сильнее, а он не смог найти мать. А если я произведу Обмен всех своих сил на одну лишь способность вызывать духов, я стану сильнее Хао в этой области. У меня должно получиться. — Но ты умрёшь. — Плевать. Это мой долг. Меня позвали за этим, я дала Обет. Я не хочу быть обесчещена, не сдержав его. — Да. Свою честь ты можешь отдать только Хао. Хотя, судя по постели, уже отдала. — Терпсихора! — я вспыхнула. — Знаешь, — она подошла ко мне, непривычно морща нос, — если бы я не знала тебя, то подумала, что ты в него влюблена. — Это бред. — Бред говоришь? Ты так на самом думаешь? Или делаешь вид? — Если бы я его любила, что невозможно, я бы помогла бы ему в исполнении мечты, а не вставляла палки в колеса. — А назови мне хотя бы раз, когда ты ему навредила, — раздался насмешливый голос из угла. Я начинала лихорадочно вспоминать. Действительно, ничего существенного я не сделала, разве что, только вытащила Йо из лап учеников Асакуры. — Поэтому не лицемерь и признай, что ты хочешь, чтобы он стал Королём, — Муза танца сложила руки на груди и выжидающе закусила губу. — Не потому что он достоин этого, а просто потому, что ты хочешь, чтобы им был именно он. Я окинула их всех взглядом. Они меня растили, обучали. Кто, если не они, знают все мои слабости, недостатки? Кто лучше их знает, о чём я думаю? Такие родные. Такие незаменимые. Каждая из них мне дорога по-своему, каждая вложила в меня частичку себя. Клио с Полигимнией занимались моим образованием. Если первая уделяла больше внимания гуманитарной сфере и в частности истории, позволяя мне «путешествовать» в прошлое, дабы лучше усвоить материал, то вторая специализировалась на точных науках и этикете с церемониальными традициями. Терпсихора обучала меня танцам и гимнастике в жёстких спартанских условиях. Я даже сейчас помню, как у меня болела каждая клеточка на теле после занятий с ней. Благодаря Мельпомене я довольно сносно владела несколькими видами холодного оружия и однажды даже выиграла на соревнованиях по фехтованию. Каллиопа, Эвтерпа и Урания сразу же взялись за тренировки меня как шаманки, именно поэтому большая часть моих атак и щитов приходятся на их долю. Также муза лирической поэзии музыки научила играть на фортепиано, гитаре, флейте и арфе, а с музой астрономии я освоила искусство телепортации. Талия взрастила во мне способность к лицедейству и лицемерию, которое не раз спасало меня. Только Эрато не занимались мной. Мне даже казалось, что она всячески избегала меня и даже ненавидела. Наши редкие беседы, которые всегда заканчивались недопониманием, я сначала очень ценила, потому что их надо было заслужить. Если я правильно отвечала на вопросы, касающиеся взаимопонимания между людьми, то муза соглашалась на разговор, если же нет — можно было не пытаться вытянуть из неё даже слово. Однако вскоре мне это надоело, и наши контакты свелись к минимуму. Но именно эти задачки научили результативно анализировать людей и их поступки и ценить всё, что я имела. Без них я была бы никем. Без них меня бы не было. — Девочки… Я видела, что в глазах моих хранительниц уже не было того укора, что присутствовал пару минут назад. Они смотрели так, как смотрят родители на своих детей, приговаривая «мы и не ожидали от тебя меньшего». Они если и не одобряли моё решение, то хотя бы уважали его. — Если ты думаешь, что поступаешь правильно, то делай. Я противиться не буду. Каллиопа… — Ты уже взрослая и сама принимаешь решения. Главное, чтобы ты сама была ими довольна. Урания… — И не беспокойся за нас. Хоть мы и будем заточены в предметы Атохоруто, мы не потеряем свои силы. В мире не будет упадка культуры. Для нас это главное. После тебя, конечно. Мельпомена… — Хёшия, мы никогда не могли назвать тебя нашей хозяйкой. Мы считаем тебя дочерью и очень гордимся тобой. Полигимния… — Мы всегда любили тебя. И мы благодарны за то, что ты сделала для нас восемь лет назад. Талия… — Не смотри на нас так, будто не веришь в реальность происходящего. Это не иллюзия, уж я-то точно знаю. Эвтерпа… — И попрощайся с Хао должным образом. Расскажи ему всё, что думаешь о нём. Он это заслужил. Терпсихора… — По прошествии времени многое забывается. Но тебя и твой поступок шаманы не забудут никогда. Это я могу тебе обещать. Клио… — Сестры уже дали согласие, но не я. А без меня у тебя ничего не выйдет. Эрато. Муза любовной поэзии впивалась в меня своими карими глазами, будто стараясь ужалить посильнее. И я отвечала ей тем же. — Что я должна сделать, чтобы ты согласилась? — мой голос прозвучал властно, хотя в данный момент я была в совершенно противоположной ситуации. Но это же не повод дать повод Эрато упиваться своим превосходством. Или всё же позволить ей захлебнуться им? — Не волнуйся. Я не попрошу многого, — она и не подумала прерывать нашу «дуэль», но и я не собираюсь сдаваться. — У меня всего одна маленькая просьба. Нутром чувствую, что мне это не понравится. — Я хочу, чтобы во время Обмена на тебе был этот Браслет, — она протянута руку с украшением из красного жемчуга, что Хао мне подарил. — Видишь, ничего страшного, правда? Я пытались понять, какую пользу или вред он принесет, но в голову не приходило ничего стоящего. Владея мизерном количеством информации, сообщённой Асакурой о браслете и подтверждённой на практике, я осознавала, что эта вещица довольно занятная и бесценная, ибо содержит кровь всех Королей-Шаманов, но сомневалась в истинном её предназначении. Интуиция и то, как Эрато тонко навязывает его мне, наводят на мысль, что она знает о нём куда больше, чем я. — Хорошо. Только если ты расскажешь, что это за браслет. — А тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы диктовать условия? — муза приподняла уголки губ и наклонила голову в бок. — Но я буду хорошей хранительницей и расскажу. — Она в открытую надо мной издевалась. — Это так называемый Королевский Браслет. Его Король дарит своей жене в знак того, что признает её той, кто будет с ним на протяжении последующих пятисот лет. Иными словами, Браслет даёт…. — Бессмертие… — догадалась я. Она кивнула. — Выходит, Хао знал, что ты дала Вдохновлённый Обет, и решил обезопасить тебя, заведомо понимая, что ты не сможешь его победить, — сделала вывод Урания, потирая руки. — Неглупый. — Меня больше волнует, где он его раздобыл, — Мельпомена негодующе цокнула языком. — Такая вещь не валяется на каждом углу. Браслет, наверняка, был в Святилище. Но как он смог туда проникнуть? — Да так же, как и украл в прошлый раз Духа Огня у патчей, — Талия хмыкнула. — Тогда прошу обратить внимание на один момент, — все взоры устремились к Полигимнии, вертящей в руках королевский атрибут. — Король Духов уже признал Хао как Короля. Тут восемь жемчужин. Шесть из них принадлежат предыдущим Королям, седьмая — нынешнему, восьмая — Хао. — Да, я припоминаю, Хао говорил об этом, — выставила я. Следя за нитью разговора, я поняла ещё кое-что. Музы знали, что это за браслет. Они все всё знали. И ничего не сказали. — И что ты решила? — Эрато вновь напомнила о себе. — О чём ты? — Ты можешь ничего не делать, а только лишь ждать, когда твой муж станет Королём. Он спас твою душу, она уже не сгорит. Хао, ты нашёл способ уберечь меня. Но заслужила ли я это? Нет. Бессмертие нельзя давать просто за то, что ты муж или жена Бога. Надо прикладывать максимум усилий, чтобы получить его как вознаграждения за свои старания. В отличие от меня, Хао хочет защитить природу вопреки всем уже третий раз. Он даже защитил меня, ту, что послали за его головой. Кто, как не он, удостоен бессмертия? — Он спас мою душу. А я должна спасти его, — я лёгким движением выхватила у Полигимнии Браслет и надела его на левое запястье. — Эрато, я выполнила свою часть сделки. Теперь и ты выполни свою.

***

Отправив Уранию за Анной, которая, несомненно, находилась на Континенте Му, я сменила постельное бельё и начала подготовку к Обмену. Несмотря на большую значимость данного обряда, он не был сложен в ни в плане проведения, ни в «прологе» к нему. Всего-то нужны были предметы Атохоруто да начерченная девятиконечная звезда, которая не заняла много времени. Местом проведения я решила выбрать не просторную и светлую гостиную, а тёмную спальню, так как именно туда меня перенес Хао, когда я впервые потеряла сознание. Да и эта комната стала для меня уже чем-то привычным. Урания вернулась через десять минут и принесла вести от Киоямы. Со слов музы стало ясно, что все три команды признали Хао победителем, но всё-таки не оставляют попытки его прикончить и поэтому отправились за ним в Святилище, чтобы не позволить ему пробудиться после Божественного сна (кто бы мог подумать, что наши мысли настолько схожи). Сама Анна прибудет через четверть часа. Также Урания отметила, что медиум была удивлена такой смене решения, но против ничего не высказала. Закончив разговаривать с хранительницей, я решила последовать совету Терпсихоры и написать Хао письмо. Ручка, листы бумаги и даже конверт нашлись в письменном столе. Не знаю, с чего начать. Что можно написать в прощальном письме? Я просидела некоторое время с занесённой ручкой над чистым листом. Ладно, буду банальной. И нанесла первый ряд иероглифов. «Если ты читаешь это письмо, значит, я решилась на то отчаянное решение и умерла. И ты не видишь мою душу». А что будет с моим бренным телом? Рассыплюсь, просто исчезну? Мне даже захотелось спросить об этом у мужа. Может быть, когда-нибудь узнаю. Когда я писала про кладбище, к горлу подкатился ком, а в глазах неприятно защипало. Только этого мне сейчас не хватало. Меня прорвало. Я выложила ему все как на духу. Даже себе я никогда не признавалась в том, в чем призналась ему. Терять всё равно нечего. Мы больше не увидимся. Никогда. К тому моменту, когда я закончила, листок превратился в губку для моих слёз, чернила расплылись. Но времени переписывать не было. Да и желания тоже. Я написала на конверте имя адресата и вложила письмо. Нужно умыться. Не хватало. Чтобы она увидела меня зарёванной. По медиуму можно сверять часы. Не опоздала ни на минуту. Поздоровавшись с Анной сухим кивком, я объяснила ей, что её роль состоит лишь в том, чтобы доставить духа к Асакуре и передать новому Королю моё послание, и хотела приступить к обряду, как меня остановила Эрато: — Хёшия, подожди немного. Не торопись. — Зачем? — Просто подожди. Пожалуйста. Последнее слово она выделила особо. На моей памяти это было впервые, чтобы она так просила, да и просила вообще что-либо. Поэтому я не видела причины отказать. Я начала ощущать покалывание в венах, движение крови, которое с каждой минутой всё ускорилось. Что происходит? — Пора. — Потери ещё чуть-чуть. — Нет. — Мне жаль тебя. Эрато скрылась в бубен. Остальные Музы уже были по своим домам. — Клио Великославная. Урания Небесная. Эвтерпа Увеселящая. Каллиопа Красноречивая. Талия Цветущая. Мельпомена Мелодичная. Терпсихора Наслаждающаяся. Эрато Желанная. Я называла полные имена своих хранительниц и концентрировала фурёку в предметах Атохоруто, заставляя их светиться и левитировать над концами звезды. — Я взываю к тебе, Аполлон! Вещи начали вращаться вокруг меня, поднимая в комнате настоящий ураган. — Позволь мне обменять все свои силы на силы медиума, дабы я могла призвать в этот мир дух матери нового Короля-Шамана! Я знаю, на что иду, и принимаю все последствия! Позволь мне открыть дверь в завесе между мирами! Мой голос сорвался на крик. Тепло обволокло меня струящимися солнечными потоками. — Я не буду тебе мешать. Ведь только я виноват в том, что случилось с тобой. Дух спиралью возник передо мной и светящимся облаком прошёл сквозь моё тело, забрав все жизненные силы. Я чёрной вуалью упала на пол. — Спасибо, девочка, — услышала я нежный женский голос. Последнее, что я видела, было, как нечто огненное стремительно ворвалось в комнату через открытое окно и устремились ко мне, пронзительно крича.