Spica (Колос. Рабочее)

Если где-то убыло, значит где-то прибыло. (Ломоносов)

Впервые в жизни он понял, что мир не вертится вокруг чулана с пауками, ежедневных криков тетки, пинков от Дадли и тяжелых подзатыльников от дяди Вернона. Его маленький мир расширился, когда на пороге их дома, такого же однотипного, как и соседские, появился угрюмый мужчина и о чем-то долго беседовал с его родственниками. За шуршанием листов, которые перекладывались из папки в папку, было еле слышно, о чем они разговаривали. Но Гарри понял, что беседа велась о его персоне, так как чуть ли не в каждом предложении зачитанного с листа незнакомым гостем текста мелькали либо его фамилия, либо имя. Тетя Петуния периодически поджимала губы и мельком поглядывала в сторону чулана, где в тот момент сидел ребенок. А ребенок тем временем прижимался ухом к маленькой решетке, пытаясь подслушать разговор взрослых. Ему было шесть. И ему было интересно. — Вернон будет после полудня, ближе к шести, без него я не могу принять столь серьезное решение. Если вам удобно прийти в данное время… — провожая гостя, говорила хозяйка дома. Гарри заметил, как она нерешительно сжимает пальцами кухонный передник, а потом неловко бросает взгляд в сторону закрытой дверцы, где сидит Поттер, вынуждая его пригнуться. Гость не произнес ни слова, и мальчик так и не понял, придет ли он еще раз сегодня, удобно ли ему после шести и вообще, зачем он пришел. — Всего доброго, — произнесла Петуния, закрыла входную дверь, перевела дух и направилась обратно на кухню готовить и так уже запоздалый обед. Незнакомец не появился вечером. И на следующий день, и через неделю… Гарри уже почти не вспоминал странного мужчину за чередой однотипных дней и одинаковых по размеру пауков, которые точно так же терпеливо сидели в чулане, как и ребенок. Спустя шесть дней наказания и четыре дня уборки засохших цветов и листвы в клумбах тети на пороге их дома снова появился этот странный мужчина. Прошло столько времени с тех пор, как Гарри видел его в последний раз, что он почти забыл, как выглядел мужчина. Он был высоким, но тоньше дяди Вернона. У Вернона было огромное пузо, которое свисало на пряжку ремня, и Гарри был рад, что оно у дяди есть, потому что пока дядя Вернон, пыхтя в усы и краснея от злости, пытался вытащить ремень, ребенок успешно забивался в свой угол в чулане. А Тетя успевала перекрыть дорогу горячему нраву и усластить кипящую голову. Правда, это получалось не всегда. Одет незнакомец был в костюм — темный, почти черный, который ладно сидел на широких плечах. В одной руке он держал плащ и шляпу, в другой был плоский портфель с серебристыми застежками. Гарри наблюдал за ним из-за угла дома, размазывая сопли грязной от земли ладонью и думал, как бы незаметно проскользнуть мимо него и тети в ванную комнату и помыть руки. Ведь количество подзатыльников будет намного больше, если он запачкает двери своими грязными руками. Гарри сердился от непонимания, почему Дадли можно размазывать краски или же вкусный шоколад, который таял на пальцах и размазывался обо все удобные горизонтальные и вертикальные поверхности, и он не слышал ни слова упрека, а ему, нечаянно мазнувшему карандашом по двери, предоставлялось наказание в виде уборки и много неприятных слов? Тем временем мужчина огляделся, поправил галстук, смахнул невидимые пылинки со шляпы и постучал в дверь. Петуния выглянула не сразу и быстро поменялась в лице, показывая свое дружелюбное расположение гостю, насколько это возможно было в столь неожиданной ситуации. — Добрый день, — слегка кивнул гость и по молчаливому приглашению зашел в дом. Гарри в этот момент выглянул из-за куста пытаясь обратить на себя внимание тети. — Мальчишка, быстро в дом! — зашипела на него тетка на тон ниже обычного. — Иду, тетя, — отозвался Гарри и быстро прошмыгнул вслед за незнакомцем. Тот уже успел разуться и с интересом наблюдал за мальчиком, который лихорадочно оттирал грязь со щеки. — Проходите, Вернон будет минут через десять, а я пока организую вам чаю с домашним лимонным пирогом, — любезно предложила Петуния гостю и схватила Гарри за руку, — пошли, тебе нужно умыться. — О, не стоит беспокоиться, я уже отужинал, но от чашки крепкого чая не откажусь, — ответил мужчина и с легкой улыбкой направился в гостиную. Голос его был слегка хрипловатый, чуть седые волосы украшали виски, а взгляд не затрагивала улыбка, которую он отображал на лице. Гарри гость показался не особо приятной личностью. Он проводил его взглядом, пока тот не скрылся в гостиной, при этом пытаясь следовать за тетей как на буксире. — Кто это, тетя? — спросил Поттер, поняв, что ничего нового он не увидит, а гость не выпрыгнет из-за угла гостиной с той самой неприятной улыбкой. — Юрист, если все сложится удачно, у тебя будет новый опекун, — с полуулыбкой сообщила Петуния. — Тетя, а я его знаю? — спросил Гарри, надеясь, что он возможно знаком с этим человеком или же хотя бы слышал о нем. И мальчик не мог понять, то ли тетя рада, что его заберут, то ли расстроена. Но сам ответ ему не понравился. Было страшно осознавать, что у него будет другой родственник. Или не родственник? Гарри не знал другого мира и что вообще за ним. И он не знал никого кроме тети, дяди и Дадли. А еще была тетя Мардж со своими бульдогами и соседка мисс Фигг с кошками. — Даже я его не знаю, все под вопросом. А еще эта школа… — она быстро оборвала речь и резко посмотрела на Гарри, теша себя надеждой, что он не услышал заминку, и не будет задавать вопросов. Гарри заметил, что у тети настроение стало на планку хуже, и решил помолчать. Он помыл быстро руки, ему помогли умыться и они вместе спустились в гостиную. Гарри сел на свободное место и стал наблюдать за юристом. Петуния отправилась на кухню за обещанным чаем. В этот же момент к дому с рычанием подъехал знакомый автомобиль, и из него вывалился дядя. Машина будто с облегчением качнулась и стала выше, дверца легко захлопнулась. Через пару минут со знакомым звуком открылась и закрылась дверь в прихожей, и Вернон заученной мантрой пробасил: — Дорогая, я дома. — Вернон, у нас гости, — выскочила навстречу тетя, вытирая руки об передник, — я тебе про него рассказывала. — Замечательные новости, дорогая, — пропыхтел Дурсль в усы и нагнулся, получая традиционный поцелуй в щеку от жены. Петуния быстро клюнула его и забрала такой же, как у гостя портфель-саквояж, только более плоский и не такой блестящий. Дальше Гарри наблюдал, как его родственник и гость обмениваются рукопожатием, любезностями и визитками. Из их беседы Поттер, наконец, узнал имя юриста — Люк Морисан. Сам же Морисан не стал «тянуть кота за хвост», а сразу перешел к делу. Гарри в этот момент пытался притвориться мебелью и не шевелиться, рассчитывая на то, что его не заметят и не выгонят. Он мало что понимал из разговора взрослых. Они перекидывались сложными умными словами, делали серьезное лицо и кивали. Бумага быстро перекладывалась из папки в папку после очередных пометок. Тут же лежали бумаги которые принесла Петуния. Из всего сказанного ими Гарри под конец вечера понял лишь одно — дядя согласился на передачу опеки. Бумажная волокита будет решена быстро, и в конце месяца ребенок будет уже у нового опекуна. * * * — Да что ты не уймешься-то, карга* старая, — проорал мужчина, сердито стукнув кулаком по столу, — каждый день одно и то же! — А что я? Скороходова сама виновата, что за коровой не уследила. Я уже пятый год говорю им, почините мост! А им «да и так сойдеть», — проговорила женщина, слегка подражая интонациям той самой Скороходовой. — И дальше что, ну поломала корова ноги, ты зачем заводишь всех этим разговором? — на тон ниже возмутился мужчина, почёсывая заросший щетиной подбородок. — А сам не можешь догадаться? Это твой отец антимагловский купол не поставил! Мол, в люди выйти надо… Какие тут люди, тут одни гниды? — опять завелась женщина, размахивая белым хрустящим полотенцем. — Мать…. Ты это… — замялся Антонин и вздохнул, потому что не дай бог он скажет не то слово, белое полотенце рассекать будет не только воздух, но и по голове прилетит… А у матери, несмотря на то, что она женщина, рука была тяжелая. Это вам не Лондонские чопорные дамы с холеными руками, предназначенными для перетаскивания дамской сумочки. Тут огонь бушует да пламя, не дай бог заденет… — Я ведунья, и место мне в пуще*, ибо корову погубила, лютая такая, вот что они говорят! А как роды ранние, так я сразу Долохова, как хворь вылечить, так сразу Наташенька. Устала, сына, ой, как устала. Тут даже палочкой не воспользуешься. У всех на глазах. И эти глаза и в окна заглядывают, — она кивнула головой в сторону окон с желтыми занавесками, на которых хаотично располагались чайники, чашки и сдоба вместо узоров, и села за стол напротив сына. Антонин тяжко вздохнул, понимая, что без магии среди маглов жизнь — словно каторга. — Раз в пущу, так почему бы и нет? Дай три дня, я мужиков соберу, и мы где-нибудь да поставим домик, баньку. Чтоб ручеек рядом с ключом, полянка для коровки, — предложил Долохов, в перерывах прихлебывая уже остывший травяной чай. — Ну-ка, ты мне тут не заговаривай… говори что надо, — почуяла женщина, внимательно разглядывая сына. Антонин неловко сжался под материным взглядом, прям как в детстве и опустил взгляд. — Ты не ведунья, ты ведьма! — тепло возмутился Долохов и, немного помявшись, продолжил, — мне помощь твоя нужна. Есть один ребенок в Лондоне, его нужно забрать и спрятать. — Неужто ли внук? — немного обрадовалась женщина, уже что-то просчитывая в голове, но Антонин успел перебить, пока женщина до чего-то еще не додумалась: — Не гони лошадей, не мой. Мой бы у тебя с пеленок был с невесткой. Или без. Сама знаешь. Я понимаю, что чужой но… — замялся он, не понимая как объяснить матери, что это приказ Лорда на случай его кончины. Убрать ребенка, если тот выживет, и не дать вытащить его на политическую арену. Антонин не придумал варианта лучше, куда спрятать ребенка, чем у себя на родине, — Маг? — спросила мать. — Маг, мама, маг. Я его четыре года искал. — Можешь ничего не говорить, если надо, значит надо. Наш дом будет рад любому ребенку. Да и мне легче. Зови мужиков, пойдём в пущу завтра на рассвете. Я пока пирожков напеку, да похлебки в горшочках, — быстро распорядилась она, и Антонин расцвел в душе.