Заговор с целью подружить

      Глава 7.        - Ты здесь? – Кунсайт вышел на балкон к жене, все еще погруженной в какие-то свои мысли, - Не хочешь прилечь? Не хочу, чтобы от жары тебя разморило.        - Все в порядке, - она чуть обернулась к мужу, улыбнулась ему уголками губ. Мужчина огляделся, не зная, куда себя деть. Полноценно общаться с женой означало показать – у них все в порядке. А сейчас, как никогда, он не был в этом уверен. Минако часто выкидывала нечто такое, от чего очень хотелось схватиться за голову. Как в тот раз, когда она решила проспонсировать клип своих знакомых, чтобы получить в нем главную женскую роль и проложить, таким образом, себе путь на большой экран. Увидев результат совместной творческой работы, Кунсайт пришел в ужас. Как человеку весьма консервативных пристрастий, ему казалось, что три «самца», похотливо извивающихся возле его танцующей жены и ангельскими голосами евнухов со стажем распевающих песню о неземной любви и страсти – это слишком. Пришлось выкупить у продюсера бойз-бэнда права на клип и все копии. Да еще и Минако обиделась. Она упорно не желала понять: что такого-то? К счастью, довольно скоро после этого она забеременела старшим сыном. Мысли о подобной карьере перестали посещать ее светлую голову и Кунсайт успокоился.       Как выяснилось – преждевременно. Кунсайт опустился в одно из плетеных кресел, запрокинул голову назад. Жена подошла к нему, села на колено мужчины и обвила его шею руками. Он хотел бы, как делал это всегда, положить ладони на ее бедра и привлечь девушку ближе. Но еще не был готов к полному примирению с женой.        - Кунсайт, - она ласково коснулась пальцами виска мужа, скользнула по его коже к губам, - Ты же не будешь дуться вечность из-за такой ерунды.        - Ерунды значит, - Кунсайт кивнул, каким-то своим мыслям.        - Ну правда, дорогой. Нам с девочками просто надоело дружить раз в неделю по вторникам, - Минако хотела прижаться губами к его шее, но мужчина не позволил.        - Не верю, что все дело в этом, - взгляд его серых глаз, направленный на жену, стал цепким как никогда. Под этим взглядом, Минако стушевалась. Их отношения не были похожи на отношения Мамору и Усаги. Не было стадии почти вражды, перешедшей в симпатию, а потом и в настоящую любовь. И теперь, она не знала, что с этим делать? Что делать с колючим взглядом глаз, которые всегда, даже когда она была не права, смотрели с любовью и теплотой?        - Мне оставить тебя одного? – девушка уже хотела подняться на ноги, но муж задержал ее. Пока, не был готов к примирению. Не был готов махнуть рукой на тот факт, что жена его обманула. Но и вот так отпустить от себя просто не мог. ***       Мако всегда успокаивала работа, связанная с кухней. Вот и в этот раз, когда нервы буквально звенели от напряжения, она прошла в кухню арендованного дома. Открыла несколько шкафчиков, изучая хранящуюся в них посуду. Это конечно не ее домашний набор, но и с этим жить вполне можно.        - Привет, - давно знакомый, любимый голос на этот раз заставил крупно вздрогнуть, набор ложек, который она держала в руках пересчитывая, выпал из рук. Девушка хотела наклониться и поднять их, но муж не дал ей этого сделать. Перехватив руки жены, он подвел ее к большому столу, усадил на один из стульев, - Я все ждал тебя в комнате, а ты не пришла.        - Мне нужно было проверить, что здесь есть, - Мако снова посмотрела на кухонные шкафчики, один из которых так и остался настежь открытым, будто искала в них спасения для себя от грядущего разговора. Но потом, она поняла, как глупо ведет себя, стараясь отсрочить неминуемое. Каждая ссора с мужем была для нее невыносима. Он был ее единственной семьей, единственным человеком в мире которому всегда было до нее дело. Подруги были ей очень дороги, они были как сестры. Но у каждой из них была своя жизнь. В теории, они всегда и на все были готовы ради нее. В любой момент примчаться куда угодно. А на деле вмешивалось множество больших и маленьких «если». Если Мамору вернется вовремя с работы и сможет один накормить, искупать и уложить дочку. Если Ами удастся поменяться с кем-нибудь дежурствами в больнице. Если выпускающий редактор примет статью Рэй без правок. Если няня согласится поработать еще пару часов. Мако понимала, что все эти «если» очень важны для ее подруг. Это нормально. Это жизнь. А ее жизнь здесь – рядом с Нефритом. И неправильно убегать от разговора, который ему нужен, - Скажи честно – ты очень зол? – девушка положила руки перед собой на стол, исподлобья посмотрела на мужа.        - Не знаю, - Нефрит пожал плечами.       Вначале, когда увидел Мамору и Кунсайта, ему очень хотелось высказать жене все, что он думает об их с подругами затее. Он до сих пор был не в восторге от пребывания под одной крышей с этими четырьмя «субъектами». Но с другой стороны… Если Мако втянула его во все это, значит ей это нужно. Она ведь терпит постоянные попытки его матери вмешаться в их жизнь. Нефрит знал, как важен он для своей жены. Но и она для него значила не меньше. В жизни Нефрита его жена была единственным человеком, который принял его целиком, не пытавшийся изменить ничего. Напротив – она старалась понять его. Мако ничего не смыслила в астрономии. Каждый раз, когда им доводилось оказаться за городом ночью, она с восхищением смотрела на усыпанное звездами небо, но видела только его внешнюю красоту. Ей не открывалось и тысячной доли того, что видел среди хитросплетений звезд ее муж. Но это и не было важно.        - Я просто подумал вдруг, после того, как моей матери, которая и поварешку в руках не держала, пришло в голову поучать тебя как правильно готовить равиоли с яичным желтком, и ты даже не попыталась сделать нас с братьями сиротами раньше времени… То я просто обязан сделать все, что нужно, чтобы ты была довольна нашим отпуском. Если тебе для этого нужно присутствие в доме еще четверых мужиков – мне остается только радоваться тому, что они все женаты и, судя по всему, настолько же без ума от своих жен, как я от тебя. Так что – терпимо. Максимум, что может со мной случиться – поседею. Но, судя по всему – такими тоже интересуются женщины. А насильно заставить нас проводить время вместе – даже вы не сможете, - Мако тихо рассмеялась.        - Уверен? – уточнила девушка, убирая за ухо длинную прядь волос мужа.        - Процентов на семьдесят. Семьдесят пять. Семьдесят шесть… с половиной, - шатен словно задумался на пару секунд, - Да, именно так. Семьдесят шесть с половиной процентов.        - Понятно, - отбросив свою скованность, Мако откинула назад собственные волосы, обняла мужа, - А в твои оставшиеся… сколько там? Двадцать три с половиной процента – в них входит совместный ужин? Продуктов нет. Никаких. Никто из нас об этом не подумал. А остров знают только Мамору и Усаги. Придется нам полагаться на них, если мы не собираемся сегодня страдать от голода.        - Ну… один ужин в двадцать три с половиной процента определенно входит. Но в них не входит дружеская болтовня за едой, - Нефрит потянулся навстречу жене, провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе. ***        - Кунсайт? – они все так же сидели в этом плетеном кресле на балконе. В какой-то момент, ей даже показалось – муж задремал. Поверить в это окончательно мешало только ощущение его тела – напряженного, собранного. Всегда с ним так. Кунсайт вообще почти никогда не бывает расслабленным. Он всегда готов куда-то бежать, решать какие-то вопросы. Несомненно – важные. Но не касающиеся их семьи. Работа… это она занимала мысли Кунсайта почти постоянно.       Минако обожала своего мужа. Слепо считала все его поступки правильными. Но иногда, совсем редко, ей хотелось, чтобы он был хоть чуточку похож на Мамору. Только лишь отношением к семье. Их дети были одного возраста, и с Усаги она проводила времени гораздо больше, чем со всеми остальными девочками. Частенько, они проводили вечера в уютной квартире Чиба. Ичиро и Малышка играли, ее младший, дорвавшись до шкафов с посудой, самозабвенно переставлял по полу кастрюли, лопоча что-то на одном ему известном языке. Усаги готовила ужин, одновременно болтая с подругой.       А потом домой возвращался Мамору. Около семи вечера. У Минако сердце сжималось, когда она видела, с какой завистью ее старший сын смотрит на свою подругу, повисшую на шее у отца, рассказывающую ему о своих делах в детском саду. И Чиба интересовался всем – что она нарисовала, какого цвета зайца слепила из пластилина и помирилась ли она с подругой, которая вчера дернула ее за хвостик. Он знал имена всех друзей дочери. Кунсайт примерно представлял, что сын дружит с дочкой Усаги. Их матери дружат. Значит – и они должны дружить. Это логично.       Она видела, что муж искренне переживает, когда средь недели возвращается домой, и застает детей спящими. Но и в выходные он чаще всего был погружен в работу. Минако так хотелось, чтобы хотя бы воскресные дни в их семье проходили по-другому. Чтобы ее мальчишки возились на ковре со своим собственным папой, а не с отцом подружки, которому просто не сложно поиграть с детьми. Чтобы Кунсайт знал поименно если не всех друзей Ичиро, то хоть соседского мальчишку Ноэ, вместе с которым сын ходит на плаванье и регулярно играет у них дома.       Минако очень ценила все, что Кунсайт делал для нее и детей. Но так хотелось, чтобы папа у ее сыновей был не только на семейных фотографиях.        - Кунсайт, - она снова тихо позвала мужа, коснулась ладонью его щеки, - Я же знаю, что ты не спишь. Хватит. Я хочу сказать тебе кое-что.        - Говори, - не открывая глаз, ответил мужчина.        - Я очень тебя люблю. Очень сильно. Но иногда, я не считаю все твои действия правильными. Ты очень много работаешь. Я знаю, это все ради нас с мальчиками. И я очень тебе благодарна. Но красивая одежда и хорошие игрушки – это не главное, что нужно нашим детям. Они будут маленькими только один раз. И им нужен их папа. Хотя бы по воскресеньям. Вот зачем мне это все нужно, - потянувшись, она легко поцеловала мужа, мимолетно прижавшись щекой к его лицу. После – быстро поднялась на ноги и стремительно вошла в дом.       А Кунсайт остался сидеть на месте, ощущая как легкий ветер со стороны океана касается его лица и холодит кожу там, где его коснулась ее щека, мокрая от слез. Если чего Кунсайт и не выносил, то это женских слез. Особенно – слез жены. А уж если плакала она из-за того, что он подвел свою семью – совсем мерзко.       Минако не сказала главного, но он и так все понял – жена хочет, чтобы он поучился у Мамору быть хорошим отцом. Он не знал, позволит ли ему подобное собственная гордость, но точно был уверен – ради своей девочки и их сыновей он готов на все. Пусть иногда этого и нельзя сказать по его поведению. А еще он знал, что сейчас нужен жене. Поднявшись из кресла, он прошел следом за ней в их спальню, чтобы крепко обнять и дать успокоиться. А потом – заверить в своей любви всеми доступными ему способами.