Маленькие мгновения создают глубокие связи.
***
— Ну и что ты собираешься в итоге делать? — Фиби сидела за письменным столом в комнате подруги подперев голову рукой и стучала ногтями по столешнице. — Понятия не имею. Расстанусь с Лоренцо… — Хельга устало вздохнула стоя перед зеркалом и рассматривая своё лицо. — Тогда сделай это прямо сейчас! Мы вернулись два дня назад, а ты ему даже не сказала об этом. Мне его жалко. Он не заслуживает всего этого. — Определённо. Подруги вышли из дома и неспешно зашагали по заснеженному тротуару в сторону заходящего солнца. — Ты же сделаешь это, Хельга? Сделаешь? — На всякий случай переспросила японка. — Да, да, Фибс… — Бурчала Хельга пиная ногой валяющуюся на тротуаре ветку. — Ну, мой мой дом там, — Фиби махнула рукой в сторону перекрёстка, — Удачи тебе! Позвони потом. — Угу, — Так же тихо пробубнила Патаки и зашагала ещё медленней, чем раньше. Она просто не может решиться. От одной мысли о том, что ей сейчас нужно прийти домой к Лоренцо и закончить их отношения глядя ему в глаза, её тело начинало дрожать от страха и неуверенности. Что она ему скажет? Как объяснит? Не сможет же рассказать ему правду… Что изменила ему, причём дважды. И до этого много-много раз в своих снах. Её нервы были на пределе после событий последней недели. Каждый день она просыпалась с единственным вопросом в голове — 'это всё по настоящему? Я не сплю? '. То, что произошло между ними тогда, в сауне. Сердце колит каждый раз, когда думает об этом. А когда она вспоминает про это? Перед сном, утром, как проснётся, пока идёт куда-то, во время еды… И, конечно же, ей было жутко и очень не по себе от откровений, на которые пробило Арнольда той прохладной и тихой ночью, пока они неспешно брели к санаторию по заснеженой тропинке. Он рассказал ей опасные вещи, и если полиция узнает, что она вкурсе — может счесть за покрывательство и Хельга получит реальный тюремный срок. Он как будто специально втянул её в это, повязал их этой невидимой нитью информации. Хотя, в принципе она осознавала, что он был очень напуган, поэтому вёл себя так..... Так себе не свойственно, чтоли, и решился на откровения. Возможно, он жалеет об этом сейчас. А возможно, что и не вспоминал об этом. Ведь они не разговаривали после той прогулки. Почему они постоянно не контактируют после каких-то значимых событий между ними? Хельга удивлённо приподняла брови от этой мысли, а потом нахмурилась. Просто потому что. Объяснения не нужны, это же Арнольд, его хрен поймёшь. Она глубоко вздохнула прищуривая глаза от слепящих солнечных лучей. Ноги резко меняют направление и через секунду она уже уверенно направляется в сторону пансиона Сансет Армс. Она должна. Нет! Ей просто необходимо в последний раз попытаться прояснить всё, что между ними происходит. Ей нужен его последний ответ. Решающий и окончательный.***
Арнольд сидел на диване в гостиной вместе с бабушкой и смотрел какую-то бессмысленную передачу по телевизору. Его бабуля была уже очень старенькая, поэтому он старался по возможности проводить с ней побольше времени. Старушка нацепила толстые очки и усердно вязала что-то, изредка посматривая на экран телевизора. С кухни пахло блинчиками. Дедушка в последнее время стал совсем плох, особенно после их возвращения из круиза в сентябре. Путешествия в таком возрасте дают о себе знать. Сейчас он пёк блинчики на кухне насвистывая какую-то мелодию. Пансион наполнялся приятным запахом и жильцы один за другим выходили из своих комнат в надежде, что их угостят. Арнольд любил такие вечера. Солнце заходит за горизонт и слепит глаза последними лучами через окно. На улице прохладно. Вкусный запах вредного, но такого вкусного ужина и семья рядом. Что ещё нужно, что бы чувствовать себя в комфорте? Нет, он слишком любит портить себе жизнь. — Бабуль, я скоро вернусь, хорошо? , — Спокойным и нежным голосом сказал парень склонившись над старушкой и едва коснувшись её руки пальцами, — Мне нужно отойти ненадолго. — Что? Что ты говоришь, Джимбо? — Непонимающе уточнила отрываясь от вязания. — Я сказал, что мне нужно отойти и я скоро вернусь, хорошо? — Громче повторил Арнольд. — Хорошо, — Пробормотала старушка переводя взгляд на экран телевизора. Арнольд вздохнул. Поднялся наверх, в свою комнату и вылез на крышу по лестнице, что была встроена в стену, оставив дверь на крышу открытой. Устроился в кресле, что стояло там именно для таких слуяаев — когда необходимо сбежать, но ненадолго. Какофония городских звуков и запахов сразу заполнила его комнату. Он неспешно закурил, то и дело поглядывая на небольшой ящик спрятанный в небольшой куче строительного мусора. Табачный дым улетал в бесконечное тёмное небо. Он пытался сосредоточиться на звуках города и не думать о чёрном ящике. Это же так просто… Не думать. Огромные жилые дома горят тысячами окон. За ними — десятки тысяч чьих-то историй. Неоном светят рекламные вывески. Где-то высоко в тёмном небе моргает габаритными огнями невидимый отсюда самолёт, к которому поднимается растворившийся в воздухе табачный дым. Очередной вечер. Телефонный звонок прервал тишину — Ронда. Арнольд нехотя ответил, примерно минуты полторы послушно слушал, сказал сухое 'приду' и сбросил трубку. Нет, это он точно не выдержит без… Без… Этого? Скинув бычок сигареты вниз, на улицу, он подошёл к куче строительного мусора на крыше, и достав коробку вернулся назад, в кресло, уже подрагивая от холода. На несколько секунд завис, раздумывая, точно ли ему это нужно. Решив, что попросту необходимо, он достал небольшой пакетик с порошком, запустил туда палец и спешно снюхал, прикрыв глаза. Через минуту повторив ещё раз он откинулся на спинку кресла снова уставившись в небо. Снова пиликанье телефона — он решил, что если это снова Ронда, то он просто пойдёт и убьёт её. Конечно, это решил его нечистый разум, но что это меняет? Открыл смс и глаза округлились, серьёзно? Хельга просит его выйти на улицу. Что за херня? Зачем? Он остановился у входной двери не решаясь сделать шаг и открыть эту чёртову дверь. Он боялся услышать то, что она может ему сказать. 'Блять, ты слишком жалок, чувак'. — Чего тебе? — Хмуро выпалил захлопывая дверь за своей спиной. — Поговорим? Он разглядел в её взгляде сильное беспокойство, а может даже и сломленность. Стало не по себе. — Может быть, — Предвкушая очередную сцену слабо улыбнулся Арнольд поджигая очередную сигарету. — Только не смейся, если это не так, но ответь, пожалуйста, я тебе хоть капельку небезразлична? — С надеждой в голосе задала вопрос Хельга и зарылась лицом в красный шарф. Арнольд сжал зубы. 'Какого хрена?! ' — Вот на сколько в принципе возможно, на столько ты мне безразлична. — Это была плохая идея! Зря я пришла сюда… Пожалуй, я пойду. — Забеспокоилась Патаки. — Стоять! — Громко рявкнул Арнольд, заставив Хельгу вздрогнуть от неожиданности. И, как ни странно, остановиться. — Что? — Сразу выпалила девушка, даже на секунду удивившись, что голос нисколько не дрогнул, хотя вся она уже тряслась. Шотмен на несколько секунд прикрыл глаза, собирая терпение в кулак. Ну сколько она ещё будет пытаться выяснять что-то, чего нет и быть не может? Как же заебала её физиономия. — Куда так заспешила? Опаздываешь в кружок по шахматам? Она молчала. Руки вспотели, во рту пересохло, но она должна найти силы. Раз уж между ними постоянно лезет какое-то дерьмо, то настало время прояснить парочку моментов. — Послушай, ты же должен понимать, что так продолжаться больше не может. Ты завёл нас в какой-то долбаный лабиринт. Лабиринт, из которого нам не выбраться. — Её глаза наполнились слезами, –Ты понимаешь о чём я? Ты вообще меня слушаешь? Но вместо ответа он пускал сигаретный дым ей в лицо и смотрел неотрывно в эти мокрые от слёз голубые глаза, в которых столько боли, столько страданий, что когда представляешь — голова кругом. — Ты то добр и откровенен со мной настолько, что я тебя попросту не узнаю, то просто делаешь вид, что меня не существует, что я какая-то..... — Она остановилась на секунду, что бы перевести дух и не расплакаться, хотя нижняя губа уже подрагивала, — Объясни мне! Я хочу, чтобы ты мне объяснил своё поведение! Арнольд склонился над лицом Хельги и медленно выдохнул. Она почувствовала запах сигарет и на секунду зажмурилась, корча смешную гримасу. — Всю жизнь, — Прошептал он, — Всю свою грёбаную жизнь… Я дорожу только тем, чего у меня нет. Хельга вновь не вольно взглянула на Арнольда, который всё ещё смотрел на неё, но уже немного удивлённо. Встретив его взгляд, она тут же отвела глаза в сторону. Странное чувство. — Прошу тебя… — Взмолился Шотмен, глядя в глаза Хельге, — Не заставляй меня снова проходить через это. — Через что?! — Непонимающе хлопала глазами девушка. — Я… Я просто не готов. Не сейчас. Мне… Мне нравится быть одному. Он словно не слышал её и продолжал говорить о чём-то своём. Сейчас ему как никогда нужно забыть. Забыться. Этот раз точно последний. Захлопывает дверь перед её носом и прижимается спиной к стене. Набирает смс Сиду дрожащими руками. Он всё ещё не может признаться себе, что становится зависимым, причём не только от наркотиков.***
Он выплыл из чёрного тумана небытия. Боль. Кажется, он весь состоит из боли. Боль пульсирует: то нарастает, наполняя его, то, достигнув вершины, когда кажется, что всё — это предел, он не выдержит больше… Резко опадает, чтобы через миг обрушиться снова. Боль в его случае облегчение. Вдох-выдох. Дышит. Постепенно привыкает к боли, смиряется с ней, и она медленно отступает. С каждым новым вдохом жизнь всё больше наполняет его. Всё увереннее ощущает себя — он точно жив. Сознание включается медленно, словно старый компьютер. И вот, на краю сознания возникает чувство: что-то изменилось. Чернота рассеивается. Пространство наполняется светом. Арнольд неосторожно открывает глаза, и, получив резкий световой удар, зажмуривается снова. Опять боль. Глаза нестерпимо режет от света. Надо превозмочь и эту боль. Медленно, очень медленно открывает глаза. Боль отступает. Он видит! И с этим ошеломляющим открытием приходит осознание себя. Теперь навалился страх. В сознании всплывают вопросы 'Кто я такой? ' У него должно быть имя… Должно. Но его нет! Он не знает его! Холод по спине. Осматривается по сторонам. Обнаруживает себя сидящим на тротуаре, прислонившись к стене дома. Вокруг суета: куда-то спешат люди, толкаются, ворчат обгоняя друг друга, машины гудят. Кажется, это место называется 'город'. Стоп, у города тоже должно быть имя? Не знает… Теперь надо заставить себя двигаться. Тело чужое, будто окаменелое. Поднимает руку, подносит к глазам. Взгляд сразу врезается в яркую, чуть смазанную печать на ладони. В памяти неохотно выстраивается ассоциативный ряд: печать — это проход куда-то. Явно не театр. Клуб, бар? Наверное, бар. Был там наверняка не один. С друзьями, или с девушкой. Кто они? Где они? Нет ответа. Пробует подняться, встать на ноги. Тело не слушается. — Эй, парень, у тебя всё в порядке? Поднимает глаза и видит неряшливо одетого бородатого человека, что склонился над ним, источая отвратительный запах. Хочет ему ответить, но вместо членораздельных слов получается лишь невнятное мычание. — Эй, как тебя… Вставай, давай помогу! — Мужик тянет к нему грязные руки. Арнольд хватается за них, как утопающий за соломинку. — Давай, поднимайся, смелее. Стоишь? — Стою, — Это он сам сказал? Значит умение говорить возвращается. — Идти сможешь? Куда идти? Зачем? Что он несёт? — Не знаю… — Что с тобой случилось, парень? Хотел бы он знать… — Не помню… Эй, а ты кто? Я тебя знаю? Мы знакомы? — Ну, это вряд ли. Ты, похоже, сам себя не знаешь сейчас. Давай попробуем выяснить, кто ты такой. Что у тебя есть в карманах? — Бородатый мужик вытер руки о пальто. 'В карманах… Что это такое? Где это? ' Бородач запускает руки под его одежду, шарит, что-то ищет. Достает чёрную кожаную штуку, открывает, заглядывает внутрь. 'Что это за херня? ' Вынимает пачку цветных бумажек, прямоугольных и явно ценных — на лице мужика появилось изумление. — Деньги! — Перебирает их в руках, аккуратно складывает, возвращает туда, откуда достал. Следом достаёт небольшие пакеты с белым порошком внутри. — Ох, парнишка… Во что же ты ввязался? — Возвращает на место, и охотно продолжает обшаривать кармашки портмоне. Деньги? Кажется, это то, на что можно все купить? Знания неохотно пробираются наружу. Снова вспышка: у него есть деньги! И он не помнит, чтобы в последнее время имел с ними проблемы. Привык к комфортной жизни. Грязный человек вдруг стал неприятен, хотя причину этой неприязни Арнольд определить не смог. — Не помнишь? Кто же ты такой? Документов нет, — Возвращает портмоне в карман куртки. Продолжает обыск по другим внутренним карманам. — Смотри, телефон! Выключен, — Вертит в руках, тычет в блестящую штуковину грязным кривым пальцем, нажимая кнопки. Экран засветился. Телефон. Это средство связи. 'Там должны быть контакты! ' — метеором мелькнула мысль. — Дай сюда! — Выхватывает телефон из цепких рук. Прибор привычно ложится в ладонь. Он знает, как с ним обращаться! Открытие воодушевляет, и он уверенно нажимает несколько кнопок, открывая список контактов. Листает сверху вниз. На пункте 'Бабуля' останавливается, не решаясь нажать на кнопку вызова. — Ну что же ты? Вызывай, поговори с ней! — бомж приплясывает от нетерпения. Контактов 'Мама' и 'Папа' я что-то не вижу. Арнольд уже тянет палец, чтобы нажать вызов, как вдруг экран светится ярче прежнего из-за входящего звонка. Ронда. Принять вызов. — Арнольд? — раздаётся из трубки женский голос. — Ну наконец-то! Где ты шляешься? Я телефон оборвала, звонила раз сто!!! Ты вне зоны доступа! Я уже все больницы обзвонила, все морги! Почему ты не пришёл вчера ко мне? Я ждала тебя! А ты бросил меня, даже не предупредив! Я должна была сидеть и гадать, что с тобой?! Умер ты, попал в неприятности или просто опять загулял с Гифальди? Где ты был?! С кем провёл эти сутки? Отвечай, что ты молчишь? Этот голос, который он возненавидел с первыми словами, доносящимися из трубки. Возненавидел, ещё не помня, кому он принадлежит, не зная, в каких они отношениях и кто вообще такая эта Ронда. Но этот голос, словно лавина, обрушил большой ком памяти, снёс все блоки его рассудка, сорвал оковы, в которые сам себя и заключил. Он вспомнил! Он всё вспомнил!!! Его зовут Арнольд, а голос, который орёт на него из телефонной трубки, принадлежит его вроде-как-девушке. Он её не любит и никогда не любил. Она ему даже нравится и то слабовато. Он вынужден был с ней общаться, тусоваться, трахаться, как животное — ему это было необходимо, чтобы не думать. Не думать о ком-то другом. О ком? — Эй, ты здесь? Почему ты не отвечаешь? — Возмущённый голос из трубки снова разливает по его венам раздражение. Сбросить вызов. — Парнишка, ну ты даёшь, — Смеётся неприятно пахнущий мужик поправляя на Арнольде распахнутую куртку, — Ты вспомнил, наконец, где живёшь? — Да, кажется..... — Задумчиво сообщил, пряча телефон заледенелыми руками назад, в карман. — Проводить? Мужик кашляет, сотрясая всё вокруг, слюни летят на мокрый асфальт. Следом смачно сплёвывает, прям под ноги, и вылупляется на него пуще прежнего. — Так что? — Спасибо, не надо, я сам дойду. Ты хороший мужик, я вижу. Снова достаёт из кармана портмоне, открывает и протягивает мужику чуть больше половины денег, что там лежали. — Парнишка, ты чего это творишь? — Бери давай! Ты по всей видимости единственный, кто подошёл ко мне, пока я сидел в отключке на оживлённой улице. — Ты пакеты свои выбрось, ну нафиг эту дрянь, малой! — Серьёзно уверяет, кивая головой в сторону мусорки. — Разберусь. Всего хорошего! Осторожно делает шаг, потом ещё один и ещё. Он идёт! Он может! Кажется, его дом там… В той стороне. Ноги помнят, ноги сами его приведут. Ему нужно проспаться и определённо не помешает принять душ.***
Арнольд проснулся третий или четвёртый раз за последние пару часов. Мысли роем жужжат… Вытряхнуть бы их из головы, чтобы спать не мешали, чтобы поскорее провалиться в тёмное царство сна и не чувствовать… Ничего не чувствовать… Совершенно потеряв ощущение времени и даже примерно не представляя, какую цифру сейчас показывают часы, он перевернулся на спину и уставился в прозрачный потолок. Небо было практически чёрное, на улице темно и тишину нарушало лишь тиканье часов да еле слышный гул ветра за окном. На сколько он помнил, когда он ввалился в комнату и упал замертво спать — на улице было так же темно. Он так мало спал? А ощущение, что минимум часов двенадцать: голова гудела так, что он бы практически не раздумывая согласился сейчас обезглавливание. Звонок телефона здорово усилил боль и заставил его зажмуриться. — Чего тебе? — Сжимая зубы прошипел в трубку вместо приветствия. — Ты чего там? Спишь что-ли? Я до тебя уже сутки не могу дозвониться. Как прошёл твой трип? — Сутки? — Ну да. Может даже… Возможно даже больше. Ты ушёл из бара и мы не могли тебя найти очень долго, на звонки ты не отвечал… — Гарольд прокашлялся и продолжил, — В общем, я почему звоню-то в такую рань? Всего шесть утра, как-никак. Сид и Стинки всё приготовили, расфасовали, ты в деле сегодня? — Сегодня точно нет. Я вряд-ли даже с кровати встану сейчас. — Лады, на созвоне тогда. Кстати, чуть не забыл, угадай, кто вышел из комы пару дней назад? Шотмен услышал ухмылку на другом конца провода. — Я тебя понял, Гарольд. Сбросить вызов. Арнольд положил телефон на пол и снова уставился пустым взглядом в потолок. Он проспал сутки? Лайла вышла из комы? Пальцы сжались в кулаки непроизвольно. Кажется, сегодня он всё же найдёт силы встать с кровати и зайдёт к ней в больничку перед школой, в которую, к сожалению, пойти тоже придётся.***
Медленно и громко, сокрее даже показушно, Арнольд трижды постучал в приоткрытую дверь больничной палаты. Через несколько секунд, так и не дождавшись ответа он позволил себе войти, громко хлопая за собой дверью, чтоб Лайла уж наверняка его заметила. Он увидел Сойер, бледную, как бумага, лежащую под одеялом и читающую какую-то книгу, название которой ему было проблематично разглядеть. Рядом, на прикроватной тумбочке лежали две стопки книг: он слишком хорошо её знал, поэтому посмел предположить, что одну из них она уже прочла, а вторая ожидает своей очереди. Сжав скулы, сдерживая подступающую злость при виде той, что так сильно подпортила его жизнь, он решился заговорить. — С какой скоростью ты читаешь книги, Сойер? Страницы хоть не дымятся? –Наглым и высокомерным голосом начал он, но увидел, что девушка не собирается отвечать или будто не слышит его, так что продолжил: — В детстве, пока ты не перешла в нашу школу в четвёртом классе, тебя, наверное, называли книжным червём? Он нахмурился, засовывая руки в карманы, остановившись у изголовья кровати. Лайла опустила книгу и посмотрела на него стеклянными глазами, хотя это выглядело так, что она смотрит сквозь него. Через мгновение её глаза начали стремительно открываться всё шире и шире, брови взлетели вверх на столько, на сколько это было возможно. — Арнольд?! — Удивлённо воскликнула девушка и подскочила на кровати. — Ты пришёл? Ты пришёл ко мне? Парень показушно огляделся, подошёл к шкафу, резко открывая двери и осматривая то, что внутри, потом присел и проверил под кроватью под непонимающий взгляд девушки. Резко встал, и упираясь руками в одеяло, наклонился к ней. — Что-то я тут, блять, никого не вижу! А ты видишь, Сойер? — Злобно, с пылающими огнём глазами, почти прорычал. — Нет..... — Опустила взгляд Лайла, начиная осознавать. — Тогда какого, сука, хрена, ты задаёшь мне тупые вопросы? — Но я… — Что ты, Лайла? Что-ты? Ты пустышка, которой хватило ума наглотаться таблеток после того, как ты испортила мне жизнь. Браво! Он отошёл от её койки и поклонился, максимально наиграно, как только мог, заставляя девушку в эту же самую секунду глотать слёзы досады и обиды. — Я просто пришёл сказать, — Продолжил он, — Что-бы ты как можно скорее рассказала своему отцу правду, потому что он написал на меня заявление в полицию и уже месяц идёт следствие. Лайла виновато опустила взгляд. Арнольд уже развернулся, чтобы уйти и хлопнуть дверью, как вдруг вздрогнул, словно вспомнил что-то невероятно важное, и снова подошёл к её кровати. — И блять, Джеральду тоже расскажи про свой пиздёж! Фыркнув, он бросил на неё последний, полный презрения взгляд и удалился. Лайла вздрогнула от громкого хлопка двери и зарылась в одеяло. Она просто не знала, как ему сказать, что она только вчера разговаривала с офицером полиции. И уже рассказала правду, так что это уже не проблема. Проблемы теперь только у неё, но это, конечно же, только её дело. Но… Её заставили рассказать ещё кое-какие вещи, которые уже в скором времени испортят жизнь не только Арнольду, но и ещё нескольким людям.***
— Ненавижу всё! — Злобно и нервно выругиваясь сквозь зубы Хельга вертела в руках резинку для волос. — Он разговаривал со мной так, как будто я пустое место… Лепетал там что-то, что хочет быть один… Чёрт возьми, до сих пор кажется, что он был под кайфом, клянусь! Прошло уже два дня, а я ещё в бешенстве! Сидевшая рядом Фиби прикрыла глаза и медленно вздохнула, всем своим видом демонстрируя, что это для неё совсем не новость. Через несколько секунд из-за угла показался Юджин, гордо вышагивая по немытому полу своими новыми и на вид чудаковатыми ботинками, рядом же с ним шёл Арнольд, небрежно перекинув рюкзак через одно плечо и придерживая лямку рукой. Он выглядел довольно хорошо, учитывая то, что с ним произошло только вчера. Они о чём-то озадаченно разговаривали постепенно приближаясь к одноклассницам. Хельга боковым зрением видела, что он идёт, но изо всех сил пялилась на свои руки, демонстрируя своё полное безразличие. Но когда парни поравнялись с ними, она разрешила себе поднять взгляд, лишь на миг, не более, он ведь всё равно не заметит, так? Прикусив губу резко подняла глаза и застыла в изумлении. Их взгляды, на удивление, встретились. Еле повернув голову он еле заметно приподнял уголок губ и подмигнул ей, после чего сразу отвернулся и вернулся в разговор с Юджином. Для неё это произошло словно в замедленной съёмке, как в кино. — Ты в порядке? — Обеспокоенно спросила Фиби слегка дотрагиваясь до застывшей руки подруги, чтобы обратить её внимание на себя. — Знаешь, Фибс, кажется кого-то я всё-таки люблю. Он просто подмигнул, а у неё весь мир перевернулся. Как он делает это? Как, блять? Стоит только малейшей мысли о том, что между ними ничего быть не может и не будет появиться в её голове, как он сразу делает что-то, от чего она пребывает в состоянии какой-то эйфории, что-ли. В эту секунду Хельга поймала и зафиксировала в голове твёрдую мысль о том, что ей определённо пора расстаться с Лоренцо. Она даже до сих пор не позвонила ему, после возвращения из санатория! Пусть даже с Арнольдом ничего не ясно и вряд-ли когда-то вообще станет ясно, но она просто больше так не может. – Кстати, ты не видела Гарольда? - Резко вспомнила Хельга поглядывая куда-то в даль. – Нет, а что? – Мы с ним делали вместе доклад по биологии, а он не пришёл в школу. Мне что, одной его рассказывать?! - Хельга нахмурилась. – Странно, Сида и Гарольда тоже сегодня нет. - Пожала плечами Фиби.***
— Лайла? Боже мой, я просто не верю! — Радостно воскликнул Джеральд и бросился к больничной койке, что бы обнять свою девушку, — Ты даже не представляешь, как я скучал! Ты даже представить себе не можешь..... — Джеральд… — Тихий и слабый голос заставил баскетболиста насторожиться, — Ты мне очень дорог, правда! Но… — Она вздохнула и замешкалась. — Чёрт, ну почему всегда есть какие-то 'но'? — Нахмурился парень, откладывая пышный букет цветов в красивой обёртке на тумбочку. — Что случилось? — Я должна тебе кое-что рассказать.***
— Лады, на созвоне тогда. Кстати, чуть не забыл, угадай, кто вышел из комы пару дней назад? — Ухмыльнулся Берман заматывая скотчем пакет. — Ну и чего он? — Вздохнул Стинки откидываясь на спинку дивана, что стоял в гостинной Сида Гифальди. — Сегодня не с нами. — Кидая телефон на стол шмыгнул носом Гарольд. — Жаль. Он хорошо работает, — Улыбнулся Гифальди. — Девушки у него с большой радостью покупают. — И не говори. На столе лежал скотч, изолента, много маленьких пакетов, несколько пакетов побольше, несколько пар перчаток. Одноклассники сидели вокруг стола и рассыпали что-то порционально по пакетам. — Ребят, когда-то же нужно будет заканчивать с этим всем, да? — Почесал затылок Сид. — Наверное, — С любопытством подмигнул ему Стинки, — Но пока мы не накопим нужную сумму, вы же знаете… — Знаем, — Вздохнуд Гарольд. Нависла тишина, лишь шелест пакетов изредка нарушал её. Через несколько минут в дверь настойчиво и громко постучали. — Кто это? — С дрожью в голосе спросил Сид у таких же ошарашенных друзей. — Откройте, наркоконтроль!