Мужчина, засыпающий один, умеет ждать… ...... Нет, Муз он отродясь не обижает. Он просто шутит. Шутки не беда. На шутки тоже требуется время. Пока состришь, пока произнесешь, пока дойдет…*
***
— Гной! — сказал Глеб лежа на узкой «кровати» сделанной его братом в длинной, похожей на казарму хижине, — двадцать семи лет коту под хвост! — засмеялся он размахивая своими мокрыми, длинными руковами. — По-хорошему тебе надо бы лечь спать, — глядя на беснующегося брата сказал Вадим и вставил факел в специальный держаель на стене сделанный из частей обшивки самолёта. — И сними уже с себя эту хуйню! — не выдержав, он приподнял брата и стал снимать с него мокрую, серую тряпку, — свитер-легенда бля! — Но я тот еще плохиш, — заулыбался пьяный Глеб не желая спать. — Еще немного проституции, — добавил он чувствуя как его раздевают, Глеб схватился рукой за свои джинсы когда и они поползли вниз, но Вадим тут же ударил младшего по руке и сказал: — Что мы, друг друга не знаем, что ли? Не мокрым же тебе лежать! — самый подлый человек — рассуждал Глеб, — сто вагин где же Константин? — Спи давай, Константик! — усмехнулся Вадим, накрывая брата покрывалом, сшитым Стасей из вещей найденных в чужих чемоданах выброшенных на берег. — Я абсолютно трезв, — серьезно доложил Глеб и приподнявшись обхатил Вадима за шую. — Я же тебя люблю, брат! — Ты один такой у меня был… — ответил ему Вадим, слегка коснувшись губами виска «гения», — все, спок-чмок-чпок! Выйдя из хижины Вадим услышал смех и прислушавшись понял, что смеются над Глебом. — Прекращайте! — подойдя к костру сказал Вадим, — порву любого за него! Снэйк с Валерой переглянулись и незаметно наклонясь к Сиятельному Аркадин прошептал ему на ухо: — А я предупреждал… — Мы просто переживаем за него, — пояснила Стася, почувствовав некую неловкость. — Кто переживает, переживайте дальше! — строго, так чтобы все поняли, что дольнейший стеб невозможен сказал Вадим, — так, теперь по делу, сегодня всем места в хижине не хватит, кому-то придется спать на улице, а точнее четверым мужикам, у Стаси отдельные апартаменты. Я могу поспать у костра, мне не западло, так что решите сами, без вони и обсирания друг друга, кто те трое что останутся на улице. — А почему Стеся в отдельной хижине, а мы как скот в одном стойле? — удивился Снэйк. — А ты что, предлагаешь девушке жить в одном бараке с мужиками? Ты это серьезно сейчас? — не поверил своим ушам Вадим, — вон ветки еще остались можешь соорудить себе будку! — Тут все в одинаковых условиях Вад, здесь нет девушек и мужчин, тут все выживающие, — спокойно ответил Снэйк. — Я могу и в общяги жить, мне все равно, — безразлично сказала Матвеева. — Ну что же, раз ты прилюдно себя кастрировал, то иди в женскую хижину, мужчинка! — ухмыльнулся Вадим, — шугабэйба! — засмеялся он, а вслед за ним послышались и робкие смешки окружающих, которые однако скоро затихли. Вадим воткнул горящую деревяшу в мокрый песок и раздевшись вошел в океан. Вечер был чудесный, ни одно облачко на небе не закрывало белесой луны и сверкающие мириады звезд вовсю дарили свой холодный свет всем обитателям острова. Дождавшись пока все улягутся и уснут, Стяся покинула общую хижину и быстро, боясь нападения собак побежала на пляж. Увидев горящий факел у самой кромки воды и сброшенную на песок одежду, она скинула с себя легкое платьице служившие ей ночнушкой и абсолютно голой зашла в теплый, возбуждающий окаен на встречу Вадиму. — Почему ты выбрала меня, Стася? На острове ведь еще восемь мужиков — улыбаясь сказал Вадим, осторожно прижимая к себе обнаженную Стасю в окутавшей их тела, словно темно-синий бархат безмятежной воде. — Ошибаетесь Вадим, на острове мужик только один, и именно его я и выбрала! — уверенно сказала она и взмахнув своими длинными, мокрыми волосами провела языком по влажной груди Вадима. Он раздвинул языком губы Станиславы, обеими руками сжимая ее голову, наклонив так, чтобы сделать ее целиком доступной его поцелую и напористо овладел ее ртом. Возбужденный Вадим то ли застонал, то ли зарычал и потерся об ее гладкие бедра своей твердостью. Дрожа от нетерпения, Стася приподнялась навстречу его требовательной плоти. Каждое его движение усиливало желание девушки и добавляло сладкой истомы. Пальца красотки впивались в плечи Вадима притягивая его ближе к себе. Он сжал ее ягодицы и приподнял Стасю повыше, навстречу своей безудержной эрекции. Вадим вошел в нее мощьно и глубоко. Животная страсть овладела ими, заставляя двигаться все быстрее и быстрее. Конда член Вадима коснулся шейки матки, то Стася испытала такое чувство, как будто бы теряет сознание и улетает вслед за этими ощущениями. В этот момент ей хотелось лишь одного, чтобы этот умелый любовник продолжал именно так и это наслаждение длилось вечно…