Последний антигерой

      Тёмный рассвет едва забрезжил над островом. Первые лучи солнца робко прорезали темноту небытия, вновь побуждая к существованию обиталелей суши. Среди чёрных скал, среди цветущего кустарника, среди джунглей, покрытых зарослями колючий травы и кокосовых пальм, просыпалась жизнь. Озябшие собаки, ночевавшие в подлеске около лагеря, уже проснулись и с голодным рыком копались в мокром песке, выискивая в нем норы проворных крабов. В низинах, в глубине острова, около спящего вулкана на земле лежал плотный белый туман, и пушистые верхушки цветущих трав, плавали в этой влажной пелене словно тонущие корабли, чьи белые паруса еще хранили надежду на спасение… Вокруг всё было безмятежно и тихо. Лишь далеко на западе прозрачный воздух время от времени вздрагивал, как будто легкие крылья поднимали в ввысь невидимых птиц, и они, сбившись в стаи, резвились над океаном, смеясь над теми, кто не способен к полету и остался на неприютной земле. Глеб проснулся от того, что какое-то назойливое насекомое жужжало у него над ухом. Открыв глаза, он увидел ПОТОЛОК и даже успел обрадоваться, подумав, что остров ему приснился, и он дома. Но рокер тут же понял, что это не сон, а потолок — это всего лишь ветки с кровлей из листьев. Однако удивление Глеб не прошло, так как спал он не на земле, а в каком-то помещении и даже на неком подобии кровати. Что это было за помещение, и как он сюда попал он абсолютно не помнил, как не помнил ни одного момента из вчерашнего дня. Повернув голову в сторону, он увидел Стасю, спавшую напротив него. Некое просветление пронзило не совсем еще трезвый мозг Глеба, и он вспомнил про строительство лагеря, а это, видимо, и есть та хижина, что мастерил Вадим. Почувствовав острую потребность опустошить свой мочевой пузырь, он встал и, закутавшись в одеяло, так как был в чем мать родила, вышел из хижины. Глеб осмотрелся и увидел рядом с тем сооружением, в котором он провел ночь, еще один небольшой домик. Подумав, что это туалет, Глеб зашел внутрь и уже принялся мочиться в угол, как вдруг увидел Сиятельного, мирно спящего на застеленном вещами ложе в дальнем углу от входа в хижину. — Ебаный-каребаный! — выругался Глеб, увидев, что справляет нужду на лакированные черно-малиновые туфли Снэйка, но тут же закрыл рот рукой и, доделав свои дела, осторожно попятился вон из жилища. У догоревшего костра мирно спали четверо мужчин, укрывшись кто чем: кто листьями, кто сшитыми из одежды покрывалами. Глеб подслеповато сощурился и, подойдя ближе, увидел брата, Рому, Нио и Вову Елестратова. — Вадик, Вадик! — зашептал Глеб, присев на корточки перед старшим и легонько тормоша его за плечо, укрытое зеленью пальм. — Арин, пойдем, мне переодеться надо… — пробубнил Вадим и опять погрузился в сон. — Арина — в жопе мандарина! — усмехнулся Глеб и опять принялся будить брата. — Проснись же! — Ну что? — недовольно поморщился Вадим. — Слушай, как думаешь, на этом острове растет какая-нибудь трава? — кутаясь в свой плед, спросил Глеб. — Трава? Какая трава? Иди проспись! — Вадим не понял спросонья, о чем его спрашивают. — Мурава! Что-нибудь, что можно курить! У меня уже руки трясутся, глянь! — Глеб протянул ладони вперед, и они заплясали перед носом брата. — Может и есть, откуда я знаю! — ответил Вадим. — Позже сходим посмотрим, а сейчас дай поспать, темно еще! — они со Стасей только недавно вернулись с ночного купания, и он с трудом мог открыть глаза. — Да какой темно, вон я вижу конец солнца! — возразил Глеб, махнув рукой в сторону горизонта. — Пить не надо! Тогда и руки трястись не будут и конец солнца видеть не придется! — буркнул Вадим. — Так сходим за травой? — переспросил Глеб. — Сходим, сходим, потом! Иди спать! — сказал Вадим, удобнее укладываясь на жесткой подстилке. — А че ты тут спишь? Сам же строил, а лежишь на улице? — уже встав и собираясь уходить, непонимающе спросил Глеб. — Ай, Глебас, давай потом! Так я ближе к Матери Земле! — засмеялся Вадим. — А-а-а. Хочешь, иди в хижину, на мое место, — предложил Глеб. — Не хочу! Иди уже, не мороси тут! — начал раздражаться Вадим. — Я не моросю, не морошу, тьфу ты! — плюнул Глеб. Вадим наконец-таки смог открыть глаза и увидел стоящего перед ним брата, укутанного в причудливую попону из женских кофт и юбок, которая, однако, не закрывала его гениталии. Улыбнувшись, Вадим сказал: — Осторожно, а то хер застудишь! — Не застужу, я его прикрыл! — натягивая на бедра одеяло из вещей, смущенно ответил Глеб. — Чем прикрыл? Крайней плотью? — уже открыто смеялся Вадим. — Да ну нахуй разговаривать с тобой вообще! — Глеб развернулся и, спотыкаясь, побрел к хижине.