Три удачных шутки Рокэ Алвы и ещё одна

Новостей было две: хорошая и плохая. Хорошая заключалась в том, что Эстебан, «не оговоривший» присутствие секундантов, точно так же схлопотал по ушам за забывчивость и неопытность от своего эра. Плохая же… Лично Ричард был не против того, чтобы на стороне Сабве выступал комендант столицы, но он даже не успел проговорить про себя «Людвиг — Человек Чести», как услышал за плечом шипение Марселя.  — Лучше бы твой Эстебан сопляка какого-нибудь прихватил, — расстроенно бормотал виконт, когда они неспешно подходили к площади — место выбрали не проходное, почти безлюдное, сюда если кто-то посторонний и завернёт — то по чистой случайности. Ричард обиделся на «сопляка», поскольку сам явно был причислен к той же группе, но ответить не успел — сами себя выбравшие секунданты определённо что-то перепутали. Роли, например.  — Добрый вечер, господа, — на Дикона комендант и не посмотрел, неприятно сощуренные глаза глядели прямо на Марселя. — Признаться, я и не надеялся на такое стечение обстоятельств. Сегодня не только молодые люди смогут получить удовлетворение, верно?  — Вам не стоит забывать, дорогой Людвиг, — от сладкой интонации виконта «дорогого Людвига» передёрнуло, — что мы с вами не имеем права решать личные вопросы, пока это не сделают, как вы совершенно верно заметили, молодые люди. Несмотря на то, что перед боем было немного боязно, Ричарда распирало от любопытства — когда они с Эстебаном решат всё раз и навсегда, то, возможно, выяснят, что же произошло между их покровителями! Хотя, со вздохом подумал Дикон, все уже небось всё знают. А он, как обычно, пропустил мимо ушей. Марсель не зря пеняет ему за невнимательность…  — Позвольте, эр Людвиг… — Надо же, как этот наглец присмирел под присмотром Килеана! — Мы ещё раз оговорим условия с герцогом Окделлом, чтобы избежать новых недопониманий.  — Чтобы избежать новых недопониманий, молодой человек, предоставьте это дело опытным дуэлянтам, — улыбнулся Марсель. Дикон видел его лишь краем глаза, но был рад, что улыбка предназначалась Эстебану. — За вас же скажут ваши шпаги. Людвиг, до первой крови?  — Вынужден с вами согласиться. Как так?! Не до смерти одного из участников? Больше всего на свете Ричарду хотелось проткнуть сердце врага, но не спорить же сразу с виконтом и комендантом… Эстебан тоже скривился и получил от Людвига взгляд, полный ледяного недовольства.  — Вот и славно, — один Валме умудрялся находить в происходящем что-то весёлое. Или умело делал вид. — Потом мы с вами побеседуем, может, без этого обойдётся. Врача вы тоже захватили?  — На соседней улице ждут наши слуги, оказать первую помощь они способны. Я не думаю, что молодые люди нанесут друг другу серьёзные увечья. Их оскорбили. Опять. Стоило один раз сглупить с условиями дуэли — и всё, им не дают даже шагу ступить без присмотра! Ричарда это бесило, Эстебана, видимо, тоже. Что ж, это первое и последнее, что их объединяло.  — Тогда по местам, господа. Эстебан, не поддавайтесь на уловки и будьте хладнокровны, — в последний раз напутствовал своего подопечного Килеан. Ричард поёжился, представив, каких размеров перечень указаний получит он сам.  — Герцог Окделл.  — Да, капитан…  — Удачи, — кратко сказал Марсель и отошёл на полшага в тень. Святой Алан! Никогда ещё Дикон не был так благодарен своему господину. За всё и сразу! На взаимном раздражении, достигшем пика в этот кровавый вечер, они с Эстебаном начали дуэль достойно: Ричард удачно подмечал, куда целится кончик вражеской шпаги, не позволяя себя достать, но и соперник не отставал — его было очень, очень трудно задеть благодаря гибкости и скорости. Увы, быстро приобретённая уверенность в себе так же быстро рухнула наземь, стоило Дикону неловко опуститься на одно колено, не справившись с лихим движением Эстебана. Он тут же подскочил, давая понять, что не ранен и ко всему готов, но как же это вышло унизительно! Теперь эта сволочь решит, что сильнее только Создатель! Сильнее… Можно подумать, они тут оба мастера клинка. Интересно, а как фехтует Килеан? Лучше об этом не думать, спокойно, не вертись слишком сильно, полшага назад, полшага вправо… Эстебану и вправду неуютно на закатном солнце, получай! Хотел показаться бесстрашным? А не вышло! Но всё же вернёмся к дуэлянтам… Кроме фехтовального зала Лаик и почти вылетевших из памяти уроков капитана Рута, у Ричарда был только опыт, приобретённый в вечерних дуэлях с Валме. Что было у Эстебана, он не знал. Какое же у него всё-таки высокомерное лицо! В Лаик Ричард не уделял этому столько внимания, хватало своих забот, но всё же… И ведь после того неудачного выпада… Эстебан наверняка думает, что уже победил. Но это не так. Ничего не решено, пока на нагретые солнцем плиты не брызнула кровь. Нельзя позволять ему считать себя неудачником. И самому считать себя неудачником тоже нельзя! Громадным усилием подавив гнев и жалость к себе одновременно, Дикон сосчитал до четырёх и нашёл то, что искал. Его учил Марсель, а Марселя учил Ворон. Как тебе такое, Эстебан?! Сейчас бы равняться на убийцу отца, нет, нет, не время об этом думать! Алва — лучший фехтовальщик, надо держать в голове только это. Пускай они сами так и не скрестили шпаги… всё впереди, а у сегодняшнего соперника нет и намёка на опыт Ворона! Закатные твари, потом, когда бой закончится, Ричард будет злиться, сильно злиться на самого себя, однако здесь и сейчас мысль о том, что на его стороне не только правда, но и сильнейшие учителя, придавала уверенности, веры в победу. То, что нужно. Они сделали рывок вперёд одновременно, и кровь наконец-то брызнула! Чья, чья же? Чуть пошатнувшись, Ричард сделал шаг в сторону и с ужасом понял, что его. Рукав стремительно намокал, кажется, плечо… А, к кошкам, не страшно, разве что резкая боль… Но он не мог проиграть, не мог!  — Ничья, — донёсся, словно издалека, ровный голос Килеана. Побледневший Эстебан тоже зажимал пальцами рану. Да! Дикон знал, что достанет его, пусть и ценой собственной царапины! — Расходитесь, господа. Обидно. И одновременно — радостно… Ничего они не решили, лишь доказали, что могут. Лица Эстебана Ричард не видел, сам боли не чувствовал — только запоздалую волну возбуждения. Хотелось всего и сразу: чтобы похвалили, чтобы указали на ошибки, чтобы руку замотали, в конце концов, но пришлось отодвинуть в сторону ребяческие порывы.  — Я бы на твоём месте пошёл с ним, — Валме кивнул вслед уходящему Эстебану. — Вы уже сегодня не подерётесь, а ваши раны…  — Это ерунда!  — Не перебивай меня, ребёнок, — отчитал виконт. — Люди смотрят. Точнее, Людвиг… Ладно, кровь сам остановишь?  — Конечно! Я умею и…  — И умей молча, грохнешься в обморок — всё пропустишь, — значит, Марсель его не отсылает? Хвала Создателю! Больше всего на свете, решив свои проблемы, Ричарду хотелось посмотреть на чужой поединок. А сомнений в том, что «секунданты» планировали это с самого начала, уже не осталось. Перетягивая плечо чуть выше раны оторванным рукавом, слабенькой пародией на жгут, Дикон прислонился к тёплой стене и замер. Силы постепенно отнимались, чего не скажешь о любопытстве. Людвиг Килеан-ур-Ломбах отсалютовал шпагой:  — Я рад, что мы правильно друг друга поняли, виконт Валме.  — Разделяю ваши чувства, — вежливо отозвался Марсель, изобразив полупоклон. — Всегда бы так!

***

Ай молодец. Вот умница. Лучше не придумаешь! И ведь можно было не выделываться, так нет, захотелось! Ребёнок в восторге. Чужой ребёнок, возможно, тоже. Зато теперь действительно придётся драться с Килеаном. Тьфу… Марсель не был уверен, что хочет марать об это руки: если честно, он надеялся, что дети озвереют и кого-нибудь придётся драматично выносить на ручках. Так нет же, справились! Молодцы, конечно, но не в этот раз! Людвиг относился к тому редкому типу людей, которых Марсель Валме действительно был готов убить. По-настоящему, окончательно. Убить насмерть, так сказать. Однажды он так и выразился, когда был сильно пьян: Рокэ с Лионелем рассмеялись, а ещё более пьяный Эмиль заметил, что в этой фразе есть сакральный смысл. Но не резать же коменданта при впечатлительном Окделле. Он же, тудыть его в Закат, Человек Чести! И вообще, сегодня вечером Марсель убивать не собирался.  — Предлагаю не мелочиться, — Людвиг уже на взводе, явно вспомнил все их ссоры… Руки от гнева дрожат. В карты он проигрывал точно так же.  — Нет, Людвиг. Я не кровожаден, вы, надеюсь, тоже. Условия дуэли наших подопечных распространяются и на нас, — а это правда так работает? Какая разница, фраза вышла красивая. Вон, Ричарду понравилось, значит, сойдёт.  — Не недооценивайте меня, виконт, — нехорошо улыбнулся Килеан, ступая вперёд. Марселю почти расхотелось его прикончить: поддавшийся эмоциям комендант — добыча слишком лёгкая, чтобы быть честной. Когда они играли в карты… Ладно, в первый раз Валме и сам продул крупную сумму и вообще остался ни с чем, но, Леворукий побери, он сделал это легко и весело. У Людвига же раздувались ноздри ещё до начала поединка. Он умрёт, и умрёт некрасиво. Какой смысл в охоте, если зверя подбили до тебя?  — Но вы со мной согласны? Оруженосцы дрались до первой крови, у нас с вами не должно быть причин менять чужие правила.  — Согласен. Начнём же! Наконец-то, а то солнце едва не село, устав слушать их дурацкие пререкания. Надо успеть… оцарапать его легонько, и всё, занавес. Жаль драться не всерьёз, но дуэль — дело удовлетворения, чести, мести и прочих возвышенных целей, а не убийство ради убийства.  — Позвольте уточнить, за что именно вы сейчас дерётесь?  — Вы не раз оскорбляли мою честь, — затянул Людвиг, небыстро двигаясь по кругу. Ага, солнце мешает? Ну ничего, скоро его не будет видно. Как и всей площади, честно говоря. Честь Марсель не оскорблял. Во всяком случае, он такого не помнил. Пару раз честно выиграл в карты, ещё несколько — в шуточной форме слегка оскорбил… Вряд ли комендант вообще это заметил, а если и догадался — решил, что это был Алва, а не человек за его плечом. Конечно, у нас же чуть что — сразу Алва, посмотреть по сторонам — слишком сложно, не говоря уж о варианте «подумать своей головой»! И, конечно, Марианна. Но благоразумный комендант ни разу её не упомянул, прекрасно зная, что они здесь не одни. Так вот зачем, оказывается, нужны оруженосцы! Людвиг кружил неплохо, однако всё, что он делал — это кружил. Валме вскоре надоело, да и солнышко-то село, темнеет на глазах, а они всё топчутся, как неловкие кавалеры по стеночке. Нехорошо другое: Килеан завёл сам себя воспоминаниями о картах, ссорах и Марианне, а Марселю действительно стало скучно — так недолго и укол схлопотать! Проигрыш грустной рыбе, не умеющей играть в тонто, в его планы не входил. Резкий шаг влево; неплохой обзор, Ричард ещё на ногах держится, вот и молодец. Чуть-чуть более плавный — назад, и отвести плечо… Людвиг вообще не следит за своим клинком… А это ещё что такое, цокот копыт? Свидетели им не нужны! И кого сюда могло принести? Дорогу к всеми забытой тесной площади, так себе подходящей для дуэлей (дети и в этом промахнулись, какие молодцы), знали и использовали разве что жители двух соседних улиц. Сказать бы что-нибудь красивое, впрочем, хватит! На сегодня уже наговорился. Безошибочно угадав, куда сейчас метнётся Людвиг, Марсель позволил себе деланно замешкаться, а потом, почти не меняя позиции, резко выбросил руку вперёд и вбок: третья продырявленная конечность за этот вечер никому не повредит. Клинок коменданта просвистел в каком-то волоске от плеча Валме.  — Очаровательно, господа. — Всё-таки он! Но откуда? — Красивый закат, романтичная дуэль и море крови. Не хватает только меня.  — Действительно, герцог, — простонал Килеан, — только вас тут и не хватало.

***

Ричард не сразу понял, что произошло, засмотревшись на дуэль. Ворон! Здесь! Сейчас! Откуда он знает?! Не мог же просто ехать мимо! Какой страшный чёрный конь… Отшатнувшись от мориска, как и от его хозяина, Дикон переводил взгляд с Алвы на дуэлянтов. Людвиг с достоинством выпрямился, зажимая рану. Он проиграл, Марсель победил, что надо по этому поводу чувствовать — Ричард пока не решил.  — К сожалению или к счастью, — продолжал говорить Килеан, — мы только что закончили.  — Я заметил, — вежливо улыбнулся Ворон. — Но вы отлично справились: насколько я вижу, ни одного трупа на этих плитах не валяется.  — Я удивлён тем, что вас радует отсутствие трупов, герцог.  — Труп моего офицера или его оруженосца меня бы вряд ли порадовал, дорогой Людвиг. Впрочем, вы в это не поверите, а проверять мы не станем, — Рокэ ещё раз окинул взглядом поле боя, словно оценивая нанесённый ущерб. — Кардинал направил меня на путь истинный, то бишь сюда… Он, видите ли, опасался, что вы решите драться до смерти одного из участников.  — Мы собирались! — не выдержал Ричард. — Мы с Эстебаном Сабве, эр маршал…  — О, юноша, — Алва с ленивым любопытством посмотрел на его окровавленную руку. — Кто выиграл?  — Ничья… эр маршал.  — Я бы попросил! — возмутился Марсель, размашистым жестом вбрасывая шпагу в ножны. — Людвиг, мы с вами всё решили? Позвольте проводить вас до кареты.  — Спасибо за предложение, вы очень любезны, — Килеан зашипел не хуже кошки, которую огрели по спине. И, разумеется, удалился сам… Святой Алан, это было некрасиво! Да, он проиграл, но это не значит, что надо огрызаться на победителя — Валме правильно сделал, что предложил, а Людвиг предложения не принял… Ричард поймал себя на том, что разочаровывается в коменданте, и ужаснулся про себя. Вслух не вышло — не до него сейчас.  — Ну и пожалуйста, — протянул Марсель, глядя ему вслед. — А я так старался.  — Я же тебе говорил, он не оценит. На этой несчастной площади ещё затеваются какие-то убийства?  — Нет, только если кардиналу не было о них видения.  — Он мне не сказал, но, думаю, мы можем уезжать с чистой совестью — у кого таковая имеется. Дайте-ка сюда свою лапу. Дикон не сразу понял, что последняя фраза обращена к нему: Рокэ обернулся так же быстро, как утратил интерес к покинувшему поле боя Людвигу. Создатель, как непривычно рядом ним стоять! Непривычно и странно…  — Юноша, вы с заходом солнца прекращаете слышать, что вам говорят? Покажите руку.  — Я… — Будь что будет, кому бы ни служил Ричард Окделл — он не свяжет себя долгом перед Вороном. — Я вам не позволю… Долго упираться не вышло: Дикону прилетел подзатыльник. Крепкий, неожиданный и от Марселя.  — Герцог Окделл, вы не в состоянии ни пререкаться с Первым маршалом, ни замотать руку прилично, — интонацию Валме можно было трактовать как второй подзатыльник. По степени увесистости. Ричард мысленно попросил прощения у отца, зажмурился и протянул руку.  — Вот как ты оруженосцев воспитываешь, — ироничное замечание Алвы донеслось до него издалека, словно бы… А вот не надо было закрывать глаза. Дикону давно хотелось лечь у стеночки и не шевелиться, всё-таки крови потерял достаточно, но не сейчас же! Кажется, Марсель сказал что-то про рукоприкладство и какие-то обстоятельства, а потом ноги подкосились окончательно. Что происходило дальше, Ричард помнил плохо.