Два месяца спустя
«Сегодня слишком солнечно», — щурясь и как будто стараясь сбежать от слепящего света, недовольно бормотал я про себя, пока за окнами высокого здания игрались назойливые, но все же веселящие лучики солнца. Казалось, за последние несколько недель прохлады и пасмурной погоды, вынуждающей одеваться уже не так легко, как раньше, я и вовсе успел позабыть, что это значит — хмуриться из-за яркого, еще летнего света и чувствовать на коже приятное тепло, легко обжигающее ее. Саске уже давно стал понемногу убирать из повседневного гардероба легкие и совсем продуваемые вещи, а я… все никак не мог смириться с тихо подступающим ко мне осознанием: летние будни были уже вот-вот на исходе. Люди на улицах с каждым днем все активнее обсуждали ушедшую в прошлое жару, дети и подростки улыбались чуть грустнее обычного, ведь совсем скоро им вновь нужно было возвращаться к учебе и уже надоевшим школьным партам, а в прогнозах погоды все чаще можно было заметить предупреждения о близящихся похолоданиях и дождях. Тихо вздохнув себе под нос, я невольно растянул губы в немного тоскливой улыбке: последние мысли заставляли меня грустить лишь из-за одного понимания, что три теплых месяца были уже позади, и хоть я и так ушел с учебы раньше положенного, взяв академ, скоро и мне нужно было не спеша настраивать себя на возвращение к прежней, уже, казалось бы, успевшей позабыться жизни. «Прежняя жизнь…» — задумчиво растягивая в голове зацепившиеся за сердце слова, я ненадолго приостановился, выпрямляя спину и оглядываясь вдруг себя: меня окружала просторная, буквально дышащая свежестью и неким ощущением свободы комната, из которой виднелось два широких выхода: один вел в коридор, а другой — на вместительную лоджию, сквозь большие окна которой в помещение били яркие лучи солнца. Повсюду были расставлены, громоздясь друг на друге, коробки, и только позади них можно было разглядеть установленный пару дней назад светлый кухонный гарнитур, который пока что выглядел очень пусто, но уже сейчас он как будто обещал: всего нескольких месяцев хватит, чтобы на нем уже, как родные, были расставлены различные приборы, вывешены полотенца и заполнены все шкафчики внутри; всего нескольких месяцев хватит, чтобы эта комната стала по-настоящему обжитой. Словно чистый белый лист неторопливо обрисовывался пока еще тусклыми, но уже вызывающими легкую улыбку красками. Словно сама жизнь расцветала ими как-то совсем по-новому, так, как совсем не предвещала еще не так давно. Прежняя жизнь. Эти слова так и крутились где-то внутри моих мыслей, сперва едва-едва успевая оформиться как что-то четкое, а затем вновь рассеиваясь среди них, подобно туману. Признаться, в моей голове до сих пор не могло уложиться осознание того, что, с одной стороны, все вокруг меня медленно возвращалось на круги своя: я уже готовился к учебе в универе, по-прежнему часто болтал с Шикамару перед сном, встречал Саске после работы; но с другой — все это совершенно изменилось. Буквально вся моя жизнь перевернулась с ног на голову, и это странное чувство, напоминающее одновременно и ностальгию, и предвкушение чего-то совсем нового и непривычного… оно захватывало мое сердце, несмотря на то, что где-то внутри него, глубоко на дне все еще тлела смятая, но теперь уже не такая разъедающая и едкая боль, какой она была раньше. Время. Оно медленно продолжало свой ход и, казалось, какой бы сумасшедшей и несправедливой ни представала эта мысль раньше, все-таки успокаивало каждого из нас, словно баюкая и нежно грея где-то у своей теплой груди, словно шепча куда-то на ухо, что в конечном итоге все будет хорошо. Что бы ни случилось. Как бы много мы ни потеряли. Как бы сильно ни кричали от боли и как бы глубоко ни были ранены. Оно было одновременно и беспощадно, и ласково с каждым из нас, сперва нанося удар, а затем самовольно зализывая кровоточащие раны. Оно разрушало, но затем снова дарило драгоценную надежду. Убивало, но вселяло веру в новую, совсем непривычную жизнь. — Наруто! — вдруг послышался знакомый голос где-то позади меня, и я тут же обернулся к коридору: с грохотом захлопывая за собой дверь, в нем показался Шикамару с еще двумя большими коробками в руках и до смеха покрасневшим лицом. — Я думал, что помру, пока донесу их досюда! — ворча себе под нос, возмущался он, наконец опуская тяжесть и вытирая со лба выступившие капельки пота. Рассмеявшись и еще раз окинув его взглядом, я легко пробежал к прихожей, чтобы отнести груз на нужное место и заглянуть, что находилось внутри коробок в этот раз. — Долго же ты тащился, — с приподнятым тоном обратился я к Наре, все еще усмехаясь над его напоминающей помидор физиономией. — И все же спасибо, что помогаешь с переездом. — Я в грузчики не нанимался. И помогаю вам только из доброты своей душевной, — хмыкая, обратился ко мне он и утомленным взором пробежался вокруг себя. — Даже не представляю, как Дейдара таскал половину из всего, что было. На вид не скажешь, что он такой сильный… Хотя для такой квартиры грех не постараться. Кстати, вы наконец установили все светильники? — задумчиво выдал Шикамару, так и не отрывая взгляда от стен и высоких потолков. — Саске сам это делал? Мог бы и получше поднапрячься, — снова пробормотал он и растянул губы в усмешке. — Да, я вообще-то делал вместе с ним, — едко улыбаясь, отчеканил я в ответ, зная, что Нара снова взялся за свое и начал придираться к Учихе, как он любил делать это всегда. — Все равно сразу видно, где побывали твои руки, а где — его, — не растерялся тот и выдавил нарочито надменное выражение, словно говоря: дурак, тебе меня не переиграть. Не сдержав более широкой улыбки в ответ, я быстро перенес коробки в кухню и двинулся за ножницами, чтобы сразу их распаковать, однако немного отвлеченные от реального мира мысли все равно не оставляли меня рядом с Нарой и в конце концов этими коробками. На скорую руку разрезав край, заклеенный скотчем, я все еще был не в силах оторваться от них, просто-напросто не веря самому себе, не веря в то, что я действительно находился здесь и сейчас, дышал прохладным осенним воздухом, нотки которого чувствовались и внутри квартиры, находился и распаковывал вещи Дея в месте, где он решил начать новую жизнь, в месте, которое мы обустраивали втроем: я, Саске и Дейдара. Без него. Без того, чье присутствие было здесь самым справедливым. Без того, кто стремился к этому «новому». Без того, чья жизнь стала олицетворением борьбы, которая продолжалась до последнего дня его жизни, — борьбы не только против общества, но и с самим собой. Последние слова, что затронули мои мысли, заставили меня тут же застыть на месте, но спустя всего пару мгновений я уже был вновь сбит с толку. — Наруто! — как-то слишком громко раздалось среди стен пока еще полупустой комнаты. — Помоги, эта слишком тяжелая, — чуть ли не запищал Нара. Он, с шумом ввалилась внутрь, еще раз позвал меня по имени, однако, не прошло и доли секунды, вслед за его голосом в помещении послышался сильный грохот. — Итак, — спустя всего пять-десять минут говорил я, глядя на Шикамару и попутно открывая компактную аптечку, — как ты думаешь, как именно теперь нам нужно встретить Дея, мягко намекнув ему на то, что теперь ваза, которую он искал две недели, лежит у него в мусорном ведре? — все так же неотрывно смотрел я на Нару, одновременно и недоумевая из-за произошедшего, и пытаясь придать себе как можно более серьезный вид. — Осколки вазы, — не медля, поправил меня он и, заметив на себе осуждающий взгляд, стер остатки улыбки и вновь потупил взор. — Ладно… Я не знаю. Я куплю ему новую. — Сомневаюсь, — только и мог, усмехнувшись, бросить в ответ я. На некоторое время светлое пространство между нами наполнилось легкой и приятной тишиной. Быть честным, за последние дни мне редко выпадали подобные минуты, когда можно было просто молча отдохнуть и наконец выпустить из головы и тела размышления и тревоги о предстоящих заботах с универом, о переезде Дейдары и о той шумихе, что он навел, казалось бы, не так давно… Мои руки двигались совсем неторопливо, открывая аптечку, доставая оттуда ватные диски и пластыри, чтобы заклеить небольшие порезы, которые Шикамару успел оставить на своих руках после происшествия с вазой… А в голове медленно, будто воссоздаваясь по мелким крупицам, оживали не так давно сохранившиеся в ней воспоминания о том, что происходило в течение последних месяцев: внезапное объявление от Дейдары, его твердый и поистине удивительный взгляд в секунды, когда он впервые показался после смерти Итачи, его первый нас с Саске звонок, первые слова извинений за резкую пропажу, непоколебимый и уверенный, но чувствующийся таким покалеченным голос… Перед глазами буквально пролетали все прошедшие дни беспокойств и переживаний, дни, когда, казалось бы, умершая надежда на что-то светлое вдруг стала восставать из-под наших ног, дни, когда все постепенно менялось, когда не такое далекое прошлое, кажущееся таким нереальным и абсурдным, внезапно стало фактом, с которым оставалось лишь… смириться? Последняя мысль вдруг вызвала у меня непроизвольный смешок, в тот же миг сорвавшийся с моих губ. «Смириться? Это не про Дейдару», — тут же мелькнуло в моей голове, как только сердце вновь будто бы дрогнуло в груди от одного лишь понимания: Дейдара не будет мириться с произошедшим, Дейдара не опустит руки, не увянет, когда рассвет только-только обещал наступить. Он совершенно не такой. Он будет стоять до конца, пока не докажет: смирение не для него, для него — борьба. Борьба за себя, борьба за Итачи, борьба за то, к чему стремились они оба. — Наруто? — неожиданно донесся до моего слуха голос Шикамару, отчего я тут же вздрогнул на месте, ощутив на плече его легкое прикосновение. Мысли моментально камнем бросились обратно к земле, и только тогда мне удалось понять, что кисти моих рук уже давно замерли в одном положении, а усмешка на лице — сменилась грустной и какой-то затуманенной улыбкой. Нара на секунду застыл, глядя мне в глаза, однако после все же опустил руку книзу и тихо продолжил: — Все хорошо? — задался вопросом он, изучая меня взглядом и потирая пластырь на одном из своих пальцев. — Выглядишь отрешенно. Надеюсь, ничего не успело случиться? Или снова молчишь о чем-то? — пытаясь посмеяться, тихо, словно осторожничая, проговорил Шикамару и тем самым в который раз задел меня за живое, напомнив о том, что все последнее время после приезда обратно в город я только и делал, что отмалчивался. В груди тут же кольнуло чувство вины за то, что я слишком долго не выходил на связь с другом в то время, пока в моей жизни разворачивалось так много событий… которые приняли слишком неожиданный поворот. Однако эта тема уже давно была обговорена между нами, поэтому единственное, что я мог сделать в эту секунду, — лишь с добротой усмехнуться в ответ, зная, что Нара понимает меня и без слов. — Нет, ничего не случилось, — чуть натянул уголки губ я, глядя на Шикамару в ответ, но так и не сумев избавиться от оттенка грусти в собственном же взгляде. — Просто не могу перестать думать о том, сколько всего успело произойти за эти месяцы… Сколько случилось вещей, которые раньше бы показалось чем-то абсолютно нереальным и далеким. Как в плохом, так и в хорошем смысле, — немного затихая к концу, добавил я. — Наверное, я бы никогда не смог подумать, что все может развернуться именно так: мы с Саске, Дейдара на должности министра и в конце концов случившееся с Итачи, понимаешь? Очень странное чувство, — я невольно перешел на шепот, всматриваясь в глаза друга и будто бы ища что-то, за что можно ухватиться. — Я понимаю, — едва слышно ответил он, когда секундная стрелка уже начала оборачивать второй круг, — правда, — словно деля мои собственные чувства, с такой же тоской улыбнулся мне Нара и тихо приблизился к моей груди, с теплом и слишком воздушной лаской укутывая меня в дружеские объятия, по которым я, как мне удалось понять только к этому мгновению, до щемящей боли в груди успел соскучиться. — Вы сильные, я знаю это. Не только Дей, что не умер вместе с Итачи и взял его дело в свои руки, не только Саске, что потерял своего последнего родного человека, с которым только-только успел найти крупицу понимания и примирения… Я говорю это потому, что я знаю, о чем ты думаешь, Наруто. Ты тоже сильный, это единственное, в чем я уверен на все сто процентов. «Вы не герои, которые потеряли все в последний момент. Вы не те, кто рухнул вниз, когда вершина была так близко. Вы только начали свой путь, ты на него только ступил. Я верю, что это только начало, иначе в чем смысл всего, что было?» — казалось, будто эти слова замерли в моей голове еще на долгие минуты, счет которых я уже давно, словно по привычке, успел потерять. Струящееся вскользь меня время стремительно, но, оставляя приятное послевкусие, утекало прямо из моих ладоней, рассыпалось между пальцами, невесомо и легко нашептывая что-то и обманчиво обещая вернуться. — Наруто, чай уже готов, мне принести или сам возьмешь? — вдруг послышалось откуда-то с кухни, как только мои мысли забрели, казалось бы, уже совсем далеко. — Надеюсь, мы не простынем, — вновь заговорил Саске неподалеку. Тут же переключив все внимание на него, я мельком бросил улыбчивое «Принеси, пожалуйста» и обернулся за свое плечо: топчась на месте, Учиха неторопливо возился за кухонными тумбами, на скорую руку ополаскивая посуду и расставляя ее по местам, в то время как пока еще чересчур горячий напиток успевал немного остывать. Вокруг Саске царила атмосфера чего-то легкого и даже немного веселого, словно с каждой следующей минутой его вид все громче шептал о приподнятом настроении, хоть он сам и старался не изменять себе и сохранять, как и всегда, спокойный и даже отчасти отрешенный оттенок выражения лица. «Его можно понять, — тут же подумалось мне, когда взгляд все-таки успел зацепиться за его мимолетную, но до странного трепета в груди теплую улыбку, — он смог позволить себе первый выходной дома за последние недели. Если не считать, конечно, тех дней, когда мы по возможности старались помочь Дею с переездом», — мысленно проговорил я и не мог сдержаться, чтобы не натянуть уголки губ в ответ. И это было правдой. Быть честным, каждый раз натыкаясь на подобные размышления, я волей-неволей вновь погружался в легкую тоску от осознания, что, хоть мир вокруг и менялся, некоторые вещи, обитающие в нашей жизни, все-таки оставались прежними. «Он не хотел работать в нашей компании. С самого детства он был увлечен совершенно другими вещами…» — слышалось в моей голове в такие минуты, и всякий раз после этих слов, произнесенных когда-то старшим Учихой, у меня все сильнее сжималось что-то внутри грудной клетки. Однако, каким бы тяжелым ни было это осознание раньше, сейчас оно являлось тем, на можно было ответить лишь одно короткое «Придется», ведь после смерти Итачи, после перехода Дейдары на место в Министерстве брака… Саске ничего не оставалось, кроме как действительно смириться и занять должность управляющего компанией вместо своего старшего брата. — Тебе не звонил Дейдара? — неожиданно для самого себя встряхивая головой, чуть громче бросил я в сторону Саске, тут же поймав на себе заинтересованный взгляд из другой комнаты, которую с нашей лоджией разделяли лишь приоткрытые стеклянные двери и широкие окна. — Мы с Шикамару сегодня случайно натворили у него делов, — чуть неловко посмеялся я, как будто стараясь отвлечься от собственных мыслей, как можно быстрее вернуться к реальности и наконец дать себе передохнуть хотя бы сегодняшним вечером. — Нет, — вскидывая бровями, выпалил Учиха в ответ и удивленно уставился на меня. — Дейдара только более-менее обустроился в новой квартире, а Нара уже успел чего-то натворить? Ничего необычного, — хмыкнул он в ответ и покачал головой. «Они друг друга стоят», — непроизвольно раздалось в моей голове, когда на губах снова зацвела мягкая, но уже не скрывающая под собой чего-то лишнего улыбка. — Мы разбили его вазу, — почти шепотом хихикнул я, зарываясь в свои ладони и все никак не желая отрывать от Саске свой взгляд. Мне было слишком приятно наблюдать за ним: наблюдать за его повседневным внешним видом, наблюдать за тем, как он неспешно и как-то слишком увлеченно занимался на кухне совершенно обыкновенными вещами, наблюдать за его совсем легкой улыбкой и глазами, в которых, несмотря на все, что успело с нами случиться, таки светился какой-то трепетный огонек, принимающий лишь более приятный оттенок в розовом свете от закатных солнечных лучей. И это понимание не могло не заставлять мое сердце раз за разом, словно каждый из них был первым, заходиться в груди по-новому. — Ты странно улыбаешься, — донесся до меня голос Саске в тот миг, когда он только-только успел пошире приоткрыть дверь на лоджию и шагнуть за ее порог, — все в порядке? — вопросительно глядя на меня и поднося ближе две кружки, от которых все еще продолжал идти легкий пар, сказал он спустя пару секунд и остановился, вставая совсем рядом со мной около раздвинутых окон. Подав мне чай, Учиха облокотился на край и снова взглянул в мои глаза. — Нет, совсем ничего, — только и мог усмехнуться я в ответ и отвести взор к простирающемуся вокруг нас городу, который по-прежнему шумел и, казалось, с каждым днем все стремительнее наливался жизнью. Его широкие улицы представлялись с высоты нашей квартиры не такими уж и большими, а фонари, обвивающие их вокруг, казались лишь небольшими светлячками, к ночи загорающимся все ярче и ярче. Просторное и словно веющее свободой небо медленно заливалось более розоватыми оттенками, а мягкие голубые краски, оставшиеся на нем после безоблачного и на удивление солнечного дня, неторопливо уходили на второй план, позволяя подступающему вечеру наконец вступить в свои права. «Что же с нами будет дальше?» — лишь вертелось где-то внутри меня, словно этот вопрос был единственным, о чем хотелось думать здесь и сейчас. Казалось, кроме него, сознание не заполняла ни одна тяжелая или тянущая что-то в груди мысль, и только одно могло заполнять ее в эти секунды — воздушное, совсем невесомое чувство, которое до этого момента мне почему-то ни разу не доводилось ощущать на себе — чувство, гласящее, что для всех нас это действительно только начало, чувство, что заключало в себе самое ценное из всего, что только могла подарить нам жизнь после того, что произошло, — светлую, совсем робкую надежду. Надежду на то, что мы и вправду не те, кто пал, не дойдя до вершины лишь шаг. Надежду на то, что все случившееся, все пройденное прежде было не зря. Надежду, что для будущего, которое нам всем так хотелось бы видеть, лишь сейчас был заложен самый крепкий фундамент. В этот день мне действительно хотелось ощутить себя по-настоящему легко, мне хотелось поверить в эти мысли так, как я ни верил ни во что прежде. И, признаться, мне бы не удалось это сделать без Шикамару, который был рядом со мной в любое время дня и ночи, без Саске, для которого я стал опорой и который был ею и для меня, без Дейдары, что сам по себе был олицетворением силы и уверенности в том, что за каждую счастливую секунду в своей жизни нужно бороться и верить в то, что это далекое и чаще всего недосягаемое счастье может стать совсем близко, что до него можно не просто дотянуться с легким касанием, а схватить и удержать рядом с собой. Я бы не поверил в эти слова без Итачи. — Как думаешь, что движило ими в тот вечер? — тихо, как будто слышно лишь для меня одного проговорил Саске, глядя куда-то вдаль и словно медленно сливаясь в окружающей прохладой, утопая где-то в ней. Легкий и пока еще не совсем холодный ветерок тихонько, осторожничая, трепал его темные волосы, пока на губах застывали так и не досказанные в какой-то миг слова. — И Итачи, и… им, — немного запнулся он к концу, зная, что я всегда пойму, о чем он говорит. Встрепенувшись, я смог лишь мельком перевести взор к глазам Учихи и молчаливо остановить взгляд на них — глубоких и абсолютно спокойных, неподвижных и словно бы видящих перед собой то, что никому вокруг было не дано ощутить. Я даже и не заметил, как мои собственные губы легко дрогнули спустя всего пару секунд, однако мирная тишина, царящая между нами, так и не была нарушена в тот момент. — Дейдара все-таки добился своего, нашел и предъявил доказательства его вины… Совсем скоро будет последнее судебное заседание, — голос Саске перебивался гулом большого города и ненавязчивым разговорами, исходящими из работающего в гостиной телевизора, где день за днем крутили уже вошедшие в повседневность новости, однако он звучал все так же ясно и отчетливо, словно единственное, что окутывало нас в тот момент, — странное умиротворение и покой, не сходивший со взгляда Учихи ни на миг. — И все же… Кажется, я знаю, зачем они оба встретились тогда, — практически неслышно усмехнулся он, не скрывая заметного оттенка приятной печали, струящейся среди его слов. На миг я заметил, что мое дыхание невольно замедлилось, словно его что-то перехватило, и я ненадолго отвел взор от Учихи, ведь где-то в глубине своей души я, казалось, и сам это понимал: понимал, зачем Итачи назначил эту встречу заранее, понимал, зачем попросил скрыть ее даже от собственной охраны, понимал, какое отношение это имело к самому Дею, стоящему, наверное, в центре между двумя фигурами… — Я думаю, Саске, — неожиданно прерывая повисшее между нами молчание, начал я, — что Итачи… его мучило чувство вины. Он не мог принять и сжиться с той мыслью, что ради того будущего, к которому он стремился, которое он хотел подарить Дейдаре и всем остальным, ему пришлось сломать человеку жизнь, отправить его в другую страну, заключив некую сделку, — ненадолго приостановился я, пытаясь сглотнуть тяжелый ком, тянущий горло, и поднять глаза хотя бы на миллиметр, чтобы они снова не начали слезиться. — Знаешь, на самом деле в тот вечер, еще во время разгара банкета, Итачи успел уделить мне пару минут, чтобы поговорить, — признался младшему Учихе я, — и, кажется, именно тогда он успел проститься со всеми нами, — в то же мгновение вспомнил я, воссоздавая в сознании картину замеривших в памяти минут. — Тогда он точно так же, как и мы с тобой сейчас, смотрел перед собой куда-то вдаль, медленно скользил взглядом по городу, по уже темному небу… Словно прощался с тем, что видел в последний раз. — Наруто, — тихо вздохнул Саске, совсем легко улыбаясь мне. Казалось, в тот миг я был готов к любой его реакции — удивлению, страху, непониманию, однако его улыбка сразу же заставила меня растеряться и бросить в воздух почти неразборчивое «Что такое?», однако и ответ не заставил себя ждать: — Наверное, теперь я наконец полностью понял, что он имел в виду, когда говорил, что ты — тот человек, который понял бы его в абсолютно любом положении, — расплываясь в грустной усмешке, сказал Саске и свободной от кружки рукой потянулся к моему лицу. Мягкая ладонь тут же легла на тонкую и чувствительную из-за прохлады кожу, и Учиха нежно обвел подушечками пальцев линию моего подбородка. — О чем ты говоришь?.. — не мог подобрать других слов я, искренне удивляясь услышанному. — Как-то раз мне доводилось разговаривать с ним о тебе и о наших отношениях. И не только с ним, — негромко посмеялся Саске, убирая ладонь с моего лица и проникая пальцами в светлые волосы, что и без того время от времени раздувались легким дуновением ветра. — И, кажется, теперь я осознал одну вещь: тебя с Итачи объединяет похожее мышление, и именно в этом и есть ваша ошибка. Вот что занимательнее всего: на самом деле его жизнь пошла под откос не после той самой сделки, а в тот момент, когда закон свел их вместе с Дейдарой. В этом нет виноватых, и, по правде, в этом и заключается вся трагедия, ведь ни ты, ни Итачи так этого и не поняли, что по итогу привело к такому ужасному исходу, — потрепал меня за макушку Саске, глядя на меня и говоря так, словно это было самой очевидной вещью на свете. — Вы оба — те самые люди, которые в случае чего сразу же берут всю ответственность и вину на себя, нагружают себя излишними волнениями, буквально закапывают себя в собственных мыслях, — снова тяжело вздохнул он, лаская своими прикосновениями. — Иди ко мне, — вдруг подал голос Саске спустя долю минуты и, уже отставив мешающую чашу подальше, сгреб меня в теплые, слишком теплые для этих секунд объятия. И в который раз меня настигло странное осознание того, что иногда у Саске действительно получалось будто бы останавливать вокруг себя время. Казалось, еще долгие минуты я так и не мог приоткрыть глаза и выбраться из его мягкого заключения, просто будучи не в силах это сделать… Город же все так же шумел, окутанный во все еще не до конца охладевший ветерок, с гостиной еще слышались негромкие разговоры каких-то людей, а с кухни почему-то снова донесся звук кипения чайника. — Ты хочешь налить себе еще немного? — лишь смог прошептать я, уткнувшись в грудь Саске и наслаждаясь его мерным и ставшим уже совсем родным сердцебиением. — Сегодня хочется насладиться временем настолько, насколько это только возможно, — посмеивался он, водя носом где-то рядом с моим ухом и начиная шагать в сторону зала. — Хей, отпусти, — пытаясь скрыть грусть, засмеялся я, чувствуя, как мои ноги не успевают плестись вслед за ним. — Мне щекотно! — вдруг залился я звонким смехом, как только ребра ощутили на себе быстрые прикосновения Учихи. — Правда, Саске! Я сделаю все, что ты хочешь, только не щекотка! — Хорошо-хорошо, — снисходительно выдал он в ответ в тот миг, когда мы уже успели зайти обратно в квартиру и ощутить ее кажущееся сейчас слишком резким тепло. — Тогда давай еще раз пересмотрим тот фильм, который я показывал тогда, — вопросительно обратился ко мне Учиха, заглядывая мне в лицо и как будто спрашивая, понимаю ли я, о чем именно он говорит. В мыслях сразу же всплыло воспоминание о той ночи, когда мы с Саске были еще не в родном городе после поездки в Центр, и я тут же положительно замотал головой. — Можно выпить что-нибудь покрепче чая, — ухмыльнулся я, вскидывая бровями и наконец высвобождаясь из объятий. — Тебе постоянно дарят что-то на работе. Скоро уже вместо библиотеки с книгами будет еще и отдельный стеллаж с дорогим алкоголем, ты так не думаешь? — Было бы неплохо, — только и мог отозваться он на мои слова. Замедлив ход, Саске остановился рядом с одной из стоек около холодильника и стал выбирать что-то из белых вин. — Ты пробовал такое? — задался он вопросом, хмурясь разглядывая одну из бутылок. — Оно должно быть хорошим, мне подарили его, когда мы с Итачи летали в командировку за границу. Но к тому моменту мои мысли уже были заняты кое-чем другим.«По новым данным сообщается, что предполагаемый виновник недавнего происшествия, случившегося на одном из крупных мероприятий компании Учиха, буквально меньше двух часов назад заявил, что полностью признает свою вину и что он готов взять на себя всю ответственность за убийство главы компании и нанесение телесных повреждений его родственнику. Напомним, что его личность была установлена не так давно. Как оказалось, совсем недавно он прибыл в нашу страну из-за границы под покровительством одной из крупных компаний, о которой всем известна еще не доказанная, но очевидная преступная правда, и совершил нападение на главу компании Учиха, вследствие чего тот погиб. По поводу его признания было срочно начато новое судебное заседание, где он подтвердил свои слова и даже хотел отказаться от адвоката. На данный момент заседание продолжается, однако из кадров, сделанных внутри здания, можно ясно заметить: оно продлится не так долго, как предыдущие, и совсем скоро ему будет вынесен окончательный приговор. На этом расследование по делу Учихи будет закрыто. Но и на этом волнующие новости не отпустят его громкое имя. Наши источники также сообщают, что совсем недавно в Министерстве брака назрел конфликт, главное участие в котором принял не кто иной, как крепко связанный с ушедшим из жизни Учихой Тсукури Дейдара. В основе лежали обвинения в сторону бывшего секретаря об их незаконном заключении брака, а также некой сделке с преступником, о которой пока практически ничего неизвестно. Однако адвокат Дейдары уже сделал заявление, гласящее, что срок нарушения уже превысил несколько лет, поэтому на данный момент оно становится уже недействительным; также было зафиксировано, что сам преступник всячески оправдывает Тсукури и опровергает обвинения в его сторону. «Я не имею никакого понятия о сделке, про которую вы говорите, и совсем не сожалею о содеянном, потому что я наконец исполнил то, о чем мечтал все последние годы. Учиха заслужил то, что с ним случилось», — говорил он, хотя из этих слов до сих пор не до конца ясно, за что же он все-таки мстил бывшему управляющему компанией. Некоторые выдвигают предположение, что таким образом он хотел подорвать репутацию и нормальную работу фирмы, несмотря на то, что управление ею все равно было передано в надежные руки Учихи Саске; другие же догадки заключаются в том, что он или покровительствующая его компания хотели помешать старшему Учихе занять должность в Министерстве брака, хотя тот все равно позаботился о хоть и спорном, но преемнике, тем более сам преступник совсем не пытается испортить ему — Тсукури Дейдаре — жизнь. Поэтому, несмотря на скорое закрытие дела, для общественности остается достаточно много загадочных вопросов, ответы на которые, возможно, знают лишь молчащие единицы. Больше подробностей вы можете увидеть на нашем сайте, а сейчас я передаю слово нашему корреспонденту в зале суда…»
«Обвинения Министерства брака, общественное давление, вся перешедшая с плеч Итачи ноша… — все крутились среди где-то в моей голове эти слова. — Справится ли Дейдара со всем этим?» — не мог не подумать я, озадаченно глядя на широкий экран и чувствуя, как мое сердце начинало биться чаще от одних только мыслей об этом. — Справится, — внезапно послышалось прямо из-за моей спины, и спустя всего пару секунд рядом со мной появился Саске, складывая руки на груди и словно в какой-то момент успев просто-непросто прочитать то, что вертелось на моем языке. — Я уверен, ведь этом мире нужно уметь идти наперекор общественному мнению… И мы, и Дей знаем об этом как никто другой, поэтому, я думаю, все будет хорошо, — чуть тише добавил он и перевел на меня открытый, но наполненный слишком смешанными чувствами взгляд. «Он улыбается так тепло, даже несмотря на то, что мы успели пережить слишком много… — с приятной грустью в глубине души думал я, приподнимая уголки губ и наклоняясь к плечу Саске. — Жаль, что он смог вернуть Итачи в свою жизнь как брата так поздно», — мысленно вздохнул я, и, прикрыв глаза, потерся о младшего Учиху щекой. Ведь что бы ни случилось, сколько бы трудностей нам ни было уготовлено жизнью, как бы много жертв мы ни принесли ради нее…Да, все точно будет хорошо.