Лучше страшный конец, чем бесконечный страх
Намордник жестко врезался в кожу, каждый вдох и выдох ощущался тысячью мелких иголок вонзаемых в лицо, но он пытался отогнать от себя это чувство, чувство тотального контроля над его телом, когда не может пройти и секунды без болезненного напоминания о его статусе безвольной жертвы. Отец всегда был на шаг впереди, только однажды ему удалось перехитрить Роберта Лайтвуда и убежать вместе с Иззи, но в те времена могущественный директор Агентства был еще плохо осведомлен о возможностях своего сына. Сейчас все было иначе. Сейчас Роберт видел в нем ту ярко полыхающую искру отчаяния, которая придавала ему сил бороться. Не за себя. За других. И он предвидел его действия. В тот момент, когда Алек уже почти что попрощался с жизнью, отец ворвался в его красиво оббитую мягкой тканью комнату и заставил возвратиться с того света. Потом все было как в тумане. Нескончаемая череда анализов, испытаний, в которых он не хотел участвовать, вот только никто не спрашивал его разрешения, потому что для людей в белых халатах Алек был всего лишь расходным материалом, а не личностью. Не братом. Не сыном. Не человеком. Он был никем. Всего лишь энергией заключенной в оболочку из бледной кожи, которую нужно обуздать, изучить и приручить, так чтобы было удобно им. Иногда ему мерещились близкие люди. Мысленный образ сестры все время находился в его новой комнате, временами ему мерещились фантомные прикосновения к своим волосам. Так, как это любила делать Иззи, пропуская сквозь пальцы, слегка оттягивая. Однажды ему померещился Магнус, и это было хуже всего, потому что он был символом надежды, чем-то невообразимо далеким и неосуществимым. Чем-то, что Алек до сих пор не мог понять и объяснить. Он хотел сохранить это фантомное воспоминание о Магнусе, чтобы не растерять те крупицы света пробивающего густой мрак безнадежности. Сейчас все то, что происходило в его жизни до этого момента казалось сущей забавой, начальным уровнем игры на выживание, а он-то думал, что худшая часть уже позади. Еще никогда он так не ошибался.***
Магнус сидел в своей камере, массируя круговыми движениями виски, чтобы унять болезненную пульсацию, сыворотка, которой его напичкали, медленно теряла свои свойства, вынуждая его тело биться в агонии. Это было похоже на жуткую ломку, и ему начинало казаться, что лучше бы было дальше пребывать под действием подавителя. Тело содрогалось от жуткого озноба. Он с трудом заставил себя поднять голову, когда полоска света пересекла комнату, обрываясь около его ног. Двери так же неожиданно закрылись, не давая возможности разглядеть человека, остановившегося около противоположной стены. Внезапно свет в палате включился, от чего мужчина почувствовал себя слегка дезориентированным, ведь его глаза уже привыкли к мраку. – Здравствуй, Магнус, – нарушил тишину мягкий женский голос. – Мне жаль, что тебе приходиться терпеть такие неудобства, но все уже скоро закончится. – У меня такое чувство, – саркастично начал отвечать Бейн, приподняв голову, – что все только начинается. И он имел ввиду не операцию по спасению Алека. – Возможно, ты прав, – задумчиво ответила незнакомка, подходя ближе к пленнику. Когда у Магнуса появилась возможность ближе разглядеть свою гостью, что-то смутно знакомое показалось ему в ее внешности. Это была красивая темноволосая женщина, со смуглой кожей и темно карими глазами, которые будто видели его насквозь. Незнакомка с интересом изучала его, прежде чем снова заговорить, а спустя некоторое время удовлетворённо хмыкнула. – А ты весьма любопытный экземпляр, – подытожила она свое изучение. – Весьма польщен столь высокой оценкой, – не удержался от едкого комментария Магнус. Если она увидела в нем лишь это, то только кажется умной. – Просто сложно поверить, что ты именно тот человек, который готов пожертвовать собой, чтобы спасти моего сына. На несколько мгновений, которые показались ему вечностью, Бейн утратил возможность дышать. Теперь все стало очевидно, то чувство, что он уже видел где-то это красивое лицо, обрело четкость и понимание. Это была Мариза Лайтвуд – женщина, которая являлась матерью Иззи и Алека, женщина, которая являлась судьей и палачом для своих детей. Он с трудом поборол желание плюнуть ей в лицо. – Ты даже не спросишь, откуда мне это известно? – насмешливо спросила Мариза, пристально рассматривая его. – Полагаю, что нет. – Магнус, – в ее тоне появились успокаивающие нотки, словно она разговаривала с капризным ребенком, – это я ваш человек в Агентстве. Это я помогала вам все это время. – И почему я должен тебе верить? – он наклонился вперед, задрав голову вверх и вкладывая в свои слова как можно больше презрения. – Потому что это правда, – с ледяным спокойствием ответила Мариза. – Видишь ли, Магнус, я приняла решение остаться возле Роберта, чтобы иметь возможность помочь. Я понимала, что рано или поздно он схватит Алека, потому что мой муж может быть очень настойчивым, когда дело касается его безумных идей. И не прогадала. Я всю жизнь мирилась с его безумством, но тогда все это имело легкий оттенок психического расстройства, но когда я осознала, как далеко все зашло – было уже слишком поздно. Мои дети мне не доверяли и приняли решение жить в бегах, а не довериться своей матери. И это моя вина. Сейчас я хочу все исправить, хочу помочь своему мальчику. Это меньшее, что я могу сделать. – Решила одним своим добрым поступком исправить все то дерьмо, которое натворила вместе со своим муженьком? – Магнуса слегка потряхивало от едва сдерживаемой ярости, в отличии от него Мариза оставалась невозмутимой. – Да, – твердо ответила она, заправляя волосы за ухо, – но я не ищу твоего одобрения или понимания. Я пришла сказать, что все произойдет сегодня, и лучше тебе быть готовым, когда все начнётся, потому что у нас будет всего лишь один шанс. И лучше нам им воспользоваться. Когда погаснет свет проглоти свою ампулу, спрятанную в зубе, и отправляйся за Алеком. Он находится в камере шестьдесят шесть, за время, пока будет отключено энергетическое поле, которое вас здесь удерживает, вы должны покинуть Агентство. Чтобы перезагрузить систему понадобится три минуты – это все, что у нас есть. Мариза тяжело вздохнула, будто все это забирает слишком много ее сил но, поколебавшись немного добавила: – И скажи моим детям, что я их люблю. – Сама скажи, – раздраженно воскликнул Магнус, вскакивая на ноги, – забирай Макса и уходи от своего мужа. – Ты еще так молод, – с какой-то обреченной нежностью во взгляде произнесла Мариза, подходя ближе к мужчине. – Алек зовет тебя иногда, когда его разум находится в бреду, видимо, ты много для него значишь. Мариза замолчала, словно ожидала от него чего-то, но Магнус не находился с ответом. Он не предполагал, что Алек хоть когда-либо вспоминает о нем, и слова Маризы Лайтвуд заставили почувствовать тепло в груди, от тех чувств, которые переполняли его, когда он думал об Лайтвуде. – Ты разговаривала с Александром? – он не мог не спросить, казалось, что это был самый важный вопрос, который ему доводилось задавать. Ему просто было нужно знать, что он все еще там, что хоть кто-то сумел до него достучаться. – Нет, - коротко бросила свой ответ женщина и опустила взгляд, словно пыталась спрятать свой стыд. – Ты не разговаривала или даже не пыталась? Тишина в комнате была просто оглушительной, Магнусу чудилось, что он слышит, как его сердце колотится в груди, казалось, что он слышит, как сердце Маризы Лайтвуд вторит его. – Человек самое трусливое создание, которое когда-либо обитало на земле. Именно страх причина большинства наших бед, мистер Бейн, а я самая трусливая из всех, – с этими словами Мариза вышла с палаты, не желая больше продолжать этот разговор. Когда дверь за ней закрылась она, наконец, смогла сделать глубокий вдох. Слишком сильные эмоции все это вызывало в ней, а это меньше всего ей нужно сейчас, когда от этого зависит жизнь ее ребенка. Ей было стыдно. Так стыдно за свою слабость, малодушие, трусость, за все то, за что она себя так презирала. Мать должна защищать своих детей, а Мариза Лайтвуд провалила это задание с треском. Жила под гнетом своего мужа, позволила ему издеваться над детьми. Все в ее жизни происходило слишком поздно: слишком поздно поняла, что человек, за которого она вышла замуж фанатик; слишком поздно заметила, что так называемая опека над детьми переросла в каторгу; слишком поздно осознала, что ее дети попросту сломленные и разбитые. Но у нее появилась призрачная возможность все исправить, когда она встретила своего старого знакомого Люка, тогда Мариза приняла решение, что сможет помочь всем другим мутантам, она хотела искупить свою вину. Тем более, что ее дети тоже прятались в Институте, но Роберт опередил их и забрал Алека. – Дорогая, ты готова? Роберт быстро подошел к ней и торопливо поцеловал в щеку. Его движения были хаотичны, впрочем в последнее время он становился все более дерганным. – Да, – коротко ответила Мариза и взяла мужа за руку, уводя от камеры Магнуса возле которой они находились. – Я знаю, что в последнее время мало времени уделял тебе и Максу, – виновато сказал Роберт, нежно целуя ладонь супруги, – но скоро все закончится. Еще немного и мы сумеем достигнуть того, к чему так долго стремились, и, как бы это странно не звучало, поможет в этом наш сын. У Вселенной особенное чувство юмора. Ты сегодня какая-то молчаливая. – Просто устала, – слегка улыбаясь, сказала Мариза. – Может, попробуешь с Алеком по-хорошему? Несчетное количество раз она задавала этот вопрос Роберту, но, как и во все предыдущие разы услышала непререкаемый ответ: – С такими, как он, – глаза Лайтвуда в слабом помещении коридора казались черными – по-хорошему нельзя. Мариза Лайтвуд изобразила беспечную улыбку на своем красивом лице и покорно кивнула головой. Она больше не будет бояться, она будет такой же, как ее дети. Она будет бесстрашной.