Октябрь, 1999 год
Малфой-мэнор
Гермиона стояла в одной из многочисленных комнат замка и рассматривала «Фамильное древо Малфоев». Оно представляло собой огромный гобелен, занимавший целую стену от потолка до пола. На нем были изображены все представители этой семьи, вплоть до Арманда Малфоя, прибывшего в Англию в конце Х-го века.
— Гермиона? Что ты здесь делаешь? — в комнату вошел Драко и обнял ее со спины.
— Изучаю историю твоей семьи, — тихо ответила она.
Драко слегка наклонил голову и поцеловал ее шею.
— Всезнайка, — беззлобно сказал он. — Тебе все нужно знать. Ты же читала недавно «Родословную волшебников», что ты еще узнать хочешь?
— Мне интересно, как жили эти люди и какими они были. Были ли они счастливы в браке и за что «выжженных» исключили из рода. Ты расскажешь мне? — спросила Гермиона.
— Ты же знаешь, что большинство представителей моей семьи были больными ублюдками?
Гермиона не ожидала такого ответа и засмеялась. Это был прекрасный смех. Искренний. Малфой обожал, когда она так смеялась.
— Не хочу расписывать их «подвиги», но вкратце могу рассказать. Кто именно тебя интересует?
— Все!
Настала очередь Драко смеяться.
— Боюсь, на это уйдут месяцы.
— Ладно, — задумалась Гермиона. Она посмотрела на гобелен и начала выбирать. — Про Арманда Малфоя я и так много прочитала, расскажи про Николаса Малфоя.
— Ух, выбрала одного из самых мерзких. Хотя на этом дереве сложно найти адекватного человека. Николас был большим любителем пытать и убивать маглов. Избежал наказания, так как не было доказательств его вины. Тогда бушевала чума и многие пропадали. Однако из его дома всегда были слышны крики.
— А его жена?
— Знаешь, при изучении семейной истории нам рассказывают только о представителях мужского рода.
— Жаль, — она повернулась к старому полотну. — Про Септимуса я слышала. Читала, что сам Министр магии его слушался, — Драко кивнул. — Тогда расскажи мне о Брутусе Малфое.
— Не много ли истории на сегодня? Ты еще не устала? — он легонько погладил пока еще плоский живот Гермионы. — Ты из-за беременности решила узнать все о роде?
— А ты отлыниваешь от ответа? — улыбнулась она. — Почему не хочешь рассказать мне о Брутусе?
— Потому что он, как и любой представитель этой семьи, ненавидел маглов, — Нарцисса услышала их разговор из соседней комнаты и решила присоединиться. — Однако многие из нас скрывали это, а вот он не просто кричал об этом на каждом углу, он еще и издавал антимагловский журнал «Воинственный колдун». Он сравнивал предателей крови и просто любителей маглов со сквибами. «
Итак, мы можем с уверенностью утверждать: всякий волшебник, проявляющий склонность к общению с маглами, в колдовстве столь слаб и жалок, что способен возвыситься в собственных глазах, лишь окружив себя магловскими свиньями» — одна из его самых известных цитат.
— Мама! Не будем портить моей жене настроение. Ей нельзя волноваться.
— Нет-нет, мне интересно, — оживилась Гермиона.
— Про кого еще вам рассказать? — Драко смотрел на двух самых дорогих для него людей и не знал радоваться ему или злиться. Они впервые поддерживали более или менее нормальную беседу. Матери не нравилась ее невестка и они практически не общались. Дежурные приветствия и прощания, пожелания приятного аппетита и хорошей прогулки. Однако он не хотел, чтобы они обсуждали убеждения его семьи, особенно потому что все они были против маглорожденных, кем и являлась его супруга.
— Может, про твоего деда, Абраксаса? — Гермиона с любопытством посмотрела на него. — Вы ведь оба были с ним знакомы, а значит, и рассказать можете больше?
— Абраксас был уважаемым человеком. Конечно, убежденным маглоненавистником, однако у него хватало ума это скрывать. Он устроил заговор против тогдашнего Министра магии, Нобби Лича, вследствие чего тому пришлось покинуть свой пост. Помню, он тогда три дня праздновал. Лич был первым и единственным маглорожденным Министром, и Абраксас не был этому рад. Он считал, что во главе магии должны стоять только представители Священных Двадцати Восьми.
— А каким он был в семье? Любящим отцом и мужем или тираном?
— Каким-каким, а вот любящим его точно назвать нельзя было. Жена нужна была ему только для продолжения рода, и он ее только для этого и использовал. Бедная женщина, натерпелась за свою жизнь многого. Для чистокровных нормально выходить замуж без любви и желания. Родители могут выдать нас за кого захотят, лишь бы род продолжал «чистое» существование без примеси всякой «грязи», — Нарцисса явно намекала на невестку, но той было все равно. Ее интересовал только рассказ. — Насколько я помню, Абраксас мечтал о втором сыне и постоянно обвинял супругу в том, что она не может зачать. И наказывал ее за это.
— Но ведь это не ее вина была, а его! — воскликнула Гермиона.
— Что? Почему ты так думаешь? — удивился Драко.
— Я читала это в одной из книг в библиотеке Блэков. Перед пятым курсом я жила там некоторое время, мы убирались в доме. Сириус сказал избавиться от всего, но я попросила не выкидывать книги, а отдать их мне. Он согласился. В одной из них описывались проклятия чистокровных родов. Там я нашла проклятие семьи Уизли, которое не давало им произвести на свет девочку, если только она не будет седьмым ребенком. А так как семь детей — это редкость, Джинни — первая девочка в их семье за много поколений. Там же было описано древнее проклятие, которым «наградил» своих потомков Танус Малфой. Он не хотел семейных распрей и наложил проклятие, не позволяющее чистокровному роду Малфой иметь больше одного наследника и только мужского рода. Неужели вы не знали об этом?
— Нет, — сказал Малфой, садясь рядом с ней. — Я, кстати, не застал бабушку живой. Отец говорил, что она умерла в результате несчастного случая.
— Несчастного, — улыбнулась Нарцисса. — Абраксас просто перестарался на одной «воспитательной беседе». Он наложил на нее режущее и не рассчитал силы.
— Я не совсем понимаю, — сказала Гермиона. — Как он мог наложить на нее режущее проклятие?
— Оо, Абраксас был настоящим монстром. Он всегда любил причинять людям боль, так что он сразу предупредил родителей невесты, что их брак будет не Священным, а только Вечным. Поэтому он мог спокойно наказывать и пытать свою жену за очередную попытку сбежать.
— Попытку сбежать?
— Ох, дорогая, многие жены Малфоев пытались сбежать от них.
— А кому-нибудь удавалось?
— Гермиона, а почему ты этим интересуешься? Готовишься к побегу? — улыбнулся Драко. Гермиона улыбнулась ему в ответ и потянулась за поцелуем. — Знаешь, что я думаю? — отстранившись от нее, спросил он. — Нужно и тебя добавить на гобелен. Ты теперь — Малфой, а все Малфои были изображены на нем.
— А еще все Малфои были чистокровными, — ответила она. — Нет, Драко, не нужно. В конце концов, это традиции вашей семьи и нарушать их, я считаю, неправильно. Пусть тут будут изображены только чистокровные.
— Не только, — обнял ее Малфой. — Наш сын будет полукровкой, но, так как он урожденный Малфой, он проявится на гобелене при рождении.
— Как интересно, — задумалась Гермиона. — А почему ты думаешь, что у нас будет именно сын?
— Как почему? В роду Малфоев давно рождаются только мальчики, да и ты сама рассказала о проклятье.
— Драко, — улыбнулась она. — А еще я сказала, что это заклятие было направлено на продолжение «чистого» рода. Если кто-нибудь из его потомков женится на маглорожденной, то ребенок может родиться любого пола.
— То есть, — понял он. — У нас может родиться девочка?
— Конечно!
— Это было бы здорово. Я хотел бы иметь дочку. Похожую на тебя, — улыбнулся Малфой и поцеловал ее в щеку. — Может, пойдем в спальню? — тихо спросил он.
— Драко, — улыбнулась в ответ Гермиона. — Я бы хотела еще немного изучить это полотно. Оно сильно отличается от того, что находится на Гриммо.
— Давно я не была на Гриммо, — напомнила о себе Нарцисса. — В детстве я любила часами смотреть на тот гобелен.
— А не расскажете немного о вашей семье? Меня очень заинтересовали некоторые представители рода Блэк, когда я изучала их историю.
— Так, — встал Драко. — Я чувствую себя здесь лишним. Милая, — обратился он к Гермионе, — как закончите, приходи ко мне, — его ладонь легла ей на щеку и большим пальцем провел вдоль носа. — Только больше никаких историй о том, как сбежать от мужа, — улыбнулся он обеим. — Не хочу даже думать об этом. Я люблю тебя, — и поцеловал жену в губы.
— Я тоже тебя люблю.
Декабрь, 2000 год
Министерство Магии
Кэтрин с Грэтхемом подходили к кабинету временного главы мракоборческого отдела. Он постучал и вошел внутрь, а Кэт обратилась к девушке, которой тут не должно было быть.
— Астория? Что ты здесь делаешь?
— Привет, — немного нервно улыбнулась она. — Я забыла в столе некоторые документы и пытаюсь их отыскать.
— Ты могла бы написать мне записку, и я сама бы отправила их тебе.
— Я же знаю, как ты загружена. Не хотела тебя тревожить.
— Ты должна уйти! Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы тебя увидел кто-нибудь другой? Ты копаешься в чужом столе, в чужих документах. Документах дела, к которому тебе запрещено приближаться.
— Я все равно их не нашла, — вздохнула Астория. — Что-нибудь новое выяснили? Зачем вызвали Грэтхема?
— Астория! Уходи, пожалуйста, иначе я решу, что ты что-то вынюхиваешь.
— Кэтрин… я могу все объяснить. Давай в обед встретимся, и я все расскажу. Пожалуйста! Только не говори никому, что видела меня, я не хочу лишиться места стажировки.
Тернер задумалась, но все же кивнула.
— Давай в час дня в столовой на втором этаже? Но у меня будет совсем немного времени. Новый стажер… что-то с чем-то. Мне кажется, от него будет больше проблем, чем пользы.
— Спасибо! Встретимся в обед! Кстати, — Гринграсс уже собиралась уходить, как вспомнила, — невеста Гарри, Джинни, пришла. Я отправила ее в его кабинет, но собрание уже должно было закончиться, а она вроде бы опаздывает.
— Все хорошо. У нас появилась новая информация и, боюсь, Гарри не скоро выйдет. Я объясню все мисс Уизли, — Астория кивнула, и Кэт пошла к кабинету Гарри. Постучав, она вошла внутрь. — Мисс Уизли? — спросила она. Джинни слишком резко обернулась, как будто ее застукали за чем-то незаконным, но потом, увидев Кэт, вздохнула с облегчением. — Меня зовут Кэтрин Тернер. Меня попросили передать, что собрание будет еще идти некоторое время.
— Мисс Тернер? Здравствуйте. Да, мне нужно поговорить с Гарри, но это не настолько серьезно. Можете ему передать, что мои сборы перенесли, и я улетаю не на следующей неделе, а сегодня и, если он хочет успеть меня застать, ему придется прийти домой пораньше.
— Да, конечно, — ответила она. — Как только собрание закончится, я ему передам ваше сообщение.
— Знаете, Кэтрин, — Джинни начала всматриваться в ее лицо, — в последние дни Гарри часто о вас говорил. Я даже немного ревновать начала.
— О нет-нет, вам не стоит переживать. Мистер Поттер меня совершенно не интересует.
— А я и не переживаю, — улыбнулась Уизли. — Я доверяю своему жениху. Но он и правда много о вас говорил. О том, что вы отличный работник. Это ведь ваше первое дело?
Кэтрин совсем не нравился этот разговор и то, к чему он сводился. Это и правда было ее первое дело, и ей не хотелось терять свое место. В ответ она лишь кивнула.
— Ну что ж. Мне нужно идти, — вдруг сказала Джинни. — Пожалуйста, не забудь о моей просьбе. И еще, мисс Тернер, — она взглянула на Кэт и задумалась. — Нет, ничего. Не провожайте, — и вышла из кабинета.
Кэтрин лишь пожала плечами и пошла дальше работать.
***
— Джинни? — Гарри вышел из камина и направился на поиски своей невесты. Он нашел ее в спальне, собирающей чемодан. — Мне передали твое сообщение. Почему так срочно?
— Я не знаю, руководство так решило, — пожала плечами она. — Гарри, я не только из-за сборов приходила к тебе. Возникли некоторые проблемы с подготовкой к свадьбе. Сегодня мне пришло сообщение. Церковь, где мы хотели провести свадьбу, была вчера сожжена. Так что нужно искать новое место. Также из-за моего раннего отъезда тебе придется самому встретиться с отцом Малдуном и обсудить с ним точную дату и место. А также назначить следующую встречу, недели через три. Я уже должна буду вернуться к тому времени.
— Сожжена? Та церковь же совсем недавно была восстановлена после войны. Да и зачем ее вообще поджигать?
— Ох, я не знаю, Гарри. Это правда очень печально. Я с детства мечтала о свадьбе там.
— Не переживай! В любом случае, у нас будет самая лучшая свадьба! — Джинни улыбнулась и поцеловала его.
***
— Кэтрин! Я здесь! — крикнула на всю столовую Астория.
Тернер подошла к столику и села. Вид у нее был измотанный.
— Извини за опоздание. Я зашиваюсь. Вард, новенький стажер, испортил половину документов, представляешь? Перепутал заклинание левитации со стирающим заклинанием. Теперь буду до ночи сидеть и восстанавливать их. Как же я устала!
— А если попросить другого ассистента?
— Да кого другого? Больше никого нет. Этого еле нашли, да и лучше бы не находили. Давай лучше перейдем к делу. Извини, я не могу долго сидеть тут.
— Да, конечно. Вот, я взяла тебе кофе, правда он уже остыл.
— Спасибо, — искренне поблагодарила ее Кэт. — Что ты хотела рассказать?
— Насчет Гермионы. Я хочу, чтобы ты знала, я не вынюхиваю ничего со злым умыслом. Я правда хочу помочь делу. Понимаешь… когда мы учились в школе, я ее ненавидела. В Гермиону влюбился парень, который нравился мне. Я тогда терпеть ее не могла и даже пыталась проклясть, представляешь? Мерлин, какой же дурой я была! Но я видела, что парень, который должен был быть моим, по крайней мере, я так считала, смотрел на нее и улыбался. И мне было так больно. Он просто не замечал меня, даже взглядом не удостаивал. А после войны, когда я вернулась в школу, именно она начала заступаться за меня и остальных слизеринцев. Как мне было стыдно! После школы мы пару раз встречались на приемах, но почти не общались. Я знаю, что она была хорошим человеком и не заслужила такого конца. Да она вообще ничего плохого не заслужила. Я хочу быть полезной.
— Я понимаю, — тихо сказала Кэтрин. Она почувствовала, что ее резко начало клонить в сон и сделала еще один глоток кофе. — Но если я еще раз встречу тебя у кабинета Корнера, я все ему доложу. Запрет на расследование дел, в которые вовлечены близкие знакомые и родственники, наложен не просто так. Ты не можешь быть объективной.
— Кэт, ты в порядке?
— Спать хочу, вырубаюсь совсем.
— Допей весь кофе, может, станет легче, — Астория пододвинула стаканчик к ней.
— Да кофе уже не помогает, — ответила Тернер, но все же допила напиток. — Я совсем выдыхаюсь. Хорошо хоть завтра выходной. Отдохну немного. Кстати, Астория, — вдруг вспомнила она. — А с Джинни Уизли ты близко знакома?
— Не особо, она на год старше меня училась. В разборки никогда не лезла, слизеринцев не гнобила, так что ничего плохого сказать о ней не могу, а что?
— Да я ей, видимо, не понравилась. Странно смотрела на меня сегодня и, мне показалось, что она ревнует Гарри.
— Ой, у них с Гарри давняя история. Она в него с одиннадцати лет влюблена. Уверена, что теперь, когда он наконец-то обратил на нее внимание, она его точно не отпустит.
— Хорошо, что он мне и не нужен, — улыбнулась Кэтрин. — Мне сейчас вообще никакие отношения не нужны.
— Почему? — удивилась Гринграсс.
— Недавно рассталась с парнем. Он был настоящим тираном, я практически сбежала от него.
— Ничего себе! Бил тебя?
— Нет, спасибо и на этом. Но пытался полностью контролировать мою жизнь и решать за меня абсолютно все. Я рада избавиться от него и что здесь он меня не найдет, — вдруг к сонливости Кэт присоединилось еще и головокружение. — Мерлин, что-то мне совсем нехорошо. Пойду к колдомедику, попрошу какое-нибудь зелье бодрости, а то до вечера не доживу.
— Что с тобой? — Астория встала и взяла ее за руку. — Пойдем, я тебя провожу.
***
— Трейсер? Вы здесь? — крикнул Гарри Поттер. Он спустился к главному судмедмагу за информацией.
— Да-да, мистер Поттер, идите на мой голос.
Гарри нашел его и удивился количеству пробирок на столе.
— Что вы делаете?
— На данный момент личность жертвы неизвестна. А у меня сейчас есть лишнее время. Я подумал сравнить образцы жертвы с образцами работников Министерства, что не пришли сегодня на работу. Скорее всего, пользы это не принесет, но я не знаю, как еще распорядиться свободным временем.
— У вас хранятся образцы каждого работника Министерства?
— Конечно. Вы что, не помните, как при поступлении у вас их брали? Они берутся не просто так. А как раз для таких случаев.
Гарри вспомнил и кивнул.
— Ясно. А зачем вы меня вызывали?
— Да-да, я помню, — Трейсер встал, обошел стол и подошел к другому. — Вот, смотрите, — и показал Поттеру отрезанный язык жертвы. — Видите угол среза и следы лезвия? То, что язык отрезали без помощи магии, я уже писал в отчете. Скорее всего, обычным кухонным ножом, но больше меня удивляет угол среза. Видите? — он показал язык поближе. — Скорее всего, жертва сама себе его отрезала.
— Что? Сам отрезал себе язык? Зачем?
— Думаю, он был под Империусом, иначе это не объяснить. Правда, если на него наложили Непростительное заклятие, то после отрезания языка человек уже был в своем уме и мог что-нибудь предпринять против нападавшего.
— Не понимаю, — сказал Гарри.
— Эх, молодежь, — улыбнулся Трейсер. — Представьте, что на вас наложили Империус и заставили танцевать и смеяться, а после этого запустили еще и Круциатус. Боль будет слишком сильной и разрушит первое заклинание.
— Проще говоря, боль вытесняет Империус?
— Да, так и есть. Я хочу порекомендовать привлечь к этому делу одного Целителя Ума. Убийца явно ненормальный, и нам нужен будет его психологический портрет. Возможно, он сможет понять мотивы или желания этого человека.
— Это отличная идея. Я сейчас же передам ее Корнеру.
Гарри поднялся на свой этаж и пошел к кабинету временного главы мракоборческого отдела.
— Гарри! — окликнул его кто-то.
— Астория? — удивился он. — Что ты здесь делаешь?
— Я просто шла сказать Алексу, что Кэтрин стало плохо. Я отвела ее к целителю, он дал зелье и порекомендовал ей немедленно пойти домой. Сказал, что она слишком много работает. Кэт не хотела идти домой, но я уверила ее, что все вам объясню и начальство войдет в ее положение.
— Конечно! Она и правда тут работала за троих. Хорошо, я сам передам все Корнеру.
— Спасибо, Гарри! А то мне пора идти, — поблагодарила его Астория и быстро убежала.
Поттер подошел к кабинету начальника и постучал. Услышав ответ, он зашел внутрь.
— Сэр, я только что от Трейсера. У него есть новости о жертве. Скорее всего, перед нападением на него был наложен Империус, и его заставили отрезать себе язык.
— Самому себе?
— Да, сэр. Скорее всего, это было сделано для того, чтобы он потом не смог заклясть противника, если у него получится вырваться.
— Больной ублюдок! — выругался Алекс. Гарри не стал с ним спорить. — Что-нибудь еще?
— Да, Трейсер хочет привлечь к делу Целителя Ума, для прорисовки психологического портрета. Я согласен с ним. У нас явно психически неуравновешенный маньяк.
— Да, хорошо, пусть сам выберет кандидатуру, — Корнер встал из-за стола, открыл дверь в кабинет и начал искать ассистентов. — Куда это подевались наши стажеры? — удивился он.
— Ой, простите, точно! Мне только что сообщили, что Кэтрин пришлось срочно уйти. Ей стало плохо, и целитель незамедлительно отправил ее домой.
— Бедная девушка, совсем мы ее загоняли. Пусть не переживает, лечится и выходит, когда сможет. Второй стажер пока поработает за двоих.
Гарри улыбнулся этой мысли. Он уже видел этого Варда «в деле», когда тот уронил все бумаги в коридоре и вместо того, чтобы собрать их, чуть было не поджег.
— Насчет книг что-нибудь уже выяснил?
— Пока нет. Я изучаю их, просматриваю на наличие пометок. Хотя Гермиона никогда бы не стала портить книги. Она их обожала. В прошлом году мы с ней встречались в одном кафе, а она пришла с пакетом, полным книг. Хотя дома у нее была огромная библиотека, и в книгах она явно не нуждалась. Но все равно не могла пройти мимо книжного, — предался воспоминаниям Поттер.
Когда он уже хотел уйти, в кабинет Корнера вбежал Трейсер. Он сильно нервничал.
— Сэр, я узнал, узнал! Я выяснил имя убитого. Я сравнивал останки с образцами не пришедших сегодня на работу. Наша база работников слишком медленно обновляется, и уволенный человек еще годами может числиться в ней, и это только сыграло нам на руку. Сэр, я знаю имя жертвы. Это Джон! Джон Долиш!
