Условие

Август, 1999 Малфой-мэнор Книги. Полки, ряды и даже этажи книг. Библиотека Малфой-мэнора славилась своей обширностью и количеством древних фолиантов. Древних темных фолиантов. Пенни шла между рядами второго этажа библиотеки в поисках хозяйки. Молодая миссис Малфой любила проводить тут время не только за чтением книг, но и просто сидя на одном из больших подоконников высокого окна. Но сегодня ее там не было, и эльфийка пошла наверх, зная, как жена хозяина не любит, когда кто-то из домовиков трансгрессирует рядом с ней. Ее это пугало. Пенни нравилась молодая хозяйка. Хозяин предупредил всех эльфов, что его жена может попытаться освободить их и чтобы они объяснили ей, чего они хотят. Однако с первых дней миссис Малфой полностью посвятила себя мужу и книгам, ни разу не попытавшись поговорить с ними насчет освобождения. Что очень радовало домовых эльфов. Особенно Пенни. Она быстро полюбила новую хозяйку. За годы служения благородному семейству Пенни не могла припомнить, чтобы кто-то из его членов посещал библиотеку так часто, как новоиспеченная миссис Малфой. Она постоянно заглядывала сюда, водила рукой вдоль книжных полок в поисках определенных томов. Она могла часами сидеть тут и просто наслаждаться тишиной. Да, Пенни прекрасно понимала хозяйку. Она сама обожала это помещение за тишину и приятный запах книг. Эльфийка начала переживать. Хозяин Драко приказал домовикам присматривать за его женой, пока ему придется ненадолго отлучиться, но Пенни не могла ее найти. Миссис Малфой не было на ее любимом месте, и кресло у камина пустовало. Но она точно была в библиотеке, Пенни чувствовала это. Пройдя два ряда, Пенни услышала тихий скрежет. Она пошла на звук и за поворотом увидела «пропажу». Молодая хозяйка сидела на полу, уткнувшись лицом в колени. Казалось, что она плачет, но плечи не тряслись, как при рыдании. Однако ее тело слегка пошатывалось, как будто она вот-вот потеряет равновесие. Одной рукой она обнимала себя, сжимая плечо пальцами так сильно, что, скорее всего, останутся синяки, а второй — чесала свою шею. Нет, не чесала. Она ее раздирала, как будто пыталась добраться до чего-то под кожей. Вся шея была покрыта красными полосами, через некоторые из них уже просачивалась кровь. Пенни испугалась и не знала, что делать. За те два месяца, что хозяйка жила тут, она ни разу не была в таком состоянии. Всегда улыбалась при муже или увлеченно зачитывалась книгами. Голова Гермионы приподнялась, и Пенни, не зная, как себя вести, спряталась за шторой ближайшего окна. Аккуратно выглянув из-за нее, она продолжила свое наблюдение. Глаза миссис Малфой не были красными, они были пустыми. Стеклянными. Ничего не выражающими. Она смотрела прямо перед собой, хотя перед ней была одна лишь стена. Ноги, согнутые в коленях, начали разгибаться и легли на пол. Рука, обнимающая тело, тоже упала вниз. Только вторая рука продолжала расчесывать шею. Пенни не знала, сколько прошло времени, прежде чем она перестала это делать. Просто в какой-то момент вторая рука присоединилась к первой и также упала на пол. На мгновение Гермиона показалась домовику куклой. Неживой пустой марионеткой, чей кукловод отложил ее и ушел по своим делам. Эльфийка уже решила, что пора выходить из своего укрытия и предложить помощь, как взгляд хозяйки сфокусировался, а рот открылся. И она начала кричать. Хотя криком это нельзя было назвать. Вопль. Истошный, оглушающий вой. Пенни пришлось прикрыть уши руками. Она испугалась, что этот рев может лишить ее слуха. Она не слышала такого крика раньше. От страха эльфийка закрыла глаза. Пенни никогда не встречалась с банши, но была уверена, что даже привидение не издает таких звуков, как ее хозяйка. Громкий, полный боли и отчаяния крик, казалось, никогда не прекратится. Тело Гермионы начало потряхивать. Ее ноги заскользили по полу, как будто не могли зафиксироваться, а кисти рук сжались так сильно, что ногти впились в кожу. Но вдруг все прекратилось. Пришедшая в себя Гермиона боковым зрением уловила движение и повернула голову в сторону окна. Из-за шторы виднелась тоненькая ручка, которая прижимала ладони к ушам. — Пенни? Ее обнаружили. Эльфийка опустила руки вниз и вышла из укрытия. — Х-хозяйка, — пролепетала она, все еще испуганная. Смотря себе под ноги, она продолжила: — Пенни искала Вас. Пенни хотела узнать, не нужна ли вам ее помощь. Услышав это, Гермиона улыбнулась. Но Пенни знала, что это была ненастоящая улыбка. Ее взгляд все еще был пустым. — Извини, если испугала тебя. Пенни удивленно подняла голову. Перед ней никогда раньше не извинялись. Перед ней никогда не отчитывались. Ей только приказывали. — Пенни может помочь хозяйке? — Со мной все хорошо, — продолжала улыбаться Гермиона. — У хозяйки кровь, — своим длинным пальцем она указала на красную шею. — Пенни может помочь. Пенни знает, где лежат лечебные зелья. — Кровь? — удивилась миссис Малфой. Она прикоснулась рукой к шее и почувствовала ее. Посмотрев на свои пальцы, она увидела красные разводы. — Я не заметила. — Хозяйке нужна помощь! — решила эльфийка. — Хозяин будет недоволен, если увидит вас в таком состоянии. — Ты права, — Гермиона все смотрела на свою кровь на пальцах, а потом перевела взгляд на домового эльфа. — Что ты говорила о зельях? — Пенни покажет, — и повела ее из библиотеки. Все время, пока эльфийка шла к шкафчику с зельями, она оглядывалась на хозяйку. Ровная походка, никакого дрожания рук, легкая улыбка на лице — ничто не указывало на былую истерику. Подойдя к тайнику с зельями и открыв его, Пенни отступила на несколько шагов. Она наблюдала, как Гермиона быстро обработала свои раны, которые начали затягиваться прямо на глазах. Через полчаса от них не должно остаться и следа. — Спасибо, — поблагодарила домовика миссис Малфой, когда закончила. — Мне лучше. — Хозяйка, — робко поинтересовалась эльфийка. — Пенни не должна была… Пенни хотела бы Вам помочь… но Пенни не знает как… Хозяйке нужна помощь? — Все хорошо, — успокоила ее Гермиона. — Со мной все будет хорошо, — и ушла, оставив ее одну. Пенни смотрела вслед уходящей хозяйке и думала, нужно ли сообщать об этом хозяину Драко? Тот приказал рассказывать обо всем, что беспокоит его жену, но она сказала, что с ней все хорошо. Тогда что произошло в библиотеке? Почему она так кричала? Ей было больно? Миссис Малфой не сказала, что ей плохо, значит ли это, что она не хочет, чтобы об этом знал ее муж? Но он приказал сообщать обо всем. Так кого нужно было послушать бедной Пенни? Через час вернулся мистер Малфой. Пенни видела, как он подошел к своей жене, поцеловал ее, и они ушли наверх, держась за руки. С хозяйкой все было хорошо. А значит, Пенни не о чем беспокоиться. Ничего страшного не произошло, и не стоит беспокоить хозяина. Февраль, 2001 Гриммо, 12 Драко, Гарри и Рон сидели в полной тишине. Никто из них не хотел нарушать молчание. Все думали лишь о Гермионе и о том, что с ней произошло. Как такое могло случиться? Почему она не обратилась к ним за помощью? Кто вообще мог такое совершить? Послышался шум, и все повернулись в сторону камина. Из него вышла Астория, держа в руках Омут Памяти. — Вот, — она поставила его на стол. — Только нужно вернуть, пока отец не заметил пропажу. — Не волнуйся, — успокоил ее Гарри. — Не думаю, что кто-нибудь из нас захочет пересмотреть это воспоминание. Уже вечером Омут будет на месте. Астория кивнула и отошла. Она не знала, что за воспоминание они будут просматривать. Двадцать минут назад к ней «прибежал» Патронус Рона и попросил принести им Омут. Судя по лицам парней, это воспоминание не было счастливым. — Ну что ж… — начал Поттер. — Малфой? Услышав свое имя, Драко как будто очнулся. Он посмотрел на Поттера, а потом кивнул и достал из кармана небольшой флакончик. Именно в него он поместил воспоминание Вотсона о его единственной встрече с Гермионой. — Не уверен, что хочу это видеть, — сказал Рон, смотря на белую субстанцию. — Никто из нас не хочет, — заметил Гарри. Малфой медленно встал и подошел к Омуту Памяти. Немного помедлив, он все же открыл флакон и вылил его содержимое в чашу. — Идем? — спросила Гринграсс, заметив, что никто не направляется в сторону Омута. Она уже боялась этого воспоминания, хоть и не знала, что в нем. — Идем, — согласился Драко и первым нагнулся, «запрыгивая» в Омут. Остальные переглянулись и последовали за ним. Туман рассеялся, и Драко огляделся: Поттер, Уизли и Гринграсс уже были здесь. Они стояли в центре помещения, в котором были несколько часов назад. Оно выглядело так же, как и сейчас, за исключением беспорядка на столе. Позади них послышался тихий вздох, и они обернулись. Дерек Вотсон выглядел таким же, каким они его и видели, только волосы были длиннее. Он убирал стулья, но вдруг направился к двери. Гарри кивком головы подсказал остальным следовать за ним. Дерек по пути к выходу вытащил из кармана ключи, но вместо того, чтобы запереть помещение, распахнул дверь и посмотрел куда-то вдаль. — Она сидит там уже минут пятнадцать. Дерек и невидимые наблюдатели вздрогнули. Малфой, узнав голос жены, вышел из зала и посмотрел на нее: Гермиона стояла, прислонившись к стене, и грустно смотрела на девушку, одиноко сидевшую на скамейке через дорогу от них. Глаза Гермионы были покрасневшими, волосы убраны, а руками она вцепилась в собственные локти, как будто хотела согреть себя или защититься от чего-то. — Эта девушка села туда, как только вышла после вашего собрания. С тех пор она не двигается, — продолжила она. — Я знаю, — чуть улыбнулся Дерек. — Она всегда так делает после наших встреч. Это помогает ей успокоиться, прежде чем вернуться домой. Гермиона ничего не ответила и только кивнула. Ее взгляд был направлен куда угодно, только не на Вотсона. Драко подошел к ней ближе и протянул руку к ее лицу, но пальцы прошли сквозь. Сжав пальцы в кулак, он опустил руку вниз. — Вы давно тут стоите? — Дерек разрушил затянувшуюся тишину. — Около часа, — тихо ответила Гермиона. — Почему вы не зашли? Если вы опоздали, то это нестрашно. Она наконец подняла свой взгляд на собеседника. — Я думала, что эту группу будет вести женщина. Дерек посмотрел ей в глаза, покачал головой и перевел взгляд на скамейку. — Изначально женщина и проводила эти встречи. Но потом она переехала, а закрывать группу не хотелось. Эти встречи многим помогли, — начал Вотсон, смотря на девушку через дорогу. — Помню, как только я стал руководить этой группой, к нам пришла женщина. Она многое пережила, но никому не могла рассказать об этом. Сейчас она живет с мужем и детьми, но образ преступника, напавшего однажды на нее, годами не покидал ее. Ей постоянно казалось, что он где-то рядом. Позже она призналась, что, с тех пор как стала посещать наши встречи и рассказала о том, что с ней произошло, она перестала оборачиваться на любой шорох, и кошмары уже не преследуют ее каждую ночь. Что ей нужно было поделиться этим хоть с кем-нибудь, — он повернулся обратно к собеседнице. — Вы хотели бы поговорить? Гермиона чуть наклонила голову, как будто обдумывала ответ. — Я не знаю, — тихо ответила она. Ее ладони начали потирать предплечья. Дерек это заметил и сделал шаг от двери. — Зайдете? — он увидел, что девушка смутилась такому предложению. — Если хотите, дверь можно оставить открытой, — и спрятал ключи в кармане. Медленной, неуверенной походкой, Гермиона зашла внутрь помещения. Дерек и Драко зашли за ней. Теперь все «гости» могли свободно наблюдать за главными героями воспоминания. Жестом Вотсон пригласил Гермиону сесть на один из оставшихся стульев. — Я не знаю, что нужно говорить, — призналась Гермиона, снова отведя взгляд в сторону. — Для начала, — Дерек опустился на стул напротив. — Как мне вас называть? — Джулия Вассер, — быстро ответила она. Рон с Гарри и Асторией переглянулись. Было видно, что Гермиона заранее придумала ответ на этот вопрос. Дерек кивнул, хотя он, скорее всего, тоже это понял. В конце концов, как часто на таких встречах называют свои реальные имена? — Ну что ж, Джулия… О чем ты хочешь поговорить? — Я вас не отвлекаю? — Гермиона резко вскочила со стула. — Ведь встреча уже закончена, и у вас, думаю, есть и другие дела. — Все в порядке, — он протянул ей руку и снова предложил сесть. — Это последняя на сегодня встреча. Я никуда не спешу. И давай перейдем на «ты»? — она кивнула. — Если ты хочешь что-то рассказать, то я выслушаю. Она села обратно, но все молчала, опустив взгляд на свои руки, которые теперь лежали на коленях. — Я не знаю, что говорить, — вздохнула она. — Я еще никому не рассказывала об этом. — Я понимаю, — сказал Дерек. — Многие жертвы насилия годами носят это в себе, не находя сил поделиться этим с кем-то. — Нет, — Гермиона покачала головой. — Я хотела рассказать друзьям, но… они не стали меня слушать. Они разозлились и выгнали меня. — Разозлились? Почему? — Прежде чем я попыталась рассказать им, они увидели обручальное кольцо у меня на пальце и, когда узнали, за кого я вышла замуж, разозлились и… и назвали меня шлюхой, — в этот момент из ее глаз потекли слезы. Дерек медленно встал, подошел к столу, налил стакан воды, взял салфетки и протянул их ей. Она начала вытирать слезы с лица. — Я не успела ничего им объяснить, как меня попросили уйти. — Они были неправы, — сказал Вотсон, занимая свое место. — Ты сказала, что вышла замуж? А твой муж? Ему ты пыталась рассказать? — Нет, — покачала головой Гермиона. — Я не могу сказать ему это. В этот момент Малфой пошатнулся. Ему было больно слушать ее. — Почему? Она прикрыла рот рукой и начала качать головой. Судя по тому, как дрожали ее плечи, Драко понял, что она сдерживает рыдания. Второй рукой Гермиона потянулась к своей шее и начала потирать ее. — Мне было так больно. Драко сел на последний свободный стул. Он понял, что не может спокойно слушать это и хотел уйти, но не мог. Обернувшись, он увидел, что Поттер и Уизли в таком же состоянии, что и он, а Астория начала плакать. — …так противно, — продолжала Гермиона. — Я хотела, чтобы он прекратил, но он продолжал, — слезы текли по ее лицу, а рука уже не терла кожу шеи, а царапала ее. — Он трогал меня… целовал… говорил, что я его соблазняла, что сама хотела его, но это не так. Я никогда не хотела этого! Мне было так больно, — повторила она. — Но я не могла кричать. Не могла сопротивляться. Мое тело не слушалось меня. Можно ли это назвать изнасилованием, если я не дала отпор? — спросила Гермиона. — Конечно, — кивнул Дерек. — Примерно половина жертв изнасилований не сопротивляются, но не потому что хотят этого, а потому что они в шоке. Их тело и разум не слушаются их. Ведь это непривычная ситуация, и человек просто впадает в ступор, не знает, что делать. Но послушай меня, Джулия, ты ни в чем не виновата! Что бы ни говорил этот человек, если ты не хотела этого, значит, он не имел на это права! — он посмотрел на ее шею и уже протянул руку, чтобы прекратить самоистязание, но дернулся. Скорее всего, ей будет неприятно прикосновение любого мужчины. — Твоя шея… — Ему нравится моя шея, — сказала она больше себе, чем ему. — Он все время целовал ее. Восхищался ею… Он так часто облизывал ее, что я хотела содрать с нее кожу, но у меня не получалось. За что он так со мной? — этот вопрос Гермиона адресовала уже Дереку. — Я никогда не хотела этого. Он мне даже не нравился, но он так уверенно говорил, что я заигрывала с ним, флиртовала, а я… я не делала этого. Я и не думала об этом. Честно, я клянусь вам! — Я знаю, — ответил Вотсон. — К сожалению, не только насильники, но и жертвы иногда начинают считать, что они сами во всем виноваты. Общество убеждает, что, если ты не будешь ходить ночью по паркам, то с тобой ничего не случится. Что юбка была слишком короткой, а поведение — непристойным. Что с хорошими девочками такого не будет, но знаешь… это неправда. И с хорошими людьми случаются несчастья. И невиновных обвиняют. Когда говорят, что жертва сама провоцирует насильника — это неправда! Каждый человек отвечает за себя и, если мужчина не сдержался, виновата не жертва, а он сам. У него есть свои мозги и он обязан отвечать за свои поступки. Он не может перекладывать ответственность за такое ни на кого другого. — Но он так и сделал. Он… он преследует меня. Он всегда рядом. Я не чувствую себя в безопасности. Я знаю, что он найдет меня. Мне нигде не спрятаться от него. А потом… он снова сделает это. Как мне это пережить? Мне противно. Я терпеть не могу этот процесс. Я не знаю, будет ли мне когда-нибудь нравиться секс. Каждый раз, занимаясь этим, я хочу кричать от ужаса. Хочу, чтобы все быстрее кончилось. — Даже с мужем? — Да, — выдохнула она. — Мне противна сама мысль об этом. Я не понимаю, как это может приносить удовольствие. Я сейчас не испытываю удовольствие вообще. Иногда мне кажется, что в моей жизни пропал смысл. Я училась, всегда пыталась быть лучшей, но во мне увидели только сексуальный объект. Я не понимаю… Неужели я гожусь только для этого? Тогда зачем я столько занималась, проводила вечера за книгами? Я старалась быть хорошей подругой, но мои друзья не захотели помочь мне. Они бросили меня, когда я нуждалась в них больше всего. Что мне делать? Как жить? Иногда меня посещают страшные мысли. Мне кажется, что есть только один способ избавиться от боли — смерть. Я… я хотела… но не смогла. Мне показалось, что я смогу с этим справиться, пережить, но я не знаю как. — Хорошо, что ты ничего не сделала, — уверенно произнес Дерек. — Смерть — это не выход. Я знаю, что тебе плохо и что пережить такое непросто, но нужно хотя бы попытаться. Найти того, кто выслушает. Возможно обратиться к психологу. Приходи сюда. Может, пойти в полицию? — Полиция, — ухмыльнулась Гермиона. — Ничем она не поможет. — Почему же? Если только… он сам имеет отношение к правоохранительным органам? Она кивнула. — Господи… — вздохнул Дерек. — А родители? — Родители? — не поняла Гермиона. — Да, твои родители. Они у тебя есть? — Мои родители, — еще тише чем раньше произнесла она. — Они обо мне забыли. — У вас непростые отношения? — Нет. Просто мы давно не общались. И они меня уже и не вспомнят. — Так напомни им о себе, — подсказал Вотсон. Гермиона задумалась. — Навести их. Не обязательно сразу рассказывать им, но, возможно, рядом с ними ты почувствуешь себя лучше. Понимаю, это сложно, но попытайтесь отвлечься. Хобби? Чтение? Все что угодно. — Когда-то я любила читать, — призналась Гермиона. — Но теперь я не могу это делать. Библиотека уже не кажется мне безопасным местом, а книги не привлекают меня как раньше. Даже газеты читать не могу… Каждый раз, когда я вижу его фотографию в прессе, я хочу разорвать ее. Но я знаю, что в жизни не могу ничего сделать. Мне страшно… — В газете? Он… публичный человек? — Да. Дерек приложил кулак ко рту и начал покачивать головой. Было видно, что эта история ужасает его все больше. Драко, наблюдавший за этим со стороны, постоянно порывался подойти к своей жене и помочь ей, но не мог. Он даже представить себе не мог, что Гермиона так страдала. — Я беременна, — ее голос рассек звенящую тишину. Астория, тихо плачущая до этого, вздрогнула и закрыла ладонью рот. Рон взял ее за другую руку в попытке успокоить. Никто уже не мог тут находиться, но если они сейчас уйдут, то позже им придется начать просматривать воспоминание заново. — Ты знаешь, кто… отец? Гермиона не ответила, углубившись в свои мысли. — Я бы хотела избавиться от ребенка, — призналась она. — Но мой муж… Он не простит мне, если я сделаю это. — Скажи, есть ли шанс, что это его ребенок? Гермиона кивнула. — Ты любишь своего мужа? — Люблю, — слезы начали течь с новой силой. — Я не в праве уговаривать тебя оставить ребенка, но, послушай, если есть вероятность того, что это плод вашей с мужем любви, сможешь ли ты избавиться от него? Сейчас тебе больно и, честно говоря, я не знаю, пройдет ли эта боль полностью, но со временем станет легче. Я правильно понимаю, что «это» произошло недавно? — Недавно, — как в бреду повторила Гермиона. — Как бы ужасно это сейчас ни звучало, я попрошу тебя немного подождать, подумать. Со временем воспоминания начнут рассеиваться, боль утихать. Возможно, ты найдешь силы рассказать об этом друзьям или обратиться в правоохранительные органы. Но, пожалуйста, не совершай сейчас непоправимых поступков. Обсуди с кем-нибудь близким. — Я говорила людям, что что-то не так, — ее голос стал чуть громче, а взгляд осмысленнее. — Я знала, что это не паранойя, но мне не верили. Как я могу доверять им, если они уже не послушали меня однажды? Когда они выгнали меня из дома, даже не выслушав! Мне нужна была помощь, а я осталась одна! — Твои друзья совершили ошибку. Уверен, они не хотели причинить тебе боль. Поговори с ними, объясни ситуацию. Поговори хоть с кем-нибудь… и приходи еще. Если тебе страшно рассказывать это в группе, ты можешь прийти после собрания. Я тебя выслушаю. — Спасибо, — Гермиона встала со стула и обошла его. — Я не думала, что рассказывать это будет так больно. Но мне и правда стало немного легче. Извините, что задержала вас. — Не извиняйся, — Дерек тоже встал, но не стал подходить к ней. — Если хочешь, мы можем еще немного поговорить. — Нет. Я думаю… мне пора идти, — Гермиона развернулась и направилась к выходу. Остановившись на пороге, она обернулась. — Спасибо вам большое. Вы и правда мне помогли. Я найду родителей и поговорю с ними. Вотсон кивнул. Она вышла, прикрыв за собой дверь, и он сел обратно. Его взгляд был направлен прямо перед собой, но он, как будто ничего не видел. Его мысли были далеко отсюда. — Почему мы еще здесь? — тихо спросил Рон у Гарри. — Воспоминание не закончилось, — объяснил тот. — Но ведь Гермиона уже ушла. Ребята переглянулись, пожали плечами и начали ждать. Каждый углубился в свои мысли, как и Дерек. Они обдумывали сказанное. Через несколько минут Дерек встал и подошел к стулу, на котором сидела Гермиона. Нагнувшись, он поднял с пола блокнот. Видимо, он вывалился из ее кармана. Осмотрев его, Вотсон быстро направился к двери, открыл ее и осмотрелся. Астория с парнями пошли за ним. Выйдя из помещения, они увидели, что взгляд Дерека был направлен через дорогу. Обернувшись, они увидели то, на что он смотрел: Гермиона подошла к той скамейке, на которой сидела другая девушка — та, о ком они говорили в самом начале, — что-то у нее спросила и села рядом. Две девушки сидели по разные стороны скамьи, опустив головы, и думали о своем. Дерек сделал шаг к ним, но остановился, кивнул сам себе и вошел обратно в зал.

***

— У нас скверные новости, — без приветствия начала Аманда, заходя в кабинет Корнера. Вебер вошел вслед за ней. — Мне тоже есть что рассказать, — ответил ей Беннет. — Однако Алекс попросил дождаться его. Прибывшие сели за свои места и стали ждать начальника. Через некоторое время он появился, держа в руках довольно большой флакон с зельем. — Сэр, мы были в Хогвартсе и… — Потом, — перебил ее Корнер. Аманда удивленно переглянулась с остальными. Тем временем Алекс произнес Запирающее и Заглушающее заклинания на кабинет. — С сожалением должен заметить, что Министерство уже не является безопасным местом. За последние месяцы сюда проникали много раз. Кто-то под Оборотным зельем, кто-то, возможно, под Империусом. — Откуда у вас данные о Непростительном? — поинтересовался Гидеон. — Я только предположил, но, палочкой, найденной в моем столе, это заклятие было создано множество раз. Мы не смогли выяснить точное количество, но определенно более пятидесяти. Это наталкивает на мысль о том, что некоторых работников Министерства могли заколдовывать уже в стенах этого здания. Теперь я буду еще осторожнее. Каждое утро перед нашими собраниями вы все будете принимать это зелье. Для проверки, — он поставил флакон на стол. Пока остальные смотрели на него, Корнер достал графин с водой и восемь стаканов. — Кто-нибудь догадается, что это? — Отменяющее зелье? — предположила Купер. — Но ведь оно еще только в стадии разработки. — Результаты уже впечатляющие. Оно отменяет все зелья, от Оборотного до Амортенции. Так что, если кто-то из вас прячет свою истинную личность, мы это узнаем. — Это зелье не отменяет заклинания, — заметил Каллен. — Для этого вполне сойдет простое Фините, — объяснил Алекс, разлив воду по стаканам и добавив в каждый по капле зелья. — Ну что? Все взяли по стакану и быстро выпили содержимое. Зелье почти не имело вкуса, так что никто даже не поморщился. Корнер осмотрел всех и вздохнул с облегчением. Никто из его команды не был подменен. Осталось проверить их на Империус, и можно продолжать работу. Точнее, начинать заново, ведь все данные были похищены. Достав палочку, Алекс уже собирался произнести простое заклинание, как Аманда с громким стуком опустила стакан на стол. Ее лицо скривилось от ненависти. — Сука! Все смотрели на нее с удивлением, но она больше ничего не произнесла. Только сжимала стакан так сильно, что ее пальцы побелели. Опустив палочку, Корнер уже собирался обратиться к Треверс, как с другой стороны послышался треск. Беннет слишком сильно сжал свой стакан, так что стекло не выдержало и разбилось. Несколько осколков впились в его кожу, но он этого не заметил. — Я знала, что маглам нельзя доверять, — продолжила Аманда. — Я убью эту тварь! — перебил коллегу Беннет.