Школьные будни

Учитель рыдал. Рыдал в открытую. Дима сидел в оцепенении и пытался сдерживать Сережу, который намеревался ударить учителя. Голубые глаза принимали красный оттенок, а лицо опухало от слез. Горящие струйки обжигали щеки, а капли падали с подбородка на оледеневшие от страха руки. В глазах Сережи горела ненависть. Ненависть к учителю. Ненависть к другу. Ненависть ко всему миру в целом за то, что дал этому случиться. Дима смотрел с сожалением на Арсения. Неприятно, конечно, и даже больно, но вина лежит не только на учителе. - Вы родителям звонили? Отец знает? - Отец? Ты думаешь, что этот ушлепок приедет? Он же в стельку, вроде. Не так ли, Арсений Сергеевич? – имя учителя Сережа произнес с обидой и горечью, стараясь подавить подкативший к горлу ком. - Да, Сережа… Дим, он не придет. Сереж, ты… - Чего «Сереж»? Чего? Злюсь ли я? Да нет, так, просто хочу уебать вам! Вы придурок, Арсений Сергеевич! Фары не для вас придумали? Плохо видите – надевайте очки! - Сереж, не надо… - Вы еще и учить меня будете? Да идите вы нахуй, Арсений Сергеевич! Сережа выпалил все это быстро и громко, на эмоциях. Никто не смеет угрожать жизни его друга. Даже, если нечаянно. Даже, если учитель. Он все равно будет заступаться. Он все равно даст сдачи. - Сереж, я правда, я… Не успев договорить, Арсений получил мощный удар по носу. Кровь хлынула сразу, заливая белую рубашку бордовым «красителем». Ничего. Он это заслужил. Так надо. Нос болит, заставляя Арсения схватиться за него и подбежать к первой же медсестре с просьбой о салфетках. Стараясь успокоить поток крови, учитель еще сильнее залил рубашку густой красной жидкостью. Руки тоже были в крови. Да и вообще все было в крови. Даже штаны. Можно было бы пошутить про месячные, но не тот случай. - Сереж, я, конечно, понимаю, что ты зол, но зачем учителя бить? - А то, что он уебок, тебя не смущает? - Сереж! - Чего Сереж?! Я уже 17 лет, как Сережа! А Арсений Сергеевич уже пару часов, как уебок! Арсений слушал это. Он все понимал. Он все принял. Лицо больно жгло от недавнего удара. Перед глазами плыло от потерянной крови. Да, Арсений слаб. Одного удара хватило, чтобы вывести его из состояния нормы. Время уже позднее. Пора ехать домой, улечься в кровать и отложить все проблемы до завтра. Но Арсений только то и делает, что сидит в этой кафетерии, ожидая не известно, чего. Ребята уже пошли домой, оставляя Арсения наедине с мыслями, наедине с собой. Ну, что, понеслась пизда по кочкам. Минуты самокопания и ненависти к себе перетекали в часы. Арсений устал. Он хочет поехать домой, принять горячую ванну и утопиться. Хотя, топиться еще рано. Это же всего его ученик, которого он чуть не убил. Зачем топиться? Застрелиться же быстрее. Но, с другой стороны, кто ему такой Антон? Мать, отец, брат, спонсор? Кажется, нет. Только ученик. Ученик, о котором он заботится.

***

Арсений приехал домой. Он устал. Он хочет спать и Антона. В смысле, видеть Антона. Видеть Антона живым. И пусть не таким счастливым, как хотелось бы, но счастливым по-антоновски. Арсений удобно устроился на кровати, накрывшись одеялом с ног до головы. Проводить завтра уроки не хочется. Тогда мужчина принял решение написать своему другу, Павлу Алексеевичу, с просьбой о замене урока. Муд на завтра: грустить и плакать. Сон почти сразу накатил Арсения. Расслабленное тело еле подрагивало во сне, но организм еще спал. Тихое сопение раздавалось по всей комнате, пробуждая страх. Арсений держит Антона за руку. Такую теплую и нежную. Бледную и хрупкую. Арсений прихватывает Антона за голову, притягивая к себе и утягивая в долгий поцелуй. Руки Антона уже блуждают по спине Арсения, оглаживая каждый позвонок и лопатки. Проходясь от самого верхнего позвонка к самому нижнему, приближаясь к штанам темноволосого мужчины. Дрожащие руки подростка резко переходят на широкую грудь учителя. Они оглаживают пресс и набухшие от накатывающего возбуждения соски. Арсений протяжно стонет мальчику на ухо, откидываясь назад и позволяя стянуть с себя футболку. Это так неправильно. Но так хорошо. Для подростка открывается большая площадка для игр. Мокрый язычок юноши проходится по родинкам, соединяя их длинной прозрачной нитью, и… Арсений просыпается. Просыпается от возбуждения. Почему ему снился этот мальчишка? И почему, блять, у Арсения стоит на Антона? Сон жуткий и до одури приятный. Хотелось бы повторить, но это же неправильно. Это так неправильно. Волна расслабления приходит на мужчину после горячего душа и вкусного завтрака. В голове мысли только об Антона (ну, и о том, чем мог закончиться тот сон, конечно). В момент послышалась знакомая мелодия рингтона. - Арсений Попов? – приятный женский голос раздался по ту сторону провода. - Да. - Антон Шастун вышел из состояния комы. Вы можете его навестить с одиннадцати утра. Алло? Арсений Попов? - Да, я приеду. Мир снова играет красками. Яркими, такими. Он жив. Антон жив.