«Знаешь, что я думаю об этом? Иди. Ты. К черту!»
– Что вы хотите узнать? – девушка закинула ногу на ногу и уверенным движением стряхнула пепел с тлеющей сигареты. – Видите ли, я из журнала "Genre", нас очень интересует та ситуация, что произошла пять лет назад, когда... – Это было по сценарию сериала, – резко оборвала собеседница. – Это так, но ваша история так же бесценна, как и истории других людей, которых посещают наши корреспонденты. Сценарий это, или реальность – люди хотят знать больше. Вы же были там, так? Если вы беспокоитесь об уголовной ответственности, то… – Мне прекрасно известно, что, как непричастной, мне ничего не грозит. – Тогда почему вы не хотите поделиться своими воспоминаниями? – Не думаю, что эта история будет вам, да и остальным людям в общем-то, интересна. Она не такая красочная, как вы её себе представляете. – Не могу с вами согласиться, но и переубеждать вас не стану. Может быть, вы можете рассказать что-нибудь из своей жизни, что, по вашему мнению, было бы интересно читателям или... Молодая девушка поднялась из-за стола, и плавной, грациозной походкой направилась к окну. Смотря, на занесённый снегом сад, она поднесла сигарету к губам и сделала несколько глубоких затяжек. После обернулась и пристально посмотрела на хрупкую девчушку-журналистку из какого-то местного непопулярного журнала. Девочке на вид не больше двадцати двух лет от роду; она нервно мяла уголок блокнота, который лежит на коленях и неуверенно смотрела на актрису, которая стоит перед ней: чёрные как смоль волосы, на лице ни единой морщинки; на первый взгляд кажется, что она – одна из тех гламурных дурочек, но взгляд её тёмных глаз удивительно цепкий, внимательный, пронизывающий. В самой манере держаться видна модельная выправка, осанка абсолютно безукоризненная, степенная и строгая. Девушка выглядит величественно, сразу видно – порода. Хозяйка дома вернулась на своё прежнее место, расположившись напротив гостьи, затушила сигарету в идеально чистой пепельнице, закинула ногу на ногу, облокачиваясь на подлокотник кожаного кресла, сцепила руки в замок и, коротко усмехнувшись, бросила: – Записывайте.***
Изабель София Лайтвуд никогда не думала, что будет настолько ненавидеть себя, как сейчас. Последняя чекнутая эгоистка, которой плевать на свою семью, верно? Верно. Она никогда не думала, что будет врать своим братьям, своей матери и своему парню одновременно. Ладно, матери она врала слишком много, Саймон сам ей врал, Джейс тоже, но перед Алеком было действительно стыдно. Он единственный залуживал знать правду, вот только тогда бы все пошло крахом, а допустить этого нельзя было. А еще Изабель никогда не думала, что будет тайком собирать свои вещи, когда весь Институт спит. По правде говоря, если бы кто-то хоть предположил, что она будет всем этим заниматься, Иззи бы приложила его головой о стену, обещая, что за еще одну подобную мысль отрежет ему уши. Однако на часах 12:37, и она укладывает самую неприметную из всего своего гардероба одежду в спортивную сумку за дверью, очерченной руной бесшумности. – Позавчера Себа видели на юге Чикаго. Ошивался там с бандитами какими-то... Изабель осторожно потянула бегунок, застегивая черно-красную сумку. Это было глупо. Ужасно глупо, даже по меркам той, кто нарушил уйму законов, встречался с фейри, вампирами и... и это было последнее правильное решение. По крайней мере самое безопасное для остальных. Никакие поиски и сборы информации не дали результатов, всего, что они делали было недостаточно – Себастьян Моргенштерн где-то мирно прогуливался по улицам, пока Конклав пытался хотя бы придумать, что им делать. А Изабель по ночам хотелось выть, потому что больше никто не просится с ними на миссию и не задает уйму вопросов в попытках стать взрослее, чем есть. Потому что гребаный Себастьян, мать его, Моргенштерн – убийца, и вся пролитая кровь сходит ему с рук. – Через три дня похороны... Ты… Можешь не пить слишком много? Не думаю, что это приведет… – Я не смогу, прости. Можешь сказать матери, что я не буду мозолить ей глаза. Снаружи хлопнула дверь, и Изабель непроизвольно дернулась, едва не выронив сумку из рук. Алек вернулся. Видимо только закончил с работой. Странно, ей казалось, что он уже давно у себя… Скорее всего Конклав опять начал давить из-за "всей критической ситуации в Сумеречном Мире", и его с головой завалили бумагами. На несколько секунд Лайтвуд задумалась, стоит ли ей немного задержаться и чем-нибудь помочь, ведь то, что она собирается сделать, подкинет еще немного проблем… но Иззи вовремя поймала эту мысль, заперла ее в шкаф и задвинула в самый дальний уголок своего разума. Алеку поможет Лидия, не зря же она тут. А сама Изабель уехала по просьбе отца в какой-нибудь Ванкувер, чтобы просто помочь там, ничего такого. Ее Большой Брат умный, он должен понять, да? Где-то за окном просигналила машина. Изабель засекла семь минут, чтобы дождаться, когда Алек пойдет в душ, или убедиться, что он заснул и вообще не выйдет. Если она попадется на глаза брату, то весь план полетит в Эдом, а ее, в лучшем случае, отстранят от вылазок. Хотя, зная Алека, лучшего случая быть не может. Ее просто запрут в Иституте – если вообще не своей комнате – под четким надзором Джейса, которому перед этим изрядно прополощуют мозги и заставят читать нотации; сбежать уж точно никак не выйдет. Изабель слишком хорошо знала Алека, чтобы испытывать удачу. Глубоко вдохнув и бегло глянув на часы, Лайтвуд оставила эти размышления. В конце концов она сумеречный охотник – она не может просто так проколоться. С тихим скрипом приоткрылась дверь комнаты, и девушка выскользнула в коридор, держа в одной руке туфли, а в другой сжимая ремешок своей единственной спутницы на ближайшую неделю точно. Если, конечно, не удастся переманить кого-нибудь из Института Чикаго, что было бы весьма полезно… Там же есть Институт, верно? Аккуратно, придерживаясь стены, Лайтвуд кралась к главному залу – единственному месту, где можно было бы открыть портал, не перебудив весь Институт. Ведь кто-то позаботился о защите и запретил перемещение из любого участка церкви, кроме, как раз таки, несчастного главного зала! Изабель знала, что туда понаставили охотников, и на портал Института не претентовала; в конце концов она не настолько идиотка, чтобы просто подойти и, к примеру, спросить: «Мальчики, а можно я быстренько заскочу в портал? Я просто туда и обратно, честно!». У нее было кое-что поинтереснее. Остановившись у поворота в коридор, Изабель последний раз оглянулась на дверь своей комнаты и ту, что напротив. Она действительно это делает. Действительно уходит. Но… Макс хотел бы, чтобы она была крутой и сделала бы то, что не может Конклав. И она будет. Даже если Алеку это не… – Изабель? Что ты здесь делаешь? От неожиданности девушка дернулась на голос и выронила туфли, которые с грохотом попадали на паркет. Сердце провалилось куда-то в пятки. Изабель ошарашенно уставилась на стоящую позади Лидию, хватая ртом воздух. Бранвелл отшатнулась, не ожидая такой бурной реакции, а затем обвела взглядом девушку, сумку, ее босые ноги, несчастные туфли и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что ждет объяснений. Где-то внутри у нее зародилось желание сказать: "Бу!", но Лидия была слишком адекватна, чтобы так себя вести. – Не… делай… так… больше! – прохрипела Иззи, шумно выдохнув, и наклонилась за черными лодочками. Лидия продолжала сверлить ее взглядом. Изабель запихнула туфли в сумку, оставив идею, что наденет их у портала, поправила ремень на плече и лучезарно улыбнулась. – Что? Лидия подняла брови, будто бы говоря: «Ты серьезно?» – Что-то не так? – Изабель склонила голову набок, делая вид, будто действительно не понимала, что такого в том, что ее, явно что-то замышляющую, поймали посреди коридора. – Тебя не было в списке ни одной из поисковых групп на сегодня, и никаких распоряжений с твоим участием я не получала. – сказала Бранвелл, прислонившись плечом к стене. Улыбка Изабель становилась все более натянутой. – Ты уверена? – уточнила Лайтвуд, сжимая пальцами ремешок. – Я ведь не могу… просто так здесь… быть. – Нет. – Точно? – Абсолютно. – Но ведь я… – Изабель, хватит. – прошипела Лидия, схватив девушку за плечо. – Что ты здесь делаешь, и куда собралась? Именно поэтому Бранвелл ей никогда не нравилась. Могла бы просто закрыть глаза и пройти мимо. В конце концов, не она отвечает за Лайтвудов, и какая ей разница, чем они занимаются, если ничего плохого не произошло? Но нет же, надо было прицепиться с расспросами! Шестеренки в голове Иззи начали вращаться с космической скоростью. Что ей сказать? Не правду уж точно, это ничем хорошим не кончится. Вызов от Конклава? Проходит через Лидию. Поручение от родителей? Должны были предупредить Лидию. Вылазки через Лидию, переговоры через Лидию, порталы через Лидию, все, черт возьми, через Лидию! Кроме... Кроме-кроме-кроме... Клэри. Точно! – У Клэри какие-то проблемы, она попросила меня прийти. – абсолютно спокойно сказала Изабель и улыбнулась, чтобы все выглядело максимально обыденно. Лидия прищурилась. Ладно, если этого будет недостаточно, то Лайтвуд просто развернется и уйдет к себе, а когда Бранвелл исчезнет, она сможет спокойно... – Хорошо, тогда покажи, что в сумке, и можешь идти. – девушка указала пальцем на молнию. – Я должна проверить, что ты не вынесла оружие, это моя работа. Изабель фыркнула и растегнула молнию, демонстрируя кучу сложенных джинс, платьев, блузок (слишком закрытых; Иззи не помнила, откуда они вообще взялись), гору косметики, очки и пару бумажных пакетов, куда Лидия тоже заглянула, но, обнаружив лишь пару сухпайков, успокоилась. Мысленно Лайтвуд благодарила всех ангелов за то, что она не стала копать глубже. – Это все? – спросила Изабель, стараясь выглядеть глубоко оскорбленной. – Я могу идти? Лидия еще раз обвела ее взглядом, будто бы пытаясь найти подвох. – Зачем тебе столько одежды? – Мне придется утешать Клэри, не хочу пачкаться. – Почему шла без туфлей? – Не хотела никого будить. – Куда столько косметики? – Я должна быть готова ко всему. – Что случилось у Клэри? – У нее… – Изабель замялась на пару секунд, пытаясь вспомнить, что придумала до этого. – С…сора. Она поссорилась… с Люком. А я не могу просто так ее оставить. И что за допросы? Я вроде бы прошла проверку, нет? Бранвелл вздохнула, и с ее лица сползло это жутковато-серьезное выражение главы Института. Изабель даже на секунду перестала думать, что та ее раздражает. – Прости. Помнишь недавнее нападение перевертышей на Институт Филадельфии? – Изабель осторожно кивнула. – Несколько часов назад пришло распоряжение держать ухо востро. А потом еще ты... – Лидия махнула рукой. – В общем, я решила перестраховаться. СВЯТЫЕАНГЕЛЫБОЖЕКАКОЕСЧАСТЬЕ! Лайтвуд едва сдержалась, чтобы не выдохнуть от облегчения. О-ох, когда же ей так везло в последний раз? Когда она разбила отцовскую статуэтку, и удалось свалить все на Джейса? Так вот этот случай не сравнится с тем, как удачно все сложилось сегодня. Ну, удачнее, чем могло бы быть, потому что на месте Лидии мог оказаться Алек, который позвонил бы Люку, даже Клэри, чтобы выяснить, правду ли она говорит. Сейчас его беспокойство, на фоне глупостей Джейса и положения в мире, слишком обострилось… – О, все нормально, я понимаю. – Изабель снова улыбнулась и расправила плечи. – Так… я могу идти? – О, да, конечно. – Бранвелл отошла от стены, открывая девушке путь. Изабель кивнула и, шлепая вспотевшими ногами, практически выскочила на лестницу. А затем зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. О ангел, она не попалась! Надо будет отметить этот день красным в календаре и ежегодно выпивать по этому поводу. Судя по звукам, Лидия еще с полминуты постояла в коридоре, после чего куда-то ушла, а куда – Изабель уже было неинтересно. Лайтвуд досчитала до десяти, сделала несколько глубоких вдохов и, отбросив темные волосы назад, уверенно зашагала вниз по лестнице. Тот факт, что она едва не навернулась, ведь чулки очень хорошо скользят по кафелю, стоит опустить. Убедившись, что за ней никто не следит и не сможет помешать, девушка вытащила из бокового кармана сумки стило и, еще раз посмотрев по сторонам, последнюю распечатку с изображением Себастьяна на улице. Блочные домики, побитые окна, большие небоскребы где-то вдалеке. Что ж, этого должно хватить. Вдох-выдох. Клэри должна простить ее. Изабель поднесла стило к стене и начала выводить руну, похожую на структурированную букву "J", витиеватую, блестящую. Она загорелась золотым светом, и Лайтвуд невольно задержала дыхание. А затем стена расплылась, подобно самому обыкновенному порталу. Губы сами собой растянулись в улыбке; о ангел, это сработало, это действительно сработало! Однако вместе с некой эйфорией пришло и осознание того, что она возможно уже не расскажет об этом ни Алеку, не похвастается перед Джейсом и не сможет извиниться перед Клэри за то, что тайком листала ее альбомы. Возможно… это действительно было глупо… Скорее всего так, но если Себастьян там, а Изабель практически в двух шагах от него, то она уже фактически обязана исполнить свой долг, как сумеречного охотника. Для Макса она была самой лучшей, а самые лучшие на полпути не останавливаются, верно? Изабель еще раз посмотрела на листок с изображением Моргенштерна, стараясь как можно точнее запомнить место, а затем шагнула в портал.***
– Но почему на поиски убийцы отправилась Изабель? – журналистка быстро черкала ручкой по листку, стараясь сделать как можно больше пометок. – Такие опрометчивые поступки были больше свойственные Джейсу, которого играл ваш приятель Доминик Шервуд. Попытка залатать проблему в сюжете этой параллельной реальности? – Сюжет? – актриса насмешливо посмотрела на девушку. – У неё погиб младший брат, а местные правоохранительные органы не могут ничего сделать потому что глубоко внутри боятся. Это было гораздо важнее сюжета. Изабель – живой персонаж, для которого семья дороже целого мира. Вы можете представить себя на ее месте? Люди в таких случаях идут к частным детективам и психологам, а по сценарию у охотников ни тех, ни других не было. У них были только они сами. – Но если она так хотела, чтобы убийца был наказан, то почему отправилась без подмоги? У нее же были братья и друзья, которые могли помочь. Почему она решила пойти одна? Рассказчица неторопливо достала еще одну сигарету, затянулась, расслабленно прикрывая глаза и выпуская облачко сизого дыма, после чего ответила: – Потому что виновными она видела лишь его и себя.