––
– Как ты, Бора? – Просто устала, – она улыбается соседу по парте. Каждый день один и тот же вопрос, один и тот же ответ, один смысл. И конец тоже всегда одинаковый.––
– Уже уходишь? – малышка смотрит пронзительно, немо умоляя остаться на ночь. И, как и в любой момент, Бора лишь хочет быть хорошей сестрой. – Ладно, – говорит шутливо, и девочка, радостно подпрыгивая, втягивает её в маленькую квартирку, чтобы поприветствовать ласково улыбающуюся женщину. В очередной раз Ким отвечает тем же. А, когда наступает ночь... она закрывается в себе, бездумно пялясь в потолок ванной с безнужными слезами и болью в груди.––
– Великолепная работа, Бора! Ты снова лучшая! Интересно, какую старшую школу ты выберешь? – Если честно, я не знаю, – она невозмутимо подыгрывает, стараясь вписаться в рамки, что установили люди. Но и у этого конец неизменный. Когда на город опускается ночь, демоны открывают охоту, не давая заснуть, высасывая все силы. А утром... она борется с ними же.––
– Мы расстаёмся. – ... Почему? – Не прикидывайся! Я знаю, что ты ничего ко мне не чувствуешь! – Но я... Она вновь ступила в замкнутый круг; смотрела, как люди исчезают, оставляя в одиночестве; спрашивала себя, что сделала не так на сей раз, почему все покидают её. Бора извечно жертвовала чем-то больше, чем остальные. Она красива, богата, хороша в учёбе, так почему никто не хочет оставаться рядом? Никто не встаёт на её сторону?––
– Я вернусь через неделю. – Не забывай заботиться о себе. – Конечно, – мужчина треплет её волосы, на что Ким хихикает и выкручивается из объятий. – Кстати, не пригласишь Гахён? – Боже, нет, у неё экзамен. Не горю желанием оказаться заваленной вопросами по предметам и самой же всё решать только потому, что она слишком ленивая, пусть и невероятно умная. – Вот оно как, – он смеётся, и теперь Бора не отходит, увидев машину, ожидающую, чтобы отвезти его в аэропорт. – Береги себя, милая. – И ты, папа. И снова. Она одна. Ночью демоны возвращаются, прекращается сон. Она будто сходит с ума, стеклянными глазами смотря в стену напротив постели. – Папа, – она впивается пальцами в бетонную поверхность. Опустошённая, уставшая бороться, уставшая надеяться, – твоя маленькая девочка уже не справляется... Голос тонет в тиши. Уперевшись спиной, Бора соскальзывает вниз. Кулак жжёт щиплющей болью от многократных встреч со стенкой, но вместо каких-либо чувств — пустота. Ей нужен перерыв. Хочется, чтобы время замерло, позволив глотнуть спасительного воздуха, хочется перестать думать, ведь так было бы легче. Только вот твари в её голове крепчают, особенно в ночи. Ким знает, что должна стать сильнее, чтобы противостоять им, но сейчас... Она устала.––
– У Вас всё в порядке, мисс? – Да, господин О, просто устала, – приглушённо заверяет своего водителя и прислоняется к окну. Чьи-то голоса мгновенно заполняют черепную коробку. Их слова имеют свой смысл, но она не перестаёт говорить себе, что всё будет хорошо. Просто нужно продержаться ещё, сопротивляться ещё один день, совсем немного. Однако демоны причиняют больше неудобств, и вскоре наступает час, когда она должна будет выбрать: перевернуть страницу или закрыть книгу. Продолжить или... завершить.––
– Надоело, – Бора вдыхает полной грудью, вглядываясь во мрак внизу, что словно протягивал ей руку помощи. Это убеждало, нашёптывало, что заберёт всю боль. И она улыбалась навстречу ветру, что играл с прядями волос. Незримая рана открылась, впуская холод в душу. Никаких чувств. Бора ненавидела это и не могла понять. Описать сложно... Было такое ощущение, что она и не счастлива, и не опечалена. Будто ловушка из этих эмоций. Так изматывает... Она устала держаться, устала хранить надежду, устала смеяться и притворяться, существовать, дышать. Устала жить.––
– Бора, что-.. Она смотрит на мужчину, что закрыл лицо руками и плакал, не веря в произошедшее ранее. Горько видеть его таким, но Ким знала, что не стоила этих слёз, не заслуживала. Её достало всё. Было дикое желание исчезнуть из поля зрения общества, раствориться. Бора думала, что нуждается в отдыхе или переезде. Чтобы начать новую жизнь и быть другой собой, потому что сейчас ненавидит то, чем стала. И пусть она постоянно окружена людьми, одиночество шло по пятам. Как если бы у неё ничего не осталось. Ким не имела представления, что делать, хоть и хотела двигаться, шаг за шагом... Но как она смогла бы, если слишком напугана тем, что встретит потом на пути? Что реальность опять обернётся в известный исход? В конце все просто бросят её на растерзание ужаса и необъяснимости. Ей страшно. Кажется, что кричит помощи, но ни один человек не слышит. Никто не поймёт. Да и как она сможет рассказать, что твориться в мыслях, когда сама себя не понимает? Это очень тяжело... И Бора страшится собственного разума. – Дорогая, послушай, папочка никогда не оставит те- – Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ СЛЫШАТЬ!! ПРОСТО ЗАТКНИСЬ! Сострадательный взгляд. Она не переносит этого. Зачем он? Потому что она выглядит жалко сейчас? Потому что уже не в силах терпеть? Однажды она была нерушимой, а теперь сломана. Однажды была уверенной, а теперь измучена войной с невообразимой болью в своём сознании. Она жила нормальной (притворной) жизнью, оставалась хорошей девочкой, на которую всегда могли положиться друзья, которая заботилась о членах семьи. А сейчас... Бора мечтала, чтобы господин О не спасал её, дал утонуть. Тогда она закрыла бы книгу. Закончила свою историю. А вместо этого пишет дальше, уживаясь с демонами, даже если известно, что безрезультатно: она медленно теряет настоящую себя. А худшее то, что больше не знает, что способно сделать её счастливой.––
– Мисс, Вы- – В норме. Знакомая ложь. Язык чешется рассказать, выплеснуть то, что внутри. Слов много, но Бора осознаёт их бесполезность, ведь нет пути, чтобы преподнести их. Покончить бы со всем этим поскорее, да только люди почему-то продолжают цепляться и не отпускают. Почему они не позволяют уйти, в то время как сами покидают её когда вздумается? Зачем ей постоянно жертвовать? Что на этот раз? Здравомыслие? Уже отдано всё. Они могут отнять остальное в любую секунду: Бора понимает, что рассудок капля за каплей утекает сквозь пальцы. А ещё, пока она пытается вырваться, окружающие чувствуют себя прекрасно. Неужели она одна видит кошмары, когда закрывает глаза? Слышит голоса в голове? Ким слишком привыкла быть оцепенелой и пустой, хоть и рассчитывает избавиться от этого, утомленная и потерянная. Для чего она вообще живёт? Ради чего борется? А из-за чего беспокоится? На данный момент причин, чтобы стараться, говорить, дышать, проживать года, нет. Достало. И всё-таки... в тот день Бора попросила чуть больше времени, думая о шансе вернуть чувства, когда случайно встретила её, нашла того, кто каким-то образом является её отражением. Словно они вдвоём вели борьбу с одними и теми же демонами. Тогда... «Не спасу себя, так, по крайней мере, спасу её». Но, к несчастью, Бора спотыкнулась о свои же слова, ведь в конечном итоге сама застряла меж эмоций, что разбивали на осколки. А она пересиливала себя, с каждым днём всё глубже проваливаясь в яму, из которой не могла выбраться. Трудно найти выход, хах? Потому что она влюбилась в ту девушку. Вопрос в том... подхватят ли её? Ким надеялась на взаимность. Правда, жестокая реальность всегда вытирала об неё ноги. Бора была ослеплена, а эта суровость убила прежнюю её шесть лет назад, в корне изменив и снаружи, и внутри, превратив в абсолютно иного человека. Тело и разум всё так же стремились к девушке, пусть ту и стёрли из её памяти. Шесть лет она ждала прикосновений, по которым скучала, ждала её. Бора встречалась с кем-то, кого даже вспомнить не в состоянии, но никто не давал таких ощущений. Пока вдруг не слетела с катушек и не отдалась личному телохранителю. И, к удивлению, его вкус был схож с той девушкой. Вот почему мозг воспринимал этого парня как её. А затем пришла ночь в баре, когда Ким была напряжена и сдалась той, кого спасла однажды. И это пробудило забытое. – Бора... Она не притормаживает и не отрывается от того, что делает. Прерывистое дыхание смешивается, а жар, исходящий от тел, заглушает растущую тяготу в груди. – Бо- Ясно, что будет сказано после, но слышать это совершенно никакой охоты. Подавшись вперёд, темноволосая врезается в её губы, целуя как изголодавшийся хищник. И без разницы, сколько отталкивали. Через ничтожные пару секунд она оказывается опрокинутой на кровать со стальной хваткой на запястьях и раздвинутыми по обе стороны руками. Выход заблокирован. – Бора, пожалуйста, – Шиён вдыхает через раз, пронзая вопросительным взглядом, но в ответ она лишь целует опять, наклоняя голову под разными углами, чтобы лучше прочувствовать, укусить нижнюю губу так, что младшая шипит, пропуская в рот и позволяя сплести языки.–
– Вместо того, чтобы поприветствовать меня? Я не удивлена, Шиён-а... – даже для собственных ушей звучит с горечью. Ли не шелохнулась, всматриваясь в маленькое письмо на полу, помятое и постаревшее. По сравнению с шестью годами ранее. – Значит, тебе тоже промыли мозги... Вот же чертовщина. Бора мотает головой, отгоняя мучительные, но одновременно с тем неимоверно важные воспоминания. Они были утеряны, и всё-таки Ким жаждала эту девушку, которую любит всем сердцем. – На подсознательном уровне я ждала тебя и ощущения, что способна подарить только ты, все эти шесть лет. Нелепо, что я отдавала себя другим людям, даже своему телохранителю, – вялый смешок отражается от стен. – Представляешь, Ник чувствовался почти так же, как и ты. Она поднимается с постели, заметив, как изменился вид девушки при упоминании этого имени. – Мой разум ошибочно принимал его за тебя. Мне было так плохо, а мозг считал, что секс успокаивает. И я подчинялась его контролю, снова и снова позволяла быть во мне, – она намеревается взять за руку, однако Шиён отодвигается. Ким дотрагивается до дверной ручки и на ключ закрывает их в комнате. – Но... я не была по-настоящему спокойна. До сих пор тревожусь по любому пустяку. Я всё отвлекалась на него, но было что-то здесь, внутри, – она легонько ударила кулаком грудь, не сводя глаз с темноволосой, которая и не думала делать того же. Да и это не особо нужно, поскольку Бора была уверена, что та слышит. Вот что имеет значение. – Оно верещало, что это ошибка, а я ума не прилагала, что не так. Но после того, как поцеловала тебя вчера, в одночасье всё расставилось по полочкам. Я поняла, из-за чего страдала, когда была рядом с ним или кем-то ещё. Наворачивающиеся слёзы сдерживаются с явным трудом. Она сжимает в пальцах ткань рубашки. – Они не ты. Человек, которому под силу помочь мне, — это ты. Только ты... – вымученная улыбка проскальзывает в чертах. Шиён не смотрит на неё и не двигается, и тогда вспыхивающее нетерпение сподвигает ринуться к ней, схватить за подбородок и поймать желанные губы.–
– Бора, я не могу... – Почему? – Ты не должна быть со мной. Я убила твоего отца и- – И что?! – испепеляющий взор на девушку, которую грубо целовала мгновения назад. – Я знала, что ты убийца ещё с первой встречи! Знала, что ты прикончила тех, кто насиловал меня, и парней, в лапах которых я оказалась не столь давно, но всё равно была с тобой! Ты убила моего отца, но я не могу изменить прошлое! Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу тебя возненавидеть, да только постоянно проваливаюсь, потому что стремлюсь к тебе даже после всего, что ты натворила! Я пытаюсь остановиться, но меня тянет к тебе! К ТЕБЕ, ЛИ ШИЁН!! Солёные кристаллы слёз уже свободно прокладывают пути по щекам, а ненормальная дрожь подливает масла в огонь. – Я сказала, что не буду бороться за тебя, – упав спиной на кровать, она размыто уставилась в потолок, – но я хочу, чтобы ты боролась за меня... Это слишком эгоистично? Сидящая сверху младшая глядит с той болью, которую она терпеть не может. – Пожалуйста... – Я так вымоталась, Шиён. Настолько, что хочу покончить с собой... – прикрыв глаза на секунду, Бора криво улыбается от окрепших на запястьях тисках. Ли напугана не меньше. – Отдавала всё, что у меня есть, а теперь ни о чём не прошу, кроме как получить что-нибудь. Разве много? – Не смей безрассудствовать или- – ИЛИ ЧТО?! – даже когда слова пропитаны желчью, для Шиён всегда найдётся частица теплоты. И Бора свирепеет от этого. – Что, Шиён-а? Я просто просила прийти и отыскать меня, заставить влюбиться заново. Сделать. Если. Захочешь. Но какого чёрта?! Прикосновение девушки начинает раздражать, и темноволосая с каким-то отвращением к себе отводит руки. Не очень то выходит. И гнетущее чувство пожирает изнутри. Почему нельзя уйти? – ПРОЧЬ, Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ИСЧЕЗНИ! ПОЧЕМУ ТЫ ЕЩЁ ЗДЕСЬ?! ЕСЛИ НЕ ЛЮБИШЬ МЕНЯ, ТОГДА СКАТЕРТЬЮ ДОРОГА! – она брыкается в попытке выбраться из-под Шиён, но та физически сильнее, да и энергии нет совсем. – Я устала. Люди могут уйти, когда пожелают, но никто не позволяет, когда дело касается меня! Я ПРОСИЛА ОТПУСТИТЬ, А ТЫ ПРОТИВИШЬСЯ, ЛИ ШИЁН!! ЗАЧЕ- – ПОТОМУ ЧТО Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЭТОГО ДОСТАТОЧНО?? – каштановые пряди скрывают лицо, стоит Ли понурить голову. – Шесть лет, Бора... Ты сама приказала мне закрыть глаза той ночью и ушла. Сама сказала не искать тебя. СБЕГАЕШЬ — ВОТ ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ! Похоже, страдания выпали не только на её долю. Им обеим было тяжело. – Я бы с радостью вернулась назад во времени! Я бы убила тебя! Я бы молилась, чтобы мы не встретились, ведь именно ты вмешалась в мою жизнь, а потом оставила! Ты причина!! – Шиён показывает свою неизведанную, разбитую сторону. И всё из-за неё. – В ту ночь я хотела бы сказать, что люблю, удержать тебя, но не могла... У нас не было шанса, тебе не нужны проблемы. Я убийца и знаю лучше. Я не страждала, чтобы над тобой нависла угроза из-за меня. Но теперь... мой кошмар реален. Ты в опасности из-за моего эго. Впервые... Ким видит, как она плачет, даже не стирая крупные слезинки, что ровно скатываются к подбородку. – Если бы мы не повстречались, не было бы так невозможно разобраться с тобой и твоим отцом. Однако это произошло... и я влюбилась, – пальцы, стискивающие запястья, расслабляются, и она пугается, что наступит то, о чём настаивала. – Почему это должна быть ты, Бора? Ты же знаешь, что я никогда не смогу убить тебя. Почему мы нашли друг друга так? Вес младшей пропадает с её тела, когда та немного отходит. – Я очень хочу остаться, но понимаю, что выбора нет. Под тоскливым взглядом тёмных очей Ким рассеянно садится. Всего несколько секунд молчания — и девушка дарит ей нежный неторопливый поцелуй. – Одному Богу известно, увидимся ли мы снова, но я покончу с этим ради тебя. «Нет». – Я люблю тебя, Бора. Честно, как и ты. Только быть с тобой у меня не выйдет. «Не говори этого». – Не была бы я тем, чем являюсь сейчас... Хотя что тут поделать? Разве что благодарить за твою любовь. «Прошу, не надо». – Если пересечёшься со мной, я буду другой. И ты тоже. Поэтому можно попросить кое о чём? «Пожалуйста!» – Убей меня, когда увидишь. Веки словно наливаются свинцом, но Бора упрямо сопротивляется, дабы не уснуть. Крепко держась за рубашку Шиён, она впечатывается в солоноватые губы, передавая невысказанное послание. Внезапная слабость укутывает плотным коконом. «Нет, не уходи!» – Слушай внимательно: ты любишь его, Ника. А Ли Шиён... ненавидишь всеми фибрами души. «Остановись! Не поступай так!» – язык немеет, не давая произнести вслух. Единственное, на что она способна, – расфокусированно смотреть вперёд. И, конечно, это стало для Ли намёком, что препарат, инъецированный пару-тройку минут назад, подействовал. Препарат, под гипнотическим эффектом которого старшая забудет, что их связывало сегодня. На смену придёт вкус прошедших лет, когда её память была изъята. – Она омерзительна. «Не смей!» – И в миг, когда она очутиться перед тобой... «Шиён, умоляю!» Та улыбается до невозможного широко и светло. В противовес собственным словам. – Ты убьёшь её. «Зачем...»–––––
– Ты поедешь за Гахён? – Ага, привезти чего-нибудь? – Нет, спасибо. Суа оборачивается к Юнхо, но потом вскакивает с пола и запихивает пистолет за пояс, пряча под кожаной курткой. – Ладно, до скорого, оппа, – выйдя из особняка, она быстро залезает в машину и едет к колледжу.––
– Мы сходим на кладбище, верно? – Да, я уже купила цветы. – Вот это моя сестра! – Гахён подставляет кулачок, и Суа смеётся над её ребячеством, но всё-таки поднимает свой, стукнув в ответ. Они продолжают обедать, болтая обо всём подряд, но взгляд почему-то автоматически цепляется за стул сбоку. Что-то странное копошится в груди, но она не раздувает это, особенно после того, как Ли заканчивает трапезу, выражая готовность отправиться на место.––
– Мам, пап, мы пришли! – Гахён махала руками в воздухе, энергично повествуя двум могилам истории из жизни, как если бы общалась со своими родителями. – И ещё... Стоя за спиной сестры, Суа мрачнеет от её тона вкупе с нарастающим волнением. А до того, как успевает спросить, застывает как ледяная глыба. – Уверена, вы наблюдаете за нами оттуда. Всё в порядке. Прошло два месяца, нас больше не преследуют. Наверное. Лёгкий смешок кажется Ким таким пессимистичным. – Но, – видно, что слова ей даются тяжело, – Шиён-онни... Не знаю, чем она занимается или где она, но надеюсь, что вы и за ней приглядите. Устремив взор к голубому небу, словно они вправду смотрят, Гахён выдыхает. – Вот бы у неё дела шли хорошо. Ведь в действительности она ангел в обличии дьявола, – скрыв украшенное грустью лицо, девушка разворачивается, оповещая, что пора уезжать. Но, как ни странно, выходит лишь она: Суа остаётся у плит. Щёку пересекает одинокая слезинка.–––––
– Приятно было поработать с Вами, мисс Ким. – Взаимно, – поклонившись, Джию вежливо улыбается мужчине, садящемуся в роскошную машину. Юхён, находящаяся сзади, посылает ему глубокий поклон. Обе не отрывают глаз, пока авто не пропадает за поворотом. – Не нравится мне, как он на тебя пялился, – недовольно объявляет серебряноволосая, стоит им вернуться в кабинет старшей. Джию только смеётся на ревнивые нотки в её голосе. – А как иначе? Я слишком очаровательна, – сложив руки на груди, она подпирает письменный стол бедром. – Высокого о себе мнения, хм? – Ким загоняет в ловушку, упираясь ладонями по обе стороны. – Ну-у... – несильно надавливает на шею, чтобы та приблизилась, – понятия не имею. Юхён покачивает головой и наклоняется чуть ли не нос к носу. – Ты такая чудачка. – Чья бы корова мычала. Прыскнув, она, наконец, сокращает оставшиеся несколько сантиметров. Губы движутся синхронно, пробуя друг друга на вкус. Пока не раздаётся стук в дверь, вынуждающий Джию отвлечься, буквально задыхаясь. – Мисс Ким, встреча начнётся через десять минут. – Я буду, – после чего шаги снаружи отдаляются. Минджи прислушивается, удостовериваясь, что подчинённая точно не осталась там. А потом не может не хихикнуть, когда обращает внимание к младшей, надувшейся из-за безжалостного нарушения их личного пространства. – Смени это уродливое выражение. Думаешь, что выглядишь мило, если так дуешься? – Но-.. Она-.. Чудесный метод испортить настроение. Ким чмокает её, с удовольствием отмечая, что хмурость пропала как по щелчку. – Не вытворяй такое на работе. Ты замечательно осведомлена, что я не могу не поддаться и не поцеловать тебя. А теперь отойди: у нас десять ми- – Ещё один поцелуйчик? – Юхён наклоняется близко-близко, дыша горячо, с полным вожделения взглядом, отчего она приостанавливается, как-то контролируя свою натуру. – Нет. – Всего разочек. – Юхён, нельзя. Мы же только- – Пожа-алуйста, – поскуливая, умоляла та, и Джию, естественно, повелась, цыкая и целуя с неподдельной страстью. Но время не бесконечно, приходится закруглятся. Лёгкие почти болят от недостатка кислорода, да и девчонка эта ухмыляется вовсю. – Гляньте-ка, кто отказывался… – Заткнись, – цедит смертоносно и якобы обижается, не отпуская шею, а младшая хохочет только, поправляя волосы цвета вороного крыла. – Либо прекратишь, либо я возьму тебя прямо тут, и тогда уж будешь оправдываться, почему не явилась на встречу. Снова. Выбирай. – Отлично, – Джию таки отпускает. Через пару мгновений девушка заканчивает с её причёской и почему-то до чёртиков хочет поцеловать в лоб. Что и делает, схлопотав удивлённо-растерянный взгляд, и расплывается в ангельской улыбке. Минджи на это глаза закатывает, уже включая режим генерального директора, и ступает прочь из кабинета. Следом, как преданный щенок, идёт Юхён. [прим. переводчика: Вы только представьте, как горячо она выглядит в этом «режиме»… Завидно, Ю, завидно]–––––
– Доктор Ли, у Вас посетитель, – методично повествует подошедшая медсестра. Дами приподнимает бровь, плавно взмахнув рукой другой медсестре, с которой разговаривала, что позже отыщет её для продолжения дискуссии. – Ты куда? – У меня посетитель. – О, – Минкён раскрывает рот, практически сразу ухмыляясь от уха до уха. Безусловно, Юбин это видит, однако предпочитает удалиться, игнорируя всякие бредовые замечания подруги. – А вот и твой принц, – с подколом бросает Хаён с Чанмином под боком, который сдержанно усмехается. Дами смягчается, когда в её направлении с энтузиазмом подбегает блондинистая особа. – Ты не поверишь! Я держала пистолет и не дрожала! Юнхо и Чанмин были поражены. – Ох… вау, – вообще, она не знала, как реагировать на эту новость, хотя, несомненно, гордилась Хандон, что в конечном итоге преодолела свою травму. Конечно, Ли не выражала это прилюдно, но Дон понимала её слишком хорошо. Потому и шепнула кое-что, от чего у светловолосой чуть моргательный рефлекс не заел. – Мне полагается награда, – вот так она запихивает младшую в её кабинет и проворачивает замок, вдавливая вышеупомянутую в ту же поверхность и соединяя их губы. [прим. переводчика: Это что я сейчас увидела? Донги… топ?¿]–––––
– Не нашла книгу? – Неа, думаю, здесь она тоже распродана. Суа разглядывает расстроенную сестру, что планировала купить желаемую книжку, пока не натыкается на кофейню через дорогу. – Схожу за кофе. Будешь? – Ванильный латте. – Скоро приду, – выскочив из магазинчика, зашагала к кофейне. Подобное место навеяло воспоминания, но она обыкновенно забила на это и встала в очередь, играя в телефоне. Время мало-помалу близилось к ужину, а Ким ничего и не приготовила ещё. – Понадеемся, что они уже поели, – пробормотав, Суа было кладёт гаджет обратно в карман, да вдруг ловит на экране лицо человека, который с широчайшей улыбкой смотрит в камеру, оплетя её в объятиях. На фотографии они беззаботные и счастливые, но… на плечи нечто давит, наговаривает о чём-то неверном. – Бора? И в этот момент, нерешительно поворачиваясь на голос, она ощущает, как даже волосы на затылке встают дыбом. Буквально в метре поодаль стоял тот самый парень.––
– Клянусь, я сожалею обо всём, что случилось тогда. – Нет нужды, меня не особо колыхнуло, – Суа, в общем-то, фиолетово на него. Она просто держит кофе, расположившись напротив. – Значит, у меня есть возможность исправиться? Непредвиденный поворот. А дальше Ким едва помнит, как они забрались в его машину. Грубоватые пальцы проходились по коже под её футболкой, а чужое бедро слегка раздвигало ноги. – Чёрт, ты серьёзно… – прикусив мочку уха, парень тихо рыкнул, когда её руки скользнули вниз, потирая и сжимая. [прим. переводчика: Чуть не сдохла :] ] Стоны заполнили салон. Но не прошло пяти минут, как кликающий звук заставил его буквально подорваться. Осознав, что практически к виску приставлено дуло пистолета. – Какого- Выстрел. Пуля в череп. Брызги крови по всему автомобилю. Суа скидывает с себя обмякшее тело, пофигистично рассматривая и вместе с тем выуживая его мобильный. Ожидаемое подтвердилось: на экране висело сообщение о скорой встрече с определёнными людьми. Без промедления выбив ногой дверцу, она отошла на безопасное от машины расстояние и прицелилась в бензобак. Второй выстрел — и оглушающий взрыв вперемешку с всепоглощающим пламенем заливает светом неприметный переулок. Окинув пустым взглядом горящий транспорт, Ким бредёт прочь, зная, что только попусту тратит время.––
– Ты где была? – Уборная. Очередь была очень длинная, – она появилась из ниоткуда, улыбаясь как невинная овечка. Без кофе, которое заказала. – Ладно. Мне недавно позвонила Минджи-онни. Сказала, что приготовила ужин. – Да? Хоро- – Почему ты не отвечала? Она сказала, что звонила, но ты не поднимала. – Телефон на беззвучном. Ли протяжно хмыкает и случайно замечает у переулка возле книжного столпившихся людей и полицию с пожарными. – Что стряслось? – Ни малейшей идеи. Но нам лучше поторопиться, а то Минджи разозлим. – … Ага, – Гахён идёт за сестрой к парковочной зоне, оставаясь заинтересованной новостью. Где-то то за спинами догорает безжизненное тело. По ясной причине Бора не даёт ей увидеть загадочную усмешку.––
– Боже, если задерживаетесь допоздна, то хотя бы перекусите. – Но Гахён передала, что ты приготовила. Я просто ценила твой труд. – Ой, ну спасибо, мисс Ким. – Всегда к Вашим услугам, мисс Ким. Джию немного раздражённо оглядывает кузину. Гахён же без слов проглатывает свою порцию. – Ты всё? – Да! – Ли отвечает быстрее, чем Юхён успевает просунуть голову в столовую. – Эй, притормо- – Спасибо за еду, онни, – глотнув воды и поместив грязную посуду в раковину, она на всех парах мчится к дверям, где стоит серебряноволосая с глазами-монетами. Вероятно, младшая непередаваемо увлечена игрой с ней, Чанмином и Юнхо. – Океюшки, я за ней. Минджи набирает в лёгкие побольше воздуха. – Не играйте слишком много, – спокойно напоминает она, на что Юхён сладко лыбится, якобы не обещая, что подчиниться, и уходит, предварительно попрощавшись с девушками. Суа монотонно кивает, даже не повернувшись, и Ким, кажется, уже привыкла. Но не Джию. – Ты продолжаешь вести себя так с ней и Дами, – примостившись к стойке, крестит руки на груди. – О чём ты? – Бора как ни в чём не бывало доедает ужин. – Без отнекиваний… Что произошло в тот раз между вами с Шиён? – Я уже объяснила: она призналась, что убила моего отца и хотела меня заодно, вот- – Вы были вместе до отлёта в Японию. Когда вы обе вспомнили, то пропали на целый день, а потом ты вернулась одна, без неё… – Джию с осторожностью следит за её реакцией. Но, к разочарованию, ничего, кроме равнодушия, нет и в помине. – Что тебе не терпится узнать, Минджи? – О твоём поведении! Гахён рассказала всё, но твоё отношение было далеко от того, что мы предполагали. Даже на новость о смерти тёти Ли ты отреагировала примерно: «Это в прошлом. Я не могу никак повлиять». – Это реализм и правда. – Ты обычно не делаешь так! Все мы тебя знаем! Ты-.. – гнев бурлил в венах, и глаза застилала красная пелена. Но среди разочарования Ким чувствовала горе, ведь… – Ты изменилась. Суа, похоже, на малую толику пробил сдавленный голос, но лишь на несколько секунд. Отодвинувшись на стуле, она безтревожно убирает посуду. – Я не собираюсь уподобляться тебе. Типо… Позволить ей разгуливать по улицам, пока планирует убить нас? Если бы она была как Юхён или Дами, тогда другое дело. Но она не такая, поэтому, клянусь, я стану её смертью с косой, – откровенно говоря, ей наплевать на сестру, что стоит сейчас сзади. – Она поплатиться за содеянное с отцом и Гахён. И те, кто организовал это. Они заплатят за то, что сделали мне, нам. А если ты решишься встать у меня на пути, то вот что я тебе скажу, Минджи… Она впервые предстала перед старшей в таком свете: мрачная и ведомая ненавистью. – Я тебя не убью... но переломаю руки и ноги, чтобы не влезла. Будь то Хандон, Чанмин, Юнхо или Хаён, то же самое. Юхён и Дами, да даже Гахён. Я уж точно позабочусь, чтобы вы все ползали по полу до конца своих жизней, так что... Джию ощутила себя каменной статуей, неспособной к каким-либо действиям, ужасаясь и не веря словам темноволосой, подошедшей почти вплотную. – Не смейте мешать мне.––
– Те таблетки и впрямь помогали? – Ли переступает порог комнаты одновременно с тем, как она выпивает лекарство. – Помогали. Девушка подбирается к кровати, где вполоборота сидела Суа, и, не навязываясь, спрашивает: – Что с тобой было... реально? – Давай опустим эту тему, м? – зная о ранних утренних занятиях, Ким предлагает лечь спать, перед тем погладив её по голове. – Спокойной ночи, ребёнок. – Спокойной, онни. Она оставляет нежный поцелуй на лбу. – Люблю тебя. – И я тебя. Суа улыбается так солнечно полусонному шёпоту и укладывает подбородок на макушку сестрёнки, обнимая. Гахён мягко дышит в шею, устраиваясь поудобнее, отвечает тем же. Медленно погружаясь в мир сновидений.–––––
– Мамочка, папочка, смотрите! Красный! – задорно выдаёт крохотная четырёхлетняя девочка, тыкая пальчиком в растекающуюся под собакой лужу на полу. И в силу своего возраста ей не постигнуть, почему двое взрослых паникуют. – Гахён, что это? – Он слишком шумный, а я сделала его потише, – она весело смеётся, хватая мёртвую птичку в окровавленную ладонь. Пара капель окрасила и личико.––
– Мне жаль, но Гахён... – один из мужчин не договаривает, сочувственно глядя на массирующего виски собеседника, не упускавшего из виду малышку, что «развлекала» себя. – Мам, они все спят! Женщина натягивает улыбку, но девочке, разумеется, этого не понять. Она просто довольствуется видом раздавленных муравьёв. – Онни! – Гахён спешит к старшей, протягивая тоненькие ручки. Та крепко обнимает, хохоча.––
– Где Бора? После урока задерживается? – мама нервничает, держа её ладонь, пока она изучает местность, приметив порхающую бабочку. – Можно мне здесь поиграть? – Не убегай далеко. Появится твоя сестра — и мы сразу едем домой. – Оки-доки! – Гахён топает в маленький садик в школьном дворе, следуя за бабочкой, которая взлетает всё выше. Приходится ускориться и подпрыгнуть, чтобы дотянуться. – Попалась! – глаза сияют от блаженного трепетания крыльев насекомого в ловушке, что становится меньше и меньше. – На дух Бору не переношу! – А что мы можем? Она красивая и умная. А ещё богатая. – Я тоже богатая и гораздо красивее! Но всё внимание всегда ей! – восклицает незнакомая девочка, удаляющаяся от здания в окружении кучки других. – Как тебе идея преподать ей урок? – Как раз таки думала об этом. Я превращу её жизнь в ад! Став свидетельницей колкостей, малышка провожает их злостным взглядом. – Гахён? – от былой ауры не остаётся даже частички, когда её десятилетняя сестра шагает навстречу. – Онни! – она бежит туда с самым ликующим выражением, которое когда-либо имела, и Бора с любовью лохматит тёмные волосы. – О, это Чхве Мин, моя одноклассница. – Где она сидит? – Через три парты слева от меня.––
– Что такое? – В шкафчик Мин подкинули птицу, бабочку и кузнечика. Мёртвых. Уже неделя, а учителя никак не найдут виновника. – Боже мой, – женщина прикрывает рот ладонью после поведанного дочерью. Гахён безобидно моргает, видя омрачённое лицо старшей девочки, но причины наверняка не осознаёт.––
– Что ты тут делаешь? – Подарок владельцу парты? – невинно заявляет она, вынимая бездыханную птицу из пакетика с ещё свежей капающей кровью.––
– Это она... – обращается мужчина к её шокированному отцу. Со стороны ребёнок, озорно шалящий со своей сестрой, кажется совершенно уравновешенным. Прискорбно, что лишь со стороны.––
– Должно быть средство, чтобы помочь ей. – Оно есть: нужно увезти её. – Милая, я не могу... Она прерывает упаковку чемоданов, оборачиваясь к отчаявшемуся мужу. – Дорогой, пусть мы и хотим отрицать это, она не просто маленькая девочка. Конечно, она наша дочурка, но ход её мыслей... иной. – Почему... она обязана отличаться? И, прошу, останься. Мы пройдём через это, вместе. Мы спасём её, – он взял руки женщины в свои, но та понуро отстранилась. – Я действительно хочу, но на тебе, а особенно на Боре, это хорошо не скаже- – Я брошу должность гендиректора, если это принесёт пользу в ситуации Гахён. Пожалуйста... – Давай начистоту: хоть ты и бросишь работу, не поможешь. А если нет, я увезу её. – Зачем ты усложняешь? – Мы ведь уже обсуждали это... Как бы я не хотела не прощаться, мы оба знаем, что этого не избежать. Люди не могут причинять Гахён боль потому, что она другая. И она не может причинять боль им...––
– Куда мы, мам? – оторопело вопрошает она, после того, как ворота особняка закрываются за ними, разделяя с отцом и сестрой, которых окружают горничные и телохранители. – Однажды ты узнаешь, Гахён-а, – объятия матери окутывают уютом, хотя она и не догадывается, из-за чего сыреет рубашка у шеи.––
– Почему меня зовут психопаткой? – Кто?? – Мальчик... Я играла с лягушкой, а он обзывал меня. – Никогда так больше не делай! Никакого красного, ясно? – женщина стискивает её плечи, напрямую глядя в глаза. – Но мне нравится крас- – Гахён, пожалуйста. Ради мамочки. Спустя год от ухода из дома она всё так же юна, чтобы поведение взрослых стало постижимым.––
– Что... произошло? – Он назвал меня ненормальной. И я показала, что такое «ненормально». Собственная мать в ужасе оседает на пол, скручиваясь в надрывном плаче, чем тотально обескураживает её. – Ма- – Почему ты такая, Гахён-а? Я попросила не делать подобного... И вновь перед девочкой всплывает тайна: по какому поводу та давится всхлипами сейчас и почему люди были настолько напуганы, когда она воткнула карандаш в предплечье мальчика.––
– Мама, хочу в школу! – хныкала Гахён, дёргая занятую обедом женщину за рукав. – Детка, я ещё готовлю. – Мне нельзя пойти? Я люблю школу, но почему мамочка не пускает меня?! – на последующий сильный рывок она отхватывает пощёчину, выбивающую из колеи, от которой всё лицо словно обжигает пламенем. – Мама?.. – В комнату, – сквозь зубы выговаривает из-за спины. – Но школа- – Пожалуйста... Она затыкается в ту же секунду, как тело матери начинает потряхивать. Необычайно привычная сцена. – Мам, что мне исправить, чтобы ты не плакала? – Гахён? Мысли темноволосой улетучиваются в момент, когда Суа трогает за плечо. – Что с тобой? – Ничего, вспомнила, что у нас тест будет. – Айщ, я подумала, что-нибудь серьёзное. Ли потешается над недовольством сестры, запрыгивающей в машину. – Приеду позже, – кричит та напоследок, а Гахён, оставленная у ворот колледжа, кивает и машет в качестве "пока". "Редко ты витаешь в облаках". – Вспомнилось как-то... – наушники сразу занимают законное место, когда она направляется в помещение. "Странное поведение Боры вынудило перенестись к моменту твоего рождения?" – Звучишь жутко, Ким, – в голове эхом отдаётся смешок её настоящей личности. "Прости-прости, не это имела в виду". – Лучше бы так и было, – подтянув лямку рюкзака, Гахён движется к аудитории. Однако дальнейшая реплика наводит угнетающую обстановку. "По-твоему, Бора тоже другая?" – Маловероятно. "... Почему?" – Не похожа на такую. "Что ж, вдруг у неё есть второе обличие?" – Это невозможно, верно? – девушка проходит в аудиторию, улыбаясь подругам. "Ощущаю внезапную потребность навестить мистера О..." – И разузнать о случившемся? – присев за свой стол, она увлеклась телефоном. – Он ни за что тебе не скажет. "Мистер О в целом". – Он хорош в хранении секретов, – пониженным тоном резюмирует Гахён и прячет наушники, когда показывается оповещающий о лекции профессор. Голос молчит, разрешая сконцентрироваться на занятии.––
"Поражаюсь, что ты поступила в колледж, если уже очень умная". Ли на рефлексе подключает наушники, дабы люди вокруг не решили, что она поехавшая, которая разговаривает сама с собой. – Эй, Ким, я умная, но не всезнающая. "Психопатка". Цмокнув, она прощается с другом и идёт к воротам, где будет Суа. – Скажи спасибо, что я существую. Так ты хоть в рамки социума влезаешь. "Ненавижу это". Гахён, запнувшись чутка, продолжает путь. – Знаю. Внезапно нападает слабость, но выдержка никуда не деётся. И зачем-то на глазах возникает день, в который каких-то пару месяцев до этого они выяснили, кто такая... Шиён.–
– Ты... – Удивляться ли мне, как ты проникла в мою квартиру? У младшей в ладонях потрёпанное письмо, в текст которого поверить невообразимо нелегко. – Ты и Бора... – В прошлом. Гахён как воды в рот набрала, сказать нечего. Пока лампочка в мозгу не загорается. – Не это ли... мотив, с которым ты дала мне дожить до сегодня? Заключила сделку?.. – разум упрямо подсовывал фрагменты, отматывая назад год. При ней эта девушка застрелила отца, и её внутренняя личность сорвалась с цепи и желала мести. Пускай сама едва не умерла от руки убийцы. – ТОГДА НА КОЙ ЧЁРТ ТЫ УБИЛА МОЕГО ПАПУ, А?! Шиён не проявила и намёка на эмоции, даже будучи вздёрнутой за воротник. – Моя работа. – Раз были чувства к ней, зачем ты отняла кого-то близкого?! Бора так любит тебя... Что бы не произошло между вами двумя, но шесть лет тому она написала это письмо перед тем, как улететь в Японию, – в голове не укладывается, что причина долгого отсутствия сестры в родной стране стоит теперь перед носом, непробиваемая и пустая.––
– Попросить Хаён не стирать твою память? – Нет, порядок. Гахён бросает взгляд на старшую у ограды, пьющую кофе. – Люди могут убить воспоминания, но не инстинкты.–
Злость вскипает, как от красной тряпки. – О-онни? Начхать на группу девушек, провожающих запутанными окликами. Влетев в автомобиль, она выжимает газ до упора и уносится прочь. С мобильным в руке. Мобильным Гахён.––
– Пока что обратно в Корею. – Но- – Хватит, Шиён. Ты великолепно справилась. Ли оглядывает залитую кровью комнату и тела под ногами. – Я отправил тебе сообщение. Проверь, пожалуйста, – звонок сброшен. И каждый мелкий шорох кажется громче от доставленного уведомления. – Шиён, выдвигаемся, – парень в дверном проёме хмурится, видя её в замершей позе. – Эй, идё- Он валится наземь с пробитой насквозь пулей бошкой. Почти до треска темноволосая сдавливает телефон. В бешенстве. To be continued...