Ghost

Туман стелется дымкой по земле, навевая чувство ирреальности. Юнги стоит один, посреди улицы, не имея ни малейшего представления почему он тут. Он трясёт головой, пытаясь прогнать наваждение. Безрезультатно. Ему холодно и в попытке утаить тепло, парень греет ладони дыханием, но помогает лишь отчасти: клубы выдыхаемого пара теряются в тишине, в которой каждый выдох режет слух. Смысла стоять на месте нет и он идёт вперёд, не разбирая дороги. Странно, но страха не было. Не было ничего. Лишь безлюдные улицы и ощущение полнейшего опустошения внутри. Вокруг — ни души, лишь он, по ощущениям, словно Юнги и есть дух. Навязчивое чувство, будто мир это сновидение, сотканное из обрывков реальности Сколько прошло времени Юнги не знает, а засекая, сбился почти сразу. Секунды бежали, тогда как минуты длились возмутительно долго. Ощущение было такое, словно он видел эти улицы и это было похоже на дурацкое чувство, когда знаешь слово, оно вертится у тебя на языке, но вспомнить не можешь. Он делает шаг за шагом, не разбирая пути, не желая быть найденным или ищущим, ноги ведут его сами. Пока он не понимает, что место ему знакомо. На улице сумерки и бабушкин дом, единственный, где горит свет. Он словно маленький островок тепла, куда тянется Юнги словно, зная, что ему суждено сгореть. И всё же, он знает, что туда ему и нужно. Порог Юнги переступает осторожно, сделав глубокий вдох, замечая, что задержал дыхание на мгновение. Всё тот же запах её любимых духов из маленького стеклянного флакона, которыми он всегда пользовалась и никогда Юнги не чувствовал он неё другого аромата. Воспоминания скопом накинулись на него, унося его в далекое детство. Он идёт по коридору и опускает глаза на пол, когда слышит скрип. Он и забыл совсем, то место, где всегда скрипела четвёртая половица. Будучи маленьким, Юнги всегда перепрыгивал через неё, когда они играли в прятки с братом, минуя комнаты и прячась в шкафу, который казался ему самым надежным и безопасным местом. А учитывая, что происходит в его жизни в последнее время, желание залезть в шкаф появилось снова. Под дверью виднелась полоска света и взявшись за ручку, Юнги повернул её до щелчка, потянув на себя. Бабушка сидела в своём любимом кресле, такая же, какой он запомнил её в своих детских воспоминаниях. Поправив на плечах сползающий плед, она улыбнулась. — Бабуль? Откуда ты тут? — опешил от неожиданности Юнги, застряв в дверном проёме. Женщина улыбнулась шире и вскинула руки, подзывая ближе. Оцепенение спало и Юнги бросился к ней, нежно беря женщину за худые ладони. — Прости, прости, прости, — шептал он, положив голову ей на колени. — Прости, что не верил тебе. Ба, как же я сожалею… Женщина гладила его по волосам и Юнги дышал запахом её парфюма, закрыв глаза, что щипало от непрошеной соли. — Юнги, мой мальчик, — приговаривала она, — всё хорошо. Теперь всё хорошо. Я давно ждала тебя. — Но откуда ты здесь? — Юнги поднял голову, чтобы посмотреть на неё. — И почему я тут тоже? Я помню, что был с Чонгуком, мы ехали в машине и потом… А что было потом? Глаза заволокло дымкой. Юнги нахмурился в попытке вспомнить, но чем дольше пытался, тем больше забывал. Постепенно в голове не осталось ни одной мысли. Всё, о чём он помнил, это маленький флакон бабушкиных духов и её руки, дарящие ласку. — Глядя на тебя, такого взрослого, я вспоминаю, когда ты был совсем маленький и боялся темноты. Просил остаться с тобой, пока не уснёшь и мы лежали вместе и я точно так же гладила тебя по волосам. А ты, негодник, никак не засыпал и стоило мне убрать руку, как сразу же бурчал, чтобы я не останавливалась. — Помню, — выдохнул Юнги и сон начал одолевать его. — А ещё помню, как решил напугать тебя в маске зайца и ведь правда верил, что был страшным. В маске зайца, боже... — Ты был самым милым кроликом, — женщина рассмеялась. — Я вспоминаю об этом и мне становится так тепло. Мне очень этого не хватает. — Ага, мне тоже, — Юнги закрыл глаза и замер, пока маленькие пальцы перебирали его волосы. Сколько раз он мечтал снова побыть с ней рядом, сказать, как сильно он её любит, вновь касаясь её рук. Принять желаемое за действительное он совсем не против, сам ведь хотел. — Но, сейчас ты можешь остаться со мной. У нас будет много времени впереди. — ... Да, я очень хочу остаться.

***

— Что за хуйня с ним происходит? — Чонгук страдая от бессилия, больше наводя паники, чем помогая, но никто не рискнул выпроводить его из комнаты. Юнги не приходил в себя уже четыре часа. Чонгук и Тэхён перенесли его в дом, где уложили на кровать. — Ничего не понимаю, — сокрушался Кан Со, суетившийся над Юнги. — Ни амулеты, ни молитвы не помогают привести его в чувство. Всё, что я могу сделать, лишь сдерживать распространение клейма. — Так может его в больницу надо? — Чонгук спросил с отчаянием. — Боюсь, что дело тут в этом, — Кан Со указал на темные полосы, что окрасили вены в болезненно синий под кожей и попросил Тэхёна принести лёд для компресса. — Никакая больница ему не поможет. Пока я попытаюсь сдержать распространения метки амулетами, но мне нужно время выяснить что делать дальше. Тэхён, — от его голоса парень невольно встрепенулся, засмотревшись на Юнги, — сейчас идите спать. Позже нам понадобятся все силы. Тэхён уходить не хотел, но понимал, как мало пользы будет от того, что они будут изводить себя без сна и отдыха. Он положил руку на чонгуково плечо, но тот не двинулся с места, продолжая смотреть на Юнги. Тот словно крепко спал, лишь мертвенная бледность и тяжёлое дыхание являлись показателями ненормальности его состояния. Следы от прикосновения одержимого так увеличились, что часть уже коснулась шеи и виднелась из-под выреза свитшота. Закусив губы, он вышел, задержав взгляд на трепещущих ресницах. Обратно тянуло неудержимо.

*Два дня спустя*

Юнги не приходил в себя, а метка расползалась по телу дальше. Как пояснил Кан Со, дух оставил на нём свою метку, наполнявшую тело токсичной энергией. Как медиум Юнги был слишком силен, чтобы Вонгви мог им овладеть, поэтому пришлось идти на ухищрения и подкосить его изнутри. Решения проблемы они так и не нашли. ...Ночью Чонгук спал плохо, если: несколько просыпался из-за мыслей о Юнги. Терпению пришёл конец, он встал, и стараясь не шуметь, тайком вышел из комнаты, проверить состояние старшего. И наверное хорошо, что Гук не успел отпустить дверную ручку, иначе бы вряд ли устоял на месте. Юнги в кровати не было. Круг, начерченный Кан Со вокруг кровати был стёрт, а палочки с благовониями сломаны и потушены. Чувствуя, как заходится в неровном ритме сердце, Чонгук осмотрелся в комнате, но старшего нигде не было видно. Действовать приходилось быстро. Кровать ещё была немного тёплой, а значит он не мог далеко уйти. Первым делом набрав номер пропавшего хёна, Чонгук выругался сквозь зубы, хотя изначально не надеялся на его ответ. Опасения подтверждались с каждым гудком. Тэхёна он будил так, что бедняга спросонья почудилось, что у него отвалится голова, столько силы приложил Чонгук тряся его за плечи. — Юнги, он.... — младший тяжело сглотнул, — его нет! — Надо разбудить отца, — Тэхён тут же проснулся и встал на ноги, ища глазами одежду. Кан Со задремал за столом у себя в комнате, развернув длинный ветхий свиток. — Юнги пропал! — влетел к отцу Тэхён, на ходу надевая куртку, пока Чонгук осматривался на улице, зовя пропавшего по имени. С трудом разлепив красные от долгого чтения глаза, мужчина поменялся в лице. Скатав свиток, он сунул его в карман брюк и выбежал вслед за сыном. Было решено разделиться, чтобы ускорить поиски. Кан Со, пробираясь по протоптанной тропинке, пригнул ветку, мешавшую пройти дальше. Бродить по темноте было опасно, а фонарь светил на пару метров вперед. Невесёлые мысли бились о черепную коробку, сигналя что пути спасения для Юнги он не знает. И то, что он ушёл, означало лишь одно: демон взял над ним вверх. Где- то встрепенулась птица и Кан Со направил фонарь туда же. Различив одинокую белую фигуру вдали, он поспешил к ней, стараясь не споткнуться. Он позвал раз, два, три, но на зов Юнги не отозвался. — Юнги, послушай, тебе нужно вернуться,— мужчина с трудом, пробираясь через ветки и стараясь не упасть на ступенях в темноте, подбежал к парню, обхватив его за плечи. — Она зовёт меня, мне нужно иди, —ответил Юнги по-холодному отчуждённым голосом. Он смотрел куда-то вдаль, склонив голову набок. — Юнги, послушай, нам нужно вернуться, я смогу помочь те.. Удар поддых застав мужчину врасплох. Не будь Юнги таким ослабевшим, наверняка Кан Со одним синяком он бы не отделался. Три шага назад и за спиной шершавая кора дерева, больно царапающая кожу ладоней. Прийти в себя Юнги ему не дал, схватив за шею и крепко приложив затылком об твёрдую поверхность. И снова случилось то, что так часто снилось Кан Со, о чём он предпочитал молчать, ссылаясь перед волнующимся за него сыном на любую ерунду, из-за которого он плохо спит. Он просыпался от чувства удушения, когда в груди начинает жечь от нехватки воздуха, когда единственной осознанной мыслью является желание сделать ещё хоть глоток кислорода. И снова руки на его шее, сжимающие до тёмных пятен перед глазами. — Не прикасайся ко мне. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — прорычал Юнги, усиливая напор, пока мужчина, захрипев, не прекратил биться в его руках.