Я в этот мир приду, как грозный трибунал, И напишу «Позор» на лбу его бесстыжем. Да, я сполна воздам тому, кто был унижен, Но я сто крат воздам тому, кто унижал.
Итак, после того, как Эдмон Дантес был спасён, после того, как попал на дружественный корабль, чувство мести вспыхнуло в нём, будто дьявольский пожар. Чувство благородной мести. Он благодарил Бога за своё спасение, не забывая и о верном своём друге, аббате Фариа. Воспоминания штормовой волной затопили его, он вспоминал ту, что любил, вспоминал тех, кого ненавидел. Дружеский хлопок по плечу разбудил его следующим днём. — Мы прибыли на нужный остров, но что Вам здесь делать? Пустая гора… — Усмехаясь, говорил рядом стоящий капитан судна. — Есть, что делать, капитан, есть, — холодным, спокойным голосом отвечал он, смотря на того мутным, больным будто взглядом. Он поднялся со скамьи, на которой спал до этого, и, приведя себя в порядок, вышел на землю. Твёрдая, прогретая солнцем земля это была. Вокруг зелёные этой весной деревья, полные жизни, а по склону горы видно было, как бегают белесые ягнята и горные козы. Именно на этот горный склон и всматривался сейчас бывший узник Иф, вспоминая карту, ту самую, с обозначением сокровищ кардинала Спада, которую аббат заклинал его выучить. Под вечер, когда на корабле все спали, Эдмон направился на поиски, а найдя то, что ему было нужно, попросил забрать его через несколько дней.***
Вот вновь он плывёт на этом корабле. Восток, только Восток его ждёт. Нравился он ему ещё в его юношестве, когда он был капитаном «Фараона», и там он хотел состояться. Деньги сейчас были, было всё, даже верный друг теперь Бертуччо. Там, на Востоке он стал тем, кто бы смог совершить всё задуманное и вернуться, уехать от всего того, из-за чего ему бы пришлось вспомнить о том, что было во Франции. Эдмон Дантес стал графом. Теперь он Граф Монте-Кристо, у него свой корабль, своя команда, но лишь друг остался у него с того спасительного морского чуда… Не юноша — уже мужчина копал землю под ногами у своих обидчиков, выискивая различные тайны, документы, по которым из этих ныне достойных, высоких людей можно выбить всё это мгновенно. Так он нашёл и красавицу Гайде, проданную его бывшим другом-доносчиком в рабство, и уже после этого, наладив с Востока документы обо всех, направился в Париж. Долог был путь его, и весь путь Эдмона невозможно мучала его душа, голосила во всю глотку о незабытой им любви, о том, что Она уже так близко, о том, что Она его могла забыть, пусть вышла замуж за другого и родила ребёнка. Эдмон мучился, метался в мыслях о том, жив ли его отец, живы ли ещё те, кто был его друзьями и напарниками. Дантес помнил, насколько тяжело он пережил смерть своего второго отца, Фариа, и пережить то, что умерли и те, кто был ему дорог всегда… Он не знал, сможет ли вытерпеть это. Снова море, брызги солёной воды через борта. Он стоит на корме корабля, придерживаясь за один лишь канат. Вновь одни лишь воспоминания; тогда, двадцать лет назад, он точно так же мчался по волнам к возлюбленной, своей Мерседес, точно так же вглядывался в берег, выискивая глазами близкую сердцу Францию, которая сейчас лишь отвращала от себя своей грязью, мусором, преступными и чёрными душами, о которых он и не знал, будучи молодым, ослеплённым ярким чувством. Сейчас он был слеп от мести, чёрной и злой мести, был слеп от подступающего метр за метром волнения. Сердце, которое, он думал, исчезло в холодной тюрьме, билось с неописуемой скоростью, так, что было даже больно, так, что он задыхался от предчувствия увидеть Её, увидеть её с другим. Душа его никак не замолкала, поддаваясь ветру, теребящему волосы, одежду и всё его существо.