Королевство Катсагиос. Столица Кэтфоран. 12:48
Резкий свет снова бьёт мне в глаза, хоть я и пытаюсь от него закрыться. Ещё бы несколько минуточек поспать. И почему слуга не задёрнула шторы? Просила ведь её. Или она специально? Наверное, родители снова дали ей такое поручение. Да-да, как все знатные люди я должна вставать рано. Должна, но не обязана. Единственная моя обязанность — ежедневные походы к богине. Она всегда добра ко мне и слышит мои молитвы. Если бы я только могла отплатить ей чем-то большим, чем простой верой. Моё сердце полно любви: к отцу, матери, сестре и брату, но… это не то всепоглощающее чувство, от которого хочется отдаться в руки греха. Да и я не имею права. — Элион-доно, я знаю, что Вы не спите, — меня выдали дергающиеся уши? — Прошу Вас, вставайте, уже полдень, — к-как полдень?! Я ведь проспала утреннюю молитву. — Почему ты меня не разбудила раньше? — весь график к чёрту! — Кавахара-сан, я ведь говорила, что обязана присутствовать на сегодняшнем молении, — не хочу на неё кричать, ведь знаю о её привязанности ко мне, как никак, она нянчится со мной с детства, но всё же! — Так почему? — надо поскорее собраться и успеть хотя бы ко второй половине дня. — Вы ввалились в дом совсем без сил… Ваш отец приказал не будить Вас с утра, — когда-нибудь его чрезмерная забота к нам, его детям, доведёт до того, что вырастут либо эгоисты, либо неженки, что и пальцем просто так не пошевелят. Но сколько бы я не поднимала эту тему, ответ один: «Вот будут свои дети — поймёшь». Всегда хочется как-нибудь съязвить, а лучше и вообще ответить правдой в лицо — никого у меня не будет! Служба богине и королю — вот вся суть моей жизни. — Э-элион-доно, с-стойте! Хотя бы… — я уже выбежала, хлопнув дверью, — поешьте, — ветер не успел донести до меня её слова. Да и всё равно я бы не обратила на них должного внимания. Сбегая как можно быстрее по ступенькам, не успела заметить одну. Вот чёрт, даже ногу не могу выставить вперёд (или хотя бы назад!), да и на руку не опереться. Неужели придётся катиться кубарём вниз? Там ведь торговый квартал! Не хватало мне только опозориться подобным образом. К-кто вообще тот нахал, что поднял меня на руки?! — Опять спешишь? Под ноги тебя отец смотреть не научил, — э-этот голос. — Прошу Вас, поставьте меня на землю, Ваше Высочество, — рядом люди, я не могу сейчас обращаться к нему неформально. Хотя и очень хочется огреть его по голове! — Тогда ты снова упадёшь, — и как он может оставлять тон таким спокойным? Но я знаю, что за ним скрывается насмешка. От меня он её точно не скроет. — Поставь меня на место, Тодороки Шото, или я отрежу тебе один из твоих грёбаных хвостов! — богиня, прошу, пусть никто из потенциальных знакомых семьи это не услышал. — Вот так бы сразу, — мне его точно не понять. Как можно так наплевательски относиться к своему статусу? Он же принц, чёрт возьми. Будущий правитель страны! А ведёт себя точно так же, как и в детстве, — как глупый восьмилетний пацан. — Что ты здесь вообще забыл? — и-и почему так детально меня осматривает? — У тебя юбка задралась, — я сейчас его и правда стукну. Не жалея сил. Ладно, сделаем вид, что я не заметила этого «замечания». — Я ожидаю ответ на свой вопрос, — и с какой это стороны она задралась? — Я принц и осматриваю своё королевство. Это ты ожидала услышать, верно? — и как такого свет носит? Богиня, прошу, помилуй. — Я сюда пришёл, потому что знал, что так увижусь с тобой, — с-слишком прямолинейно! — …Шото, — снова я заглядываюсь в его глаза, снова к щекам приливает кровь, сердце начинает наворачивать обороты, а я только и могу, что шептать его имя. Но нет, я не могу позволить этому прекраснейшему чувству овладеть мной, — мне надо идти, — пожалуйста, скажи «хорошо», «ладно», что угодно, но только перестань, молю, перестань так крепко сжимать мою талию! — Да, наверное, — я могу облегчённо вздохнуть? — Но я не хочу отпускать тебя, — если бы ты знал, как я не хочу, чтобы ты делал это. — Ваше Величество, Ваше Величество, где Вы? — он опять… — Ты снова сбежал от стражи? — часы скоро подойдут к половине второго. — Приходится жертвовать чьим-то спокойствием, чтобы вот так пробираться к тебе, — д-дурак! — Пф, я и не просила, — что он вообще о себе возомнил? Да, принц, да, друг детства, да… любимый, но это ничего не значит. Абсолютно. — Но признай, тебе приятно, — я еле подавила огорчённый вздох, когда он убрал руки. Мне нужно держаться. — Что? Да ни капельки. Ваше Высочество, Вам всё же стоит показаться, — главное снова не свалиться с лестницы. По крайней мере, пока он не уйдёт. — …когда ты станешь моей? — в этот раз ветер донёс чужие слова, но стоило мне обернуться, как его уже не было на месте. Ну да… китсунэ такие быстрые. Наверное, всё же хорошо, что он ушёл. Но почему я сомневаюсь? Сама ведь просила. Неужели вот она какая… настоящая любовь?***
Дорога к храму была не самой близкой, но оправдывалась неописуемой красотой. Любой чужак, приезжавший в наше королевство на время, не мог налюбоваться цветущими персиковыми и вишнёвыми деревьями. В разгар весны их нежно-розовыми лепестками усыпана вся тропа, и тебе кажется, что всё это — один из твоих прекрасных снов, в которых ты всегда находишь свою любовь. Но не только деревья приковывают твоё внимание. Рядом протекает кристально чистая речка, взглянув в которую, ты осознаешь, что на самом деле заглядываешь в свою собственную душу. Конечно же, тут есть и мост, соединяющий берега, но мне всегда казалось, что он соединяет миры: наш и совершенно иной — тот, что находится в храме. Там, где живёт она… наша богиня. «Дом» тоже был особенный, потому что он ничем не выделялся. Да, конечно, это странно, зачем тогда строить отдельное сооружение, если оно похоже на все остальные? Богиня мне никогда не давала ответ, сколько бы раз я не задавала вопрос, сколько бы раз я не говорила, что это не для неё, что она заслуживает гораздо большего почтения. Единственное, что она отвечала мне: «Я хочу быть ближе к вам, Элион. Ближе к людям». Наверное, мне до сих пор сложно понять многое из того, что она говорит. Но я считаю это своим долгом — докапываться до истины, чтобы потом донести её до народа. Ведь кто, если не мы, её последователи, расскажет о великой мудрости покровительницы? — Элион, ты пришла, — она всегда знает, когда прихожу я. Между нами точно есть связь. — Я уже начала беспокоиться. С тобой ничего не случилось? — Нет, прошу Вашего прощения, госпожа Аюми. Я… — как же стыдно признаться, но я должна, — проспала утреннюю молитву, — оставалось только стыдливо опустить голову, встав на собственные колени. Конечно, я знала, что она не разозлится, её смех снова заполнит комнату, а моей головы коснётся её рука, мягко поглаживая по клубничным волосам. Но стыд никуда не уходил, более того, я этого даже не хотела — пусть это послужит мне ценным уроком. — Я благодарна тебе за все, что ты делаешь, — нет, нет, нет, умоляю, не говорите так, госпожа! Вы достойны гораздо большего. Я должна стараться ещё усерднее, чтобы соответствовать статусу Вашей последовательницы. — Элион, — порой мне кажется, что её голос наводит на меня дурман, — твой вклад в королевство неоценим, он попросту безграничен. Но ты слишком привязана к этому миру, к его насущным проблемам. Тебе нужно… — Открыть своё сердце и свой разум для новых, неизведанных доселе чувств. Мне это известно, госпожа. Вы уже давали мне такое наставление. Но сколько бы я не пыталась, сколько бы не старалась, у меня не получается. Простите, наверное, это единственное, что я никогда не смогу познать, — эту сладость с приятной горечью, это удовольствие и трепет в груди, что приводят к наслаждению. Госпожа права. Я ни за что не стану отрицать её слова. Я действительно слишком погружена в людскую жизнь, но не могу разглядеть в этом нечто ужасающее. Я дочь правящей знати, это мой священный долг — следить за порядком, делать жизнь граждан лучше и защищать их. Неужели единственный способ познать истинную любовь — отвернуться от собственного народа? В таком случае будет лучше, если я останусь простым адептом. — Да, именно, говорила. Но теперь я поняла, что то моё заявление было ошибочным, — что? Н-невозможно! — Госпожа Аюми, что Вы имеете в виду? — она совершенна, идеальна. И чтобы богиня, наша богиня… ошиблась? — У тебя ведь уже есть тот, кто заставляет твоё сердце гореть, каждый раз возрождаясь из пепла. Тот, чьих прикосновений ты так жаждешь. Тот, чья улыбка тебе дороже всего на свете. Тот, кого ты готова защищать до конца, — это не было вопросом. Это было утверждением. Причем настолько правдивым, что мои жалкие попытки его отрицать, ни к чему бы не привели. — …да. Ваши слова как всегда верны, моя богиня, — мне стоило раньше понять, что госпожа уже давным-давно всё знает. — Вот только нам не быть с ним вместе. Никогда, — в наши обязанности как последователей входят не только молитвы и донесение слов богини до простого люда, также мы помогаем мученикам чувств. Я часто видела, как страдающие от любви по тем или иным причинам говорили эту фразу. Госпожа всегда реагировала одинаково — помогала разрешить вопрос, делала всё, лишь бы влюбленные были вместе. Но в этот раз её реакция была другой. — Кто знает, — её мягкая улыбка согревала словно пламя. — В этот раз я не собираюсь давать тебе наставления, Элион. В этот раз ты должна разобраться сама. — Н-но госпожа! — совру, если скажу, что не надеялась на неё. Я думала, что она уж точно объяснит, скажет, что делать. — Я ведь ничего не знаю о чувствах, о любви. Без Вашей помощи я точно не справлюсь. — Нет, Элион, у тебя есть одно знание, которого многие не удостаиваются, — знание, что ты любишь. Тебе осталось только понять, почему ты отвергаешь эту любовь, — отвергаю… — В любом случае, я вынуждена заранее попросить у тебя прощения. — Прощения? За что же, госпожа Аюми? — она-то уж точно ничего плохого не сделала, это из меня ужасная ученица. — Ты ещё не разобралась в себе, не приняла свою сущность и свои чувства. По-хорошему, я должна держать тебя при себе до этого момента. Но дело срочное и слишком важное, чтобы поручать его кому-то другому. Ты ведь знаешь, Элион, ты мне как родная дочь. Я доверяю тебе больше, чем кому-либо. Но пойму, если ты откажешься. — Неважно, что это, госпожа, я возьмусь за любое Ваше поручение, — её рука в очередной раз коснулась моей головы. — Спасибо, — мне показалось, что богиня вздохнула с облегчением. Неужели дело настолько серьезное? — Элион, скажи, что ты знаешь о Велиосе? — н-не может быть! Неужели поручение связано с ним? — Это страна, которой правит Богиня Тьмы Даркнесс. В её подчинении нет как таковых адептов, их роль играют король с королевой. В принципе… это всё, что известно. — Верно, — наверное, я никогда до этого не видела у госпожи такого грустного лица. — Велиос — очень закрытая страна. Ни нам, ни другим неизвестно больше дозволенного. К тому же не так давно Велиос вышел из Союза Семи Божьих Врат, открыто заявив о работорговле, — да, помню, тогда начались массовые волнения. — Мы с королем Энджи считаем, что выход не простая случайность. До нас дошли слухи, что на рынке продают не только людей, но и мифических существ, — н-немыслимо! — Да, ты всё правильно поняла. Там вполне могут торговать гражданами нашей страны. Мы не можем этого допустить, какие бы оковы Союза нас не связывали. Элион, ты поедешь в Велиос как представитель Катсагиоса и предложишь торговлю. Не волнуйся, все переговоры возьмёт на себя королевская семья. Твоя же задача — проникнуть в самые потаённые уголки, разузнать как можно больше, достучаться до истины. Но будь осторожна. В последнее время… сила Даркнесс стала слишком велика, — богиня, что не сдерживает свою силу… ясно. Госпожу волнуют не только слухи о работорговле. — Я поняла, госпожа. Буду предельно внимательна, — каким бы сложным ни было задание, это огромная честь для меня. — В этом деле я просто обязана помочь. Я не смогу пойти с тобой, но могу дать верного помощника и друга, — феникс? Неужели это легендарный феникс? — Обещаю, я вернусь целой и невредимой. Вместе с информацией, — свои обещания я выполняю всегда. И этот раз не станет исключением. — Да, я буду молиться за твое скорое возвращение. Путь твой будет легким, а все преграды ты преодолеешь с помощью своего клинка. И, Элион, — на моем лбу остался её теплый поцелуй.Пусть твоя любовь расцветёт прелестными бутонами!