Дух Рождества

Гэбриэл Рейес не особенно любил Рождество. Но ему нравилась сама атмосфера ожидания праздника, когда на базе появлялись первые робкие украшения, а к самому Сочельнику она уже сияла всеми цветами гирлянд. Когда вечно серьезные и собранные агенты начинали улыбаться, глядя на мигающие огоньки и уворачиваясь от гроздей омелы на потолке. Дух Рождества пропитывал всё и вся, и это придавало некоторую осмысленность тому, чем они занимались каждый день. К огромному сожалению, Рейесу сейчас было не до этого. Он смертельно, просто-таки невыносимо устал после только что завершенной миссии. Мало того, что им пришлось задержаться на лишние два дня в Камбодже (или Куала-Лумпуре, или вообще в другом месте; ему сейчас было совершенно фиолетово, где — настолько, что он и страну от города не отличил бы). Так потом еще пришлось делать крюк в полтора часа лёта, чтобы не попасть во внезапно образовавшийся ураган. Зная, что сил по возвращении не останется, Гэбриэл составил отчет еще в пути, поэтому сейчас с чистой совестью собирался принять душ, закинуть в себя что-нибудь съестное и завалиться спать — ни на что остальное сил просто не было. Второе, впрочем, было не так уж обязательно. Лицо его, очевидно, не выражало ничего хорошего, потому что попадающиеся на пути редкие агенты обходили его по широкой дуге. Кроме одного, естественно. — С Рождеством! — Джек налетел сзади, с силой хлопнув Гэбриэла по плечу. — Ты успел к самому празднику! Рейес устоял, но кого-то другого это радостное приветствие обязательно сбило бы с ног. — Джек, отвали, пожалуйста. — Сил не было даже на то, чтобы огрызаться или отпускать колкости. Глаза закрывались практически на ходу. — Эй, где твой Дух Рождества? Не будь Скруджем, — сказал Джек, и его улыбка засияла едва ли не ярче, чем с агитационных плакатов. Эта его почти щенячья радость обычно раздражала Гэбриэла и вызывала поток зубоскальства, но сейчас он очень хотел просто отвязаться по-тихому. — Джек, серьезно. Отъебись. — Ну нет! Мы уже почти собрались, ждали только тебя и Торбьорна, он опять застрял в мастерской. Рейес попытался ответить ему тяжелым взглядом, но это тоже не возымело действия. — Это же семейный праздник! Мы должны отметить его вме... Договорить ему Гэбриэл не дал, зная, что заткнуть или отвлечь Джека от чего-то столь занимательного, как уговоры собственной персоны, можно только одним способом. Дать по смазливой морде. Стоит признать, Моррисон продул эту короткую схватку исключительно из-за того, что не ожидал такого вероломного нападения от очевидно уставшего Рейеса. — Дух Рождества, говоришь? — прошипел он в ухо Джеку, сгибом локтя удерживая шею и заломив руку за спину. В ответ Джек только что-то неразборчиво просипел. К огромной удаче, рядом оказалась подсобка. Нет, конечно, сгодилось бы любое свободное помещение, но за всем хламом, что хранился здесь, вряд ли кто-то сейчас сунется. — Открывай, — почти нежно прорычал Гейб, подводя еще пытавшегося сопротивляться товарища к двери. Свет внутри был довольно тусклый, а под самым потолком висела веточка омелы. Рейес чуть не заржал в голос. Джек заблокировал замок без дополнительных указаний, а Гэбриэл его к этой самой двери прижал со всей силы. От Джека пахло... Джеком. Гейб, разумеется, жутко соскучился по нему, но проникся осознанием только сейчас. Он легко прихватил мочку уха, несильно потянул. — Сейчас я отпущу твою руку, но ты не дернешься. Он, конечно, справился бы и левой, но было что-то особенно острое в том, чтобы сильнее сдавить горло Джека, заставив судорожно хватать ртом воздух. Стоит отдать ему должное, он действительно не дернулся. Даже руку от спины не отвел. Гейб мимолетно возблагодорил Бога, что Джек хотя бы иногда снимает свой пафосный командирский плащ и сейчас не надо стаскивать это тряпище с его плеч. Он потянулся к ремню, повозился немного и почувствовал, что свободная рука Моррисона начала двигаться. Он сжал его шею чуть сильнее, но Джек всего лишь помог ему разделаться с пряжкой и клепками на штанах. Неровное дыхание щекотало локоть Гейба. Он спустил мешающую одежду и белье достаточно низко для своего удобства и сунул колено между ног Джека, заставляя расставить их шире. Со своими штанами он справился не в пример быстрее, провел несколько раз по очень, очень напрягшемуся члену и навалился всем весом на Джека. Тот только еле слышно простонал, упираясь головой в свою подставленную под лоб ладонь. Гейб продолжил выкручивать чужую руку, но захват на горле чуть ослабил, позволяя Джеку впиться зубами в свою кожу. За тонкой дверью, на которой даже нормальной звукоизоляции не было предусмотрено, так что голоса агентов, снующих мимо и заканчивающихся свои дела, были слышны довольно четко. Пикантность ситуации подстегивала, и Гейб на некоторое время забыл про свою усталость и отчаянное желание свалиться на что-нибудь горизонтальное. Джек мычал, постанывал, оттопыривал свой идеальный зад и выгибался совсем неподобающе страйк-коммандеру, и от этого Гейб шалел еще сильнее. Резкие толчки отдавались тихим скрипом ближайших стеллажей, которые, двигаясь, неаккуратно задевал Рейес. Трахаться с Джеком где угодно, долго и со вкусом было восхитительно, но переоценивать свои силы Гэбриэл не собирался. Отпустив руку Моррисона, он ухватился за его член, не позволяя тому сделать это самостоятельно. Джек дернулся от слишком резкого и чуть грубого касания, но почти сразу попытался подстроиться под ритм. Пальцы сжались на горле еще чуть сильнее, лишая возможности сделать нормальный вдох, и Гейб почувствовал, как член в его кулаке начал подрагивать. Ему оказалось достаточно еще четырех толчков, когда правая ладонь стала влажной от чужой спермы, а собственное тело прошибло судорогой от макушки до кончиков пальцев ног. Как они оба не завалились и не разнесли все в этой чертовой подсобке, так и осталось загадкой для Рейеса. Тем не менее, они все еще стояли, и, разжав руку и отлепившись от влажной шеи Джека, Гейб прошипел ему на ухо: — С Рождеством!