"My winter begins in the summer" / Do you remember

Тепло… Настолько тепло и удобно, что совсем не хотелось просыпаться. Чувство лёгкости и бодрости мгновенно окутывает тело и, можно сказать, он впервые за долгое время смог наконец нормально выспаться. Ви дрогнул ресницами, но не спешил открывать глаза. Он лишь сильнее прижимается щекой к чему-то тёплому, а потом мысленно вздыхает, потому что довольно комфортно вот так лежать. Ви понимал, что почти проснулся, вот только боязнь открыть глаза сжимала его изнутри. Что если это лишь сон, в котором весь этот кошмар закончился, а на самом деле конец его страданиям ещё не пришёл?! От того Ви и растягивал удовольствие, и совсем не спешил просыпаться. Рядом что-то зашевелилось, и Ви оторвал щеку от чего-то твёрдого, но тёплого. Нос уловил смешанный аромат геля для душа и пота, но он не казался противным, а даже наоборот: веяло чем-то родным и знакомым. Стянув руку с подушки, которую обнимал, как он себе думал, Ви поправил одеяло, пытаясь потянуться на кровати. Вот только места оказалось слишком мало и он спиной упёрся о холодную стену. Тогда парень запрокинул голову вверх, но яркий солнечный свет мгновенно ударяет в глаза и он прижмурился. Но Ви всё равно успел распознать своё местонахождение. Сейчас он лежал на том же диванчике, на котором спал последние пару дней. Вот только раньше ему казалось это место совсем неудобным и было страшно закрывать глаза, но сегодня он спал как убитый, чему немножко даже рад. Ви потирает глаза, а потом медленно разворачивает голову в сторону. Рядом с ним лежал какой-то парень, прикрывая рукой своё лицо. Вторая рука находилась под шеей Ви, и скорее всего именно она заменяла ему подушку. Да и обнимал он вовсе не свою подушку, как оказалось, а Чонгука, который тихо сопел носом, а потом приоткрыл немного рот. Ви дёрнулся в сторону, ударившись плечом о стену. Он понятия не имел, как оказался на одном диване с Чонгуком. Ви напрягаем мозги, дабы вспомнить хотя бы что-то, но картинки расплывались перед глазами, и ему не особо удавалось припомнить события вчерашнего вечера. Но почему-то внутри появился страх и беспокойство, от чего Ви приподнимается вверх, садясь на диван. Когда парень прикоснулся пальцами к лицу, оно казалось немного опухшим, но очень гладким и мягким. Глаза немного щипало, поэтому не трудно было догадаться, что он плакал. В голове раздался громкий стук, который бабахнул, как молния средь бела дня, и он немного пошатнулся, успев упереться рукой о стену. Точно! Кто-то приходил, и этот кто-то знает, что он здесь. Ви прячет лицо в ладонях, пытаясь угомонить внутреннюю панику, от которой хотелось по-зверски кричать. Но сейчас он думал отнюдь не о себе, а о Чонгуке. Если те ребята придут за ним снова и Чонгук окажется рядом, может случиться что-то непоправимое и ужасное. Ви понемногу раздвигает пальцы, чтобы ещё раз глянуть в сторону, где лежал Чонгук. Тот успел повернуться на бок, лицом к Ви, подложив руку себе под голову. Не будь он парнем, сказал бы, что Гук очень мило выглядит, когда спит, и это правда. Сделав вдох, Ви тут же отводит взгляд, потому что было как-то неправильно пялиться на спящего человека. Вот только голова сама поворачивалась, и он опять невзначай посматривал на Чонгука. «Чонгук не такой, как все…» Вот о чём подумал Ви, когда впервые посмотрел ему в глаза. В них читалось непонимание и растерянность, но никак не жестокость или желание причинить боль. Возможно, Ви мало что понимает, ведь Гук пятый человек, которого он увидел после того, как потерял память. Но если сравнивать с его обидчиками, то Чонгук непонятно почему вызывал доверие. Конечно, Ви не сразу это понял, потому что при первой встречи думал совсем не об этом, но сейчас он это понимает. Поэтому ему не хочется, чтобы из-за него пострадал Чонгук. Ви наклонился ближе к Чону, чтобы убедиться, что тот спит. Потом понемногу он начал перелезать через старшего, стараясь создавать меньше шума, дабы не разбудить Чонгука. Но как только заскрипели пружины в старом диване, Чон неспешно открывает глаза и сразу произносит: — Куда-то собрался? Ви подскочил на месте и от испугу полетел вниз, сильно грохнувшись жопой на пол. Вместе с собой он потянул одеяло, которым был накрыт Чонгук. И слава Богу, что спал тот одетым, а то было бы неловко. Да и в принципе сама ситуация довольно неловкая, но не суть. Ви жмурит глаза, крепко сжимая губы, а потом поднимает голову вверх. Чонгук уже сидел на диване, поправляя длинную чёлку, которая постоянно лезла в глаза, закрывая половину лица. Старший выглядел очень уставшим и невыспавшимся, и Ви предположил, что, может быть, он тому причина. Наверное, тяжело спать рядом с кем-то на таком узком диване, да и вообще спать с кем-то. — Я… это… — начинает мямлить Ви, на ходу придумывая, что сказать. — Хотел попить воды, — бегом добавляет, надеясь, что это более, чем похоже на правду. Но выражение лица Гука говорило обратное. — Да неужто. Ви опустил голову, а сам помрачнел. Уже не впервые тот замечает неискренность в его словах. У младшего сложилось впечатление, что Чонгук видит его насквозь, потому что практически всегда он был уверен, что Ви его обманывает: даже тогда, когда ложь более чем похожа на правду. И может это хорошо, но не для Ви точно, ведь ему всё тяжелее придумывать более логическое оправдание своим вспыльчивым и необдуманным действиям. Чонгук подтянул к себе ноги, а потом похлопал рукой по дивану, призывая Ви присесть рядом. Младший медленно поднимается с холодного пола и садится на диван. Он не решался глянуть на Чонгука, но чувствовал, как пристально за ним наблюдают. Щёки покраснели, а сам Ви молился, чтобы Чонгук ни о чём не спрашивал. Но не тут-то было. Чонгук и вправду внимательно смотрел на Ви. Хотелось спросить о многом, но сейчас совсем не тот момент. Вот только вчерашняя ситуация спровоцировала появление новых вопросов, ответ на которые он пока что не нашёл. Чонгук даже немного растерялся, когда увидел разбитого и рыдающего Ви, который забился в тёмный выцветший угол. Такое ощущение, что он попал в тот самый день, когда впервые с ним столкнулся, и это его насторожило. Сколько не думал, а так и не смог понять, что произошло в его отсутствие, и эта мысль глодала его всю ночь. Он прям как чувствовал, что что-то произойдёт, но скидывал всё на внезапные изменения в своей жизни. Уснул Чонгук только под утро, из-за чего сейчас выглядел немного сонным и уставшим. — Расскажешь, что вчера произошло? — Голос Чонгука немного охрип, но был таким же нежным и спокойным. Ви напрягся. Чонгук заметил, как сильно сжались пальцы младшего, а тело самого парня немного дрогнуло. Совсем не хотелось говорить о чём-то, но Гук всегда знал, что спросить. Даже тогда, когда он попал сюда, Ви не планировал рассказывать Чонгуку то, что с ним происходило на протяжении нескольких месяцев. Но он рассказал. Боялся, что будет противен ему, начнёт закрываться, а случилось наоборот: Чонгук сам стучался в закрытые непроницаемые двери, ища ключи от их, и таки нашёл. — Кто-то вчера приходил, — тихо говорит Ви. В его голосе послышалась вибрация, а невесёлое выражение лица заставило Чонгука напрячься и переспросить. — Приходил? Кто? — Я не знаю, — всё так же тихо говорил Ви, но потом прочистил горло, и заговорил чуть громче. — Я испугался и сразу спрятался в подвале. Там был мужчина, и он сказал, что знает, что я здесь. — В уголках его глаз начали скапливаться слёзы, но Ви хотел выглядеть сильным, и подавлял ком в горле, что не позволял говорить дальше. — Если это они, то мне нужно бежать отсюда. Теперь Чонгук понимал, почему Ви был так напуган, и так активно отбивался, когда он пытался его успокоить. Если это и вправду они, то Ви опасно быть здесь. Но если это кто-то из местных, тогда не стоит бить тревогу, пока он не узнает наверняка. — И куда ты пойдёшь? Ви тяжело вздыхает, но этот вопрос был вполне ожидаемым. Вот только чёткого ответа у него всё равно не было. — Не знаю. В город, наверное, — Ви затихает, а потом приподнимает подбородок и смотрит прямо на Чонгука. — Ты в опасности рядом со мной. — За меня волнуешься? — Не то, чтобы Чонгук хотел услышать ответ на этот вопрос. Просто ему до сих пор непонятно, почему Ви продолжает бежать от всего, хотя он чётко дал понять, что поможет ему и защитит, если это понадобится. Ви промолчал. Он смутился, и снова опустил голову вниз. Конечно, парень волновался. Не хватало ему ещё того, что из-за его неосторожности пострадал невинный человек. От одной мысли, что с Чонгуком могут что-то сделать, по телу пробегали мурашки, а сердце начинало биться в панике. Но это ещё не всё. — Ты никуда не пойдёшь, — строго произнёс Чонгук, выпрямив спину. — Уйду, — неуверенно сказал он про себя. — И ты меня не остановишь. — Я сказал, что ты никуда не пойдешь, а это значит, что ты никуда не пойдёшь, — приказным тоном заговорил Чонгук, опустив ноги на пол. — Если они тебя ищут, значит нам надо обратиться в полицию. Но не здесь, а в городе. — Нет, — Ви мигом отрицательно покачал головой, а сам насторожился. — Только не полиция. — Да почему? — прикрикнул Чонгук. Если подумать, то кто, если не они, защитят его от тех придурков. Дом Чонгука лишь временное убежище, но и тут не совсем безопасно. — Ты можешь назвать причину, чтобы я смог, наконец, понять, чего ты так боишься? Ви закрывает глаза, сжимая в руках одеяло. Он знал, что Чонгук не отстанет, пока не услышит ответ, но было тяжело вот так просто вывалить всё лишь потому, что Гук этого хочет. Вот только Ви в очередной раз пошёл на поводу красноречивых обещаний, понимая, что другого выхода всё равно нет. Может хотя бы сейчас старший прекратить настаивать на полиции. — Когда меня держали, меня предупредили, что если я кому-нибудь расскажу обо всём, пострадает дорогой мне человек. — Ви сглотнул, сделав небольшую паузу, дабы перевести дыхание и проглотить застрявший ком, из-за которого хотелось снова плакать. — Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Если я заявлю, что-то может произойти. Чонгук хмурит брови на переносице. Опять слишком много информации, которой нет объяснения или подтверждения. Это уже явно шантаж, так что, выучив характер и поведение Ви, теперь стало понятно, почему он отклонял предложение заявить об изнасиловании. — Дорогой человек? Кто это? — Я не знаю… Я не помню. Даже по интонации голоса можно было понять, как Ви тяжело, что он ничего не знает о своей прошлой жизни. Наверняка хотелось бы знать, кто этот человек, которого он защищает ценой собственной жизни. Но если это родители, тогда Чонгук сам бы не рисковал, а хорошенько всё обдумал и составил бы собственный план расплаты. — Ладно. Придумаем что-то другое. Но ты не выйдешь за двери этого дома без моего разрешения. Понятно? Он и так не хотел. Тут ему хорошо и Ви чувствовал себя почти как дома. Но рано или поздно ему придётся уйти: с разрешения Чонгука, или без. Дабы отбросить все неприятные ощущения после беседы, оба парня взялись за уборку дома. Ви всячески помогал Чонгуку, и это ему даже понравилось. Можно сказать, после слов старшего Ви немного успокоился и даже взбодрился. Чон включил негромкую музыку, потому что молчанка напрягала, а о чём говорить он не знал. Если так подумать, то до сих пор они не говорили ни о чём другом, кроме того, что случилось с Ви, поэтому у них пока что не было других общих тем для обсуждений. Правда, иногда Чонгук, бывало, мог ляпнуть какую-то ерунду, дабы заставить Ви хотя бы улыбнуться, но вместо этого выглядел полнейшим идиотом, который лыбился над своими же нелепыми шутками. Конечно, идеальным вариантом, дабы привести дом в порядок, было сделать хотя бы небольшой косметический ремонт. Но, так как Чонгук не планировал здесь надолго оставаться, небольшая уборка была самое то. Ви выглядел чем-то обеспокоенным, но Чонгук ничего не говорил. Музыка разбавляла атмосферу между ними, и было не так неловко, когда они сталкивались взглядом. Когда парни убирали небольшую подсобку, старший решил вытереть пыль на верхних полках, что были прибиты к боковой стенке. Ви же раскладывал какие-то вещи, чтобы освободить коробки, которые загородили проход. Чон нашёл какую-то старую скатерть, что лежала на самом верху и, по глупости, немного встряхнул её. По комнате рассыпалась густая пыль, от чего Чонгук громко чихнул. Он быстро опустился на пол и, не заметив полку, ударился лбом о её край. Парень громко вскрикнул «ауч», а потом опять чихнул. Эта нелепая ситуация заставила Ви обернутся и посмотреть на старшего. Тот рукой потирал свой лоб, не прекращая чихать. Сначала Ви нахмурил брови, но потом уголки его рта дёрнулись и он улыбнулся. Чон прикрыл рот, потому что пыль и дальше залетала в ноздри. Но когда он замечает улыбающегося Ви тут же застывает. Чонгук сново увидел его улыбку и, что хотелось бы приметить, необычная квадратная форма улыбки очень ему шла. Черты лица смягчились, и сам Чонгук растаял от увиденного. Старший опустил немного голову, но не прекращал наблюдать исподлобья за смутившимся Ви. Дабы не сильно акцентировать внимание на том, что непроницаемый, холодный вид младшего наконец начал излучать жизненные лучики радости, Ви просто принялся за свою работу, всё также улыбаясь, когда Чонгук опять и опять чихал. Чтобы чаще видеть такую картину, Чон, наверное, готов ещё раз пожертвовать своим лбом и наглотаться пыли. Просто гораздо приятнее наблюдать за жизнерадостным человеком, чем за тем, вокруг кого витает мрачная аура, от чего самому хотелось застрелиться. Чонгук так засмотрелся, что даже не заметил, как сам расплылся в улыбке. Зато он успел ощутить, как волнительно застучало его сердце, посылая электрический ток по всему телу. После уборки Чонгук устало завалился на диван в прихожей. Ужасно хотелось кушать, но ещё больше хотелось спать. Ви пошёл в душ первым, и пока тот будет мыться, Гук хотел сделать хотя бы чай. Но ноги просто не поднимали его с дивана, и он решил посидеть минуту-две, а потом что-то да приготовить. По дому раздался стук в дверь, но Чонгук сделал вид, что не слышит. Голова совсем не соображала, и когда стук повторился, он таки вяло поднимается и ползёт к входной двери. Чон не знал кто там, но уже по тому, как вежливо стучали в дверь не вызывало у него никаких подозрений. Он секунду сомневается, а когда услышал знакомый голос за дверью, без колебаний открывает замок. Но как только повернулась дверная ручка, Чонгук осознал, что сделал ужаснейшую ошибку. На пороге стоял его брат Джин с небольшим рюкзаком на спине. Он мигом бросается к нему в объятия, а потом проходит без разрешения в дом. Джин по дороге начал читать мораль младшему братишке, высказывая всё, что накопилось у него в душе за эти пару дней гробовой тишины. Чонгук, как виноватая дворняжка метался позади него, не в силах втиснуть хотя бы слово, потому что Джин отчитывал его практически без передышки. Когда старший садится на диван в гостиной, он, наконец, умолкает, и замечает взволнованное выражение лица напротив. Первое, что пришло ему на ум в тот момент, так это то, что он, возможно, слегка переборщил, потому что самое главное, что Чон жив-здоров. — Ты что здесь делаешь? — спрашивает Гук вместо приветствия, чем заставляет старшего выгнуть брови и наклониться вперёд, упираясь острыми локтями о свои колени. — Ты мне не рад? — обиженно произнёс Джин, не прекращая наблюдать за странной реакцией на его приезд. — Рад, но… Заскрипела дверь, и оба парня поворачиваются на звук. Глаза Джина округляются, как только он замечает высокого незнакомца в довольно знакомом халате. Ви от испуга резко остановился на месте, не решаясь сделать хотя бы ещё один шаг вперёд. Он обнимает себя за плечи, пытаясь закрыться от Джина, при этом открывает рот, и даже делает два небольших шага назад. Чонгук понял, что конкретно влип. Ви ясно дал понять, что пока не готов показываться на глаза посторонним, пускай даже это будет собственный его брат. Что если парень опять замкнётся, и сделает что-то глупое и необратимое. Да и по выражению лица Ви ясно читался непреодолимый страх быть обнаруженным. Пока глаза Ви метались от растерянности туда-сюда, Джин успел смерить незнакомца с ног до головы. Он понятия не имел, кто этот человек и что делает в доме его брата. Ещё больше вопросов вызывал внешний вид парня, потому что довольно странно, что Чонгук, который никогда не одалживает свои вещи никому и никогда, вдруг позволил какому-то непонятном человеку одеть свой халат, который, кстати, Чонгуку подарил именно он. Но волновало Джина отнюдь не это. Скорее в голову закралась подозрительная мысль, что где-то он уже видел его лицо. Вот только где — припомнить никак не мог. В этот самый момент внутреннее «Я» подсказывало ему, что добром это всё явно не закончится.