Поймать удачу за хвост

      Вечером, как и предсказывал Бэкхен, разразилась гроза. Молнии сверкали, а гром грохотал почти сразу после ярких всполохов, подтверждая, что гроза совсем рядом. Начавшийся дождь сперва был совсем робкий, позднее разойдясь в проливной ливень, звонко колотивший крупными каплями по крыше дома, шурша по карнизам.       Через какое-то время молнии стали сверкать реже, а громыхать стало совсем вдали, поэтому Чанель приоткрыл окно, впуская внутрь дома сырую свежесть. Воздух был пропитан запахом озона, смешанным с запахом цветов, влажной хвои и сырой земли. Пак завалился на диван, наконец включая свет, который с уходом грозы перестал моргать.       Духота исчезла, как и ненормальная жара, что была днем, в доме витало умиротворение, заставляя Чанеля улыбаться. Его релаксацию нарушил хриплый крик, едва доносящийся через приоткрытое окно. Актер приподнялся с мягкого дивана, прислушиваясь к шуму леса и ливню, продолжающему шуршать по окнам и листве кустарников под окнами. На сердце почему-то поселилась тревога, не оставив от былого умиротворения ни следа.       Несмотря на то, что встревоживший Чанеля звук больше не повторялся, тот решительно отправился в сторону входной двери, натягивая на ходу на всякий случай дождевик. Выйдя на крыльцо, тревога лишь усилилась, поскольку Пак только сейчас понял, что изменилось в природе: птицы. Их было совсем не слышно, хотя до этого те шумно радовались дождю, сейчас же заводь была погружена в тревожную тишину, нарушаемую лишь шуршанием дождя и отголосками громыхания ушедшей грозы.       На улице стояли дождевые сумерки, становясь гуще, поскольку время стремительно приближалось к закату, которого сегодня из-за плотных туч видно не было. Чанель с крыльца пытался хоть что-то рассмотреть в заводи, но зажегшийся автоматический светильник делал его попытки совершенно бесполезными. Пак уже собрался уходить в дом, решая напоследок все же успокоить свою совесть. - Бэкхен! - довольно громко прокричал Чанель, прислушиваясь к звукам природы.       В ответ все так же шуршал дождь, разбиваясь брызгами об листья растений и отбивая ритм по черепице крыши. Решив, что все это от усталости, актер потянулся рукой в сторону дверной ручки, но рука замерла на полпути из-за еле слышного сквозь шум дождя стона. Чанель даже не раздумывая ступил на влажную землю, вспоминая лишь на мгновение, что он в домашних тапках, которые сразу же напитались дождевой водой. Ноги сами понесли его к мосткам, а мозг на ходу проклинал за отсутствие фонарика в карманах.       Чужое тело, лежащее на дереве мостков, едва видное в сумерках очертаниями, заставило Чанеля перейти на бег, не заботясь о распахнутом дождевике и каплях дождя, что уже намочили волосы, стекая за шиворот.       Бэкхен лежал среди своих же "сокровищ" странно дыша, с силой хватаясь пальцами за трещины деревянных досок. Струи дождевой воды стекали по чужому телу, а голубые глаза были распахнуты, невидяще уставившись в свинцово-серое небо. Он даже не моргал, когда капли попадали на поверхность глаза, в сгущающихся сумерках это выглядело жутко, отчего по спине Чанеля побежал холодок. Губы тритона были приоткрыты, хватая воздух с хрипами, будто не получая нужную дозу кислорода.       Пак замер не зная, что нужно делать и что не так, а затем увидев странно открытые жабры по бокам тела, все же додумался, что Бэкхену необходима вода, и не какая-то, а именно речная! Чужое тело было странно холодным, но Чанель смог приподнять тритона, а затем перепончатая ладонь впилась в плечо. - Нет! - отчетливо слетело с чужих губ.       Голубые глаза стали будто осмысленными, фокусируясь на чужом лице, а губы вновь повторили то же слово задыхаясь, жалостливо добавляя продолжение. - Ты мне обещал...       Чанель непонятливо смотрел на едва дышащего тритона, который закрыл глаза и теперь казался совсем неживым. Он лихорадочно пытался понять, почему Бэкхен отказывается от того, что поможет ему вновь нормально дышать.       Решая, что данное слово не важнее чужой жизни, актер сделал вторую попытку подтащить парня к краю мостков. Тритон, в ответ на движение, вцепился в мужчину и второй рукой, пытаясь прилипнуть к чужому телу, прижимаясь как можно ближе. Это заставило Чанеля выругаться, понимая, что даже в таком состоянии Бэкхен ясно мыслил, пользуясь тем, что он не умеет плавать и боится темной воды, которая сейчас была просто черной.       Звук падающих пирамидок камней, сбитых тритоном среди шуршания дождя по водной глади, заставил актера прошипеть от понимания, что парень не только задыхается, но продолжает сам себя калечить. Пак попытался отлепить от себя тритона, но тот вцепился в его тело будто мертвой хваткой. А затем Бэкхен вдруг неожиданно обмяк в руках, отчего Чанель замер, неверяще глядя на парня, который перестал дышать. Актер провел дрожащей ладонью по чужому лицу, пытаясь хоть как-то вернуть к жизни странное существо, когда Бэкхен неестественно выгнулся в руках, уже полноценно, без сиплых хрипов, вдыхая воздух, широко распахивая глаза.       Тритон дышал часто, будто до этого пробежал несколько километров, а Чанель не мог перевести дыхание, потому что до жути перепугался, что тот умер прямо у него на руках. - Получилось, - неожиданно прошептал Бэкхен, расширяя в удивлении глаза. - У меня получилось...       Пак непонятливо смотрел на тритона, все так же не выпуская его из своих объятий сидя на мостках. Бэкхен то ли плакал, то ли смеялся, а может он делал все вместе, но из-за дождя и сгущающихся сумерек было толком ничего не понять. - Что ты, черт возьми, творишь! - зло выругался Чанель, потому что чужая улыбка в этот момент бесила неимоверно, особенно после произошедшего.       Бэкхен его будто не слышал, продолжая улыбаться, но при этом странно шмыгая носом, подрагивая. - Дышать, как ты, очень странно, - сорвалось с чужих губ, заставляя актера напрячься после подобного признания.       Чанель внимательно посмотрел на парня, пытаясь в сумерках понять, что тот имеет в виду, потому что Бэкхен выглядел каким-то невероятно возбужденным и счастливым, и это после того как он чуть не задохнулся на мостках.       Звуки передвигаемых камней за спиной привлекли к себе внимание Чанеля, заставляя повернуться. Бэкхен мог пораниться об острые края некоторых камней во время своего... припадка что ли, поэтому мужчина намеревался осмотреть чужой хвост. Вот только вместо ожидаемого пятнистого хвоста в чешуе у тритона оказалась пара ног.       Чанель несколько минут тупо пялился на чужие голые ноги, до него вдруг стало постепенно доходить осознание произошедшего. Сейчас на его руках висел абсолютно голый парень, который до этого плескался в заводи вместе с карпами! - Я не... - Чанель никак не мог подобрать слова, чтобы описать случившееся. - Господи, Бэкхен!       Пак лихорадочно пытался осознать подобное чудо... Иначе это нельзя было назвать. Ему было абсолютно все равно на то, что он полностью промок под дождем, все равно на темноту, что не позволяла нормально рассмотреть что-либо вокруг. Это было одновременно и странно и притягательно.       Бэкхен же, придя в себя, зашебуршился в чужих объятиях, вцепившись в плечи мужчины, пытаясь приподняться, чтобы понять - как это вообще, с двумя ногами, без хвоста. Частично новое тело не хотело слушаться, отчего тритон стал паниковать, пытаясь раз за разом подняться. - Погоди-погоди! - Чанель попытался наконец взять себя в руки, обращая внимание на трепыхающегося в его руках Бэкхена. - Успокойся!       Лица парня было уже не разглядеть из-за темноты, а дождь лишь усиливался, заставляя чаще моргать, пытаясь избавиться от воды, попадающей в глаза. В голове была каша от произошедшего, но пришедшее решение казалось вполне логичным в данной ситуации. Чанель покрепче перехватил Бэкхена, пытаясь поднять его на руки, чтобы донести до дома, где в тепле и сухости можно будет хоть как-то разобраться во всем.       Тритон испуганно схватился за чужие плечи, чувствуя, что земля, в данном случае мостки, уже в прямом смысле уходят у него из-под... ног. Он дернулся, заставляя Чанеля пошатнуться и сдавленно шикнуть. - Не дергайся! Ты тяжелый! Будешь трепыхаться, мы вместе полетим в воду!       Бэкхен, услышав подобное, замер на руках, вцепившись в мужчину сильнее. Он даже дышать стал поверхностно.       Дождь все так же продолжал лить как из ведра, до ступеней крыльца Чанель добирался почти на ощупь. Земля под ногами раскисла, а домашние тапочки можно было выкидывать после подобных похождений. Наконец включился светильник, освещая лестницу и вход домой.       Пак раздраженно скинул мокрые испачканные тапки, пытаясь не уронить Бэкхена, от тяжести которого уже ныли руки.       Парень непонятливо хлопал глазами, попав в новую обстановку, разительно отличающуюся от привычной. Ноги все так же не слушались, отчего было очень страшно и вообще Чанель выглядел то ли рассерженным, то ли напуганным, он чувствовал это, узы дергало. Бэкхен не хотел, чтобы его отпускали, но мужчина решительно отцепил его руки, оставляя на чем-то мягком, исчезая из поля зрения.       Тритон уже начал паниковать, потому что все вокруг пугало, а человека поблизости не было. Чанель появился неожиданно, уже переодевшись в сухое. Его появление заставило Бэкхена вздрогнуть и почти вскрикнуть. - Тебе нужно вытереться, ты весь мокрый! - мужчина огромным махровым полотенцем начал вытирать красные волосы, с которых все еще капала вода.       Чанель упорно пытался не обращать внимания на чужую наготу, хоть выходило из рук вон плохо. Даже сейчас испуганный и дрожащий Бэкхен, сидящий на его диване, был слишком другим, необычным и красивым. Он хоть и был теперь внешне похож на человека, избавившись от хвоста, плавников, перепонок и жабр, но все равно оставался тритоном. Он оставался тем самым парнем, что кушал рыбий корм, рассуждая о чешуе и погоде, плел красивые венки из цветов, дразнился кольцом и иногда пугал до трясучки.       Бэкхен в принципе выбивал Чанеля из колеи привычной и размеренной жизни отшельника, всего лишь иногда появляясь в заводи. Вот только теперь у Бэкхена была пара ног, и он сидел на диване в его доме, доверчиво глядя своими голубыми глазами. В этот самый момент он переворачивал жизнь Чанеля с ног на голову.