Поймать удачу за хвост

      Чанель уже успел увидеть сон, просыпаясь от того, что на соседнюю половину постели наконец приземлился Бэкхен, все же решивший вылезти из ванной. Будь воля тритона, он бы вообще спал прямо в ней, что он пытался конечно же провернуть один раз, но потом у него страшно скукожило кожу на пальцах. Он так этого испугался, думая что теперь останется таким сморщенным навсегда, что даже слова Чанеля, проснувшегося среди ночи от чужого крика и пытавшегося его в этот момент успокоить, не возымели должного эффекта. Лишь когда кожа на ногах и руках вернула свой нормальный вид, Бэк смог расслабиться и даже повеселиться над собственным глупым страхом. Но с тех пор он больше не хотел спать в ванне, пусть там и была ароматная пена. - Ты только вылез? - пробормотал Чанель, едва приоткрывая глаза, чтобы посмотреть на часы. - Бэк, ты сидел в ванной почти час! - Их не скукожило! - Бэкхен торопливо сунул свою ладонь под нос сонному мужчине, чтобы тот убедился в этом сам. Раз пальцы в порядке, то можно было бы и еще поваляться в воде, но он спешил к нему, Чанель должен был это оценить. - Просто ложись уже спать! - проворчал Пак, переворачиваясь на живот, обнимая подушку. У него совершенно не было желания разговаривать, просто хотелось отдохнуть, сон еще не до конца ушел, поэтому все было слишком лениво. - А где Кексик? - Был на твоей половине, но видимо ушел, не дождавшись тебя из ванной, - пробубнил в подушку Чанель, надеясь, что кот не обретет привычку спать в его постели, раз уж ее обрел Бэкхен.       Чанель уже вновь стал задремывать, когда на его спину уселся тритон, скользя прохладными ладонями по телу, склоняясь к уху, обнимая. Чужое дыхание щекотало, как и чужие неторопливые поглаживания. От Бэкхена пахло клубникой со сливками после ванны, отчего Пак улыбнулся. Тритон просто распластался на чужой спине, чувствуя ровное сердцебиение где-то под своим животом. Чанель был теплый, а Бэкхен будто впитывал его тепло, словно какая-то ящерица, что пригрелась на горячем от солнца камне. Узы грелись, отчего тритон жмурился, улыбаясь, едва касаясь губами оттопыренного уха. - Мы должны обсудить то, что показал мне твой друг, - пробормотал Бэк, чувствуя как замерло чужое сердце, а ощущение умиротворения сменилось на что-то иное. - Я ждал почти неделю, но у меня не так много времени, - еле слышно прошептал тритон, проглатывая концовку предложения. - Что у тебя? Повтори, мне плохо слышно, - Чанель поменял положение головы на подушке, не расслышав до конца чужие слова, надеясь, что Бэк повторит сказанное, но тот молчал. Пак уже думал, что на этом разговор и окончится, его это вполне устраивало, но... - Почему ты мне врал? - нарушил молчание тритон, ластясь к чужому затылку, чувствуя как сердце мужчины ускорило свой ритм. - Это больно, для тебя по крайней мере, и это не обязательно, - сейчас Чанель был безумно рад тому, что не мог видеть чужого лица, а сам лежал чуть ли не уткнувшись носом в подушку. Он никогда не думал, что подобное будет когда-то обсуждать, да еще в такой обстановке. - Я бы так не сказал, - не согласился с Паком Бэкхен, пытаясь вспомнить то, что видел на экране. - Они не были влюблены, но получали явное удовольствие, но я не досмотрел! - Бэк, я не… - Ты же хочешь, разве нет? Иногда ты так смотришь... Я же чувствую, не ври! - Прервал мужчину Бэкхен, целуя заднюю сторону шеи, ощущая, как по чужой коже побежали мурашки волной возбуждения. - И я не божество. - "Да, ты точно сейчас не божество, а настоящий суккуб", - Чанель зажмурился, когда чужие губы коснулись его ушной раковины, мягко целуя, заставляя прикрыть от наслаждения глаза.       Бэкхен впервые был настолько смел в своем желании, погружаясь так глубоко в эмоции Чанеля, изучая реакцию на свои прикосновения, определяя лучшие точки удовольствия и пользуясь этим как своеобразным оружием. Пак откровенно плыл от подобного, потому что то, что делал с ним тритон было не похоже на обычную прелюдию, слишком интимно, но даже несмотря на подтекст, оставаясь чистым.       Ему хотелось касаться Бэкхена в ответ, скользя пальцами по прохладной коже, считая чужие родинки, которые как следует не смог разглядеть в их первую, довольно спонтанную, близость. В тот раз приехавший Хиджун совершенно убил впервые проснувшееся в Чанеле желание понежиться в постели после произошедшего, чтобы понять и осознать до конца случившееся.       Дремота совершенно ушла, оставляя лишь небольшое чувство нереальности происходящего, будто это очередной мокрый сон, после которого приходилось с самого пробуждения идти в душ под лукавым взглядом голубых глаз, выглядывающих из-под одеяла. Возбуждение давило и лежать на животе стало попросту больно, поэтому Чанель, несмотря на чужой вес, оттолкнулся от постели, скидывая Бэкхена на скомканное в спешке одеяло.       Голубые глаза смотрели испуганно в ответ, не ожидая подобного, наблюдая будто в замедленной съемке, как на лице напротив появилась усмешка, отражающаяся в темных глазах. Легкий, едва уловимый поцелуй повис в воздухе еле слышным чмоком, заставляя больше на рефлексах втянуть в себя необходимый кислород, понимая, что вновь не дышал какое-то мгновение.       Чанель не мог не наслаждаться тем, как испуг в глазах сменился на интерес, зажигаясь искрой. В этот момент в спальню будто заглянуло солнце, потому что улыбка Бэкхена давала свой собственный свет, не желая гаснуть даже на секунду. Этого момента хватило на то, чтобы Чанель напротив замер, зачарованный сиянием, приходя в себя от влажного поцелуя и чужих прикосновений, тянущих на себя.       Он совершенно не планировал пасовать, раз уж все так повернулось. Да, если все обдумать, это было странно, учитывая даже лишь то, что они по сути разных видов, но Пак совершенно не хотел об этом думать, прижимаясь в этот момент ближе к Бэкхену, отвечая на его поцелуй.       Сердце в груди стучало как ненормальное, а в мыслях почему-то всплыли воспоминания о блестящих, почти прозрачных плавниках и чужое прерывистое дыхание от его прикосновений. Уже тогда между ними что-то было, а Чанель понял это лишь сейчас, когда вместо плавников под пальцами была чужая бархатная кожа, а хвоста и в помине не было. - О чем ты жалеешь? Прямо сейчас! - Бэкхен освободился от чужих губ, тяжело дыша, пытаясь разобраться в чужих эмоциях. - Твой пятнистый хвост, - Чанель прикоснулся поцелуем к шее, заставляя тем самым тритона чуть выгнуться, подаваясь вслед за губами, - я так и не знаю, какой он на ощупь… - Обычный, скользкий, как чешуя рыбы, хотя моя чешуя немного другая, когда высыхает, больше похоже на… пузико ящерицы, более гибкая. - Бэкхен зажмурился, когда его сосок обхватили губы, дразня. - С ногами намного лучше, - выдохнул с едва слышным стоном тритон, проходясь на ощупь пальцами по чужой горячей коже.       Бэкхен был возбужден до предела, чувствуя, что еще чуть-чуть и потеряет контроль над происходящим от чужих прикосновений. - Так ты будешь гладить мой хвост? - собирая всю волю в кулак прошептал Бэкхен, прикасаясь губами к мочке уха, чувствуя как узы встряхнуло эмоциями. - Секс, - с усмешкой заявил Чанель, а затем решил поправить только что сказанное, понимая, что это не совсем то, что происходит сейчас между ним и Бэкхеном. - Точнее, занятие любовью. - Любишь? - распахнул глаза тритон, чувствуя как горячая ладонь проскользила по ноге, поднимаясь от лодыжки к бедру, заставляя подрагивать от возбуждения. - Сам же чувствуешь, - промурчал довольно Чанель, целуя вкусно пахнущую кожу острых ключиц, скользя ладонью к внутренней стороне бедра.       Бэкхен не зажимался, удивляя своим поведением Чанеля, который впервые видел, чтобы его так хотели, да еще не зная в принципе из-за своей неопытности на что идут, полностью доверяя. - Мы все еще можем остановиться и сделать так же, как в то утро, - Пак давал шанс отступить, понимая, что на самом деле совершенно не хочет слышать отказа. Не в этот раз.       Бэкхен молчал, не в силах отвести взгляда от мужчины. О каком выборе вообще шла речь, если все его тело дрожало от возбуждения, желая все же получить разрядку и нет, не так, как раньше. Хотелось наконец понять, каково это вообще, по-настоящему…       Скользкий от лубриканта палец прошелся по кольцу мышц, пытаясь едва проникнуть внутрь одновременно с настойчивым поцелуем. Бэкхен на какое-то мгновение сжался от чувства давления, а затем отвлекся на весьма занимательные действия хозяйничавшего во рту языка и едва ощутимых покусываний губ. Чанель так раньше не целовал.       Тугие стенки нагревались под прикосновениями, позволяя большее, постепенно расслабляясь, принимая пальцы без особого сопротивления. Чувство было ярким и мощным, как взрыв, отчего слова совсем не выходило связать во что-то понятное. - Чанель… я… - Бэкхен распахнул глаза, закрытые до этого от переполнявших эмоций как своих, так и чужих. - Тебе больно? - Чанель замер, чувствуя, как его пальцы сжимают горячие мышцы, когда Бэкхен дернулся простонав, впиваясь в его кожу на предплечье ногтями. Глядя на тритона, хотелось прикоснуться к себе, чтобы хоть как-то облегчить свое ожидание.       Это было слишком для Бэкхена, потому что узы просто дергало электрическим разрядом, добавляя к своему чужое возбуждение, и это переполняло, выливаясь в неожиданный для обеих сторон оргазм. Бэк тяжело дышал, улыбаясь, а голубые глаза сверкали лихорадочным блеском. - Ты слишком чувствительный и эмоциональный, - хрипло пробормотал Чанель целуя губы напротив, не зная, то ли ему радоваться, то ли расстроиться, что до самого главного они так и не дошли. Собственное возбуждение болезненным импульсом напоминало о себе, заставляя прикоснуться к себе, вытаскивая пальцы из растянутой дырочки, которая будто не хотела отпускать из своего плена. - Продолжим? - шепот с чужой улыбкой и настойчивые прикосновения, заставили Чанеля сжать свой член у основания и посмотреть на Бэкхена.       Влажный требовательный поцелуй выкинул из головы все мысли о самоудовлетворении, возвращая к желанию все же по-настоящему попробовать Бэкхена. Пальцы легко вновь скользнули внутрь, продолжая ранее начатое. - Потрогай себя, - губы будто в трансе шептали слова в заостренное ушко, прикасаясь к раковине, обжигая горячим дыханием.       Возбуждение вернулось с новой силой, так же как и в первый раз накрывая тритона волной от хриплого голоса, собственных прикосновений к члену и движения чужих пальцев внутри, которые несмотря на свободное проникновение, все равно продолжали растягивать.       В этот раз Чанель следил за Бэкхеном, не желая допустить второго оргазма раньше времени. Он пытался хоть как-то и сам вырваться из клубка собственного возбуждения, натягивая презерватив почти не глядя. Чанель решительно перевернул парня на живот, подкладывая под чужие бедра свою подушку, наклоняясь чтобы оставить смазанный поцелуй в плечо, а затем в шею, скользя губами до щеки и чужих покрасневших губ.       Тритон не съеживался, наоборот, чуть ли не растекаясь по постели при первом проникновении. Мышцы ныли, непривычные к подобному обращению, желая вновь сомкнуться, избавляясь от инородного. Бэкхен чувствовал чужой жар, потому что по сравнению с его температурой тела, Чанель был просто раскаленным.       Первый толчок заставил парня прикусить зубами так вовремя попавшуюся под руки подушку, чтобы не проскулить на всю комнату. Тянущая боль тут же исчезла, стоило Чанелю сбавить напор, давая мышцам временную передышку, возвращаясь вновь уже глубже.       Бэкхен не хотел и не думал останавливать мужчину, потому что его предупреждали и предлагали другой вариант, вместо этого он предпочел сосредоточиться на чужих эмоциях, что будто мерцали, притягивая своей силой. Хотелось, чтобы подобное почувствовал и Чанель…       Неприятное давление исчезло, сменяясь чем-то холодным, помогая расслабиться, чувство дискомфорта все же вернулось обратно, но уже не с той силой, и он наконец все же смог полностью принять Чанеля. Тот мягко поглаживал ладонью яркие волосы, все еще влажные после ванны, целовал шею, бормоча что-то ласковое, прикрывая глаза от ощущения невозможной узости чужого тела.       Хриплый шепот и прикосновения возбуждали на каком-то подсознательном уровне, позволяя окунуться в узы, что своей силой эмоций притупляли дискомфорт, сводя его на нет. Сильные руки обнимали, позволяя уткнуться губами в знакомое тепло предплечья, скользя рваными поцелуями по коже из-за размеренных толчков и собственных то ли всхлипов, то ли стонов.       Это было не как в том кино, увиденном на ноутбуке. Бэкхен был в этом уверен, потому что его любили, пусть и не признавались в этом вслух. Но узы не могли врать, все было как на поверхности…       Чужое тяжелое дыхание, смешанное со своим и горячая ладонь, позволяющая дойти до края одновременно с Чанелем. Чистое наслаждение, не смешанное ни с чем, разбегалось мурашками по дрожащему телу, поджимая на ногах пальчики.