Печенье с шоколадной крошкой

Глава 5

Издав усталый вздох, Пятый бессильно опустил Клауса на кровать. Тот поёжился, сонно бормоча что-то невнятное и притягивая к себе подушку. Пять заботливо укрыл брата одеялом и направился к двери. Прежде, чем выйти из комнаты, он ещё раз взглянул на Клауса, улыбаясь и мысленно благодаря его за это ночное приключение. По коридору гулял бодрящий сквозняк, и Пятому не хотелось возвращаться в душную комнату, полную напоминаний о работе. Но сон брал своё, заставляя глаза предательски слипаться, а ноги заплетаться и подкашиваться. Дойдя до своей комнаты, Пять оглянулся, убеждаясь, что никто не видел его похождений, и быстро скрылся в дверном проёме, заперев дверь на засов. Забравшись под одеяло, парень повернулся к окну, разглядывая ночное небо. Луна была почти полной и мягко освещала облака вокруг себя. Звёзд не было видно, только несколько особо настойчивых проглядывали сквозь дымчатую пелену, напоминая скорее заблудших светлячков. Пять вспомнил о звёздном проекторе. И о словах Мэй. – Значит… Теперь я должен признаться? – он неуверенно задал вопрос сам себе. Ответа, очевидно, не последовало. Пятый вздохнул и устало перевернулся на другой бок. Ему не хотелось думать ни о чём, эта ночь была и без того богата на переживания. И вскоре, незаметно для себя, Пять провалился в сон. Утро было сонным и суетливым, как обычно. На небе ещё оставались тучи, но солнце всё же взяло верх, игриво поблёскивая лучами в намокшей листве и траве. В воздухе стоял бодрящий запах сырости и мокрой земли. Дома было прохладно, из-за чего в голосе после сна слышалась хрипотца, но это только забавило. Хотелось скорее надеть носки и тёплый свитер, спуститься вниз к столу и выпить горячего чая, вприкуску с бисквитным печеньем или медовым пирогом. И хотя на завтрак каждый раз была каша, это не мешало детям мечтать. Все сновали по коридорам, желая друг другу доброго утра. По комнатам разносился детский смех и радостные возгласы, наполняя угрюмое здание звенящим счастьем. Мэй оживлённо болтала с Элиссон и Ваней, пока рядом Клаус и Диего дрались за зубную щётку. Лютер пытался разнять братьев, что-то недовольно ворча, а Бен усиленно переживал. Пять же проснулся последним и теперь смотрел на этот утренний кавардак с усталой улыбкой, стоя в конце очереди в ванную. Перед завтраком следовала пробежка вокруг здания академии, но вездесущие лужи, оставшиеся после ночного дождя, заставили детей неуверенно топтаться на крыльце. Их сонное недоумение развеял пронзительный крик: – Кто прибежит последним – мокрая курица!! – разбежавшись, Клаус резво прыгнул со ступенек в большую грязную лужу, раскинувшуюся у входа, и по колено мокрый быстро скрылся за углом. Это было веским аргументом, так что вскоре в луже оказались и остальные, хохоча и нарочно шлёпая насквозь мокрыми ботинками по воде. Мэй бегала медленно, поэтому, уже смирившись со званием мокрой курицы, рассматривала блестящие от росы деревья. Забежав на задний двор, где никто из взрослых не смог бы её увидеть, она остановилась, переводя дыхание. Переливающиеся капли на клумбах и кустах заставляли всё вокруг сиять. Посреди маленького ухоженного сада тихо журчал мраморный фонтан, собрав вокруг себя разнообразие пернатых. Большой белый голубь, усевшийся на краю бордюра, привлёк внимание Мэй. Она осторожно подошла, стараясь как можно тише хлюпать ботинками, полными воды, и села на корточки рядом с птицей. Голубь недоумённо посмотрел на девушку и продолжил чистить перья, как ни в чем не бывало. – Отлыниваешь? От неожиданности Мэй вздрогнула, едва не закричав, из-за чего голубь недовольно вспорхнул и сел в этот раз на ободок фонтана, среди своих собратьев. Удивлённо обернувшись, девушка увидела перед собой неизменно спокойную полуулыбку Пятого, который, на самом деле, испугался не меньше сестры. – Хватит ко мне подкрадываться! – Мэй с облегчением засмеялась, легко ударив парня в плечо. – Хватит нарушать правила. Пятый довольно усмехнулся, проигнорировав показанный ему язык, и облокотился на мраморную колонну возле фонтана, скрестив руки на груди. Его волосы были слегка растрёпаны от бега, а щёки горели румянцем. Хлюпающие ботинки, мокрые носки и грязь на коленках – при всей своей сдержанности, он не смог бы обойти лужу просто так. – Не поверю, что ты бегаешь медленнее меня, – девушка прищурилась, приподняв нос, из-за чего Пятый снова рассмеялся. – Я отстал, пока завязывал шнурки. У тебя есть шанс не прослыть мокрой курицей, – на его лице появилась хитрая ухмылка. – Сказал парень, который умеет телепортироваться. Мэй тоже подошла к фонтану и, сев на край, опустила руку в холодную воду. Спустя мгновение в ней появилось несколько разноцветных рыбок-иллюзий. Заметив это, Пять осторожно приблизился. Его взгляд был как всегда пристальным, но теперь он наблюдал не за чудесными “видениями”, а за тем, как счастливо улыбалась Мэй. Казалось, она каждый раз поражалась собственным иллюзиям не меньше окружающих. Рыбки плавали почти на самом дне, отражаясь разноцветными пятнами от мраморных стен, поблёскивая и переливаясь на солнце. Мэй хотелось коснуться их по-настоящему, но каждый раз они только проходили сквозь её ладошки, оставляя после себя ощущение маленького волшебства. – Хочу потрогать рыбок… – она раздосадовано вздохнула. Пять не знал, что ответить. Единственное, что он понял – ему позарез нужны разноцветные рыбки. Большой белый голубь шумно заурчал, привлекая к себе внимание детей. Мэй мечтательно прикрыла глаза, подставляя лицо слабым лучам солнца. Рыбки исчезли, забрав с собой из фонтана разноцветное мерцание, из-за чего мрамор снова стал скучным и белым. Пятый сел рядом, смущённо рассматривая переливающиеся на солнце локоны растрепанного хвостика Мэй, который она завязала впопыхах. Парень невольно подмечал, как она была красива даже в своей небрежности, в неприметных мелочах, на которые порой и сама не обращала внимания. Следы от краски на руках, вездесущие цветные нитки, блёстки и кусочки декоративного скотча – Мэй была полна маленьких сюрпризов даже для себя. Но в этом проявлялась её увлечённость каким-либо делом. И эта искренняя страсть ко всему новому, это неподдельное любопытство завораживало Пятого. Заметив на щеке девушки опавшую ресницу, Пять осторожно протянул к ней подрагивающую от недосыпа ладонь. Мэй раскрыла глаза и, замерев, наблюдала за движениями брата. Она выглядела удивлённой, но ничего не говорила, из-за чего Пятый смутился. – У тебя… Ресница… – он почувствовал, как щёки моментально всполохнули. – Загадаешь за меня желание? – Мэй улыбнулась. Дыхание Пятого замерло. Эта улыбка окончательно выбила его из равновесия. Он чувствовал, как прикасается пальцами к её нежно румяной щеке, как Мэй легко вздрагивает от внезапной щекотки, и как он сам не хочет, чтобы это мгновение прекращалось. Воздух пах мокрой травой, голуби тихо ворковали на краю фонтана, а ветер играл в волосах, путая непослушные локоны. Детские глаза светились от бурлящих эмоций, в животе безудержно порхали сотни бабочек. Они оба чувствовали это парящее в воздухе очарование друг другом. Они оба улыбались. – Что за безобразие!? Маленькие лентяи!! Пого выглядывал из окна, злостно тряся кулаком. – Все уже давно прибежали!! Если мистер Хагривз узнает, останетесь без завтрака, бездельники!!! Дети взволнованно посмотрели на шимпанзе, а затем снова перевели взгляд друг на друга. Мэй тихо хихикнула, после чего оба залились смехом. По возвращению домой обоих окрестили мокрыми курицами, отчего они смеялись ещё сильнее. Это утро было как никогда счастливым.