Печенье с шоколадной крошкой

Глава 4

Свет был давно погашен. Темнота, наполняющая академию, становилась всё более густой и пугающей. Старое здание сонно молчало, иногда издавая скрипы и шорохи, будто бы, само по себе. Мэй лежала, уставившись на дверь, за которой сквозь маленькую щель можно было рассмотреть коридор, освещённый луной. Внезапно послышались звуки торопливых шагов, и в дверном проёме возникла высокая тень. Девушка вздрогнула от неожиданности, когда чёрный силуэт вошёл в комнату. Включив настольную лампу, тень превратилась в Эллисон, задорно улыбающуюся и, как никогда, энергичную. Она закрыла дверь на засов и сняла накинутый на плечи пиджак. – Смотри, что я принесла, – Эллисон положила на кровать свёрнутый бумажный пакет и маленький термос. – Малиновый чай? – поинтересовалась Мэй, вдыхая приятный запах ягод. – Он самый. И леденцы. Всё как в старые добрые деньки. – Как в старые добрые… Эллисон забралась на кровать и укуталась в одеяло. Она мечтательно закрыла глаза, представляя, как много всего ей предстоит рассказать. Девушка открутила крышку термоса и, налив в неё немного чая, заботливо подала сестре. За кружкой тянулась лента струящегося пара, источая аромат малины и постепенно растворяясь в воздухе. Мэй не стала пить сразу, только немного подула на горячий напиток, чтобы потом по неосторожности не обжечься. Её накрыло чувство ностальгии, детские воспоминания всплыли в памяти, заставляя губы расплыться в неуклюжей улыбке. – Мне этого не хватало… – она смущённо опустила глаза. – Мне тоже, сестрёнка, – Эллисон ласково улыбнулась, притягивая Мэй к себе, чтобы обнять. Девушки захихикали, и комната стала медленно наполняться историями и запахом малинового чая. – Это была ужасная затея… Пятый сидел на кровати, нервно поглядывая на часы и недовольно отмечая для себя, что Клаус непунктуален, даже если дело касается баловства. Он уже успел много раз пожалеть о том, что согласился, но отступать было поздно. Не столько Пятого волновали вопросы морали, сколько мысли о том, что он может услышать. Он ожидал, что это будет пустая девичья болтовня или глупые сплетни, как в детстве. Но в глубине души ему хотелось, чтобы сегодня разговор зашёл о нём. Пять зажмурился и покачал головой, гоня от себя назойливые мысли. Шорох за дверью прорезал тишину комнаты. Неразборчивый шёпот Клауса вернул Пятого к реальности, и ему вдруг стало спокойнее. Он взял со стола брелок с фонариком и осторожно вышел в коридор, стараясь не скрипеть дверью лишний раз. Клаус стоял там, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и счастливо улыбаясь. На его плечи, будто бы плащ, было накинуто одеяло, что заставило Пятого усмехнуться. – Не прошло и года, – язвительно бросил Пять, хотя на самом деле присутствие брата его непривычно радовало. – Лучше поздно, чем никогда, – Клаус рассмеялся, – Идём уже. Пятый кивнул, и они молча направились к лестнице, освещая путь фонариками. Клаус уверенно шёл впереди, предвкушая любопытные разговоры. Его импровизированный плащ волочился по полу, так и норовя попасть под ноги Пятому. По коридорам гулял сквозняк, заставляя парня ёжиться и неохотно сожалеть, что он не захватил своё одеяло. Остановившись у лестницы, Клаус обернулся, чтобы о чём-то спросить, но заметив, что Пять замёрз, только ухмыльнулся. – Свитер надеть не додумался, умник, – он прислонился к брату, накидывая на его плечи часть одеяла. Пять нахмурился и, виновато отводя глаза в сторону, буркнул что-то в ответ. Клаус не разобрал его слова, но принял это за “спасибо”. Дойдя до комнаты Мэй, парни остановились и выключили фонари. Сквозь щель между дверью и полом просачивался слабый свет, были слышны тихие разговоры и смех. Пятый прикусил губу, снова почувствовав лёгкое волнение. Клаус осторожно опустился на пол около двери, облокотившись на стену и закутавшись в свой “плащ”. Покрутив в руках брелок-фонарик, Пять сел рядом, испуганно вздрогнув, когда Клаус попытался укрыть его колени одеялом. – Всё в порядке? Ты какой-то… Дёрганный, – нерешительно прошептал парень. – Тебе кажется. Я такой же, как всегда, – Пять улыбнулся, пытаясь скрыть беспокойство. – Хорошо. Но можем уйти, если ты плохо себя чувствуешь. – Правда, всё нормально. – Ладушки, – Клаус мягко улыбнулся в ответ. Парни прислушались, пытаясь разобрать разговоры сестёр. Они болтали о всякой ерунде. На кровати была разложена настольная игра с фишками и кубиками, вокруг валялись подростковые журналы, тетради, исписанные выдуманными анкетами для друзей, фотоальбомы и фантики от конфет. На стуле висела одежда, которую девушки примеряли, пытаясь создать образы, похожие на моделей из журналов. Мэй отпила из кружки и, смеясь, продолжила говорить: – Этот фильм всё равно глупый. Хотя вторая часть мне даже понравилась. – Да, главный герой в ней просто милашка, – Эллисон тоже залилась смехом. Братья синхронно вздохнули, понимая, что им придётся прослушать много разной болтовни, прежде чем они доберутся до действительно интересных обсуждений. Пятый, закатив глаза, повернулся к Клаусу. – Да уж, оно того стоит. – Мы же только пришли. Терпение, мой друг. – Мы заснём раньше, чем дождёмся чего-то занятного, – не унимался Пятый, сам не понимая, почему так обеспокоен этим. – Если продолжишь нудеть, я прямо сейчас засну, – Клаус хихикнул и отвёл взгляд, продолжая слушать беседы за стеной. Пять замолчал и тоже прислушался. Разговоры девушек казались бесконечными. За несколько минут в них проносились десятки различных, почти не связанных между собой тем, и все они обсуждались с неизменным интересом. Однако даже спустя полчаса ничего интересующего парней там не нашлось. Клаус счастливо сопел на плече Пятого, провалившись в сон после 10 минут ожидания. Сам Пятый тоже постепенно засыпал, но не терял надежды. – Знаешь, я много думаю об одном парне в последнее время, – Эллисон смущённо поправила волосы. – Правда? И кто это? – в глазах Мэй появилось неподдельное любопытство. – Секрет за секрет, – девушка довольно прикрыла глаза, скрестив руки на груди, – Я расскажу, только если ты расскажешь. – Я… Расскажу что?.. – Мэй замялась и отвела взгляд, почувствовав, что начинает краснеть. – Кто тебе нравится, глупышка, – Эллисон умилённо смотрела на сестру, которая в панике пыталась прикрыть ладошками свои румяные щёки. Пять вздрогнул, едва не сказав что-то от неожиданности. Он ущипнул себя за руку, проверяя, не спит ли. Однако всё было реально, отчего парень заволновался ещё сильнее. Он собирался разбудить Клауса, но решил, что это только создаст лишний шум. Пятый почувствовал, как по телу расползлась неприятная дрожь. Он не был готов узнать ответ на свой негласный вопрос. Мэй хотела что-то возразить, но поняла, что смущение выдавало её. Ей не оставалось ничего, кроме как, зажмурившись, кивнуть. Эллисон засмеялась, поправляя её волосы и мягко проводя рукой по щеке. От этого Мэй стало спокойнее. Она почувствовала себя в безопасности рядом с сестрой. Эллисон внушала доверие. – Мне нравится Лютер, – девушка произнесла это так неожиданно, что Мэй в удивлении раскрыла рот, не зная, что ответить. – Аа… Ну… Ты говорила ему об этом? – Не напрямую… Ну, у нас были вроде… Свидания? – Эллисон запнулась на последнем слове, не зная, как правильно назвать их посиделки. – Здорово. Значит, это взаимно? – Думаю, да. Они замолчали. Мэй вспомнила, что давно стала замечать близость Эллисон и Лютера. Но свои чувства к Пятому она понять не могла. Всё в комнате замерло в ожидании. Мэй не знала с чего начать. Номер Пять молчал затаив дыхание, прислушиваясь к каждому вздоху, доносившемуся из-за двери. – Твоя очередь, – мягко сказала Эллисон, нарушая паузу. – Да… Я… – слова выходили через силу, в голове у Мэй было пусто как никогда, – Мне… – она снова зажмурилась, сжимая руки в кулаки, готовясь произнести всё быстро, на одном дыхании, – Я не знаю, что чувствую к Пятому, но думаю, он мне нравится или… Вроде того… Мэй покраснела ещё сильнее, закрыв лицо руками. Она не видела Эллисон, но по снова воцарившемуся молчанию решила, что она очень удивлена. – Ты собираешься сказать ему? – голос девушки звучал спокойно. Мэй удивлённо подняла глаза и увидела, что сестра всё так же ласково улыбается. Внезапно на душе стало непривычно легко. Чувство, что рядом с Эллисон она, наконец, может раскрыться, поделиться чем угодно и быть самой собой вернулось к ней впервые за несколько лет. К глазам подступили слёзы, но Мэй хотелось смеяться. Она обняла сестру, уткнувшись лицом в её ночнушку и прижавшись к ней так крепко, как только могла. Эллисон рассмеялась, обнимая Мэй в ответ. Пять сидел, сонно смотря в потолок, постепенно теряя связь с происходящим. Его наполняло чувство удовлетворения. Волнение исчезло, забрав с собой всё, что было в голове. Он больше не слышал того, о чём говорили сёстры и медленно погружался в манящую сладкую дрёму. Наконец, Пятый счастливо заснул. Он очнулся только когда шаги за стеной стали настойчиво направляться в его сторону. Было уже около трёх часов ночи, когда Эллисон торопливо выходила из комнаты Мэй и заметила около её двери брелок с фонариком, но не придала этому значения.