Охотник и жертва

      Утро. Школа. Экзамены. Казалось бы радоваться вообще нечему… Но я сияла как ёлочная гирлянда. Глаза горели, улыбка — голливудская. Пружинящей походкой я добиралась в школу, и даже тесты по всем предметам в один день не испортили бы мне настроение. Чёрт знает, насколько хватит запала после свидания с Акаши, но я на все сто процентов была счастлива.       В классе за моей партой восседала Хашимото. Она нервно барабанила пальцами по небрежно брошенному учебнику и чуть не задохнулась от восторга, когда наконец-то заметила меня в дверях.       — Я думала, ты прикололась! — Харука хохотнула, привлекая внимание моих одноклассников. — Серьёзно? Этот парень просто огонь! — добавила она уже переходя на шёпот.       Знала бы она, насколько права… От погружения в пучину воспоминаний об «огненном» капитане меня отвлекло появление Танаки. Вопреки ожиданию, парень не выглядел обиженным. Он уверенным шагом направился к нам.       — Хошино… — Парень почесал затылок, подбирая слова. — Ты это… Извини, короче. Я не знал, что ты с Акаши. Надеюсь, из-за меня у вас проблем не было?       Ожидая предъявления претензий от ни в чём не повинного парня, я откровенно опешила, заслышав извинения:       — Да всё в порядке… — Я виновато улыбнулась, понимая, что он, похоже, не без причины побаивался Акаши. — Вообще-то это я должна извиняться за его манеры… Сейджуро бывает несдержан.       Хашимото как-то коварно захихикала, отчего мне стало не по себе. Неловкая ситуация вышла с Танакой, но после вмешательства единственного и неповторимого хозяина моего сердца он, по крайней мере, больше не проявит желания подкатывать.       — Этот твой Акаши… — Харука потянула меня за полы пиджака, вынуждая сесть на свободный стул перед собой. Она оглянулась по сторонам и поманила пальцем, чтобы я наклонилась ближе. — Я тут слышала от ребят… В общем, Акаши, конечно, тот ещё красавчик, но поговаривают, что он жутковатый тип. Парни шептались, что он кого-то убил! — Моё протяжное «э-э-э» не остановило поток сплетен. — Ещё слышала, что он живёт в доме с привидениями…       — …а ещё ест младенцев и купается в крови девственниц.       — Правда что ли?       У Хашимото от удивления чуть глаза не лопнули. До меня всё не могло дойти, она действительно поверила в сказанное? Потому что для притворства вышло как-то слишком правдоподобно. И этот образец высшего интеллекта был моим другом. Стеная от досады, я залепила себе ладонью по лбу.       — Хашимото, ты с луны свалилась? Нет, конечно! — Я принялась вытаскивать подругу из-за своей парты, но она крепко держалась за деревянную крышку, не желая уходить без подробностей. — Акаши купается в воде! И питается он обычной едой…       — Обычной? — разочарованно переспросила скрипачка, расслабляя пальцы и позволяя поднять себя.       Я удерживала Хашимото за плечи, вынуждая смотреть на меня:       — Да, обычной. — Чтобы подкрепить слова, я принялась медленно кивать головой. Скрипачка вторила моим движениям, но как-то резко и больше походила на китайский болванчик. — И в его доме нет привидений.       — Ни одного?       — Увы, но мне они ни разу не попадались. — Хашимото открыла было рот, но я вовремя опровергла и последний из слухов: — Он никого не убил. Честное слово. Если я только не знаю о каком-нибудь зарытом на заднем дворе его дома трупе…       Глаза Харуки загорелись: — А вдруг? — с надеждой спросила она, но по мере того, как я отрицательно качала головой, восторг сменялся огорчением. — Какой отстой, — вынесла вердикт подруга.       Прихватив свой учебник, Харука поплелась к выходу. Она ещё раз взглянула в мою сторону у двери и, обиженно дуя губки, упорхнула из класса.       Старшая школа Юхо и без того оправдывала звание одной из самых странных в Японии, а после этой беседы я и вовсе была готова отдать ей первенство. Неужели подобные слухи об Акаши ходили в других школах? Он, конечно, не от мира сего… Хотя, я ведь и сама после первой встречи окрестила его маньяком-психопатом. К тому же, оказалась полностью права. Удивляться глупо.       Припоминая напутствия графа Дракулы по поводу итоговых экзаменов, я постаралась собраться с мыслями и сосредоточиться на тестах. После поглощения тонн информации в Ракузан как на уроках, так и во время выполнения своих прямых обязанностей в баскетбольном клубе, любой предмет в новой школе казался мне понятным как дважды два. Вопросы на экзаменах я щелкала как орехи, а вывешенный в последний учебный день рейтинг гласил, что Хошино Мегуми с некогда занимаемого в Ракузан сорок седьмого места, в Юхо поднялась на двадцать пятое. В этом Сакамото оказалась права: я могла стать лучше. Гордясь достижениями, я отправила копию отцу по факсу из учительской. С мамой дела обстояли туго, а вот отец явно оценил бы успех дочери. Любая похвала в школе — кирпичик возводимого вновь доверия.       А вот Акаши удивлён не был, когда я сообщила о занимаемой в рейтинге строке. Как оказалось, ему уже доложил менеджер нашей баскетбольной команды. Этот засранец сдержанно поздравил меня и заявил, что такой результат для меня весьма хорош. Вроде бы похвала… Вот только звучало, как «выше головы не прыгнешь». Меня это бесило. Интуиция нашёптывала, что это провокация, но задетая гордость заткнула ей рот.       Так как на третий курс никаких планов не было и всякие портящие нервы и порочащие честь капитаны баскетбольных команд не маячили на горизонте, я решила превратиться в зубрилу. Да и почву к поступлению в университет стоило подготовить. Попасть в Токийский, судя по информации от учителей, задача не из лёгких. А с моим личным делом, где для записей о нарушении дисциплины не раз вклеивали дополнительные листы, рассчитывать на положительный ответ приёмной комиссии и подавно не стоило. Ещё и постоянная смена школ… Мне остался ровно год, чтобы заработать репутацию приличной девушки. ***       Вплоть до окончания первого триместра выпускного класса Сейджуро безвылазно сидел в Киото, учиняя всякие зверства над новыми членами команды. Судя по тому, каким уставшим звучал его голос во время редких бесед — начало года выдалось весьма нелёгким. Но приложенные усилия принесли свои плоды: на Межшкольных Ракузан вновь отвоевали первое место, впервые за историю школы становясь трижды чемпионами под руководством одного капитана.       Я всё не могла натешиться, получая возможность полюбоваться на своего героя хотя бы на страницах спортивного обозревателя. Как же он был хорош… Тоска сжимала сердце, а тело просило ласки. И, в конце концов, я решила вновь рискнуть и попасть в Токио.       Расчёт был на август. Ещё за месяц до начала летних соревнований мы с Хашимото одолжили камеру в клубе журналистики, чтобы отправить видеозаявку на конкурс пианистов. Учителя отнеслись с восторгом к подобной затее, искренне считая, что проблемной ученице сие мероприятие пошло бы на пользу. Классный руководитель лично позаботился о том, чтобы моё имя попало в список зарегистрированных участников. Спустя три недели он гордо оповестил, что я прошла отбор.       Приглашение принять участие в основном этапе пришло по почте на адрес тётушки. Завидев копию письма и рекомендацию от учителя, отец сдался без особого сопротивления и под ответственность брата позволил навестить столицу. Сам-то он улетел вместе с мамой в Китай за редкими изделиями из фарфора. Это означало, что минимум неделю я могла провести в постели с Акаши и где-то между тем, в качестве платы за благосклонность судьбы, нужно было выйти на сцену.       Естественно, пока не прошла отбор и не получила разрешение от отца, я ничего не говорила Акаши. Он оказался нешуточно удивлён, получив известие о моём скором визите. Наши планы немного расходились, но Сейджуро принял решение объединить совместное времяпровождение и встречу со старыми товарищами. Собственно, почти со всеми я уже была знакома, и проблемы в моём присутствии никто не видел.       Перед отправлением поезда Юичи позволил заглянуть в банк, откуда я забрала подаренное Сейджуро колечко. Увы, носить его в школе было невозможно — запрет на любые украшения, а дома оставлять страшно — вездесущая Мэй слыла той ещё клептоманкой. Вот и пришлось спрятать подарок в единственном безопасном месте. Но теперь я наконец-то могла вновь примерить его, ведь совершенно очевидно, что предстать перед Акаши без него я никак не могла.       — Это ещё что за… — начал было брат, когда увидел зажатый в ладони телефон — его я тоже прихватила, — но осёкся, замечая ободок из платины на безымянном пальце. — Да ты издеваешься. Когда он только успел?       Вопрос был риторическим, так что я лишь пожала плечами. Это же Акаши! Он вездесущ и всемогущ. Неужели братец смел надеяться, что этот парень готов был так легко отступиться? Проверено на практике: разлучить нас могли только при условии, что меня отправят в другую галактику. И то не факт, что это сработало бы.       Юичи кивнул на аккуратно переложенные на колени ноты:       — Я так понимаю, конкурс — это обманный манёвр? — Ответом ему стали мои переполненные надеждой щенячьи глазки. — Ты реально думаешь, что я позволю вам беспрепятственно видеться?       — Именно!       — Нет, — сказал как отрезал, — этому не бывать. Я предупреждал, что больше не стану покрывать тебя. И не имеет значения, какие цацки он дарит. Научись отвечать за свои поступки.       Судя по тону, Юичи не шутил. От этого было обидно ещё больше. Я рассчитывала на его поддержку и понимание. Да, моё поведение было невероятно наглым, но другого выхода мне не оставляли.       — Знаешь, если ты считаешь, что подобная, — я обвела руками узкое пространство вокруг себя, условно обозначая ссылку на Хоккайдо, — мера наказания справедлива, то я намерена разочароваться в старшем брате.       — Ты вообще не понимаешь, что вы с Акаши натворили?       — Ничего криминального.       Братец был в корне несогласен:       — Ты выставила себя посмешищем. О чести я вообще не хочу ничего говорить. Твоё поведение, Мегуми, было как минимум недостойным.       Печально, но мама и ему зачитала не один десяток лекций о безнравственности. Откуда только у этой раздражающей стервы был талант к убеждению? Отрицание Юи даже теперь было крайне сложно пробить… Но ей удалось.       — Знаешь, стоит начать с того, что меня выставили посмешищем. Я-то была категорически против! Ты даже знаешь, кто и зачем это сделал. — Я продолжила говорить, обиженно отвернувшись к окну. — Будто ты сам без греха…       — В отличие от тебя… — начал было он, но осёкся. — Эй!       Я откровенно расхохоталась, переводя лукавый взгляд на Юичи:       — Да уж… В отличие от меня ты в свои шестнадцать всего лишь угнал папину машину, — Братец заметно напрягся, отчего стало ещё смешнее. — Юи, мне тогда было десять, и я всё прекрасно понимала.       Такси, в котором мы ехали, остановилось на светофоре. Заинтересованный взгляд водителя, отразившийся в зеркале заднего вида, вынудил меня на время умолкнуть. Уверена, он и не такое слышал от своих пассажиров, но у меня лично не возникало желания копаться в тёмном прошлом брата при посторонних. Но как только покрышки вновь зашуршали по асфальту, я толкнула брата локтем для привлечения внимания.       — Как думаешь, — шёпотом начала я, проверяя, внимательно ли водитель следил за дорогой, — какой будет реакция папы, узнай он, что это вовсе не пьяные дебоширы превратили в металлолом его горячо любимую белую Тойоту? — Я огорчённо вздохнула и принялась смахивать с коленей воображаемые крошки. — Иногда мне казалось, что он любил её больше, чем нас…       Юичи вперил в меня суровый взгляд. Не то чтобы я хотела сдавать его последнюю перед осознанием своей безмерной детской глупости выходку… Вот только запрещать встречаться с Акаши он не имел права. Да ещё и разглагольствовать на тему нравственности… От кого от кого, а от этого горе-гонщика претензии выслушивать я не собиралась.       — Хорошо. Можете видеться. — Юичи избегал смотреть в мою сторону. — Но только при мне.       — Нам нянька ни к чему, — парировала я.       Брат гневно сверкнул зрачками:       — О, так ты рассчитываешь, что я привезу тебя в Токио и после этого исчезну на неделю?       Вопрос прозвучал слишком громко, что привлекло внимание водителя. Я улыбнулась и помахала ему. Мужчина вновь переключился на дорогу.       — Именно этого я и добиваюсь. Ты исчезнешь, а я вдруг забуду о том, что ты сделал с «папиной ласточкой».       Сделка честная. В выигрыше все. Всё же я и так доказала своим полугодовалой давности побегом две вещи: первая — я могла вытворить что угодно и когда угодно, если бы только пожелала; вторая — самым страшным преступлением на которое я была способна, это желание хотя бы изредка видеться с Сейджуро. В конце концов, за четырёхмесячное воздержание я заслужила поощрение в виде безграничного доступа к своему капитану-психопату.       — Принимаю условия, — наконец принял решение брат. Мы скрепили сделку рукопожатием, но Юичи подозрительно задержал мою ладонь. — Я отвалю от тебя и этого напыщенного козла, а ты забудешь о Тойоте и… — Он замялся, будто смутился. — и ты замолвишь за меня словечко перед Чоу.       Что ж, такие условия только на руку: подруга, что ни для кого не было секретом, всё ещё вздыхала по моему братишке. ***       Я и моргнуть не успела, как поезд домчал нас в столицу. За всё время поездки Юичи со мной так и не заговорил. Обиделся. Но мне не в напряг.       За пять с небольшим часов я немного почитала, бесконечное количество раз прослушала выбранные для исполнения на конкурсе композиции и перелопатила объявления об аренде. Последнее предложил отец, ведь снять студию на три дня было в любом случае дешевле, чем перевезти музыкальный инструмент из Киото или Никко. Практика была как никогда необходима, и отец согласился раскошелиться.       Когда поезд прибыл на конечную станцию, я не могла усидеть на месте от возбуждения. Пребывая в самом что ни на есть прекрасном расположении духа, я даже не сразу поняла, что происходит, когда братец, оставив мой чемодан посреди зала ожидания, сунул руки в карманы и преспокойно так поплёлся на выход. Не то чтобы мне было тяжело самой нести свои вещи, но жест показался мне как минимум странным.       Юи заметил, что я невозмутимо последовала за ним и резко обернулся:       — Тут наши пути расходятся. — Он многозначительно развёл руками. — Ты вольна идти, куда пожелаешь.       Я зависла. Мозг отвергал полученную информацию как купюроприёмник смятые банкноты.       — То есть?       — Уговор есть уговор. — Юичи пошарил в кармане и, приторно улыбаясь, вложил в мою ладонь ключи от квартиры. — Я сваливаю.       Наконец-то дошло: он решил кинуть меня прямо на вокзале. Одну и без денег. Как истинный джентльмен и самый ответственный в мире старший брат.       — Как я домой-то доберусь?       Я растерянно оглядела свой багаж, с которым тащиться пешком через полгорода было бредовой затеей. Пока я в недоумении хлопала ресницами, Юичи пересёк оставшуюся половину зала. Моё возмущённо «эй» настигло его у самого выхода.       — Пусть Акаши с тобой носится, — крикнул Юи и помахал рукой на прощание. — Бывай, сестрёнка!       Как же всё-таки хорошо, что телефон я прихватила с собой. Иначе пришлось бы куковать на вокзале до второго пришествия. Акаши отреагировал на историю о братце-говнюке сдержанно — тактично промолчал, но я-то была уверена на сто процентов, что он мысленно стоя аплодировал. Если бы я так сильно не скучала, то облила бы его керосином и подожгла. Но любовь зла, полюбишь и… маньяка с пугающим чувством юмора.       Пока я ждала спасения в лице капитана, пустился дождь. Пришлось перекочевать с улицы в здание вокзала. Дважды ко мне подходили полицейские, интересуясь, всё ли в порядке. Хотя, казалось бы, я ничем не отличалась от остальных пассажиров. Видимо, так хорошо читалась моя нервозность.       — Хошино-сан? — окликнул меня со спины басистый голос, и, обернувшись, я признала в мужчине шофёра Акаши.       Смертельная обида. Я рассчитывала, что Сейджуро собирался явиться лично… Но он просто спихнул меня на прислугу. Пришлось старательно убеждать себя в том, что у него много дел. ***       В квартире братец побывал буквально перед моим приездом. На столе я обнаружила конверт с наличными и короткую записку на тему того, что ровно через семь дней в десять утра он заявится на порог и, вне зависимости от уровня готовности, утащит меня на вокзал. Вряд ли он шутил… Оставленная сумма, благо, превышала стоимость аренды, а это значило, что умирать с голоду мне не придётся.       На скорую руку прибравшись, я ознакомилась с содержимым холодильника. Вопреки самым страшным опасениям, там не наблюдалось ни звенящей пустоты с повешенной мышкой, ни покрытого плесенью супа. Результаты кулинарных свершений брата были скромными, но съедобными. И всё равно продуктами пришлось запасаться по новой.       На связь Акаши не выходил, а потому я сразу решила вопрос с арендой студии, а точнее — тесной каморки с относительно неплохим пианино. Можно было подыскать место поприличнее, но в выборе я опиралась на расположение. В число приоритетных попадали любые помещения невдалеке от дома.       Как итог, я сделала всё, что было нужно. Оставалось лишь распаковать вещи. Однако, едва мои пальцы коснулись бегунка на чемодане, в дверь позвонили.       Либо мы слишком долго не виделись, либо Акаши действительно изменился. Он стал немного выше ростом и определённо шире в плечах. Черты лица казались не такими мягкими, как раньше. Возмужал. Сходство с отцом становилось всё заметнее. Только мой Акаши не был настолько отмороженным. И я планировала приложить максимум усилий, чтобы остатки его человечности не атрофировались.       — Можно войти?       Я отступила в сторону и распахнула дверь шире:       — С каких пор тебе нужно разрешение?       Молчаливые гляделки прервать было невозможно. Мы так и стояли в прихожей: друг напротив друга. Безумно близко, но соприкасалась лишь одежда.       — Ты изменился… — Я улыбнулась и протянула ладонь к его щеке, первой нарушая неозвученный запрет на физический контакт.       — А ты — ни капли.       Моё «гены» потерялось где-то на чужих губах, и, чёрт возьми, даже наступивший апокалипсис не был бы способен оторвать нас друг от друга. ***       Ожидание всегда того стоило. Как бы сильно мне не хотелось всегда оставаться с Сейджуро, ощущения после длительной разлуки описать невозможно. Целовать, вывихивая челюсть; заниматься любовью, пока ноги не станут ватными; любить до потери пульса… Чистое безумие.       Я лежала на спине, удобно расположив голову на плече Сейджуро, и смотрела в потолок. Воспоминания о предыдущем свидании заполняли мысли. Пока я придумывала, как намекнуть на то, что зеркало над кроватью это до одури возбуждающе, Акаши молчал, уткнувшись носом в мои волосы.       — Разлука пошла тебе на пользу, — вдруг сказал он. — Ты стала раскованнее.       За пошлый намёк он получил удар локтем под рёбра. Наказанием мне был возбуждающий до дрожи в коленках приглушенный смех. Невыносимая пытка — осознавать, что наслаждаться присутствием Сейджуро осталось, как я посчитала, всего сто пятьдесят восемь часов. Мысленно проклиная Сакамото с её нездоровым представлением о любви, я принялась усердно возиться в простынях. Чёрт знает зачем прикрывая голую задницу, я с победоносной ухмылкой взобралась на Акаши. Он зубоскалил от уха до уха, понимая, что титул раскованной нужно старательно поддерживать.       Сейджуро очень быстро лишил меня лидерской позиции:       — Жаловаться не стану, но вообще-то, в моих планах было чуть больше разнообразия.       — О чём ты? — Ладони прошлись по груди нависшего надо мной парня и опустились к паху. Сомнений, что наши желания совпадали не оставалось. Я закусила губу направляя Акаши в нужном направлении — на четвёртый заход. — Какое такое разнообразие?       — Можно было бы сходить куда-нибудь, — Он прижался всем телом, вызывая головокружение. — Но благодаря тебе мы вообще никуда не успеем. ***       Тело наутро ныло как после подъёма на гору Фудзи. Пришлось даже напрячь память, чтобы убедиться, что я на самом деле не подалась в альпинисты днём ранее. Однако замаячившая на кухне красная шевелюра полностью исключила упомянутый выше вариант. Со мной всего лишь приключился Акаши.       Определённое отличие людей от кроликов позволило нам посвятить большую часть дня прогулке по городу. Прекрасная погода лишь способствовала исполнению планов.       Карта возле одного из парков гласила, что средняя школа Тейко находилась в трёх квартала от нас. Я уверенно ткнула пальцем в нужную точку, тонко намекая, куда хотела бы отправиться. В целом, Акаши не возражал. Это было довольно увлекательно — узнать больше о его бывшей команде. Во-первых, интересно. Во-вторых, если уж мне вскоре предстояло зависнуть на целый день в компании пресловутого Поколения Чудес, то стоило провести поверхностную разведку.       Ближе к вечеру наши пути разошлись, так как у Сейджуро был запланирован ужин в компании отца. Я как-то не горела желанием в ближайшее лет сто появляться перед этим человеком… Мой обнажённый профиль видели все родители в кабинете директора, а возможно и Хаяма, но именно перед Акаши Масаоми мне было стыдно больше всего. Слишком суровый и правильный родитель Сейджуро хоть и смирился с моей кандидатурой вследствие героического принятия вины на себя, но легче от этого не становилось. ***       Время неслось пугающе быстро. Не успела я опомниться, как наступил уже третий день пребывания в Токио: пришла пора выйти на сцену. И всё бы ничего, если бы не подложенная братцем розовая с рюшами свинья…       — Какого хрена? — От моего истеричного визга, казалось, должны были взорваться все стеклянные предметы на милю окрест. — Юичи, чтоб ты сдох!       — Что-то не так, сестрёнка? — осклабился брат. Он охнул, принимая неплохо отработанный в баскетбольном клубе пас самыми уродливыми в мире розовыми туфлями с бантами. — Миленькие, — кивнул он на пойманную пару.       Миленькие? Да уж, если ты чёртов извращенец-лоликонщик. Ну или самая тупая участница музыкального конкурса. Потому что розовое лоли-платье и такие же туфли могла себе позволить только законченная идиотка. Явись я в таком наряде, то каким бы виртуозным ни оказалось исполнение программы — на оценку выше нуля рассчитывать не стоило.       Акаши вальяжно развалился в кресле, молча наблюдая за тем, как я избивала брата розовым убожеством, которое он счёл самым подходящим для выступления. И где он только его откопал? Мне было лет тринадцать, когда Рейко на спор заставила надеть этот костюмчик. И почему никто не додумался его сжечь?       До выступления оставалось три часа, и съездить домой за новым нарядом я бы физически не успела. Финансировать шоппинг братишка-козёл отказался. Из всего, что имелось в наличии, более-менее сносно смотрелись лишь два сарафана. Но и они не вписывались в дресс-код мероприятия. Можно было звонить организаторам и сразу убирать себя из списка участников. Я продолжала биться лбом о стену и проклинать Вселенную за то, что меня угораздило явиться на свет его младшей сестрой.       — Достаточно, — холодно прервал моё самобичевание Акаши. — Я прикажу привезти платье, которое купил для тебя прошлым летом.       Слуха коснулось пение небесных ангелов. Честное слово, мне хотелось расплакаться. Предложенный Сейджуро вариант удержал бы мою голову на плечах. То прекрасное платье идеально подходило для конкурса. Готовая расцеловать своего спасителя, я даже не сразу заметила его откровенно коварную улыбку.       — Разумеется, — продолжил он незавершённую речь, — если ты наконец-то созрела, чтобы принять его в дар.       Сделка с дьяволом. Облажаться, не выступив? Или продать душу за шикарный наряд? В целом, Акаши и так условно владел мной, а спустя какое-то время планировал оформить свои права официально… Наверное, не было ничего страшного в том, чтобы разок пойти у него на поводу. Хотя кого я обманывала? Стоило однажды поддаться, и этот хитрый лис продолжит напирать с новой силой.       — Ладно, — буркнула я, отворачиваясь и скрещивая руки на груди. Выбора-то не оставалось. — Только это не должно войти в привычку.       Сейджуро усмехнулся, прикладывая телефон к уху:       — Обещать не буду. ***       Руки тряслись, ноги подкашивались. Я мечтала оттянуть выступление, но мой выход был следующим. Стоя за кулисами и слушая безупречное исполнение программы предшествующего мне участника, я лишь нервно теребила подол платья и рисовала в воображении ноты. Дёрнул же чёрт послушать совет преподавателя по музыке и выбрать обе композиции авторства Ференца Листа. Да ещё и каких… Если его «Вздох»* я знала уже достаточно давно и была почти на сто процентов уверена, что не провалю исполнение, то за этюд №6 по капрису Паганини** браться было довольно рискованно. Что угодно из Шопена — запросто, он всегда был моим любимым композитором, я знала его вдоль и поперёк… Но нет, лёгких путей мы не искали. Лист безусловно гениален и его творения безумно красивы, но для первого опыта выступления перед публикой с ним дело иметь было страшновато. Но пути к отступлению были отрезаны. Играй или умри.       Настал момент истины: девушка с беспроводной гарнитурой в ухе подозвала меня и заботливо выпнула на сцену. Ноги то и дело подкашивались, и чёрт его знает, как я только умудрилась не распластаться на полу, когда шла к ведущему.       Пока представительный джентльмен в очках объявлял новую участницу, я искала спасения в Сейджуро. Как он сам это делал каждый раз? Выходить на площадку под гул трибун и играть, сосредоточившись лишь на товарищах и соперниках, в то время как сотни зрителей следили за каждым его движением… Я бы так не смогла.       Регулируя высоту скамьи, я силилась представить, что сижу за роялем в квартире своего капитана в Киото. Во всём зале для меня был важен один лишь слушатель. Его присутствие вселяло уверенность. Я точно знала, что Акаши смотрел. И даже могла представить, каким был его взгляд: горящим, восторженным, гордым.       Садистка бабуля сделала из меня умелого пианиста, Сейджуро научил пользоваться своими способностями и, можно даже сказать, воспитал характер. Я должна была оправдать их доверие, и сделала это. Уходя со сцены после своих десяти минут славы, я точно знала, что выступила на пределе возможностей. Правда, паника накатила сразу за кулисами, но на это уже можно было не обращать внимание.       Акаши возник передо мной неожиданно, как чёрт из табакерки. Первое, что бросилось в глаза — букет моих любимых белых лилий. А ведь это был первый раз, когда капитан дарил цветы. Безумно приятно, должна признать.       — Мегуми, ты играла великолепно.       Похвала из его уст была слаще мёда. Я расплылась в самодовольной улыбке подобно Чеширскому Коту. От близости Акаши перестали трястись руки, а земля под ногами вновь казалась твёрдой и устойчивой. Я хотела бы нырнуть в объятия любимого, чтобы окончательно прийти в себя, но недовольная мина братца замаячила на горизонте.       — И когда это ты научилась так играть? — хмыкнул он, протягивая мне микс из розовых пионов и ещё каких-то мелких цветочков в плетёной корзинке. — Старуха оценила бы.       — Да ну? — Я выглянула из-за плеча Акаши. — Она бы меня струной удавила, обмолвись я хоть словом, что надумала исполнять… ***       Тяжёлый день подошёл к концу. В какой-то момент я была готова пережить его снова, лишь бы на календаре не приближалась дата возвращения в Хакодате. Осознание скорого расставания стирало в порошок любой повод для радости.       — Слишком кислая мина для победителя, — резонно заметил Акаши. — Ты должна радоваться.       Вообще-то я радовалась, а в момент оглашения результатов была даже счастлива. Воспринимая участие в конкурсе, как возможность повидаться с парнем, я особо не задумывалась над тем, какие оценки получу от жюри. Я как и все усердно готовилась к выступлению, играя в клубе каждый день кроме выходных, и было бы опрометчиво называть победу незаслуженной, но всё-таки на первое место никогда не рассчитывала       — Соревновательный дух — это не моё, — отмахнулась, расставляя в вазы подаренные организаторами и двумя самыми важными для меня зрителями цветы.       — Врёшь. Дело ведь не в этом.       — Не в этом, — согласилась я. — Зачем спрашиваешь, если сам знаешь ответ?       Вместо продолжения диалога мне было велено отправляться в душ и спать. Нас ожидало раннее пробуждение и «сходка» у Куроко дома, где мы должны были подготовиться к предстоящему пикнику на пляже. Из пианиста-виртуоза в повелительницы кастрюль и сковородок — с Сейджуро моя жизнь никогда не была скучной. ***       Утро начинается не с кофе… В моём случае оно началось со знакомства с глуховатой и плохо видящей, но очень милой старушкой. Видимо не только я унаследовала свои таланты от бабули… Незаметно передвигающаяся по дому Куроко-сан трижды чуть не довела меня до разрыва сердца. Сил вытерпеть это придавало неистовое желание убить Акаши. Хватило же ему наглости, чтобы бросить меня на чужой кухне среди продуктовой свалки и, тонко намекая то, что из этого всего мне нужно приготовить обед для толпы голодных баскетболистов, свалить под ручку с другом? Я уже сто раз успела пожалеть о решении приехать в Токио.       Входная дверь открылась и слуха коснулось шуршание пакетов с очередной порцией продуктов.       — Ненавижу тебя, — бросила я не оборачиваясь.       — Я немного удивлён.       Этот голос не принадлежал Акаши. Я обернулась к Мидориме, который выглядел крайне недовольным. Но, похоже, моей вины в его испорченном настроении не было. Баскетболист скинул обувь и перенёс два пакета с продуктами на кухню. Мне едва хватило самоконтроля, чтобы не заскулить при виде увеличившейся свалки, как позади него появилась весомая причина подозревать парней в ограблении продуктового.       — Да вы издеваетесь…       — Согласен! — взвыла гора пакетов. — Шин-чан, мы должны были разделить ношу! А ты просто всё свалил на меня!       — Тренер сказал тебе усилить нагрузку на руки.       — Шин-чан, он имел в виду не это… — простонал Такао, бросая взгромождённые на него овощи.       Вновь провоцируя сердечный приступ у меня, а теперь ещё и у Мидоримы, появилась бабуля Куроко:       — Как тебя зовут, милая? — пропела она прижимая одну ладонь к груди, а второй взъерошила волосы Казунари. — Ты ведь девушка Тецу? Такая красивая!       Я не знала, чего хотела больше: то ли вызвать скорую, потому что сердечко не выдерживало стресса, то ли покатиться со смеху… Судя по раздутым щекам Шинтаро, сам он больше склонялся ко второму варианту.       От выражения вселенской скорби на лице Такао на глаза наворачивались слёзы. Всему виной дурацкий обруч у него на голове. Если смотреть издалека и не приглядываться… Да, в целом можно было обознаться. Парню вообще-то несказанно повезло, что свидетелями его фееричного позора стали лишь мы с Мидоримой: я — новичок в их компании, а «Шин-чан» был явно не из болтливых.       Пока я заботливо выпроваживала бабулю, успела вернуться и сладкая парочка будущих смертников. Единственное, что их спасло от неминуемой гибели, так это предложение Тецуи помочь. Получая в полное подчинение четырёх парней, я мечтала отправить Акаши делать всю грязную работу: потрошить рыбу, мыть посуду, выносить мусор… Но, увы, он был единственным, кто реально умел готовить. Такао оказался полезен, если разжевать, Куроко старался как мог, а вот Мидориме кроме чистки овощей ничего нельзя было доверить. И то, он умудрился порезать палец, после чего категорически отказался касаться острых предметов. В итоге у меня был недосып, мигрень, три помощника и статуя придурка с дыней в руках.       — Сколько вообще народу будет? — Я наконец-то покончила с мытьём посуды и стянула с себя резиновые перчатки. — Не слишком ли много еды?       Куроко прижал палец к губам и задумался:       — Двенадцать.       — Вчера ты говорил, что одиннадцать, — заметила немногословная статуя с дыней.       — Да, верно, — Тецуя как ни в чём не бывало пожал плечами. — Мы с Кагами-куном пригласили Фурихату-куна. Он недавно с девушкой расстался, и ему будет полезно развеяться.       Где-то из-под кухонного стола послышался смех Такао:       — С Кагами, считай, все двадцать. Он один жрёт больше, чем основной состав Шутоку. — Баскетболист прокряхтел нечленораздельные ругательства и победоносно взмахнул утерянной в процессе готовки луковицей. — Приготовленного будет мало.       Под заверения Куроко о том, что Кагами с товарищем собирался внести свою лепту в запас закусок, мы разложили еду в одноразовые контейнеры и наконец-то получили возможность отдохнуть. Ноги гудели, клонило в сон… Я взглянула на часы — половина девятого утра. То есть, в общем и целом на готовку у нас ушло около трёх часов. Так долго сугубо из-за количества. Этот Кагами, должно быть, такой же проглот как и Небуйя.       Общий сбор больших и малых компаний был назначен на десять, так что у нас появилось довольно много свободного времени. Кружок сонных поваров-любителей единогласно признал утренние телепередачи полным отстоем. А вот в выборе фильма для просмотра мы категорически разошлись во мнениях: разразился горячий спор, который грозил перерасти в кровавую бойню. Собственно, из-за разногласий последним и пришлось довольствоваться. Только воевали герои из «Мортал Комбат Х». Куроко благоразумно предложил выяснить отношения именно с помощью игры. Хотя я никак не ожидала, что его самого интересовали подобные развлечения.       Если бы не усталость, я бы тоже сыграла, но пришлось довольствоваться уютным диваном и ранобэ из коллекции хозяина дома. Акаши развалился рядом. Его голова лежала на моих коленях, и во время чтения я по привычке зарывалась пальцами в красные волосы капитана.       — Ты опять зарос. — Озарение пришло внезапно, ведь до этого момента я вообще не обращала никакого внимания на длину его волос. — О существовании парикмахерских слыхал когда-нибудь?       Акаши хмыкнул и разлепил один глаз:       — Тебя ждал.       Попытку съязвить прервал вой Такао: он в очередной раз проиграл товарищу по команде. Ничего удивительного, как по мне. Бросать вызов пианисту в подобного рода игре как минимум глупо. Уж кто кто, а Мидорима на кнопки нажимать умел.       — Успокойся, пожалуйста, Такао-кун, — Куроко осуждающе взглянул на шумного парня. — Ты можешь разбудить бабушку.       Пристыженный Такао стушевался и попросил прощения. Умилительная картина. Возвращаясь вновь к Акаши и его космам, я обратила внимание на время и решила попытать удачу.       — Куроко? — позвала в пустоту, потому что голубоволосый парнишка пропал из поля зрения.       Фантом подал голос из кухни, по крайней мере, на этот раз не провоцируя инфаркт у гостей:       — Я здесь.       — У тебя случайно ножниц для стрижки не найдётся?       И без того белокожий Тецуя стал ещё бледнее. Такао приглушённо пискнул, одержав долгожданную победу, но снова насупился, когда заметил, что Мидорима вообще не смотрел на экран, вперив взгляд в мою растерянную физиономию. Мне стало не по себе. Повисшее молчание давило на барабанные перепонки, и вместо пяти секунд, казалось, прошло пять часов.       К лицу Куроко вернулся более-менее здоровый цвет, и парень отрицательно покачал головой:       — Нет, не найдётся.       Мидорима откашлялся, и Фантом, пользуясь случаем, поспешно ретировался.       — Оно и к лучшему… — тихо прокомментировал очкарик с дыней и с наигранным интересом вернулся к противостоянию с Такао.       Похоже, только мы с разыгрывающим Шутоку были не в теме. Или не совсем так… В памяти всплыли добытые Чоу в прошлом году сведения о том, как Сейджуро пырнул ножницами игрока Сейрин во время первого своего Зимнего кубка.       Я опустила взгляд на ухмыляющегося Акаши, в хищно прищуренных глазах которого горел опасный огонёк. Он читал меня. Знал наверняка, что мне удалось решить это несложное уравнение, вычислив истинную причину отказа Куроко одолжить затребованный предмет.       Дверь в квартиру распахнулась. Грохот ударившейся о стену ручки привлёк внимание капитана — ухмылка моментально сошла с лица. Акаши улыбнулся одними уголками губ, и мой желудок скрутило в узел. Теперь я точно знала, кого чуть не убил мой горячо любимый псих… Его несостоявшейся жертвой был бледнеющий в испуге, как Куроко перед этим, Кагами Тайга.