Охотник и жертва

      Не уверена, что в мире существовал весомый повод мешать страстным порывам Акаши. Подобное нужно запретить на законодательном уровне. Ну или, как вариант, моему маньяку должны предоставить право на убийство.       Причина, по которой нас с Сейджуро прервали — неудержимая тяга Кисе к развлечениям. Отчего-то этот молодой человек искренне считал, что на обнаруженной любительской стритбольной площадке без бывшего капитана делать нечего. Если раньше я и задумывалась над тем, способны ли эти парни провести хотя бы день без баскетбола, то теперь становилось очевидно, что нет.       Спокойное, даже уравновешенное состояние Акаши свидетельствовало об одном: стоит им с Кисе оказаться на площадке — быть беде. Причём не имело значения, окажутся они противниками или же союзниками. К слову, сам блондин вины за собой не замечал. То ли дурак, то ли заподлист… Он был так обижен за прошлогоднее поражение? Ситуация как с Кагами… Разве что Рёту Сейджуро не пытался убить. Или пытался? Тренировки у Сатаны можно считать покушением на жизнь? В случае с моим капитаном такую вероятность отбрасывать не стоило. Хотя что-то подсказывало мне, что и всеми любимая и почитаемая тёмная лошадка Ниджимура Шузо из того же теста… Вообще, отсюда напрашивался самый логичный вывод: капитаном баскетбольной команды мог стать лишь искусный садист.       Парни перенесли все вещи, поставили пару холодильников, которые накрыли подстилками, чтобы было где примостить задницу. Момои обессиленно рухнула рядом со мной на импровизированную скамейку. Можно было бы и на земле посидеть, но с возвышения куда удобнее наблюдать, как толпа привлекательных парней мацает баскетбольный мяч.       Лето, жара, прохладная газировка в руке — долгожданный кайф, категорически недоступный мне на Хоккайдо. Я откровенно пялилась на Акаши и даже не пыталась скрыть восхищения. Как же давно мне не доводилось в живую наблюдать его игру? Мой капитан становился всё лучше и лучше. Гениальный, идеальный и очень-очень плохой мальчик — уникальный коктейль доступный лишь мне одной. Сама мысль об этом кружила голову круче, чем вино.       После разминочной пятиминутки с участием всех желающих, парни тянули жребий, чтобы разбиться на команды по три человека. Момои после волейбола выдохлась, я играть толком не умела, а Мурасакибара якобы плохо себя чувствовал из-за жары. Итого, из десяти оставшихся мальчишек получилось три команды плюс один запасной игрок. Кому какая спичка достанется — чистый рандом, но «лишним» оказался именно Кисе. Отчего-то сомнений не возникало, что на то была воля Акаши, а не Судьбы. Подтверждением стало заслание блондина в магазин за напитками. Топать под палящим солнцем сорок минут… И это только в одну сторону. Да уж, Кисе влип по полной, когда лишил бывшего капитана возможности утолить голод.       Возвращаясь к командам — как и было сказано, их образовалось три. Первая состояла из Ниджимуры, Кагами и Мидоримы. Во вторую вошли Химуро, Такао и Аомине. Ну и в распоряжение Сейджуро попали Куроко с «дрожащим телом», то есть Фурихатой. Судя по тому, как последнего колотило, скорую помощь стоило вызвать сразу после распределения.       Я и раньше встречала людей, которые боялись моего парня. Да что там, сама когда-то была в их числе… Но этот миловидный чихуахуа побил все рекорды. Играя за команду Акаши, будучи его братом по оружию, так сказать, Коки умудрился слиться с первой же минуты. Игра третьей команды против первой началась с довольно ожесточённого противоборства. Опекающий Кагами Сейджуро завладел мячом и отдал пас на единственного открытого игрока. Фатальная ошибка. Над, казалось, всей Японией повисла гробовая тишина. Свет погас. Движение транспорта остановилось. Птицы зависли на секунду в воздухе… А от лица Фурихаты Коки отвалился впечатанный со всей дури баскетбольный мяч и, ударившись об асфальт, покатился в сторону. Парнишка покачнулся и рухнул на землю, теряя сознание. То ли от удара, то ли от страха… Никогда прежде я не видела Акаши в осадке. Удивление, недоверие, растерянность — всё столь несвойственное капитану Ракузан горело немым вопросом в глазах. Он даже не сразу распрямил плечи и выровнялся в спине, зависая на продолжительное время в той позе, которую принял после отданного паса.       — Фури? — неуверенно позвал Кагами, выражение лица которого было лишь немногим смешнее из-за нервного тика. — Ты живой? — Тело не отозвалось.       Первым очухался Куроко. Он поспешил перевернуть друга на спину, чтобы оценить масштабы катастрофы: разбитый и возможно даже сломанный нос, стекающая по подбородку кровь и застывший в остекленевших глазах животный ужас.       — Акаши-кун, похоже, Фурихата-кун умер…       Либо Куроко шутил, либо перегнул палку, потому что стоило Сейджуро подойти и опуститься на одно колено рядом с павшим воином, глаза оного увеличились до размера подставок для торта.       — Из… извините, — пробормотало тело, порываясь встать. Не особо-то получалось, потому что Куроко, несмотря на свой хилый вид, вполне уверенно удерживал его в лежачем положении. — Куроко, я в порядке… П-правда.       Вялый протест против соскребающего его с асфальта Куроко обратился дрожью в коленках, когда на выручку поспешил нечаянный виновник происшествия. Акаши буквально уволок вялую тушу и более-менее, насколько умел, осторожно разложил её на приготовленной Момои подстилке. Со знанием дела менеджер Тоо смыла всю кровь и обследовала парня на наличие серьёзных травм. Ничего смертельного не обнаружилось. У Фурихаты был всего лишь разбит нос и развилась тахикардия. Правда, последнее, как я поняла, произошло по вине нависающей над его лицом приличного размера груди. «Медсестра» из фантазий любого половозрелого парня изрекла, что пациент переступать порог потустороннего мира не намерен и велела остальным продолжать игру.       Сейджуро негодующие покачал головой. Он явно не ожидал такого поворота событий, но останавливать веселье из-за рассеянного чихуахуа никто не собирался. Ацуши послушно ступил на площадку, выздоравливая мгновенно, стоило бывшему капитану приказать участвовать. И все вроде бы смирились и забыли о несчастном случае, но недобро зубоскалящий Кагами придерживался иного мнения. Он приблизился к моему капитану и попытался схватить его за грудки. Получив удар наотмашь по протянутым рукам, он буквально зарычал.       — Урод! — Рыжий метал искры из глаз, даже не пытаясь скрыть ненависть. — Извинись за то, что сделал с Фури!       — Ну и что же я по-твоему сделал?       Сейджуро привычно скрестил руки на груди и надменно ухмыльнулся, предвкушая перепалку или даже нечто большее. Вспыльчивый парень со странными бровями весь день только и искал повода дорваться до него, а невнимательность Фурихаты сыграла злую шутку. Судя по размаху «крыльев», пострадавший парень думал не о том, как поймать мяч, а, судя по всему, об объятиях с большой грудью Сацуки. Ну и где здесь косяк отдавшего пас? Мне было жалко Фури, но он сам виноват.       Кагами явно намеревался вывести из себя Акаши. Это не нравилось никому, но первыми, кто решил вмешаться были Куроко с Аомине. Они оба попросили Тайгу заткнуться подобру-поздорову, но от того стало только хуже. Парня бесило, что Акаши никто не отчитывал. Будто он белый и пушистый.       — Я не думаю, что Акаши-кун сделал это намеренно. — Тецуя явно осуждал нападки друга, но старался держать себя в руках. — Фурихата-кун был невнимателен. Это недопустимо во время игры. Рико-сан за такое отделала бы его куда хуже…       — А я думаю, что ему нравится издеваться над слабыми. Так, Акаши? Самоутверждаешься?       Взгляд дорогих сердцу глаз потемнел. Ухмылка сошла на нет. На оскорбителя смотрел второй Сейджуро, и ситуация норовила выйти из-под контроля. Вот только как быть? Не могла же я героически встать между ними и утихомирить буйного (хоть с виду не скажешь) психопата. Да и оттаскивая щедро сыплющего оскорблениями Кагами, парни игнорировали тот факт, что порывы бывшего капитана могли оказаться куда опаснее. Радовало, что за колюще-режущими предметами нужно были идти в нашу с Момои сторону. Это давало небольшую фору. Но как знать, может, Акаши собирался расправится с ненавистным соперником голыми руками? Уж он-то всё мог.       Делать было нечего. Если никто не рисковал идти и сдерживать жажду крови Сейджуро, значит, по закону жанра, это предстояло сделать мне. Последние две банки газировки очень удачно попались на глаза. Я покинула насиженное место и приблизилась к эпицентру грядущего ядерного взрыва.       — Игру-то продолжать будете? — Свою банку Кагами поймал без проблем. В Акаши я предусмотрительно ничего бросать не стала. — Вам же не по пять лет, — взгляд парня упал на протянутую руку, — чтобы устраивать тут петушиные бои.       — Она права, Тайга. — Химуро тоже занял почётное место меж двух огней. — Давайте успокоимся и поиграем в баскетбол? Всё-таки мы приехали отдыхать, а не выяснять отношения.       Слова парня возымели действие. По крайней мере, желающие грызть глотки отвлеклись друг от друга.       — Мы не закончили, — бросил Кагами, немного успокаиваясь. — Я с тобой ещё разберусь.       Акаши так и не отрывал от меня взгляда, но ответить не забыл:       — Жду с нетерпением.       Нутро подсказывало, что их вражда основывалась далеко не на соперничестве и старой доброй выходке Акаши. Что-то между этими двумя произошло, о чём меня уведомить забыли. Похоже, стоило задать пару вопросов своему ненаглядному. Если только он вообще хотел, чтобы я была в курсе.       — Я не разрешал вмешиваться, — холодно отчеканил Сейджуро, принимая прохладный напиток. — Больше так не делай.       — С удовольствием послушаюсь, как только ты научишься игнорировать провокации. Тут вообще-то полно свидетелей. — Я старалась говорить как можно тише, чтобы нас никто не слышал. — Пожалуйста, держи себя в руках.       — Похоже, ты так и не научилась следить за языком, Мегуми… Хочешь, чтобы я этим занялся?       Уроки повиновения от Акаши? Потрясающе. Я собиралась пройти весь курс сразу после того, как коленки перестанут трястись. Что бы там ни было, а пустых угроз он не бросал. И если рёбра мне не ломали и зубы за дерзость не выбивали, то наутро за грехи приходилось платить переливающейся всеми цветами радуги искусанной кожей. Сводить ноги вместе получалось с трудом, смотреть в глаза общим знакомым становилось стыдно и «урок» запоминался на довольно продолжительное время. Раньше я очень много и часто косячила, но с момента отъезда это изменилось. Мы-то, считай, не виделись, а посему и все споры сошли на нет. В последний раз я рисковала довести Сейджуро до ручки почти год назад. Кто знает, насколько его методы воспитания ужесточились…       — Акаши-чи, я всё принёс!       На долю секунды Кисе показался мне самым замечательным человеком в мире. Несмотря на дичайший облом чуть раньше, сейчас он просто спас меня своим появлением. Чересчур внимательный взгляд второго Акаши продолжал периодически испепелять меня, вынуждая мечтать о билете в космос, но он, по крайней мере, отвлёкся на вторую жертву своего гнева.       Алая бровь скептически приподнялась:       — Дыня? — Акаши усмехнулся и качнул головой. — Я говорил — виноград. Рёта, — он швырнул банку блондину, — возвращайся и принеси то, что нужно.       — Но я хочу сыграть с вами…       — А я хочу содовую со вкусом винограда. — Я могла поклясться, что он не называл Рёте, какую ему стоило принести.       Чуть ли не рыдая от обиды, Кисе поплёлся туда, откуда пришёл. Бросая напоследок «Акаши-чи злой», он скрылся за деревьями. И пусть я обрадовалась его возвращению, но не стоило забывать, что именно его появление помешало нам с капитаном и дальше плескаться в озере, не зная проблем с Кагами. Чёртов Кисе…       Однако не успела я соскучиться за противными воплями, как белобрысая причина всех проблем вновь объявилась. Не прошло и двадцати минут. Судя по отсутствию пакетов с водой и перепуганной физиономии — в магазин он так и не попал.       — Акаши-чи? — Он криво улыбнулся. — Можно тебя на минуту?       Это было странно. Ровно настолько, что Сейджуро даже не вспомнил осудить парня за невыполнение приказа. Я напряглась. Дурное предчувствие собралось в тугой ком и встало поперёк горла. Зачем бы Кисе не позвал бывшего капитана, сулило это одни лишь неприятности.       Любительский матч возобновился, но интереса для меня не представлял. Мысли неустанно стремились к Сейджуро и их с Кисе полуторачасовому отсутствию. Судя по времени, компании пора было сворачиваться и ехать назад в Токио. А спустя ещё полчаса все стали заметно нервничать. Особенно сильно бесился Аомине, причитая, что мудак Кисе вообще страх потерял. Кагами и тут отличился, заявив, что мой капитан-психопат выпотрошил его где-то в лесу.       Стоило Сацуки отлучиться к проснувшемуся пострадавшему, как Мидорима подсел ко мне:       — Ты не в курсе происходящего?       Я пожала плечами, но не успела и рта раскрыть, как из кустов вынырнул счастливый донельзя Рёта:       — Есть желающие провести ночь на горячих источниках? — Он сиял как начищенные лакированные туфли. — Всё включено. Абсолютно бесплатно!       По выражениям лиц можно было сказать, что присутствующие разделились на два лагеря. Большие любители халявы вопросов не задавали и готовы были нырнуть в онсэн сию минуту. Я относилась ко второй группе, куда входили здравомыслящие товарищи, которые прекрасно знали о нерушимости связи бесплатного сыра и мышеловок.       Аомине, который был несомненно почитателем бесплатных развлечений, почесал затылок и, скорее, из любопытства уточнил у Кисе, за какие заслуги им достался такой подарок судьбы.       — Это Акаши-чи! Он приглашает всех желающих. Тех, кто не заинтересован, развезут по домам. Так что думайте.       — Как будто кто-то согласится, — фыркнул Кагами, набивая мяч.       — Вообще-то, — Такао закинул руку на плечо товарища по команде, — мы с Шин-чаном не против.       Мидорима для проформы немного поворчал на тему принятого за него решения, но подтвердил своё участие: гороскоп от Оха Асы рекомендовал ракам заняться оздоровительными процедурами.       — Я тоже за. — Сацуки невинно хлопала ресницами. — Дай-чан, ты пойдёшь?       Смуглый парень кивнул в знак согласия. Ответ Кисе был очевиден, флегматичный сладкоежка готов был поучаствовать во всём, что предлагал Ака-чин. Химуро с Ниджи-саном перекинулись парой фраз и тоже решили не отставать от компании.       Голубоволосый парень всерьёз задумался, оглядывая вновь отключившегося друга:       — Думаю, Фурихата-кун нуждается в отдыхе. Горячие источники пойдут ему на пользу. — Куроко кивнул, будто согласился сам с собой. Пронзительный взгляд небесно-голубых глаз устремился на агрессивно настроенного парня: — Ты один против, Кагами-кун.       Страннобровый хмурился и раздувал ноздри подобно разъярённому быку. Ему хватило наглости не только согласиться погостить в рёкане за чужой счёт, но при этом ещё и оскорбить приглашающую сторону. Кагами умудрился ляпнуть, что от Акаши добра ждать не стоит, и что он лично надерёт ему зад, если с Куроко или Фури что-то случится. Его высказывания бесили до скрежета зубов. И было похоже, что не только меня.       Вновь скрываясь в кустах за полотенцами и покрывалами с менеджером Тоо, я никак не могла перестать думать о всех насущных проблемах. И это было хорошо заметно, потому что приветливая и весёлая Момои вдруг посерьёзнела.       — Не переживай об этом. — Я посмотрела на неё непонимающе. Сацуки мягко улыбнулась: — Дай-чан не пустит Кагами в драку.       — А кто не пустит Сейджуро?       Хотелось сказать, что мне и за сегодняшнее вмешательство гарантирована экскурсия в ад… Стоило ещё раз влезть в их разборки, и мне самой головы не сносить.       — Почему Кагами так его ненавидит?       — А ты разве не в курсе? — Момои нырнула в свой милый голубой сарафан с цветочным принтом. — Его родители работали на семью Акаши в Америке. Филиал закрыли, и Кагами считает, что тут не обошлось без Акаши-куна.       — Что за ересь? В жизни не поверю, что Сейджуро опустился до такого. Скорее солнце сядет на востоке, чем он пойдёт на подлость.       Момои застегнула пару пуговиц на груди и поправила своё внушительное хозяйство: — Никто кроме Кагами-куна в это не верит. Он упрямый. Да и у них с самого начала общение не задалось.       Это да. Не задалось — мягко сказано.       К моменту нашего возвращения ситуация ничуть не изменилась: Сейджуро не вернулся. Было немного обидно, но по большей части я волновалась о нём. Сорваться ни с того ни с сего и исчезнуть? Бывало, да. Вот только не тогда, когда нам, без преувеличения, удавалось видеться всего раз в полгода. Приглашение всей компании на источники дарило призрачную надежду, что хотя бы там удастся найти ответы.       Поглощённая мыслями, я не замечала ничего вокруг. Даже создаваемый Такао и Кисе шум удалось полностью проигнорировать. Как мы добрались до минивена я не знала. Просто шла на автопилоте, спотыкаясь чуть ли не о каждый торчавший из земли корень и периодически наступая на ноги топающему впереди Куроко.       На стоянке машин почти не было. Парк закрывали довольно рано для сезона — в половине шестого вечера. Нарваться на штраф желающих не находилось, поэтому все отдыхающие предпочитали разъезжаться пораньше. Помимо нашего транспорта остались ещё пара школьных экскурсионных автобусов, два кроссовера и несколько легковушек. На фоне этих запыленных автомобилей крайне неуместно смотрелся идеально отполированный чёрный лексус. Шестое чувство зашевелилось и напомнило о внешнем сходстве с тем авто, в котором разъезжал по Киото отец моего ненаглядного. В душе зародилась надежда, что Сейджуро попросту протирал штаны в кожаном салоне и наслаждался комфортными условиями, в то время как мы потели, продираясь сквозь пекло. Но обломы в этот день случались слишком часто, чтобы рассчитывать на такую удачу.       Стоило нам начать загружаться в минивен, из лексуса вышел довольно высокий мужчина. Его внешний вид напомнил того жутковатого типа, которого Сейджуро приставил ко мне в качестве охраны, пока он сам и Юичи пытали Рио. На лицо вроде бы не тот же человек, но внутренне я содрогнулась. Причём он совершенно очевидно отправился по мою душу. Одним богам известно, чего мне стоило сдержаться и не начать заталкивать медлительную компанию в наш универсал.       — Хошино Мегуми-сан? — холодно осведомился пугающий человек. Я промолчала, поэтому Мидорима взял на себя смелость кивнуть в мою сторону. — Нам приказано доставить вас в гостиницу.       «Приказано?»       Я криво усмехнулась, предвкушая открученную голову капитана Ракузан. Мало того, что этот засранец бросил меня одну среди своих друзей, так ещё и решил поставить в неловкое положение?       — Вынуждена отказаться, — я чуть склонилась, извиняясь за доставленные неудобства. — Я предпочту ехать со всеми.       — Исключено. Акаши-сама приказал…       — Ну-ну… Сейджуро следует поменьше командовать.       Дёрнулись уголки губ человека в чёрном, в его глазах горела насмешка. Сердце вдруг ушло в пятки. Ему не нужно было этого говорить, всё и так стало предельно ясно.       — Приказ отдал не молодой господин, а его отец.       Женская интуиция это вам не шуточки. Шестое чувство никогда раньше не подводило! И сейчас оно верно подсказало, что мой капитан пропал не без причины. Бросая извиняющийся взгляд на немногих свидетелей диалога с пугающей личностью, я поплелась к чёрному авто. Оставалось надеяться, что внутри меня не ждал неприятный сюрприз в лице самого Акаши Масаоми. Этого психика не выдержала бы. Уж лучше сидеть между двумя такими же страшными типами, как мой провожатый. Но тут удача всё-таки улыбнулась, и салон лексуса пустовал. За исключением, разумеется, водителя и телохранителя я была одна.       Известие о том, что меня везли туда же, куда и нашу компанию, позволило немного расслабиться. Вот только связано ли приглашение ребят в рёкан с появлением главы семейства Акаши? И чего он от нас хотел, если так? Желание распять девушку сына можно объяснить, но на кой-чёрт ему понадобились ещё одиннадцать заложников и собака? Сложная загадка.       Дважды я набрала Сейджуро и дважды этот гад сбросил. На третий раз он всё-таки ответил, но лишь для того, чтобы раздражённо сообщить, что занят и уверить, что беспокоиться не о чем. И тут же я ему поверила, ага. Именно поэтому и захотела выскочить из машины на полном ходу. Жаль только дверцы оказались заблокированы — я проверила.       — Акаши-сама не объяснил, почему мне нельзя ехать со всеми?       Водитель принял нейтральную позицию, полностью игнорируя пассажиров. Ответить на поставленный вопрос решился телохранитель:       — Мне не объясняют, а приказывают. — Сухо заметил он, после чего наши взгляды встретились в зеркале заднего вида. Мужчина ненадолго задумался и вновь посмотрел на дорогу. — Полагаю, ваш статус не позволяет путешествовать без сопровождения, когда молодого господина нет рядом.       — Статус? — Я искренне удивилась. — О чём вы говорите?       — Вы ведь обручены с наследником. — Пожал плечами. — Ваш статус изменился, Хошино-сан, даже если о помолвке не сообщили официально… — Телохранитель отпустил смешок, удовлетворяясь моим замешательством. — Пока не сообщили, — добавил он после короткой паузы.       Фантомно ощутимое кольцо словно обожгло кожу. Так вот оно что… Акаши-старший решил хорошенько пропесочить нас с Сейджуро за принятое решение? Он был против? Если говорить о статусах: скромная, пусть и не самая безызвестная фамилия Хошино и близко не стояла рядом с Акаши. Можно даже сказать, что Сейджуро выбрал себе безродную девушку. А ввиду запрета моих родителей на любые виды общения с ним, дела обстояли и того хуже. Стало страшно. Неужели нас хотели разлучить? По спине прошёлся холодок. Всего на долю секунды я представила жизнь без Сейджуро и поняла, что такой она мне нахрен не нужна.       Здравый смысл подсказывал, что паниковать рано, ведь наверняка ничего не было известно. Да и толпа баскетболистов никак не вписывалась в драматическое уничтожение подростковой влюблённости. В то, что Масаоми решил собрать ребят и, нацепив на голову праздничный колпак, поздравить нас с помолвкой, тоже верилось с трудом. Загадка становилась всё сложнее, а мозг плавно потёк через уши.       В рёкан я добралась первой. Горничная показала номер и поспешила сразу же удалиться. Комната выглядела почти так же, как и та, которая досталась мне во время клубной поездки. Но так показалось лишь на первый взгляд. В номере имелась своя ванная комната и выход во двор. Проверка подтвердила, что ограждённый деревянным заборчиком сад был доступен лишь постояльцам этого номера, что красноречиво указывало на немалую стоимость проживания.       Последним неизведанным местом оставалось помещение за раздвижной дверью с изображением цветущей сакуры. Я догадывалась, что увижу за ней, но всё равно решила убедиться. Никакой ошибки: распахнувшиеся створки явили взору широкий двухместный футон. О проживании с Сацуки можно было сразу забыть. Мне стало интересно, кто из Акаши делал бронь. Если Сейджуро — вопросов никаких. А вот если его отец… Могла ли я надеяться на одобрение нашего союза? Но даже так становилось неловко. Открыто и без стеснения делить ложе с парнем было как-то странно. Думать об этом не хотелось, но где-то в этом же здании расположилась толпа друзей и знакомых, отчего становилось стыдно в квадрате, если не в кубе.       Бесцельное хождение от стены к стене не принесло никаких плодов. Ни один из Акаши на связь не выходил. Источники? История повторялась. Разве что на этот раз я решила сразу надеть купальник. Тот, который купил Сейджуро всё ещё оставался безумно уродливым, так что розовые рюши Сацуки пригодились вновь.       Бежевая юката с вышитыми распускающимися цветами сливового дерева пришлась очень кстати. Нечасто перепадало удовольствие пощеголять в традиционной одежде. Здешний онсэн оказался закрытого типа, что слегка огорчало. В самом центре помещения возвышался широкий деревянный столб, упирающийся в высокий потолок. Квадратный немалых размеров бассейн был выложен шлифованным чёрным камнем.       Вентиляция оставляла желать лучшего… Или я так разнервничалась? Просто дышать было невыносимо тяжело, и, как итог, через минут десять мне стало нехорошо. Слишком горячий воздух. Похоже, мне подходили лишь открытые купальни, так как там доступ к свежему воздуху был неограниченным.       Пошатываясь, я кое-как добрела до раздевалки, где сменила мокрый купальник на сухое бельё и прохладный шёлк юкаты. Момои так и не объявилась, парней из соседней мужской купальни слышно не было. Я вдруг почувствовала себя героиней фильма ужасов, потому что вокруг было слишком тихо и пугающе безлюдно. В сотый раз за день я пообещала себе, что придушу Сейджуро и поползла вдоль стеночки к своему номеру.       Позвонить противному капитану ещё раз? Не имело смысла. Голова и без того раскалывалась, а потому слушать очередную порцию раздражения в его голосе не было ни малейшего желания. Я просто распахнула как можно шире ведущие в сад двери и села на деревянный пол, свешивая ноги. Пальцы касались травы, кислород наполнял лёгкие и головная боль постепенно отступала.       Вскоре на пороге объявилась горничная, которая принесла поднос с чайником, чашками, а также несколько сортов чая и свежие ягоды в пиале. Намёк был понят: Сейджуро хотел, чтобы я лично смешала для него чай. Как в те времена, когда он приходил в дом бабушки и наслаждался плодами моих экспериментов. Выполнять его прихоть оказалось до безумия приятно. Во-первых, так он демонстрировал, что скучает даже по таким мелочам. Во-вторых, это отвлекало от дурных мыслей.       В сёдзи вновь негромко постучали и на этот раз горничная передала мне конверт. Это было немного странно, но лишних вопросов я не задавала. Вместо записки внутри лежало подаренное Сейджуро кольцо. Вот куда он уехал днём… Уверена, он потратил много времени на поиски, ведь я припрятала его в вазу, чтобы наверняка уберечь от посторонних глаз. Я действительно опасалась за его сохранность, ведь по закону подлости в самый неподходящий момент могли вернуться родители. Вот уж чего не хотелось, так это чтобы столь важная для капитана вещь оказалась смытой в унитаз или выброшенной в мусоропровод.       Кольцо вернулось на палец, а вместе с ним и тревога. Не такая сильная, благодаря тому, что Сейджуро был где-то в рёкане, но избавиться от неё окончательно не получалось.       Нежный аромат клубники соблазнительно бил в ноздри, и я не удержалась от соблазна. Забирая с собой чай на подносе, я заняла прежнее место на полу меж деревянных створок. Фарфоровая чашка дарила приятное ненавязчивое тепло пальцам, а содержимое ничуть не жгло горло. Истинное наслаждение.       Под звучный аккомпанемент сверчков, створки сёдзе вновь отворились. Без стука, без вопроса — это был Сейджуро. Тёплая улыбка заиграла на губах. Отчего-то желание свернуть ему шею улетучилось вслед за вздымающимися над чашкой облачками пара.       — Прекрасный вечер.       Тяжёлая ткань кимоно зашуршала прямо над ухом. С замиранием сердца я наблюдала, как всколыхнулись тёмные рукава и статная фигура посетителя опустилась рядом. Несмотря на свой статус он самостоятельно наполнил фарфоровую чашку горячей жидкостью, после чего сделал пару глотков.       — Сейджуро не обманул, — Акаши Масаоми встретился со мной взглядом, — чай действительно очень вкусный.       Что было более странным: похвала или тот факт, что Сейджуро рассказывал обо мне отцу? Не сказать, что благодаря комплименту мне вдруг стало комфортно находиться рядом с Акаши-старшим, но в отличие от всех предыдущих встреч эта явно не носила враждебный характер. Даже в кабинете директора, когда он впервые посмотрел на меня как на человека, всё было несколько иначе. В тот раз я была экспонатом относительно интересной выставки. Нельзя объяснить словами, но мне будто впервые открылось его лицо. А ещё я никогда раньше не замечала, что глаза Сейджуро достались отцовские. За исключением гетерохромии, конечно же. Разрез, насыщенный алый цвет радужки и пронзительный взгляд — мой капитан был почти копией своего родителя.       Я потеряла счёт времени и, судя по всему, неприлично долго пялилась на Акаши-старшего. Лишь вопросительно изогнутая алая с проблесками седины бровь вернула меня в реальность. Щёки тут же вспыхнули, и я поспешила отвернуться.       Мужчина устремил взгляд вдаль и отпил из чашки: — Должен признать, я не ожидал, что кольцо Шиори вновь используют по назначению. — Он усмехнулся, заметив как мои пальцы коснулись платинового ободка. — Odi et amo. Quare id faciam, fortasse requiris. Nescio, sed fieri sentio et excrucior. — Выгравированное с внутренней стороны кольца стихотворение Катулла из уст Акаши звучало почти нежно. — Тебе известно значение этих строк?       Я утвердительно кивнула. В день, когда подарил его мне, Сейджуро сообщил и перевод с латыни: «И ненавижу её и люблю. Почему же? — ты спросишь. Сам я не знаю, но так чувствую я, и томлюсь»       На продолжительное время воцарилась тишина. Акаши смотрел вдаль, а я просто думала о смысле фразы. Так похоже на то, что чувствовал Сейджуро… И в какой же момент главная женщина в жизни этих двоих совершила ошибку и позволила сидевшему рядом со мной мужчине превратиться в образец жестокости и хладнокровия? Однако, когда глава их семьи зачитывал посвящённые любви строки, казалось, что он всё-таки умел быть живым человеком.       Делу — время, потехе — час. Расслабленная меланхоличная атмосфера неумолимо таяла.       — Сейджуро решился на такой ответственный шаг. И это значит, что ты осведомлена в определённых нюансах касательно его здоровья. — Психического, как я поняла, уточнять не было нужды. Я вновь кивнула в знак согласия. — Это хорошо.       Мне вдруг показалось, что я не с отцом своего парня общалась, а проходила собеседование. Каждый отчеканенный бесцветным голосом вопрос звучал так, будто Акаши мысленно листал заполненное резюме и делал пометки на полях. Он спрашивал о родственниках чуть ли не до десятого колена, о друзьях, об успеваемости и планах на дальнейшее обучение…       Отдельно была затронула тема нашего семейного дела. По совершенно очевидным причинам я была тем, кто его унаследует, ведь Юичи не интересовался искусством. За буйное поведение меня отстранили от практики, но по части теории профаном я не была. Отец решил дать немного времени подающей надежды, но неуправляемой ввиду юного возраста дочери. Вот только никто не учёл появление Акаши. Родители были против моего выбора, и поэтому нам вот уже почти год приходилось скрывать факт отношений. Встречаться втайне всю оставшуюся жизнь мы не собирались. Мой парень не был наркоманом или преступником. Он никогда не позволял себе поднять на меня руку (угрозы и пугающее поведение не в счёт, так как являлись способом установить границы дозволенного, и по факту он никогда не причинял мне вреда). Способный на самопожертвование, влюблённый и верный — мой капитан был таковым. Он не заслуживал получить от ворот поворот. Несправедливость их отношения и так безбожно зашкаливала. И если они собирались поставить собственному ребёнку ультиматум «семья или любовь» — выбирать тут было нечего. Я готова была отказаться и от дома, и от продолжения семейного дела.       Створки сёдзе вновь распахнулись и теперь это точно был Сейджуро. Напряжённый, стоило отметить. Видимо, он не ожидал, что опоздает на посиделки за чашечкой чая.       — Здравствуй, отец.       Старший из Акаши поднялся на ноги и сдержанно ответил на приветствие сына. Брошенное не глядя «Всего хорошего, Мегуми» звучало вновь безразлично и холодно. Ни намёка на ту нежность, с которой он по памяти зачитывал строки на латыни.       — Даже не спросишь, о чём мы говорили? — Я улыбнулась, касаясь ладонью чайника. — Совсем остыл… Долго же тебя не было.       В отличие от своего родителя, Сейджуро сел не рядом, а позади меня. Наконец-то я сумела расслабиться в его объятиях. Двоякое впечатление сложилось после беседы с его отцом. Он вроде бы признал моё существование, но допрос с пристрастием напрягал. Создалось впечатление, что он оценивал полученную информацию и решал, достойна ли я его сына. При положении семьи Акаши это не лишено логики, и всё же мне не нравилось чувствовать себя породистой сукой ожидающей одобрения на случку. Это было крайне неприятно и даже унизительно.       — Я не ожидал, что он захочет поговорить с тобой, — Сейджуро выдохнул над ухом, — наедине.       — Всё в порядке. — Я пожала плечами и откинула голову назад, чтобы взглянуть на парня. — Только я не поняла, к чему это всё было…       Акаши нахмурился:       — Кое-что произошло… Я должен был подготовить тебя ко всему, но ситуация вышла из-под контроля.       — Ты меня пугаешь…       Сейджуро обнял меня крепче, будто хотел успокоить:       — Завтра прилетают твои родители.       Они узнали о нас с Сейджуро? Меня ждало наказание изгнанием в соседнюю галактику? Или отсечение головы? Мама, наверное, была в восторге, когда получила ещё один повод меня презирать.       — Можно я сразу застрелюсь?       — Нет уж, с этим придётся повременить.       Внезапный порыв ветра потревожил висевший под карнизом фурин. Мелодичный звон ласкал слух, провоцируя мурашки. И было похоже, что не одна я заслушалась.       Сейджуро прикрыл глаза и слабо улыбнулся:       — Завтра наши родители вновь встретятся. — Мои глаза полезли из орбит. Стальное кольцо на талии сжалось сильнее, чтобы на корню пресечь возможную попытку встать. — Будут обсуждать нашу помолвку. Официальную.       Пока я сидела с выпученными глазами и не понимала ровным счётом ничего, капитан приоткрыл завесу таинственности и объяснил, что произошло. Как оказалось, в его планы не входило говорить моей семье хоть что-либо. Разве что Юичи был введён в курс дела, потому что был более-менее лояльно настроен, да и языком особо не трепал. Что спровоцировало спешку — приезд норвежского посла, пятнадцатилетнюю дочь которого решили сосватать за Сейджуро. Какие там дружеские отношения между странами? Я бы ей голову открутила… Единственный способ вежливо отшить навязанную невесту — объявить о помолвке с другой девушкой.       Мои-то родители даже не подозревали, по какой причине их командировку прервало приглашение на обед от Акаши Масаоми, но ответить отказом не решились. Радовало, что хотя бы тут я не оказалась последней, кто обо всём узнал.       Толпу баскетболистов пригласил сам Сейджуро. По большей части ради того, чтобы пустить мне пыль в глаза. Рёта тогда привёл его к «гонцу», принёсшему дурные вести о планах посла, и надо было срочно решать, как ему свалить по-тихому, чтобы я не начала открыто паниковать. Всё то время, что его не было, мой капитан носился по городу в поисках то кольца, то Юичи. Он даже лично выбирал заведение для предстоящей встречи. Из сил Акаши выбился окончательно, но везде успел. Единственное, чего он не ожидал — то, что его отец распорядится разделить меня с компанией, а после заявится в номер для допроса.       Я всё ещё пребывала в шоковом состоянии от новостей, но голодный измученный Сейджуро выглядел почти так же хреново, как дохлый окунь. Это значило, что обсудить произошедшее и запланированное можно чуть погодя. А ещё лучше, наутро, потому что мысли в моей квадратной голове сбились в кучу и устроили пикет. Плюс ко всему, нам пора было вспомнить о правилах приличия. Позвать друзей на отдых и игнорировать их при этом было крайне невежливо.       Стол в просторной обеденной комнате накрыли точь-в-точь перед нашим приходом. Количество еды пугало. Сейджуро оценил разнообразие блюд и лишь негодующе покачал головой. Похоже, его отец велел подать праздничный ужин.       Пока парни уничтожали еду, мне кусок в горло не лез. Ковыряя порцию достойную аппетита Дюймовочки я то и дело поглядывала на вполне себе спокойного Акаши. Его будто не волновало, что ответят мои родители. Мне бы хоть немного его уверенности… Ещё и пугала перспектива дальнейшего развития событий. После согласования между семьями, насколько я понимала, предстояло собрать все сливки общества, чтобы во всеуслышание объявить о помолвке. Это вовсе не обязывало нас жениться через пару месяцев или даже лет, но всё равно было немного боязно.