На всю оставшуюся жизнь

             Драко проснулся от раската грома. Над Хогвартсом бушевала гроза, было слышно, как завывает ветер в трубах, отсветы молний проникали даже сквозь плотно задернутые шторы на высоких узких окнах. Снова бабахнуло, Драко поежился и попытался завернуться в одеяло. Гро́зы он не любил.       Стоп! Какие окна?! В его комнате нет окон, в подвалах Слизерина вообще нет окон! И одеяло не его — слишком толстое, почти воздушное, невероятно мягкое и большое. И простыни не шелковые, и пахнут непривычно. Приятно, но непривычно! Драко распахнул глаза и уставился в темноту. Он явно был не у себя, потому что в его кровати никогда не спал рыжий пушистый кот — а сейчас плоскомордый зверь лежал прямо перед лицом Драко, смотрел сквозь узкие щелочки и раскатисто мурчал.       Опасности юноша не чувствовал, а вот смятение — очень даже. Он совершенно не представлял, где очутился, как сюда попал и что теперь делать. Впрочем, если осторожненько выбраться и тихо удрать, никто, может быть, и не узнает, что он заснул Мерлин знает где. Драко начал приподниматься на локте, и тут сзади кто-то тяжело вздохнул, к голове Драко протянулась рука и… погладила его по волосам.       — Спи, солнышко, — раздался сонный девичий голос. — Все в порядке, это всего лишь гроза.       Около минуты Драко лежал, глупо хлопая глазами. Связных мыслей не было, только паника и растерянность. Голос был смутно знаком и вызывал подспудные воспоминания, надо сказать, довольно приятные. Но совершенно размытые! Драко медленно повернул голову в ту сторону, откуда с ним заговорила незнакомка, присмотрелся и в слабом свете горящего камина опознал…       — Грейнджер?! — потрясенно выдохнул он.       Гермиона, не открывая глаз, снова погладила его по голове, ее ладонь сползла ему на плечо, пальцы мягко и ласково потерли ключицу, добрались до шейного позвонка и принялись кружить там.       — Спи, малыш, — пробубнила девушка, похоже, не просыпаясь, — и мне дай поспать. Я очень устала.       Еще через полминуты приятные поглаживания на шее прекратились. Кажется, Грейнджер провалилась в сон. Ее рука, впрочем, осталась там, где и была, и Драко с удивлением обнаружил, что ему это нравится. Но сонные ласки Гермионы Грейнджер никак не объясняли, что он делает в ее постели! Драко пошевелился — и залился краской, ибо, по ощущениям, был абсолютно голым.       Устраивать сцену с выяснением отношений посреди ночи в полнейшем и безоговорочном неглиже не хотелось. И не хотелось пробираться через весь Хогвартс в чем мать родила, в лучшем случае прикрываясь какой-нибудь тряпкой с символом Гриффиндора. Лучше он дождется подъема и потребует у Грейнджер объяснений. А пока можно полежать и попытаться вспомнить, что же привело потомственного аристократа Драко Малфоя в постель и теплые объятия магглорожденной ведьмы Гермионы Грейнджер.       Память Драко подвела — он уснул.              Утро началось с некрасивой сцены, однако устроил ее не Драко, а его родной высокопоставленный папочка. Будильник только-только перестал орать дурным голосом, прихлопнутый уверенной рукой хозяйки комнаты, когда дверь распахнулась, как от пинка, и в спальне Гермионы оказался Люциус Малфой собственной недовольной персоной. За спиной аристократа маячили растерянная профессор МакГонагалл и философски спокойный директор Дамблдор.       — Надо же, как интерессссно! — по-змеиному прошипел Малфой-старший, глядя на трущего глаза сына и сонно моргающую девицу. К облегчению Люциуса, девица была в пижаме. А вот родной сыночек, с которого сползло одеяло, щеголял голым торсом и, похоже, задница его тоже была прикрыта лишь постельным бельем. Всыпать бы по ней, подумалось Люциусу.       — Папа? — Драко приподнялся на локтях, прищурился. — Привет, — растерянно промямлил он, — а что ты здесь делаешь?       — Нет, вы только посмотрите на него! — вскричал Люциус, потрясая руками. — Что я здесь делаю? Это что ты здесь делаешь?! Вот объясни своему отцу, что ты делаешь в постели незамужней девицы, а?       — Так это… — Драко проморгался и посмотрел на родителя. — Сплю.       — О-о-о! — голос Люциуса сочился ядом. — Это я вижу.       — Доброе утро, господа, — прочистила горло Гермиона. — Не могли бы вы выйти?       — С вами, юная леди, у меня будет серьезный разговор, — процедил Люциус, обжег не до конца проснувшегося сына гневным взглядом и вылетел из комнаты. Следом за ним, грустно усмехнувшись, ушел директор. Профессор МакГонагалл окинула молодых людей укоризненно-извиняющимся взглядом и тоже собралась уходить, сказав напоследок, что пришлет кого-нибудь с одеждой для мистера Малфоя. Драко представил, что его увидят в постели Грейнджер, и побледнел. Девушка, видимо, правильно расшифровала выражение его лица и попросила МакГонагалл послать за вещами Джинни — она и так в курсе событий.       Профессор ушла, и Драко с Гермионой остались наедине. Драко уткнулся лицом в подушку и застонал. Гермиона вздохнула, вылезла из постели и принесла свою ученическую мантию.       — Надень пока, — сказала она, — не сидеть же голышом, пока за твоими вещами бегают. Замерзнешь, простудишься…       Драко недоверчиво уставился на нее, но Гермиона действительно протягивала ему мантию. И смотрела как-то грустно.       Выхватив у девушки спасительную одёжку, Драко попытался натянуть ее прямо под одеялом. Гермиона хихикнула и отошла к столу, отвернулась. Юноша быстренько обмотал одеяло вокруг бедер и полез в нерасстегнутую мантию, чтобы через пару секунд беспомощно воззвать:       — Грейнджер, я застрял!       — Ох, горюшко! — вздохнула Гермиона, и Драко почувствовал, как ловкие пальцы выпутывают его волосы из петель, а потом помогают просунуть голову в воротник. Когда он снова смог на нее смотреть, Гермиона щелкнула его по носу.       — Эй! — возмутился Малфой.       И снова в глазах Гермионы промелькнула светлая грусть.       — Идем, я тебе все расскажу, — она вернулась к столу, и Драко нехотя поплелся за ней — ступать босыми ногами по полу с вытертым ковром было непривычно.       Как только юноша уселся за стол, перед ним возник стакан с молоком и тарелка с печеньем, а на колени вспрыгнул кот. Рыжий захватчик потоптался по Драко с хозяйским видом, устроился и басовито заурчал. Создавалось впечатление, что кот Грейнджер знаком с Драко давно и принимает его за своего.       — Я не пью молоко, Грейнджер, — с отвращением произнес юноша. — И сладкое с утра не ем.       — М-да? — девушка насмешливо заломила брови. — А кто стрескал годовой запас моих МакВитис*?       — Ладно, — проворчал Драко, вертя в пальцах печенюху. — Рассказывай давай, чего ты там хотела…       Гермиона села напротив Драко, побарабанила пальцами по столу — юноша вспомнил, как ночью эти пальцы поглаживали его по шее, пуская мурашки вдоль позвоночника, порозовел скулами и спрятался за стаканом молока — и начала рассказ.