A Losing Game

«Дорогой Лука, я бы хотела назвать тебя другом, но я не имею права этого делать после всего того, что я натворила. Не имею же... Так что просто буду обращаться к тебе по имени. Я знаю, ты никогда не сможешь простить меня, наверное, ты меня даже ненавидишь, но я надеюсь, ты хотя бы прочитаешь это. Я пишу со слезами на глазах, осознавая все то, что я натворила, но у меня не было другого выбора. Возможно, я даже сейчас поступила бы так же, лишь бы защитить свою семью. Я очень боялась. Очень боялась, что потеряю ее. Наверное, в таком случае страх является преступлением. Но, конечно же, семья всегда значила для меня слишком много. В детстве я много болела, родители отдали все деньги на мое лечение, и где-то к подростковому возрасту все это действительно помогло. Но счастье продлилось недолго, ибо уже через несколько лет мою старшую сестру чуть не убили, ей была необходима серьезная операция, на которую у нас не было денег. Я искала хоть что-то, что угодно, где можно было бы заработать. Искала всегда и везде. А потом меня позвали в одну организацию... Которая распространяла наркотики, воровство... Мне так больно говорить об этом. Мне так стыдно от того, что я оказалась в подобной ситуации, и не могла ничего сделать. Я взяла одно задание за большую сумму, что нужна была моей сестре. Они хотели... Они убивали всех людей, что знали хоть немного об их организации. И мне было поручено убить троих. Один из них был самим отцом одного работника, но тому было все равно, работа и огромные деньги ведь важнее. Знаешь, в первый раз очень страшно убивать. Ты понимаешь, что вот, одна секунда, человек был жив, у него было будущее, а потом раз, и ты все обрываешь всего одним выстрелом в сердце. А потом осознаешь, что каждый человек это просто мешок с костями, кровью и мясом. Ты перестаешь задумываться о духовной составляющей, о душе, уже не воспринимаешь его за личность. И после этого не можешь остановиться. Убийства это тоже своего рода наркотик, и когда убиваешь первый раз, тебе страшно, во второй раз тебе будет все равно, а потом учишься получать от этого удовольствие. Просто представляешь, что эти люди виноваты во всех несчастьях, что происходили с твоей семьей. Самое ужасное было то, что организация не отпустила меня после третьего убийства. Они дали мне денег, а потом обвинили в краже, у меня был выбор: либо сесть в тюрьму, либо остаться там и работать на них. Наверное, они поступали так со всеми, кто попадался им. Они выяснили все о моей семье, о моей сестре, которой было необходимо лечение, и стали угрожать мне, что убьют их всех, или, ещё хуже, отдадут работать в организацию в другом городе. Со временем я смирилась. Мне стало плевать на себя и свою судьбу, главное, что все было хорошо с моей семьёй. Перед каждым убийством я вместо жертвы представляла моего босса с этой организации, я убивала его тысячу раз. Отчаяние и страх в его глазах, мольба о пощаде это просто лучшее, что я видела и слышала в своей жизни. Я живу так уже семь лет... И, наверное, ты уже знаешь, в начале этого года меня нанял Йон Люндвик. Все деньги, что я получила от него, переходили сразу к организации. Но он дал мне намного больше, чтобы я ответственнее подходила к работе. Он сказал, что я должна поехать на Евровидение, должна втираться в доверие к фаворитам, чтобы под конец устранить их с его пути. Причем устранить надо было так, чтобы никто не заподозрил ничего подозрительного. Нереально сложная задача, правда? В моей жизни не было ничего сложнее. Я никогда так долго не общалась с жертвами. Возможно, именно из-за этого впервые за семь лет в моем сердце появилось отчаяние, сожаление, эмоции, которых не было уже очень давно. Со временем я даже перестала играть роль жизнерадостной подруги, я по-настоящему стала счастливой. Но всё-таки, работа есть работа, и конец все равно был один. Если продолжать представлять рожу босса вместо жертвы, выходит убивать очень легко. Без этого... Я бы даже прикоснуться к тебе не смогла. Я ведь понимаю, что ты не виноват. Ни в чем не виноват. Ни ты, ни Дункан, ни Микела. Из-за моих ошибок прошлого вас ввязали во все это. Но вы заслуживаете самого лучшего, давно я не встречала таких хороших людей. Я рада, что меня наконец остановили. Я не могу больше убивать. Я расскажу полиции и про организацию, и про шантаж, и про Люндвика. Кстати, я не ошиблась в расчетах. Он действительно пришел, чтобы убить меня! Хорошо, что не убил, я хотела бы глянуть на него в тот момент, когда я выдам все его замыслы. Боже, надеюсь, я успею дописать это. И никто не спалит моего последнего подручного, которого я попрошу подкинуть это тебе под дверь номера. Лука Ханни, порви всех на Евровидении. Тебе больше ничего не мешает. Меня там не будет, шведа дисквалифицировали и передали шведским властям, наверное, ты знаешь. Хотя, я не удивлюсь, если ты захочешь победы Дункана. За это время я так хорошо узнала тебя. И я по-прежнему люблю тебя, как самого лучшего друга. Жаль, что я сама все испортила, и действительно не имею никакого права даже говорить с тобой, не то что видеть тебя, общаться с тобой. Ты такой добрый, в твоей душе только свет, но пожалуйста, забудь про такое темное воспоминание в своей жизни, как дружба со мной. Может быть, ты захочешь ответить мне, зная твою доброту, может даже прийти ко мне, но я прошу тебя, не делай этого. Не стоит нам больше смотреть на друг друга, иметь хоть какую-то связь, да и я не заслуживаю всего этого. Пожалуйста, забудь меня. Двигайся вперёд по жизни и будь счастлив. А я буду радоваться за тебя. Сегодня меня уже отправляют в Румынию, но даже в тюрьме я посмотрю финал Евровидения. Кажется, это самое важное, что происходило со мной за последние семь лет, это вернуло меня к жизни, и я безумно рада, что оказалась с вами. Пусть у всех вас всегда все будет хорошо... Я люблю вас всех. Особенно тебя, Лука. Твоя дружба, пусть и длилась она не долго, стала для меня самым ценным в жизни. А теперь выброси это. Прямо сейчас. И забудь меня. В твоей светлой жизни не должно быть такой темной дыры. Ты заслуживаешь лучшего в этом мире... Будь самым счастливым человеком на земле. Я люблю тебя...» Лука бежал по коридору, сносил все на своем пути. Уже несколько раз он врезался в угол, в какую-нибудь кучу коробок, или в человека, который выходил из-за угла. Он несколько раз споткнулся из-за бега на большой скорости и падал на холодный пол, но продолжал подниматься и бежать дальше. В этих коридорах он был уже тысячу раз, он знал, куда бежать, хотя бы. На его лице была самая яркая и счастливая улыбка за всю его жизнь. Это было девятнадцатое мая. Шел третий час ночи. Но спать однако не хотелось, сил было ещё слишком много. Особенно после таких ярких событий, после таких эмоций. Утром вчерашнего дня Ханни нашел около своей двери маленький конвертик, который несколько раз был заклеен со всех сторон. Парень осторожно развернул его, находя рукописное письмо. На бумаге было много разводов, как будто она немножко полежала под дождем. А потом Лука сообразил, что автор письма изрядно поплакал. Глаза забегали по строчкам, и уже через несколько десятков секунд на несчастную бумажку стали капать новые слезы, создавая еще более сильные и огромные разводы. Ханни просидел с этим письмом в руке около часа, заливаясь слезами, пока его не вытащил из номера Дункан, и не отправил готовиться к финалу. Правда, тот тоже просидел с ним полчаса, пытаясь успокоить. Лука послушался Эстер. Он выбросил письмо, чтобы не заливаться слезами снова. Он понимал, что их отношения заставляют страдать обоих, и, глуша все свои желания приехать к Эстер, обнять ее, сказать, что прощает ее, парень старался забыть. И он знал, что сейчас, где-то вдалеке отсюда, Эстер сидит в своей камере и смотрит финал Евровидения. Конкурса, который изменил жизнь нескольких человек кардинально всего за несколько месяцев. Наверное, девушка очень рада результатам. И сейчас она выглядела бы очень счастливой. Она ведь попросила Ханни порвать всех. И он почти исполнил просьбу... Почти. Лука завернул на последнем повороте, заворачивая в коридор с гримёрками. Они договорились встретиться там после результатов. И у них было мало времени, потому что скоро будет пресс-конференция победителя, куча интервью у всех участников, и многое другое. В отель они поедут, наверное, уже к утру. Но в этот счастливый день следовало бы только радоваться и наслаждаться каждым моментом. Парень дёрнул ручку двери, тут же входя и закрывая ее за собой. Дункан уже ждал его там. – Лука... Наверное, тот что-то хотел сказать. Но вместо этого младший заткнул его поцелуем, вынуждая подняться с кресла. Он обнимал его за шею, притягивая ближе к себе, а руки Дункана опустились на талию Ханни, залезая под футболку. Их языки переплелись, дыхание в конец сбилось, а перед глазами пронеслись все их моменты вместе с самой первой встречи. Как Лоуренс застал своего ненавистника на полу в туалете аэропорта в ужасном состоянии, как тот ужасно вел себя следующим же утром, поднимая шум, как всё-таки его душа начала смягчаться, как он спас Дункана в подвале под отелем, как извинялся перед ним за все, что он натворил. – Что-то я не слышу проклятий в свою сторону и в сторону букмекерской таблицы, – разрывая поцелуй, улыбнулся Дункан. Лука наигранно отвернулся. – Эй, ты точно не обижаешься на меня? Ну, может быть, пару месяцев назад он ещё как обижался бы, а потом закопал бы Дункана где-нибудь поглубже, тот, в конце концов, у него победу отнял. К которой Ханни все время шел. Старался, тренировался, все силы потратил. Но сейчас... – Я люблю тебя, – тихо произнес Лука перед тем, как на него снова навалились с поцелуем, прижимая к стене, заставляя сердце стучать в бешеном ритме. – Интересно получилось, правда? Я нагнул тебя как и в постели, так и на Евровидении, – засмеялся Лоуренс через пару минут долгого поцелуя. – Ой, отвали. – Брось, ты же знаешь, как я люблю тебя, – Дункан вновь прикоснулся к губам младшего, вкладывая в это всю нежность, что накопилась в нем. Они стояли так ещё несколько минут, пока наконец время окончательно не вышло. Их заждались. – Пойдем, пресса заждалась своего победителя, – произнес Лука, толкая дверь и выглядывая, проверяя наличие людей в коридоре. – А человека с серебряным местом заждалась армия репортёров и его друзья. Кажется, сейчас эта армия пристает к человеку с бронзовым местом. Ох, Микела и так настрадалась за все это время, иди, хоть раз спаси ее. – Конечно, – улыбнулся Лука, когда они вдвоем вышли за дверь, расходясь в разные стороны. – Лука Ханни, – неожиданно остановился Дункан, оборачиваясь. – Проведем следующее Евровидение в Амстердаме вместе? – Подаришь мне учебник вашего языка в честь моего переезда к тебе, а потом подумаю насчёт конкурса, – улыбнулся Лука, посылая старшему воздушный поцелуй. Лицо Дункана озарила самая счастливая улыбка за всю его жизнь.