Сюрприз с Дороги

Правило № 1 «Никогда не подбирай космических адмиралов» Правило № 2 «Никогда не приводи космических адмиралов к себе домой» Правило № 3 «Никогда не знакомь космических адмиралов со своей семьей. Особенно с мамой и братом» Правило № 4 «Никогда не предлагай космическим адмиралам пользоваться вашими коммунальными удобствами» Яна разглядывала присланную братом на телефон похабную гифку с ехидным комментарием и составляла новый свод жизненных правил. Проблема с гостем возникла там, где Яна ну никак не ждала подвоха — он наотрез отказался открывать и закрывать воду в ванной самостоятельно. Видите ли, механические верньеры, рычаги, вентили и кнопки ставятся на системах вооружения и применяются при регулировке систем жизнеобеспечения, поэтому, в отличии сенсорных датчиков и распознавателей голосовых команд, требуют акта сознательной воли. И не должны быть задействованы для простейших бытовых пользовательских нужд. А эта придурочная цаца, понимаете ли, не уверен в сознательности собственной воли, собственных глазах, руках и прочем. В общем, Яне пришлось включать и выключать ему воду. И лицезреть его в… так сказать… натуральном виде. Яна пыталась убедить себя, что потрогать бледную кожу и атлетический рельеф мышц ее заставила россыпь свежих синяков и тонких белых шрамов на спине, правом плече и левом боку… Просто жалость и болезненное околоврачевательское любопытство. А не пошлейший сексуальный интерес к первому попавшемуся голому мужику. Но в объяснение, что гость просто боится случайно поломать их допотопную сантехнику и колонку, встретившийся в коридоре Ромка не поверил. Яна никогда не думала, что возблагодарит папину и Ромкину лень, но именно из-за нее в их туалете бачок и сливная система унитаза были ровесниками дома и приводились в действие цепочкой с фарфоровой гирькой на конце. Подобный акт сознательной воли предубеждения у недоверчивого адмирала не вызвал, однако поверг в глубочайшую задумчивость. Хотя до этого накачивание матраса банальным ножным насосом его ничуть не обеспокоило и не впечатлило… Еще, его одинаково не смущала собственная нагота в ее присутствии в ванной и ее требование выйти за дверь пока она переодевается. И он даже не пытался… Ничего не пытался. Улегся на матрас, и уснул, даже не накрывшись одеялом. И спал! А Яна возилась на своем диване, то и дело открывая братишкину пошлятину. Достойный ответ не придумывался, сна не было ни в одном глазу. Ник не шевелился, не скрипел матрасом, не болтал во сне и не храпел, но уснуть в его присутствии оказалось совершенно невозможно! Хотелось встать и проверить: не то не исчез ли он внезапно, не то жив ли он там вообще. Точно отзываясь на ее беспокойство, матрас пискнул, и Яна, свесившись с дивана и посветив себе телефоном, увидела, что Ник свернулся в позу зародыша и натянул на себя край простынки. Стараясь не сильно скрипеть старым паркетом, Яна оправилась укрывать его забытым, так и сложенным на краешке матраса, пледом. Теперь этот невозможный пришелец остро напоминал ей подзаборного котенка, которого хочется вытащить из лужи, мокрого, грязного и холодного, обнять, прижать к груди и греть. Злясь на все на свете, а особенно на себя: «Будто мужиков в жизни не видела!» — Яна замоталась с головой в свое одеяло и попыталась притвориться крепко спящей. Стоило только из состояния притворства реально перейти в состояние сна, как ожил будильник. Яна выругалась, села на постели и быстро набрала смску для начальницы: «Отравилась, если очень нужна, буду после обеда», — и проклиная собственные тупизм и бесхребетность, нажала «отправить». Марина Антоновна ответила почти сразу: «Блюй спокойно. Обойдусь». Яна живо представила усмехающуюся шефиню и постучала себя телефоном по лбу. Отпроситься с работы у них не было проблемой — не те зарплаты, чтоб очередь претендентов на должность стояла, но подколками госпожа директор теперь ее точно будет доставать долго, это она «любит, знает, практикует». С матраса донеслось что-то среднее между мяуканьем и ругательством. Это отвлекло. — Что ты сказал? — Яна посмотрела на вытянувшегося под пледом Ника. Тот потянулся, закинул руки за голову и ответил: — Доброго вам утра, прелестная леди! Прошу простить, но я действительно был бы более счастлив, очнувшись в лазарете «Последнего шанса». Так хотелось… — он разочаровано вздохнул и замолчал. — «Последнего шанса»? — Мой флагман. Тяжелый крейсер, пятьсот человек экипажа, три тысячи — боевого десанта. Не представляете себе, как бы мне сейчас хотелось увидеть над собой прекрасные глаза Стервы Ми. Они у нее светло-карие, почти оранжевые, точь в точь — пустыня Грейв на закате. А как она ругается! Последний раз назвала меня «прозекторской лягушкой». — Она кто? — Восторженно-мечтательный тон одновременно провоцировал любопытство и дурацкую необоснованную ревность. — Минерва Стэя — мой начмед. Гениальный хирург, токсиколог и терапевт в одном лице. Хотя по специальности она ксенобиолог-паразитолог. Влюблена в плоских червей. Мечтает найти неизвестного науке эндопаразита и дать ему свое имя. Два года назад, на юбилей, мы подарили ей колье в виде бычьего цепня. Она была счастлива. Но все равно чуть не убила меня, гонялась по трем палубам — ради образца для ювелира мне пришлось спереть препарат из ее коллекции. Хорошо, что он не пострадал. А то бы мне пришлось его заменить. — Так рассказывают только про что-то очень любимое. — Она красивая? Как она выглядит? — Яна натянула одеяло на плечи. Ревность и любопытство будто ангел и демон боролись за ее душу, тесно сплетаясь в партере. — Конечно красивая. Особенно глаза и кожа цвета молочного шоколада — она верилойка. — Адмирал мечтательно уставился на люстру. — Над маской смотрится бесподобно! И руки. Самые мягкие пальцы во всем астрофлоте. — Так хороша, что на все готов, лишь бы она с тобой повозилась, да? — с чего-то ворчливо брякнула Яна, вспомнив странные многочисленные шрамы, но почти сразу прикусила язык и мысленно выругала себя. Но Ник, казалось, не заметил ее язвительности. — Нет, — ответил он, так же спокойно и будто улыбаясь. — Наши встречи в рабочих обстоятельствах — печальный результат моих личных тактических ошибок. А наблюдение за ее работой со стороны — стратегических просчетов. К сожалению, это закономерные издержки. — Два последних предложения он произнес очень скучным и тусклым тоном. Но продолжил веселее. — Нет, я, действительно, предпочел бы оказаться на борту «Последнего Шанса» в полном здравии, или хотя бы в частичном. Это было бы приятно лично мне. К тому же, мое отсутствие может значительно огорчить моих людей. — Угу, и сорвать какую-нибудь жутко важную для всей галактики операцию, погубить сто планет и все такое прочее. — О! Это вряд ли, — Ник искренне рассмеялся и еще раз потянулся, — моя смерть или похищение совершенно бесполезны, что с тактической, что со стратегической точек зрения. Текущую миссию по обеспечению орбитального господства флот прекрасно может исполнять при отсутствии в тактической рубке не только меня, но и вообще всего командного состава. А значит, враждующим группировкам наземников все равно придется выбирать между полной изоляцией и соблюдением перемирия, проведением переговоров и восстановлением нормальной жизни планеты. Я просто надеялся немного ускорить процесс. Очень уж скучно было наблюдать все это сверху. — И как же так получилось, что у тебя ничего не вышло? — Тактические издержки. — Ник повернулся, приподнялся на локте и теперь смотрел на Яну, криво усмехаясь. — Я был безоружен, а мою охрану обеспечивали представители нескольких враждующих сторон. Поэтому боевого слаживания между ними не было, а первые секунды в момент нападения ушли на взаимоподозрения. И прежде чем ситуацию удалось исправить, три человека погибли. А потом в наш транспорт попали стагнаргранатой… — А что такое «стагнар»? А потом ты оказался здесь? — выпалила Яна. — Тип последовательного взрывного воздействия, поражающего живую силу и электронные средства противника кинетически, термобарически и индукционно. Весьма эффективный тип пехотного боеприпаса, — Ник предпочел ответить на первый вопрос и забыть про второй. Но Яна уже никуда не торопилась и не собиралась легко сдаваться: — А что было дальше? Ник наморщил лоб и потер висок, затем медленно и очень задумчиво проговорил: — Вообще-то, мигрень один из косвенных, но характерных признаков замещенной, ложной памяти. Однако, голова у меня сейчас болит не так, как после психонейроблокады. Скорее типично шоковая реакция… Милая леди, если вы все не жаждете увидеть, как меня трясет и я неэстетично рыдаю, лепеча бессвязную ерунду, то давайте немного сменим тему, — он снова криво улыбнулся. — Как мое появление здесь выглядит для вас? И где это здесь находится и чем является по-вашему? Проведем перекрестное опыление информацией. Последняя фраза явно должна была рассмешить Яну и та улыбнулась: — Весьма странно и исключительно необъяснимо, — она постаралась скопировать его тон. — Моя воображаемая подруга чуть не сбила меня на вроде бы совершенно невоображаемой машине. Наговорила мне уйму слов, которых я не поняла и не запомнила, а потом всучила мне тебя. Или вы предпочитаете «Вас», адмирал Ник? — Я предпочитаю, как вам удобно, прелестная леди. — Мне удобно на «ты», а от «прелестной леди» у меня уже клыки прорезаются! Сколько можно просить перестать издеваться?! Не всем, знаете ли, везет родиться красавицами! Некоторым и такие лица достаются! — Яна поняла, что почти кричит, и отвернулась к стене, схватив подушку и зачем-то зажимая ее между животом и коленями. — Итак ни рожи, ни сисек, а он еще и лыбится постоянно. — Но вы действительно очень милы и прелестны, сударыня, — адмирал как-то мгновенно оказался рядом с ней на ее диване. Можно ли это считать «в ее постели»? Обнял за плечи и, то поглаживая по волосам, то проводя пальцем по скулам, нежно замурлыкал: — У вас очень привлекательное, живое и очень выразительное лицо, с правильными чертами и чудесными феарк… веснушками. — Вот именно, курица-ряба, — обиженно пробормотала Яна, понимая, что уже совершенно не хочет обижаться и злиться, а хочет расслабиться в кольце его рук, вдыхать его запах, откинуться на его твердое мускулистое плечо… — Хватит! — решительно приказала она себе и адмиралу, высвобождаясь из объятий, которые мужчина даже не попытался продлить. Хоть как-то помешать ей, удержать… — Если хочешь кофе, то брысь из моей постели! И чтоб быстро прибрал тут все. Тогда я принесу кофе и завтрак и буду рассказывать, какое у нас тут «здесь» на самом деле. И даже на ноуте покажу, чтоб ты понял, где оказался! Раз уж ты не галлюцинация кладбищенская!