MLOR: неопубликованный архив

      — Да, Со, отлично! Конечно, будем рады. Хорошо, спасибо. До встречи! — улыбается Микеле, откладывая мобильный.       — Ну, что? — Мерван приобнимает итальянца со спины и прикасается губами к едва намечающейся щетине на щеках.       — Сказал, что обязательно будет, и что Нуно с собой захватит, — мурлычет Локонте, поворачиваясь в кольце рук.       — Вот и отлично, — удовлетворённо кивает Рим и нежно целует своего любовника.       — А что девчонки?       — Мелисса сейчас в Америке, Клэр в Лиможе на гастролях, так что будет Маэва и Диан. Дову я дозвониться не сумел, у него телефон вне зоны, а Альбер сейчас в какой-то частной клинике проходит ежегодное обследование.       — Откуда ты знаешь? — удивляется Микеланджело.       — Об этом мне сообщила мадам Коэн. А что Флоран?       — Сразу не соглашался, отмазывался, что его запахали в студии и всё такое, но я его уломал. Ты же знаешь, я умею уламывать, — ехидно щурится Микеле, поглаживая алжирца по плечу.       — Ну да, уж кому, как не мне, — в тон ему отвечает мужчина, притягивая его ещё ближе.       — Можно подумать, что ты жалуешься, — хмыкает итальянец, и будто в отместку прикусывает Мервану губу.       — Я? Наоборот, меня устраивает такое положение вещей, — он усмехается, увлекая Локонте в спальню.       — Маэв, лови закуски! — Микеланджело передаёт подруге два небольших разноса с канапе и, обернувшись вокруг своей оси, возвращается к готовке.       — Мике, — кричит из коридора Мерван, — Лоран пришёл!       — Замечательно! Давайте все в гостиную, я сейчас иду! — отзывается итальянец, продолжая выкладывать на торт вишни.       — Так, вино я уже отнесла, — весело произносит Диан, забирая очередную порцию бокалов. — А шампанское где?       — Флоран его не заносил на кухню, — отвечает мужчина, не отвлекаясь от своего занятия.       — Да ты просто шеф-повар, — улыбается Дассини, заглядывая тому через плечо.       — А то! — кокетливо подмигивает он и угощает подругу одной ягодкой.       — Мерси, — улыбается Ди, оставляя яркий отпечаток помады алеть на его небритой щеке.       — Я заревную, — раздаётся почти грозное из-за спины и парочка, словно по команде, оборачивается.       Рим стоит в дверном проёме и смотрит на них поверх протянутых рук, которые сложены пистолетом.       — Боюсь-боюсь, — примирительно вскидывает ладони девушка, отступая. — Так, хватайте торт и пойдёмте! Давно пора начинать.       Выходя их кухоньки, она бросает лукавый взгляд на мужчину и торопится присоединиться к уже собравшейся компании.       Микеле, как ни в чём не бывало, возвращается к своему занятию.       — Это ещё что за штучки? — недовольно бурчит Мерван, не отрывая глаз от вертящейся в такт музыке пятой точки любовника.       — Эту штучку зовут Диан, и нам не привыкать. Чему ты удивляешься? — смеётся Локонте, припоминая несколько забавных «сцен ревности» между алжирцем и француженкой. Всё ж, чудной народ эти люди.       — Будешь кормить кого-то фруктами из рук — руки оторву, а этому кому-то рот зашью, так ей и передай, — как можно белее грозно произносит Рим, подойдя ближе и стирая след от помады с лица Микеланджело.       — Главное, себе не зашивай, — произносит с невинной улыбочкой это лохматое чудо и преданно заглядывает в глаза.       — С чего бы это? — хмыкает Мерв.       — Ну… — итальянец уходит от ответа, отводя взгляд, но направление его похабных мыслишек уж слишком очевидное.       — Паршивец, — Рим склоняется к губам в явном намерении поцеловать, но Микеле умудряется ловко просунуть в разомкнутые уста вишенку. А затем пошло пройтись языком по сладким от сока пальцам.       — Если бы не ребята, — с напускной серьёзностью произносит Мерван, усмехаясь.       — Вот только угрожать не надо, — снова смеётся блондин, вытирая руки о висящий на шее фартук. — Я тебя всё равно не боюсь, — быстро льнёт к стройному телу, притесняя его к стене. — Хотя… пожалуй, я позволю тебе сегодня за это отыграться, — совсем шепотом.       — Потом не жалуйся, сам разрешил, — согласно кивает алжирец, обнимая мужчину.       — Это, мальчики, конечно, идиллия, но гости жаждут сабантуя, — весело произносит Маэва, как-то совершенно внезапно материализуясь рядом с ними.       Локонте вновь заливается смехом, отпуская Рима.       — Всё-всё, мы поняли, идём, господин начальник, — фыркает он, подталкивая Мелин к выходу. — Так, и ты тоже, — тянет Мерва за руку.       — Злой ты.       — Уйдёшь от меня? — весело интересуется Микеланджело.       — Уйду в монастырь! — в тон ему отвечает Мерван и все же следует за Наннерль.       Вот надо же, спектакль закончился, а прозвища так и остались.       Микеле быстро снимает с себя фартучек, закатывает рукава черной рубашки и, мельком взглянув в зеркало, которое почему-то висит над обеденным столом в этой квартире, берёт разнос с тортом — мамин рецепт — и, пританцовывая, направляется в гостиную.       — Попрошу барабанную дробь, — громко просит он и толкает дверь ногой.       В комнате раздаются аплодисменты и негромкие смешки.       — Гвоздь программы, — хвастается итальянец, смотря на друзей поверх творения рук своих.       — Ну, привет, «гвоздь», — улыбается Лоран, похлопывая Моцарта по плечу.       Торт из рук кто-то отбирает, поэтому Локонте может позволить себе обнять Солаля и пытающуюся протиснуться мимо Маэву.       — Пустите, задушите ведь, — пищит она, зажатая между «отцом» и «братом».       — И правильно сделают, — ехидно фыркает Мерван, думая, что никто этого не заметит.       Замечает Флоран, который несколько осуждающе относится к подобного рода отношениям между своими коллегами, но его мнения никто не спрашивал.       — Ма-а-арко, спаси меня-я, — хнычет Мелин и тянет руки к пареньку, который, кажется, очень хочет слиться с диваном и остаться незамеченным.       Но это не тот случай, только не в доме я-всё-должен-знать и я-всех-хочу-обнять Микеле.       — Мике, я хочу вас всех и тебя, в частности, познакомить с замечательным человеком! — словно вспомнив что-то, радостно говорит Со и отступает на шаг в сторону, ближе к этому незнакомцу, отпуская из тисков «дочь».       Девушка только благодарно кивает, закашлявшись.       — Я задействован в новом проекте…       — Слышали-слышали, — подтверждает алжирец, кивая.       — «Папа», ты нашёл себе новых цыплят? — дует губки Дассини, выглядывая из-за спины Мота.       — Ну, нет, как я мог! — улыбается Моран. — Вы — мои единственные, — прищуриваясь. — Но эти «детки», — опускает руку парню на плечо, — мне тоже очень дороги. Так что прошу любить и жаловать, Марко Менгони — наш неповторимый Адам, — он произносит это настолько торжественно, что этот самый «Адам» только смущённо улыбается и, будто бы стесняясь что-то сделать, несколько раз неопределённо взмахивает рукой.       «Он чудной» — отмечает про себя Микеле, как можно незаметнее окинув взглядом немного ссутулившуюся фигуру. Невысокого роста, примерно, как и сам Локонте, брюнет, аккуратные черты лица, смеющиеся выразительные глаза, улыбка от уха до уха, стройный — накинутая поверх футболки клетчатая рубашка совсем не скрывает рельефов и контуров чужого тела, — стоит будто вкопанный. «Скромничает с непривычки» — уверен Моцарт и, конечно же, протягивает руку.       — Это Микеланджело, — представляет Солаль, наблюдая, как его подопечный отвечает на рукопожатие. — Он у нас всегда… кхм, гвоздь! — ухмыляется «папочка».       — Но-но, — итальянец прикладывает указательный палец к носу Лорана. — Не надо меня стыдить, всё равно у тебя ничего не получится, а вот человека накрутишь. Пусть Марко сам сложит обо мне мнение, надеюсь, лишённое прежних стереотипов, — довольно подмигивает он и теперь указывает пальцем на гостя. — Каких гадостей он уже успел обо мне наплести?       — Нет-нет, — как-то загадочно произносит Менгони, пожимая плечами.       — Поверю на слово, — соглашается итальянец, отпуская его ладонь.       — С Маэвой ты уже знаком, — продолжает знакомство Моран, уводя подопечного вглубь комнатки. — Это Флоран…       Локонте с плохо скрываемым интересом оборачивается им вслед. И это не ускользает от Мервана, который враждебно наблюдает за чужаком, сдвинув брови. И зачем только Лоран его привел? И где, к чёрту, Нуно? Ведь от него можно будет узнать о том, что это ещё за новый перец в их огороде.       Резенди сидит в кресле у окна, сложив руки на коленях, и упорно не смотрит на счастливого Солаля. Конечно, ребята радушно принимают в свою компашку нового милого и обаятельного Марко так, будто они в него заведомо влюблены! Португалец кривится от подобного сравнения, ему самому такая «любовь» досталась в своё время очень и очень нелегко. Да и никто из них ведь не знает, что для Со этот вечер очень важен, потому что этот выскочка Адам — и откуда он только взялся такой на его голову? — пассия всеми уважаемого Солюса. Распространятся об этом Лоран запретил Нуно под угрозой смерти: всё же имидж у человека, столько труда и сил вложено в дело — и чтоб всё пошло насмарку из-за глупого ревнивца? Нет, этого Со уж точно не позволит, и тем более Резенди.