Серпентис

Проснувшись, Северус сразу ощутил чужое присутствие. Резко сев на постели, он обшарил взглядом огромную комнату, но искомый источник беспокойства обнаружился совсем рядом. Алкестис лежал на спине, едва прикрытый тонкой простыней. Чуть отросшие светлые волосы в беспорядке разметались по подушке, одна мозолистая ладонь лежала на мерно вздымающейся груди, а вторая была вытянута в сторону Северуса, как будто очень хотела, но не смела дотронуться. Сердце сжалось больно и сладко, а потом понеслось вскачь, заставляя юношу покраснеть до корней волос и судорожно сжать кулаки, злясь на самого себя за столь недостойную настоящего мужчины реакцию. Он, затаив дыхание, проследил каждый изгиб такого желанного тела: широких, даже во сне, наверное, твердых плеч, на которых обнаружились совсем свежие шрамы, вызвавшие боль в сердце; светлую курчавую поросль на могучей груди, плоский живот, сильные ноги, покрытые неровным загаром. Но дольше всего взгляд темных глаз задержался на удивительно молодом сейчас лице, иссеченном ранними морщинками, лучами разбегающимися из уголков глаз. Красивый ровный нос, полные, обветренные губы, прикрытые голубоватыми веками с пушистыми пшеничными ресницами глаза, высокие скулы, твердый, упрямый подбородок, тонкий шрам, рассекающий левую бровь. Северус не мог насмотреться на такого долгожданного и такого, в сущности, незнакомого Алкестиса. Все события последнего года слились в один цветной сумбурный поток, и теперь казались неимоверно далекими и глупыми. Спящий иларх вдруг вытеснил собой из жизни Северуса все его повседневные заботы: то, что Малаах, серая племенная кобыла, должна была вот-вот ожеребиться, сделав Боанегроса счастливым отцом; что Иро заглядывается на Димитроса, и эскулап уже намекал, что готов купить его, если Алкестис не будет против; что вот-вот созреет первый урожай олив и надо бы проследить за тем, чтобы масло было первоклассным… Все эти мелкие бытовые радости и огорчения вдруг стали совершенно далекими, глупыми и ненужными, как будто Северус и не жил все это время. А настоящее – вот оно, происходит сейчас, затаилось в тяжелых складках тонкой простыни, прикрывающей расслабленно отдыхающего хищника, это его, настоящего, тихие шаги слышатся за спиной, и этого так волнующе и чуть страшно, потому что это оно сейчас произойдет, наступит, свершится. Северус судорожно вздохнул и впервые с момента пробуждения решился пошевелиться, и, конечно, сразу же разбудил своего господина, который, чуть вздрогнув, перевернулся на бок и поднял тяжелые веки. В серых, чуть покрасневших глазах иларха мелькнуло беспокойство, настолько настороженно смотрел на него Северус. - Малыш, - тихо прошептал он. - Это же я. - Я не… - привычно начал возражать Северус, но передумал и замер на полуслове, как будто решаясь на что-то. Но тут Алкестис улыбнулся, похлопал по ложу рядом с собой, и он не стал больше колебаться. Гибкой змеей скользнул к хозяину, обнимая его руками за теплые плечи, за шею, прижимаясь всем телом, как тогда, в их первый и единственный раз. - Кести… Кести… - слова, которые так долго жили в сердце, запертые на семь замков, которые береглись для такого вот случая, совершенно не шли с языка. - Я… - Чшшш, я знаю, знаю… Розовые, чуть обветренные губы коснулись сначала внушительного носа Северуса, потом его скулы, щеки, и, наконец, найдя тонкие бледные уста, доверчиво приоткрывшиеся навстречу, в нерешительности остановились. Но сам Северус слишком долго ждал этого, чтобы позволить Алкестису сомневаться, думать и взвешивать. Оплетя шею господина руками, он притянул его к себе, преодолевая то крошечное расстояние, что еще отделяло их друг от друга. И тут как будто прорвало плотину: иларх страстно, низко застонал, крепко обняв своего избранника, по которому буквально сходил с ума весь этот долгий и напряженный год. Нависнув над ним, Алкестис покрывал горячими, нетерпеливыми поцелуями золотистую шею и грудь, опускаясь все ниже, к твердому, обретшему заметный рельеф животу, сильным длинным ногам, поцеловал высокий подъем, каждый палец, вызвав недовольное ворчание, и медленно, касаясь теплым языком внутренней стороны бедра, добрался до самого сокровенного, того, что пробовал лишь однажды, но так и не смог забыть. Северус напрягся, было, запоздало попытавшись прикрыться, но тихий смешок хозяина, пустивший стайку мурашек по спине и заставивший пальцы на ногах поджаться от предвкушения, а также несколько неторопливых, но настойчивых поцелуев в живот, убедили юношу в нерациональности такого решения. Убрав руку, он попытался расслабиться, но Алкестис не стал с ним осторожничать. Быстро облизав розовую, влажную головку, он вобрал возбужденную плоть на всю длину, заставив Северуса отчаянно, почти болезненно вскрикнуть, выгибаясь. - Кести, - со стоном выдохнул он, запуская пальцы в отросшие волосы любовника, - мой Кести. Иларх только фыркнул и продолжил ласкать своего змееныша, заставляя того хватать ртом воздух и мучительно вскрикивать. - Я… Кести, - попытался Северус оттолкнуть увлекшегося возлюбленного, - я… О, БОГИ, ДАА… Довольный Алкестис вытянулся рядом, обнимая Северуса. - Прости, - снова покраснел юноша, уткнувшись носом ему в грудь и жадно вдыхая запах такого родного человека. - Ты меня прости. Даже не поздоровался с тобой толком, - ухмыльнулся иларх, облизывая губы. - Здравствуй, - хмыкнул Северус и потянулся за поцелуем, который имел вкус его семени. Все еще возбужденный, Алкестис проявлял чудеса терпения, неспешно лаская своего юного возлюбленного, вздрагивавшего от каждого прикосновения. Вскоре Северус уже снова задыхался от желания, цепляясь за крепкие плечи, подставляя под властные поцелуи шею и грудь, пытаясь потереться о партнера всем телом, нетерпеливо вскидывая бедра. - Кести… хочу. Хочу тебя… Всего. - Рановато, малыш, - хрипло ответил тот, прикладывая титанические усилия, чтобы не пойти на поводу у нетерпеливого юнца. Будь, опять-таки, на месте любимого змееныша кто-то другой, Алкестис уже давно отпустил бы себя, не особо заботясь, каков будет опыт для раба. Нет, он бы в конце концов тоже получил бы свою долю удовольствия, но вот его душевное состояние иларха заботило бы мало. Но это был Северус, и этот первый их совместный опыт должен быть положительным, даже в ущерб удовольствию хозяина. - Кести, - звонко выкрикнул юноша, когда мокрый от слюны загрубевший палец дотронулся до входа в его тело. - Кести… - прозвучало тише. Алкестис снова нашел такие желанные губы и впился в них собственническим поцелуем, продолжая неторопливо ласкать нежный, нервно сжатый вход. - Расслабься, малыш. Я не причиню тебе боли. Лучше скажи, ты когда-нибудь… - Нет, - поспешно ответил Северус. - С чего бы мне тогда пытаться убить того самодовольного придурка, сына Публия? Иларх убрал ласкающую руку и напряженно посмотрел в затуманенные темные глаза. - Он хотел… - О, да, - язвительно отозвался юноша, возвращая руку на место. - Но я… - Знаю, - серьезно ответил мужчина. - И что, с тех пор… Северус окаменел, а потом резко вскочил с ложа, яростно сверкая глазами, хотел что-то сказать, но смог лишь зашипеть сквозь стиснутые зубы. После чего выскочил из комнаты, грохнув дверью, ведущей в купальню. - Я идиот, - мрачно констатировал иларх и тоже принял вертикальное положение. Ему еще предстояло придумать, как вымолить прощение за свою глупую ревность и нелепые подозрения.