Серпентис

- Северус, открой. Ну, прости, я мужлан, солдафон и вообще... Иларх стучал в дверь купальни уже полчаса. Северус не отзывался. - А еще я очень упрямый и изобретательный, - продолжал он. - Выходи, а не то выбью дверь. Я тебя оттуда добуду, даже если мне придется подогнать сюда осадную машину и разломать полдома. - А у тебя она есть? - с интересом спросили из-за двери. - У Леонтиска есть, а он мой друг. Я расскажу ему о своей беде, и он одолжит мне ее. Повторю подвиг Александра на Тире(22). - Так я что, тиранин? - Ты тиран, Северус. - Тогда найди мой хитон и сандалии, я оденусь и пойду ругаться с твоим здешним управляющим. Вино подают отвратительное, а рабы плохо воспитаны. Алкестис вздохнул. Похоже, ничего интереснее хозяйственных дел пока не намечается. И чего гром не разразит его за длинный язык? Отыскав требуемое, он снова постучал в дверь. - Я принес, хозяин Северус. За дверью раздался смешок и ненавистное препятствие было устранено – на пороге купальни появился строптивец, посмевший (и не в первый раз) перечить господину. - Молодец, Кести, - иронично поблагодарил юноша все еще обнаженного иларха. - Займешься делами или будешь меня сопровождать? - Северус, послушай… - Я знаю наперед все, что ты мне скажешь, Кести, - со странной улыбкой заверил его раб. - Что ты не хотел меня обидеть, что веришь… Только вот знаешь… Я никак не смогу доказать, что за этот год не было ни одной ночи, чтобы, засыпая, я не шептал твое имя, не вспоминал… Все, что делал, я делал для тебя. И мне жаль, что все это было напрасно. Но господин и не обязан верить на слово презренному рабу, ведь так? Ты позволил мне слишком многое: распоряжаться домом, деньгами, рабами, собой… до определенного предела, конечно. Ты не запрещал мне ничего, но есть вещи, которые я запретил себе сам. Например, ласкать себя, думая о тебе… даже это казалось мне предательством. Я не притронулся к себе. И никому не позволил. С этими словами он натянул хитон, быстро зашнуровал сандалии и вышел, оставив задумчиво нахмурившегося хозяина наедине со своими думами. - Агазон! - послышался тем временем за дверями властный голос Северуса. - Немедленно собери в кабинете хозяина управляющего, старшего конюха, виночерпия, отвечающего за рабов и начальника охраны, - эратос господина приступил к своим обязанностям, и никто не посмел его ослушаться. Через час красные от возмущения и стыда слуги вывалились из кабинета, возмущенно переговариваясь между собой. Как этот щенок смел… как он мог? Управляющий рискнул было сунуться к хозяину с жалобой, но тот безразлично заметил, что не занимается больше хозяйственными делами… и повелел предоставить СВОЕМУ Северусу все счета за последний год. Нечистый на руку управляющий скрипнул зубами и вышел, не посмев спорить, а Алкестис отправился на поиски своего беспокойного эратоса в надежде вымолить прощение за свою оскорбительную бестактность. Но оказалось, что «молодой господин», прихватив охрану, отправился за город осматривать виноградники. Если иларх и удивился, то виду не подал. Найдя в собственном кабинете привезенные из Афин отчеты, выведенные четким почерком Северуса, он погрузился в их изучение, недоумевая с каждой минутой все больше. Спустя почти четыре часа, во внутреннем дворе послышался перестук конских копыт – Северус вернулся. Алкестис изо всех сил пытался не броситься ему навстречу, как глупая молодая рабыня – к своему желанному повелителю. Он ожидал, что его эратос войдет в дом. Хотя бы ради купальни, но тот так и не появился. Подождав для верности около получаса, иларх отправился на поиски. На небольшую арену, посыпанную песком, Алкестис заглянул в самую последнюю очередь и то только для того, чтобы расспросить о пропаже Антиоха, воина, прибывшего с Северусом из Афин. Но то, что он там увидел… воин, привыкший ко всему, давно не удивлялся столько раз на дню. Его малыш, тонкий, как тростинка, довольно сносно управлялся с мечом и щитом, демонстрируя явную привычку к такому занятию. Стоящий рядом Антиох зычным голосом подавал короткие команды, к которым тот прислушивался, неуловимо меняя тактику боя с новым и достаточно юным соперником. В молодом воине, с переменным успехом отбивающем атаки Северуса, Алкестис узнал одного из своих новобранцев, восемнадцатилетнего задиру Никиаса, проведшего на войне всего полгода и уже успевшего изрядно надоесть иларху своими недвусмысленными намеками. - Что, маленький гетайр, - подначивал он невозмутимого Северуса, - сладко делить ложе с господином? Это тебе не мечом махать. Пока хозяин на войне, приятно спать в его постели, в безопасности? Распоряжаться его рабами, пользоваться милостями? Ты так хорош на ложе любви, что хозяин настолько щедр с тобой? Внешне-то ты не то чтобы очень… Северус крутанулся вокруг своей оси, неожиданно делая удачную подсечку, выбил из рук противника оружие и приставил к беззащитному горлу говорливого юнца меч. - Первое правило воина, - спокойно просветил его Северус. - Не болтай во время боя, не трать силы. Языком надо пользоваться в опочивальне, за закрытыми дверями. Оскорблять соперника недостойно настоящего солдата. Ты же не хвастливый перс. - Что ты знаешь о персах, раб? - прошипел Никиас. - Жалкая гаремная шлюшка. - То-то ты лежишь передо мной на спине и интересуешься моими талантами, а НИККИ? - насмешливо спросил Северус, убирая оружие в ножны и отпивая воды из кувшина, поданного Антиохом. - И, кстати, о хозяине. Не думаю, что тебе достанется хоть что-то. Я своего не отдаю. Поищи себе другого иларха, а Кести уже занят. И делай больше упражнений направленных на развитие грудных мышц, они у тебя слабоваты. Вставай, жарко, на вот, выпей воды. Никиас поднялся, принял протянутый кувшин и… вылил его содержимое Северусу на голову. За что тут же получил короткий тычок в зубы и удар коленом в живот. - Прежде чем оскорблять человека, о характере и пределах власти которого ты не имеешь ни малейшего понятия, надо хорошо подумать. - Нажалуешься иларху? - сплюнув кровь, спросил юнец. - Нам с твоим илархом есть о чем поговорить и без того, чтобы обсуждать чужую глупость, - обронил Северус. - Антиох, подай, пожалуйста, стрелы. За последние две недели я, по-моему, растерял всю меткость. Не обращая больше внимания на Никиаса, эратос иларха продолжил свои занятия. Алкестис, прятавшийся в тени олив, вернулся в дом. Только что он узнал о своем возлюбленном больше, чем за весь последний год. И был безмерно горд своим небольшим открытием. Северус, во-первых, не отказался от него, во-вторых, он за год достиг в ратном деле большего, чем иные воины за несколько, в-третьих… он теперь верил своему мальчику так, как никому другому. Столь милостивый к побежденному противнику воин будет снисходителен и к нему. Осталось принести свои извинения и надеяться на лучшее. - Кести! - раздался в их спальне голос Северуса ближе к вечеру. - Ты здесь? - Да. На террасе, - отозвался тот, заканчивающий чтение какого-то длинного свитка с очередными донесениями. Выкупавшийся в бассейне Северус подошел ближе и, ничуть не сомневаясь в своем на то праве, уселся сверху на Алкестиса, чуть опешившего от такого поведения своего обычно замкнутого и робкого малыша. Хотя… Серпентис теперь мог не только шипеть, но и достаточно ощутимо кусался, пуская в ход отросшие за год ядовитые зубы. - Я тут подумал, - начал раб, отбирая у хозяина свиток, - что глупо тратить твой отпуск на всякую ерунду вроде моих обид и твоих извинений. Не пристало могущественному иларху армии Александра Великого извиняться за свои слова, тем более перед собственным рабом. Тшшш, - пресек он на корню попытку Алкестиса оспорить последнее замечание. - Последний год я только и делаю, что слушаю шепотки за своей спиной о том, что ты вытворяешь со мной в постели, ловлю на себе взгляды «что-иларх-нашел-в-этом-уроде», собираю урожай олив, который тебе не нужен, машу мечом, в надежде, что ты оценишь… И все это только ради того, чтобы ты, наконец, взял то, что вот уже год принадлежит тебе. С той самой ночи, Кести. Так что, ты, наконец, сделаешь со мной все то, о чем я слышу от каждого первого в этом доме? - Например? - прищурился Алкестис, стараясь не улыбаться. - Ну… - тонкие мозолистые пальцы скользнули по плечам иларха, - «проткнешь меня своим копьем», например. «Нанижешь на нефритовый жезл», «овладеешь, уткнув носом в ложе», - процитировал раб самые запомнившиеся пожелания. - «Покроешь, как конь - кобылу»… - Хватит, - хрипло попросил Алкестис. - О, боги, спасибо вам… - За что? - серьезно поинтересовался Северус. - Пока не за что, - подхватив своего эратоса под упругие ягодицы, иларх поднялся и направился к кровати. - Но мы это исправим.