Воскресенье. День рождения Эйса.
***
В хижине бандитов стоял предобеденный гул, пока Дадан жарила большую гору мяса. Эйс в это время сидел подальше от этого шума — возле стены. Он, конечно же, не ждал от них поздравлений и подарков, но ему всё равно было немного обидно. И всё это ухудшало ещё и невозможность Сабо прийти сегодня к нему. Как тот сказал: «Прости, Эйс. Мой дом вчера разгромили, поэтому не смогу завтра прийти. Я тебя поздравлю сразу же, как прийду! С меня подарок!». Сидя у стены, шатен смотрел в окно напротив, и увидел, как к дому бежит Луффи со спрятанными руками за спиной. Удивившись тому, что она не улыбается как всегда — во весь рот — мальчик увидел на лице девочки другую улыбку. Эта улыбка на её личике была… Более девчачьей, что-ли? Милая улыбка растягивалась на её лице всё больше и больше, когда она постепенно приближалась к хижине. Её выражение лица было таким, которое Портгас видел у девушек, которые готовятся признаться своему предмету воздыхания. Они тоже улыбались такой улыбкой, но было что-то в улыбке тёмноглазой такое, что заставляло Эйса не отрывать от её губ взгляда. И вот, девочка открыла дверь в хижину, но бандиты даже не обратили на это внимание — все ели только что поданное мясо. Монки Д. подошла к сыну Короля Пиратов и протянув одну ладошку с пластырями на пальцах, а другой что-то держа за спиной, улыбаясь, спросила у него: — Ты… не против погулять со мной, Эйс-у? Пару секунд мальчишка не находил слов. И всё-таки, внучка у старика была странной. Совершенно неправильной. "Не такой как все" — мысленно поправил себя Портгас и молча принял предложение, то есть взялся за обклеенную пластырями ладошку тёмноволосой и поднялся с пола, не отпуская её. Да и Луффи была не против. Выйдя из хижины, девчушка в белом сарафане сшитым Макино, попросила шатена прикрыть глаза. Он это сделал и стал ждать следующего задания. Сбоку началось шебуршание и ему на прикрытые глаза опустилась ткань, из-за которой, он даже проникающего сквозь веки света не мог увидеть. Будущая пиратка шишикнула и схватив Эйса за руку, сказала: — Доверься мне, Эйс-у! — он лишь мысленно ответил ей: «Хорошо» - и как слепой котёнок, начал двигаться в неизвестном для него направлении, держа девочку за руку, а дочь революционера лишь шишикала и держа в свободной руке подарок, шла к нужному для неё месту.***
Спустя пару минут, они пришли. Портгас, всё ещё не снимая повязки, начал спрашивать у молчавшей внучки вице-адмирала Морского Дозора, которая отпустив его, куда-то села и начала что-то делать: — Луффи, я могу снять повязку? Она мешает. — но отклика не было, поэтому он заволновался и спросил: — Эй, Луффи! Ты меня слышишь? — тут девочка немного пискнув от чего-то, откликнулась на зов: — Нет нельзя! Эйс-у, не снимай повязку пока я не скажу «можно», хорошо? — она в это время делала узоры на подарке с помощью чёрных ниток, а вскрикнула она от того, что Эйс крикнул и она ткнула себя в палец. — Э… Хорошо. Но я могу хотя бы сесть куда-нибудь? — смирился мальчик. — Да, вот сюда можешь. — малышка-фруктовик указала пальчиком на поваленное бревно, на котором сидела и быстренько доделывала его подарок, но она забыла что Эйс… — Луффи, я же ничего не вижу, глупая! Как я могу сесть «сюда», когда я не вижу, Где это?! Уж раз ты сказала мне не снимать повязку, так хоть делай всё правильно, балда! — вспылил сын Роджера. Наступила тишина. Портгас Д. Эйс мысленно начал ругать себя за то, что накричал на неё, но кареглазая лишь шишикнув, ответила: — Да, и вправду глупая — не подумала. Прости, Эйс-у! Давай руку. — и протянув ладонь к нему навстречу, схватила его за руку и мягко тащя на себя, положила его руку на бревно. Почувствовав кору дерева, «сын Дьявола» повернулся к бревну спиной и сел на него. Пару минут они провели в тишине, и только эхо щебетания птиц и журчания реки неподалёку, раздававшаяся на весь лес, развеивало её. И вот наконец-то, девочка встала с поваленного дерева и, как подумал Эйс, встав напротив него, сказала эти заветные слова: — Можешь открыть глаза, Эйс-у. Уже можно. — он снимает повязку с глаз и видит перед собой очень счастливую, но взволнованную Луффи. Как и заметил Эйс, на её детском личике, где проскальзывали более женственные черты лица, была та милая улыбка. Одета она была как обычно — на ножках с поцарапанными коленками, были шлёпанцы, на голове потрёпанная временем соломенная шляпа с красной лентой, а на тело, где уже проглядывалась талия и грудь был одет обычный белый сарафан, подол которого красиво развивался на ветру. Волосы цвета вороньего крыла иногда лезли ей на глаза, из-за чего девочка постоянно дула на них. Такой вид Монки, сыну Руж очень понравился. Теперь он и вправду видел перед собой девочку, причём очень даже симпатичную. От таких мыслей, страдающий нарколепсией немного засмущался. Вдохнув полной грудью, фруктовик начала говорить речь, которую сама по вечерам сидя в таверне Макино-сан и занимаясь шитьём подарка для него — мальчишки, который с первой встречи заставляет её детское сердечко стучать учащённо при взгляде в его карие глаза цвета тёмного шоколада и замирать на месте, когда тот назовёт её по имени, придумала: — Эйс-у, хоть мы и знакомы всего лишь неделю и… Даже не друзья, я всё равно хочу поздравить тебя с днём рождения. В этот замечательный день на свет родился Ты, мальчик, который… Который… — Луффи начала краснеть и отводить взгляд. Тренадцатилетний тоже ещё больше покраснел. Он не знал, что она хотела ему сказать, но верил, что это не будет очередным: «Который является сыном самого Дьявола», которое он слышал из раза в раз от взрослых людей, когда он спрашивал, как бы они относились к ребёнку, если бы тот был сыном Короля Пиратов. Все желали тому смерти, то есть — ему. Все хотели чтобы он умер, как и его папа — казненный на эшафоте в Логтауне. И всем было плевать, что ребёнок не виноват, чью кровь он хранит внутри себя. И вот, Монки Д. собралась с духом и зажмурив глазки, прокричала: — Который заставляет моё сердце быстро стучать при взгляде на него! — и вытащив из-за спины шляпу оранджевого цвета с украшением в виде двух смайликов, весёлого и грустного, закрепленных вокруг неё красных бус и пришитой к ней верёвочках, на пересечении которых была большая клипса, скрепляющая их, с нарисованным на ней черепом быка. Мальчик медленно протянул руки к шляпе и осторожно, как будто боясь, что она рассыпется от одного неловкого движения, одел себе на голову и тут же почувствовал просто детский восторг и радость, ему впервые в жизни подарили подарок, сделали его собственными руками, ему впервые в жизни не пожелали смерти. Девочка в это время завороженно смотрела на шатена и видя в его глазах щенячий восторг — обрадовалась. Не зря она всю неделю шила эту шляпу и постоянно, из-за торопливости, тыкала иголкой в пальцы, которые потом ужасно горели, что их приходилось окунать в воду. Но всё-таки было немного неприятно, что он проигнорировал её признание, но ничего, Монки Д. просто так не сдаются. — А… С-спасибо… Луффи. Это просто классная шляпа… Мне очень нравится. Честно. — поблагодарил её засмущавшийся паренёк и встав с бревна, подошёл к ней и обнял, осторожно, боясь сломать девочку. Ведь обнимал он кого-то тоже впервые в жизни, ведь он даже Сабо никогда не обнимал — для него это всё было в новинку. Когда он отступил от неё, тёмноволосая была вся красной и мяла сарафан в районе сердца. Что-то подумав про себя, съевшая фрукт Гому-Гому приблизилась к недоумевающему сын Гол Д. Роджера и потянув его за руку к себе, поцеловала в щёку и промямлив: — Ты мне нравишься, Эйс-у! — убежала к реке, держа горячие щёки в ладошках. Потирая щёку на месте детского поцелуя, до Эйса дошло — Луффи призналась ему в любви! Та, которую он представлял вместо воды и океана, которая сама пахла морем и свободой. Та, которую он сам полюбил за эту неделю. Довольно глупо, но они ведь оба дети, а им свойственно совершать глупости. Поэтому, настроившись решительно, мальчик, сперва поправив подарок кареглазой, потопал к речке, где в первый раз и увидел её с пластырями на пальцах. Она и правда сидела здесь и смотрела на закат, который отражался в кристально чистой воде реки. Тихо и бесшумно подойдя к ней со спины, он присел на корточки и поцеловав её в щёку, прошептал на ухо: — Ты мне тоже, Луффи… Затем они пару минут просто сидели рядом друг с другом, не зная что делать дальше, а когда на мир опустилась ночь, они легли на траву и начали придумывать свои созвездия, по инициативе Монки, смеясь над их названиями, которые придумывали на ходу. Спустя несколько секунд, повернувшись лицом к лицу, Эйс обнял Луффи и прижав к себе, начал смотреть ей в глаза. Девочка тоже не отводила взгляд от его карих глаз. Затем произошёл первый в их жизнях настоящий поцелуй в губы и вот так в обнимку, до одури счастливые, они уснули на земле, и лишь поля двух шляп, что рядом лежали, тихо перебирал ветер… И в тишине ночного леса, раздался шёпот мальчика, который в свой четырнадцатый день рождения обрёл счастье и любовь: — В твой семнадцатый день рождения, я тоже сделаю тебе подарок, Луффи…