Защитный покров

Листва лезла в глаза, и волосы лезли в глаза — Напрем пыталась проморгаться и разглядеть хоть что-нибудь внизу, но видела только зелёное пятно. Отсюда прыгать было слишком высоко, лучше бы спуститься хоть немного. Нижняя ветка казалась вполне надёжной, толстой, но когда Напрем попыталась переставить ногу, подошва туфли соскользнула, и на несколько секунд она повисла на руках, отчаянно перебирая ногами в воздухе, чувствуя, что уже почти падает, вот-вот полетит вниз… Наконец ноги уперлись в твёрдый ствол, и Напрем жадно вдохнула. Плечи, локти, лопатки нещадно ныли. Ладоней она уже почти не чувствовала. Надо было что-то делать — или пытаться слезть, или прыгнуть и положиться на волю Пророков. Всё-таки зря, зря она так мало внимания уделяла физическим упражнениям — что в школе, что здесь, в академии. Резким, отчаянным рывком она ухватилась за соседнюю ветку. Ноги скользнули по стволу. Медленно, замирая на каждом вдохе, она повернулась к нему боком. Внизу должна быть трава. Да и не такая уж тут высота на самом деле — если, конечно, не смотреть вниз. Ну же. Давай. Напрем разжала ладони. Она приземлилась на ноги — мягко, пружинисто. Ступни обожгло, всё тело повело в сторону, и она неловко завалилась локтем в траву. Ладони пульсировали — она не чувствовала боли, но видела ярко-розовые ссадины, алые черточки царапин. Наверное, ободрала о кору. Напрем поднялась на ноги, отряхнула брючины. Главное — здесь её не будут искать. Мало ли, что делает студентка Медицинской академии в городском саду? Прогуливает, подумаешь — это не нарушение закона. Главное — привести себя в порядок, тогда никто точно не заподозрит, что она перелезла через забор, убегая с площади. Хоть бы Шакаару и его ребятам тоже удалось убежать. Будет обидно, если их заберут. Конечно, вряд ли серьёзно накажут — но всё равно, кому нужны все эти допросы, разбирательства? Напрем достала из кармана пачку салфеток, вытащила одну. Принялась аккуратно вытирать ладони. Пока что у неё оставалось время собраться с духом и решить, стоит ли рассказывать домашним, как она ходила на митинг. Папа рассердиться, мама будет увещевать, объяснять, почему нельзя так рисковать… А то, что кардассианцы собираются сюда всерьёз — это, что ли, не риск? Напрем вздохнула, выбросила смятую салфетку в урну. Принялась закатывать штанину: надо бы посмотреть, что с коленкой. Совсем рядом тяжело стукнула калитка. Напрем испуганно распрямилась, одёрнула брюки. Ветки мобы зашуршали, и на дорожку вышел кардассианец в военном мундире, в броне. Он шагал небыстро, осматривался по сторонам — высокий, поджарый, прямые чёрные волосы растрёпаны. Оглянувшись в очередной раз, он повернулся к Напрем лицом, и она разглядела тонкие струйки крови, стекающие по щеке, по тёмно-серому гребню. Он остановился. Светлые глаза ввинтились ей в лицо. — Доброго дня, — баджорское приветствие он произнёс звучно, уверенно, с непривычным ей гортанным оттенком. — Скажите, здесь блокируется подпространственная связь? Я не могу связаться со своим кораблём. Напрем растерянно покачала головой. — Я не знаю… Вам лучше выйти на набережную — там точно нет никакой блокировки. Но… сначала, наверное, вам надо к врачу? Здесь рядом есть клиника — на Белой аллее. Кардассианец усмехнулся. — Не стоит. Я и так сегодня получил более чем достаточную дозу баджорского гостеприимства. Её кольнуло что-то похожее на стыд — хотя она-то здесь причём? Не она же бросала камни и бутылки в кардассианцев. И из тех ребят, с которыми она пришла, ни у кого не было хоть чего-то похожего на оружие. — Это… очень обидно, — она развела руками. — Вы, наверное, из делегации посла Па'Дара? — Сопровождающий, — кардассианец наклонил голову. — Глинн Дукат. — Тора, — Напрем неуверенно улыбнулась. Пальцы нащупали в кармане смятую пачку салфеток. — Давайте я вам помогу? Это надо обработать, — она дотронулась кончиками пальцев до своей щеки, — чтобы не было заражения. Кардассианская иммунная система слабо приспособлена к нашей среде — лучше не медлить. А потом вы сможете залечить рану регенератором у себя на корабле. — Рану, — в серых глазах блеснули искорки, уголки губ приподнялись. — Это не рана, Тора — так, пустяк. — Но закрывать на неё глаза нельзя, — твёрдо сказала Напрем. — Давайте поищем скамью — вы присядете, а я обработаю ваш кровоподтёк. Он улыбнулся, уже не скрываясь, взгляд сверкнул весельем. — Зачем же искать? Мягким, расслабленным движением он опустился прямо в траву, отвел руки назад, опираясь на ладони. Напрем не сдержала смешок. — Земля ещё холодная, — не преминула заметить она, доставая салфетку. — Тем более, для кардассианского организма. — Смею вас уверить, мы, кардассианцы, прекрасно приспособлены к перепадам температур, — заметил он самодовольным тоном. — Мы значительно выносливее большинства других гуманоидов. — Возможно, — Напрем наклонилась к нему, осторожно коснулась салфеткой засохшей корочки у него на щеке. — До анатомии и физиологии кардассианцев мы пока ещё не дошли. — Вы медик? — Учусь на первом курсе. Может, я как раз выберу специализацией ксеномедицину, — её рука скользнула выше, и Дукат прикрыл глаза. — Говорят, с таким дипломом легче попасть на исследовательский корабль. — Вы хотите в космос? — серые веки слабо дрогнули. — Тогда разве вам не нужно было идти в военное учебное заведение? — У нас практически нет военного флота, — отозвалась она, медленно, бережно стирая засохшую кровь. Кожа на его скуле, странно гладкая, казалась лишь чуть-чуть прохладнее её собственных пальцев. — Только несколько кораблей орбитальной защиты. Да мне никогда и не хотелось быть военной, — она пожала плечами. Дукат коротко, звонко рассмеялся — его подбородок чуть дёрнулся. — И баджорцы ещё говорят, что им не нужна помощь Кардассии. И бросают в нас камнями. Им бы нужно благодарить нас, а не отталкивать. Мы — единственный шанс Баджора на то, чтобы обрести сильное государство. — Сильное государство? — рука Напрем замерла. — А вы уверены, что оно нам нужно? У Баджора свои традиции. И я отнюдь не уверена, подойдёт ли нам то, что вы намерены предложить. — Ваши традиции привели вас к колоссальному отставанию в технологиях, — серые глаза слегка прищурились. — Вы застыли в вашей кастовой системе. До такой степени застыли, что любуетесь сами собой и даже не понимаете, насколько вы слабы. — И это всё вы поняли, один-единственный раз слетав на Баджор? — Напрем досадливо втянула нижнюю губу. Дукат смотрел ей в лицо невозмутимо, уверенно, чуть откинув голову — лучащийся сознанием собственной правоты. Жёсткие пальцы обхватили запястье Напрем — она вздрогнула. Он притянул её руку к гребешку под его левым ухом, до ссадины на котором она ещё не добралась. — Достаточно заметить, что у баджорцев очень низкая степень ментальной дисциплины — а религиозные предрассудки, суеверия ещё сильнее расшатывают её. Вы не можете сами управлять собой, — веско произнёс Дукат. — Вам нужна наша защита, наша поддержка. Напрем беззвучно вздохнула, осторожно коснулась чешуек возле мочки его уха. — Я не знаю, кто внушал вам всё это, глинн Дукат. Но, поверьте, мы прекрасно обходились без Кардассии шесть тысяч лет — и ещё столько же обойдёмся. Что касается защиты… по-моему, если нам от кого и придётся защищаться, то только от вас. — От нас? — он поднял надбровные гребни. — А что, разве ваше командование не строит планы, как бы присоединить нас к Кардассианскому Союзу? Разве вы не собираетесь вторгнуться сюда силой, как только переговоры зайдут в тупик? Узкий рот скривился в иронической улыбке. Дукат наклонился вперёд, к ней, и произнёс негромко, мягко: — Тора, силой никто вас захватывать не станет. Это вы попросите взять вас, включить Баджор в состав Кардассианского Союза. Вы будете просить очень, очень убедительно, — прохладные кончики пальцев легонько коснулись её скулы. — И тогда мы, разумеется, вашу просьбу удовлетворим. Её щёки обожгло. Она отвела руку, сжимая в ладони салфетку, шагнула назад. — Этого не будет, глинн Дукат, — голос задрожал от гнева. — Надейтесь сколько угодно. Я только что была на митинге против переговоров с Кардассией. Нас много — и мы не дадим вам устанавливать на Баджоре свои порядки! Дукат скептически усмехнулся: — Ваш митинг разгоняют ваши собственные власти. — Ничего, я подожду, пока они начнут разгонять вас. Напрем сцепила пальцы за спиной в замок. Зачем она так сорвалась? Теперь этот ложкоголовый будет думать, что её всерьёз задели его слова. Стоило ли вообще обращать на них внимание? Да и что он такого сказал, чего не говорит по голоканалам Кубус Ок и его приспешники, ратующие за объединение с Кардассией?.. — Что ж, — Дукат поднялся, провёл ладонью по черной ткани комбинезона, стряхивая травинки. — Я тоже готов подождать. Надеюсь увидеть вас снова, когда Баджор станет частью Кардассии, Тора. — Вот как? — Напрем опустила руку на бедро. — Рассчитываете, что мы, баджорцы, откажемся от самих себя и вы явитесь сюда героем-завоевателем? Знаете, глинн Дукат, если вы окажетесь правы — я буду ждать вас с нетерпением. Глаза кардассианца заискрились: — Решено. Спасибо, что помогли мне, Тора, — он осторожно коснулся наливающегося чернотой синяка, поморщился. — До скорой встречи. — Когда замёрзнут Огненные Пещеры, — хмыкнула Напрем. — Вот тогда и встретимся. Махнув ему рукой, она развернулась и зашагала к калитке. На улицах наверняка уже спокойно — надо идти в общежитие. Чем раньше она позвонит домой, в Хедрикспул, и скажет, что у неё всё в порядке, тем лучше. И к семинару ещё семь задач решать, невыносимо нудных. Вот в следующем семестре должна ксеноанатомия начаться — там будет интереснее: кардассианцы, например… Всегда полезно знать слабые места соседа.