Защитный покров

Коридор обдал её прохладой — взмокшую, раскрасневшуюся. За спиной мягко закрылись двери, почти заглушая ритмичный гул музыки, смех и выкрики. Она сделала несколько шагов, остановилась возле иллюминатора. Хотелось прийти в себя, вынырнуть из остро-сладких запахов канара, специй и пота, из пульсирующих ало-зелёных вспышек. Праздник гремел — после дежурства ей не очень хотелось туда идти, присоединение Данаи-2 к Кардассии не слишком её радовало. К тому же она опасалась так и просидеть весь вечер в сторонке, одна. Но её сразу же захватила глинн Реджал, смеющаяся, повлекшая её к столу, и был канар, обжигающий внутренности, гил Гралат, взахлёб рассказывающий о своём ездовом хаунде — Напрем не всё разбирала в сбивчивой речи, но хохотала вместе со всеми и не могла остановиться, и речь легата Келла с экрана, и ещё канар, и ещё, и пульс музыки, поначалу напоминающей марш и исподволь меняющейся, обволакивающей мягкими нотами, и пальцы ребят, жмущие её ладони, и твёрдая хватка рук гала Дуката на её плече, на спине, на талии, и… …и она сбежала. Дукат пошёл к столу за канаром, оставив её. Она хватала ртом воздух, оглядываясь. Всплески музыки мешались в голове с обрывками речи легата. Она шагнула к двери, она пробралась, вышла в коридор, потому что на сегодня с неё было достаточно канара и Дуката, ещё немного — и она окончательно потеряет трезвый рассудок, а завтра уже будет ничего не исправить. К тому же легат Келл сказал очень странную вещь. Наверняка всё дело в её распалённом канаром воображении, но всё же… всё же надо зайти в транспортаторную и проверить. Она одёрнула форменный свитер, кое-как пригладила растрепавшиеся волосы и направилась налево по коридору. Хвала Пророкам, ноги не путались, не заплетались, они только были лёгкими-лёгкими, как и всё её тело. Жар всё не отпускал. Она до сих пор чувствовала, как Дукат прижимает её к себе и как ей хочется, чтобы на нём не было стального панциря. Ничего. Это ничего, твердила она себе. Просто — чужой праздник, не её, она здесь случайная, и всё скоро пройдёт… Она уже миновала двери транспортаторной, пришлось возвращаться. Платформа уже была заставлена ящиками, контейнерами. Груз для данайцев, первый подарок после присоединения к Кардассианскому Союзу. Инженер Левек, что-то писавший в падде, поднял голову. — Доктор Тора? — Гил Левек, — она достала из кармана трикодер. — Я хочу проверить груз. — Санитарно-медицинская проверка уже проведена, доктор Лорит расписался, — он пожал плечами. — Вам незачем беспокоиться, можете возвращаться на праздник. — Лорит проверял груз утром. Сколько времени осталось до транспортации? Он скосил взгляд на таймер: — Сорок три минуты. — Я проверю ещё раз. — Не положено, — равнодушно отозвался Левек. — В уставе ничего не сказано о повторной проверке. — Вот именно — значит, она не запрещена. — Доктор Тора, — он поднялся, хмуро взглянул на неё, — у вас что, есть основания сомневаться во мне? Или в ком-то из членов экипажа? Напрем покачала головой. Оснований не было, и затея была так себе, но раз уж ей не пришёл в голову никакой более логичный предлог, чтобы сбежать, стоило хотя бы попробовать настоять на своём. Да и потом, легат Келл… Почему он сказал о «дальнейшем освоении и заселении планеты»? Она ведь давным-давно заселена — данайцам, выходцами с Земли, бежавшими от Федерации. Случайная оговорка? — Судя по отчёту доктора Лорита, он не проводил анализ совместимости наших продуктов с физиологическими параметрами жителей Данаи-2. Продукты, разумеется, должны были отбирать с учётом этих параметров, но анализ необходимо провести, чтобы избежать неприятных неожиданностей. — Понимаю, мэм, — тонкие губы Левека скривила усмешка. — В таком случае, думаю, мне следует запросить инструкции у вашего начальства. Он повернулся к интеркому, пробежался по кнопкам. — Доктор Мосет? Говорит Левек, транспортаторная. Тут ко мне пришла доктор Тора, она хочет ещё раз просканировать ящики для данайцев. — Ящики? — сонно повторил мягкий, плавный голос Мосета. — Простите, Левек, я что-то не совсем вас понимаю. Я сейчас поднимусь к вам. — Доктор Мосет… В динамике щёлкнуло, связь отключилась. Напрем подавила вздох. Зря она это всё затеяла. Теперь и Мосета разбудили — он достаточно устал сегодня, из зала торжеств ушёл совсем рано, и часу не прошло… — Доктор Тора, — Левек прочистил горло. — Если доктор Мосет разрешит, я совсем не против, чтобы вы проверили эти ящики. Я просто не могу сам дать вам доступ. — Понимаю, гил Левек, — она улыбнулась. — Скоро ваша смена кончится, тоже отдыхать пойдёте. — Обязательно, — тёмные глаза блеснули. — Надеюсь, без меня они не закончат. — Что не закончат? Праздник? — доктор Мосет в тёмно-сером свитере и домашних вышитых брюках переступил порог. — Не беспокойся, так веселятся — из коридора слышно… Так что у вас? — он потёр висок. — Груз для Данаи-2? — Да, доктор, — Напрем смущённо повернулась к нему. — Приношу свои извинения за то, что побеспокоили вас. Я хотела бы провести повторное трикодерное сканирование груза для колонистов перед отправкой. Мосет взглянул на неё, моргнул. — Ещё одна проверка? Дело хорошее. Я уверен, условия хранения у нас на борту соблюдаются тщательно, но мало ли что за полдня может произойти. Лучше уберечься от случайностей. — И ещё я бы хотела провести дополнительный анализ совместимости параметров. — Отлично, — он наклонил седую голову. — Я сам вам помогу, Тора, раз уж пришёл. И вы сможете быстрее вернуться к остальным. — Благодарю вас, доктор Мосет, — она улыбнулась. — Идите сюда. Левек, а вы будете нам с ящиками помогать. Двадцать минут спустя, распрощавшись с инженером и горячо пожав руку доктору Мосету, она вышла из транспортаторной. Её встретил тихий, просторный, тускло освещённый коридор — сюда не доносилось эхо веселья. У овального проёма иллюминатора резкими штрихами вырисовывалась высокая худощавая фигура в военной форме и броне. Напрем сделала пару шагов, остановилась. Фигура повернулась к ней, сложила руки под грудью. — Гал Дукат, — тихий голос звучно раздался в пустом коридоре. — Я думала, вы внизу. — Я был там, — Дукат улыбнулся. Зубы хищно белели. — Без вас там не так хорошо. — Я не могу… я не могу больше сегодня пить, — она сглотнула. — Завтра с десяти часов моя смена. — И моя, — Дукат шагнул ближе, заполняя собой её взгляд. — Давайте не будем пить. Давайте танцевать. И разговаривать. Мы слишком редко говорим не на служебные темы. У неё вырвался смешок: — Но там, в зале, ничего не слышно. Уголки серых губ приподнялись: — Мы можем… — Нет-нет, — она качнула головой, — пойдёмте в зал. Танцевать. Я очень давно не танцевала. Мягкий низкий смех Дуката раскатился по коридору. — Решать вам. А хотите, выберем время, и я научу вас движениям классического кардассианского танца? Всё то, что мы сейчас делаем в зале — это просто отдых, сбрасывание напряжения, невербальное общение друг с другом… а подлинный кардассианский танец — это эстетика, искусство. Его ладонь легла ей на локоть. Он шагал широко, неторопливо, и Напрем шла за ним в конец коридора, туда, где темнота сгущалась. — Хочу, — она повернулась, посмотрела на него, и он взглянул ей в глаза. — Очень хочу. Только… лучше не сейчас, давайте подождём немного. — Хорошо, — он остановился, прохладные пальцы дотронулись до её щеки, скользнули ниже, к голой шее. Кожу под его прикосновениями покалывало, Напрем чувствовала, как по шее, по спине бегут мурашки, холодеет в затылке. — Хорошо, Тора. Я не стану вас торопить, — он наклонился ниже, гребешок на кончике его носа почти коснулся её переносицы, — я сделаю так, чтобы вам самой не хотелось ждать слишком долго. Она чувствовала, что дрожит. Шершавые пальцы поглаживали её щёку, её подбородок, накрыли то местечко на шее, где быстро-быстро колотился пульс. Вот сейчас он наклонится ещё чуть, и его рот… Дукат выпрямился, убрал руку. — Идёмте, Тора. Идёмте танцевать. — Компьютер, свет на двадцать процентов. Мосет устало опустился на застеленную кровать, поднёс свободную руку ко лбу, массируя ноющий гребень. Хорошо, когда сотрудники молодые, полные энергии, но иногда эта энергия уж слишком выматывает. Конечно, не следует ругать Тору, наоборот, её внимательность к судьбе колонистов достойна похвалы. Мосет потянулся, поднял крышку утилизатора и бросил вниз ампулу. Вытащить её из зазора между двумя контейнерами и сунуть в рукав ничего не стоило — но сколько труда ушло на её создание, и испытание на данайцах провести не удастся. А хранить — слишком опасно. Что ж, возможность у него ещё будет, и он сумеет изготовить новую. Главное, чтобы кто-то из сотрудников невзначай не проявил бдительность. Погасив свет, Мосет лёг. Отчёт об отменённом эксперименте он направит завтра. А пока — спать.