Защитный покров

Гал Бохика смеялся негромко, но заразительно, заразительной была улыбка на непривычно круглом для кардассианца лице, и грудной голос звучал мягко, спокойно. До Напрем доносились не все слова — он что-то говорил об улучшениях варп-ядра, посмеивался над своими инженерами. Дукат сухо кивал в ответ. Дукат с самого утра был немногословен, и как-то кожей чувствовалось на «Корнэйре»: командир не в духе. Он не кричал — напротив, говорил чуть тише обычного, и вроде бы не придирался, но под его давящим взглядом силы подчинённых таяли с варп-скоростью, и Напрем видела, как побелели гребни на лбу у гила Гралата после пары выплюнутых галом слов. Бохика, казалось, этого не замечал: с визитом на «Корнэйр» он напросился сам — «отдохнуть хоть полчаса от моих умельцев из инженерного». Он сидел нога на ногу, опираясь локтем о стол, и попивал из своего стакана что-то красно-мутное. Бохика, конечно, не знал, что перед утренней сменой Дуката вызывали на сеанс связи с Центральным Командованием. А по «Корнэйру» новость уже растеклась, даже Напрем, так и не привыкшая к кардассианским недомолвкам и уклончивым фразам, поняла, что командира отнюдь не хвалили. Она допивала свой рокассовый сок, грустно улыбаясь. Недели две назад доктор Мосет вызвал её к себе и, не повышая тона, разнёс на атомы всё, чем она занималась последние дни. «Доктор Тора, похвально, что вы не оставляете идею использовать облучение штаммов малыми дозами, но, если вы обратитесь к общекардассианской базе данных, вы увидите, что эта идея была отброшена учёными Института Кулата полтора года назад, после исчерпывающих исследований». Даже от такого внутри неприятно покалывало, а уж Центральное Командование наверняка не церемонится. С другой стороны, и у Дуката кожа толще, чем у неё… во всех смыслах. Всё же, если бы Дукат был один, может, она рискнула бы и подошла. Заговорила бы — о смене в медотсеке, о хасперате, засахарившемся в репликаторе, о чём угодно. Но Дукат уже провожал Бохику к дверям столовой, они вдвоём прошли мимо. — Нет, мы не возвращаемся на Кардассию, у нас дипломатическая миссия. — Аа, колония, — Бохика с удовольствием покатал слово на языке, словно в предчувствии чего-то вкусного. — Что же, она в самом деле набита дилитием? — Как твоя голова — трухой, — Дукат наконец-то улыбнулся. Напрем спешно отвела взгляд от его лица, покатала по плоской тарелке лист салата. — Скоро в Союзе будет на одну планету больше. — Ты не очень-то хвастай, — Бохика засмеялся в ответ. — Договор с данайцами нужно ещё подписать. — За этим и идём, — Дукат пожал плечами. — И, гал Бохика, мы отходим через полчаса, у нас нет времени слушать твои пустые разговоры. — Вас понял, гал Дукат, — иронически отозвался Бохика. — Меня уж заждались на «Каране», мне не до тебя. Надеюсь, ты не провалишься с треском… переговорщик. Дружески хлопнув Дуката по локтю, он зашагал к выходу. Дукат рассеянно кивнул: мыслями он, вероятно, был уже на Данае-2 и о Бохике не собирался вспоминать в ближайшие недели. Вспомнить пришлось через два часа: связист Реджал, поймавшая сигнал бедствия, срочно вызвала командира на мостик. И снова новость просочилась в медотсек без каких-либо официальных объявлений: на «Каране» взрыв в варп-реакторе, семеро погибших, нужна срочная эвакуация. — Вот так, — Мосет качал седой головой, — только что: план, эксперимент, надлежащий уровень безопасности… и пожалуйста, получите, распишитесь, красный уровень облучения. Молниеносная форма лучевой болезни. Это если их взрывом на субатомные частицы не разнесёт. И вызволять некому. — Но они совсем близко, — Напрем, оставившая свой микроскоп, покачала головой. — Корабли с Эмпок Нор доберутся за полтора часа, а мы — ещё быстрее. — Совсем близко, то-то и оно, — Мосет нахмурился. — Рванёт — и не останется ни «Карана», ни спасателей. Как вы думаете, Тора, почему не объявили тревогу медотсеку? Почему нас вообще не оповещают? Она растерянно взглянула на него. — Потому что это не наше дело — вытаскивать с «Карана» облучённых. У Центрального Командования на нас другие планы, ему нужна Даная-2, подписанный договор. — Даже если так, — Напрем упрямо подняла подбородок, — даже если не мы — кому-то должны приказать провести спасательную операцию. На Эмпок Нор десяток кораблей. — Верно, — сухие губы тронула слабая улыбка, — верно, доктор Тора. Сестра Гассар подошла к нему с паддом, он осторожно взял его, принялся перелистывать страницы. Напрем вновь наклонила голову, заглядывая в окуляр, пытаясь сосредоточиться. Сирены молчали, лампочки тревоги на стенах не загорались. За перегородкой в процедурной негромко переговаривались медсёстры, кто-то вдруг засмеялся и смех тут же умолк. Доктор Мосет расписался, вернул падд Гассар. Откинулся назад на своём стуле, расправляя ссутуленную спину, и негромко произнёс: — И потом, выжившие — это свидетели… свидетели эксперимента. Разумеется, те, кто отдавал приказ о его проведении, заинтересованы в том, чтобы экипаж «Карана» дал правдивые показания… верно? Узнать, что и почему пошло не так, кто за это должен нести ответственность. — Конечно, — тихо повторила Напрем, вновь оборачиваясь к нему. — Вот, — тонкая улыбка дрогнула на его губах, — вы понимаете. А пыль на месте взрыва или даже две сотни трупов с радиационными ожогами — это не свидетели. Это тишина. Все мы, в сущности, больше всего на свете любим тишину. Напрем смотрела в его мягкое, спокойное лицо. Её пальцы машинально вертели трикодер. — Значит, вы думаете… приказа не будет? — Я думаю, приказ уже есть, — Мосет тяжело поднялся, подошёл к её столу. — У меня есть догадки насчёт того, что в этом приказе содержится. Но догадки — это не наше с вами дело, так? Давайте-ка, доктор Тора, я взгляну, как у нас продвигается работа с этими клетками. Напрем поднялась, уступая ему место. Она смотрела, как он наклоняется, всматриваясь, как натягивает перчатки, как проворные чуткие пальцы подкручивают шкалу влажности, усиливают свет. Она уперлась ладонью в стол. Куда пойти? Куда сесть? В голове у неё Бохика всё ещё смеялся, салютуя стаканом красной жижи, и профессор Яро расхаживал по аудитории, бубня о стадиях лучевой болезни, и на голографии отчётливо проступали бурые язвы на чьём-то белом лице. Было тихо, очень тихо — пока в динамиках не затрещало и ровный голос Дуката не произнёс: — Приказ командира корабля: идём к «Карану», курс девять-два, отметка пять. Уходим в варп-семь. Медотсеку — подготовиться к приёму облучённых, обеспечить меры дезактивации. — Медотсек принял, — отозвался Мосет — уже на ходу, направляясь в процедурную. — Тора, готовьте дезактивацию, изолируйте палаты. Гассар — препараты сюда. Облучились, конечно — и она, и Мосет, и Гассар, и вся дежурная медицинская смена. Но «ничего такого, с чем не справится здоровый организм и два комплексных гипо», бормотал Мосет, вкалывая ей лекарства. В палатах за непроницаемыми силовыми экранами лежали восемьдесят семь кардассианцев. Был там и Бохика. Его била дрожь, как и всех, лицо и руки шли багрово-бурыми пятнами. Чешуя отваливалась слоями, кровила. «Встанут теперь, — Мосет усмехался, — встанут. Ещё бы пятнадцать минут — и не о чем было бы разговаривать. А теперь уж поднимем». Напрем ждёт, пока Мосет вернётся с доклада командиру, и жадно ловит всё, что говорят в процедурной и в перевязочной. «Легат Келл… по всем частотам… не менять курса… дисциплинарное взыскание… расследовать…» Мосет возвращается, тяжело ступая, устало потирая виски. Напрем идёт к Дукату сама, без вызова. Браслет-коммуникатор пищит, уже когда она идёт по коридору к дверям его каюты: «Доктор Тора, зайдите ко мне». Дукат улыбается ей. — Ну как, справились? Тяжело было с таким наплывом больных? — Служу во имя Кардассии, — отвечает она — кажется, невпопад. Хочется подойти ближе, взять его ладонь в свои. Поднести к губам. Она сглатывает. — Гал Дукат… — Садитесь, доктор Тора, — он указывает взглядом на кресло. Ноги роняют её на мягкое сиденье. — Сегодня на построении я объявлю экипажу благодарность. Офицеры медицины заслуживают отдельной похвалы. — Благодарю вас, сэр, — выдыхает она. — А вы… как же вы? Легат Келл приказал… — Легат Келл приказал всем кардассианским судам в секторе не приближаться к «Карану», — Дукат кивает. — Но легату Келлу нужна Даная-2. Если договор будет подписан, ничего серьёзного мне не грозит — и нам всем. — Вы… я надеялась, но я не думала… они же там умирали, а мы… — Напрем провела рукой по лбу, тряхнула головой. — Простите, сэр. Я хочу сказать — я очень счастлива, что вы отдали приказ идти им на помощь. — Это был единственно разумный приказ, — Дукат пожал плечами. — Через два дня данайские колонисты будут решать, хотят ли они иметь с нами дело. Про взрыв на «Каране» они, конечно, услышат — и будут приветствовать нас как героев. А если бы я выполнил приказ командования, это могло бы существенно осложнить наши переговоры. — Сэр… — Данайцы — дети сбежавших заключённых, но внутри они всё те же федераты, слабые, эмоциональные и сентиментальные, — губы Дуката насмешливо скривились. — Чтобы они заглотили наживку, нужно им подыграть, мимикрировать под их систему ценностей. Даже если это предполагает определённый риск. Напрем беззвучно вздохнула. — Я понимаю, сэр. — Прекрасно, — он кивнул. — Идите, Тора, вам ведь тоже нужно отдохнуть, — выражение его глаз смягчилось, голос стал глубже, спокойнее. — Благодарю за службу. — Служу во имя Кардассии, — вновь повторила она, отдала честь. — Идите. Да, и… сообщите мне, как только гала Бохику можно будет навестить. Заскучает ведь.