***
Когда минут пятнадцать спустя Кэролайн открыла дверь Джози и Пенелопе, смеющимся над шуткой, предназначенной только для них двоих, ей пришлось побороть желание задать вопрос, который при таком виде рефлекторно закрался ей в голову. Потому что Пенелопа вырядилась с ног до головы: на ней была полурасстегнутая рубашка на пуговицах темно-синего цвета, сочетающиеся по цвету брюки до щиколоток и туфли с шестисантиметровыми каблуками, в то время как Джози выглядела, ну… Уютно. Она была одета в серые спортивные штаны, которые еле достигали лодыжек, и зеленое худи с рукавами, заканчивающимися прямо на уровне запястий. Не то что бы Кэролайн было до этого какое-то дело, но, стоит отдать Джози должное, она моментально вбежала внутрь, смущенная и на все сто настроенная на капитальную смену наряда, конечно же не забыв оставить быстрый поцелуй на щеке матери. Пенелопа лишь пожала плечами. — Она сказала, что все мои хорошие вещи слишком малы для нее. — Ох, ну, это логично, — сказала блондинка, сделав шаг в сторону, чтобы впустить Пенелопу внутрь. Как только она это сделала, в воздухе повисло неловкое молчание. Молчание, которое Парк торжественно нарушила раздраженным фырком, каким-то образом уже догадавшись о насущном вопросе Кэролайн. — Вперед, — произнесла она, шуточно подняв руку-пистолет в воздух и выстрелив. В ответ вампирша сверкнула широчайшей улыбкой, потому что, хоть ей еще только предстояло разузнать события прошлой ночи, часть ее уже мысленно готовила эмоциональную речь для свадьбы Джози и Пенелопы. — Как твой… — она еле заметно провела линию по своей грудной клетке. — Прошлой ночью стало получше. — А Джози? — шепотом спросила вампирша. — ...все еще не знает. — А ты и Джози? Пенелопа ожидала этого вопроса, но ей понадобилась секунда, чтобы вновь заговорить, после чего она просто пожала плечами в дополнение к своему ответу: — Может, тебе лучше спросить об этом мою подругу. — Серьезно? — разочарованно простонала Кэролайн, потому что черт возьми, у нее уже был приготовлен заслуженный награды тост матери невесты и все такое. Хотя ей и не выпала возможность привести Пенелопу в ужас всеми деталями: Лиззи вошла в гостинную. На лицо близняшка пугающе умело смогла натянуть маску спокойствия. — Сатана, — поприветствовала она со скрещенными на груди руками. — И тебе привет, Лиззи, — Пенелопа одарила ее нахальной улыбкой. После этого в комнате произошло что-то вроде напряженной переглядки между двумя девушками, а Кэролайн только и делала, что метала взгляд с одной ведьмы на другую и обратно, словно наблюдая за теннисным матчем. Она уже была готова прорваться сквозь оглушающую тишину, как вдруг Лиззи прочистила горло, мучительно опустила одну руку с ее прежней позиции у нее на груди и протянула ее Пенелопе. Пару секунд черноволосая лишь стояла и моргала, глядя на вытянутую руку, вконец озадаченная. — А это зачем? — Да просто пожми мне руку, что б тебя! — прошипела Лиззи, очевидно находящаяся на грани смерти, если ей еще хоть секунду пришлось бы это терпеть. Пенелопа это заметила и решила спасти их обеих от неловкости, неловко пожав руку блондинки в точности два раза, будто бы они сейчас закрывали какую-то крайне важную деловую сделку. — Ты идиотка, — скорее подметила Лиззи, нежели чем подразнила, и опустила руку вниз. — Но ты идиотка ради моей сестры, так что, думаю, можешь жить… Пока что, — после этого девушка повернулась, взмахнула волосами и покинула комнату, исчезнув в кухне. — Что только что произошло? Кэролайн облокотилась на стену, донельзя развеселенная зрелищем. — Это она так с тобой была вежливой. — Серьезно? — недоверчиво произнесла Пенелопа, сморщив нос — та привычка, о которой так любила без умолку болтать Джози. — ...ну или что-то в этом духе, — кивнула блондинка. Пенелопа не стала задавать больше вопросов и решила довольствоваться чем-то в этом духе, пока близняшка из кухни не позвала их к столу.***
Джози переоделась в утонченный желтый сарафан, а ее каштановые локоны теперь волнами спадали на плечи девушки. Кэролайн откусила чуть-чуть со своей тарелки, чтобы воздержаться от желания подразнить Пенелопу тем, как у нее заметно замерло дыхание при виде близняшки. — Вау, отлично, вы все еще друг друга не поубивали, — подметила Джози, на самом деле облегченная увидеть Лиззи и Пенелопу мирно сидящими за одним столом, как нормальные люди. — Для тебя что угодно, любимая сестра, — ответила Лиззи с комическим скупым подергиванием, которое, Кэролайн предположила, должно было напоминать улыбку. В ответ Джози лишь с любовью потрясла головой, прекрасно зная, что пока что вежливость была всем, что Лиззи могла из себя выдавить. Это долгий процесс. Она продвинулась дальше из дверного проема, чтобы занять свое место рядом с Пенелопой, но прежде чем девушка это сделала, она подняла свой стул и вплотную придвинула его к стулу черноволосой, чтобы, когда она сядет за стол, они сидели плечом к плечу. Обе девушки выглядели беззаботно, словно это было абсолютно нормально и Кэролайн тоже стоило сидеть приклеенной к Елене и Бонни на обеде в старшей школе, потому что, по всей видимости, именно так себя и ведут друзья. И как только у Джози все еще получалось так решительно это отрицать. Кэролайн могла поклясться, что, если бы это было законно и разумно запереть их двоих в одной комнате, пока они наконец не признаются друг другу в своей вечной любви, она бы уже давно так и поступила. — Пен, ты просто обязана попробовать мамины макароны с сыром. Они лучшие, — произнесла брюнетка и сразу же потянулась за блюдом, зачерпнув целую ложку и переложив ее содержимое на тарелку Пенелопы. Этот момент как нельзя лучше описывал, как прошел остаток обеда: две девушки просто существовали в личных пространствах друг друга, будто ничто и никто другой не имели никакого значения. Кэролайн не обиделась. Она понимала то, насколько всепоглощающей может быть любовь, когда ты об этом даже не догадываешься. В общем говоря, остаток обеда прошел как по маслу. Они поговорили о погоде, о различиях между школой Сальваторе и новой школой Пенелопы, о Прии и ее журавликах, даже об Айде и о том, как сильно Кэролайн ее боялась. Однако никто не решился спросить или в принципе упомянуть прошлую ночь, когда Джози в спешке выбежала из квартиры, словно солдат на задании, или ведьму, или Пенелопу, рискующую своей жизнью на протяжение последних шести месяцев ряди близняшек, или рейс Лиззи и Джози до Мистик Фолс, отбывающий через три дня. Она даже не была уверена, что Пенелопа владела таким количеством информации. Обед сам по себе и Лиззи, предложившая Пенелопе последний кусочек куриного филе, были небольшим “спасибо”. Так его все и восприняли. Пенелопа никогда не любила истерик или пышных вечеринок, и Кэролайн это уважала. Кроме того, она сомневалась, что сумела бы вытянуть девушек из их мира блаженства, построенного на основе всей этой дружбы, чтобы обсудить серьезные вещи, уж точно не сейчас. Не пока они смеялись, и делили между собой небольшую миску мороженного, и смотрели друг на друга вот так, а Кэролайн вернулась к сочинению свадебной речи у себя в голове. Наблюдение за домашним уютом, которым был пропитан весь сегодняшний обед, для Кэролайн долго не продлилось, когда ей вдруг позвонил старый друг. Пару минут спустя она вернулась в столовую, с порога спросив Джози, могла ли она украсть у нее Пенелопу на пару секунд, с той обходительностью, с которой ты бы обратился к женатой паре. — Все в порядке? — спросила брюнетка. — Конечно, мне просто нужна ее помощь с выбором вина. Она в этом хороша. При этих словах выражение лица Джози из обеспокоенного превратилось в нежное как по щелчку пальцев. Вампирша могла практически слышать, как Лиззи закатила глаза со своего места: — Как же иначе. — Скоро вернемся, — заверила близняшек Кэролайн. Она была просто ошарашена, когда Пенелопа, прежде чем подняться со своего места, поцеловала обнаженную кожу прямо между шеей и плечом Джози. Она предположила, что это было тоже одной из дружеских вещей, которые они делали, однако смущенная краснота, которая закралась на щеки брюнетки, говорила совсем об обратном. Она похлопала дочь по макушке и бессловесно прошептала Лиззи: “Проследи, чтобы она не перенасытилась кислородом”, прежде чем проследовать в кухню за Пенелопой.***
Она не собиралась этого делать, тем более принимая во внимание всю важность телефонного звонка, но следующая фраза все равно каким-то образом вырвалась у женщины изо рта: — Ты уверена, что вы двое просто друзья? Ведьма вздохнула и облокотилась на столешницу: — Я уверена, что это то, чего хочет Джози. И я это уважаю. Тебе тоже стоило бы. Кэролайн не могла перестать задаваться вопросом, как Пенелопа могла быть такой чрезвычайно гениальной, и тем не менее настолько неспособной уловить намеки. Ей пришлось себе напомнить, что это ее совсем не касалось, и решила отпустить это, дать девушкам время самим во всем разобраться. — Так где вино? — Вино? — переспросила Кэролайн, недоумевающе глядя на подозрительно изогнувшуюся бровь Пенелопы. — А-а, нет. Это было просто прикрытие. — Для?.. Кэролайн выглянула из-за двери, чтобы убедиться, что близняшек не было в пределе слышимости, прежде чем тихо заговорить: — Мы знаем, где она живет. Эстер. — Как? — уточнила Пенелопа, слегка выпрямившись. Ее лицо моментально приобрело сосредоточенное выражение. — У моей подруги есть свои способы. Но, послушай, единственный способ, чтобы твоя… Штука… — Какая штука? — Джози вдруг оказалась в дверном проеме, нахмурив брови при виде двух девушек, которые, очевидно, что-то тайно замышляли, а далеко не выбирали лучшую бутылку вина. Вампирша уже было начала запинаться в попытке произвести на свет более-менее правдоподобное оправдание, как вдруг Пенелопа вмешалась, попытавшись исправить ситуацию, к своему собственному сожалению. — Ну, штука… — начала она. — Моя штука… Для тебя. Кэролайн понятия не имела, к чему она это собиралась привести: — Да. Э-э-э, видишь ли, вот эта юная девушка кое-что на сегодня для тебя запланировала… Пенелопа метнула в женщину предупреждающий взгляд, но было уже слишком поздно, чтобы отказываться от своих слов. — Это должно было быть сюрпризом… — добавила ведьма. — Но тебе ведь нужно было сюда ворваться, да, Джози? — произнесла она и подперла бока руками. И, естественно, они двое сейчас звучали как неуклюжие идиотки, пытающиеся на месте придумать эту мнимую штуку Пенелопы, но тем не менее это сработало, если взять во внимание тот факт, что Джози сейчас выглядела ужасно виноватой за то, что испортила весь сюрприз. — Мне жаль, я просто волновалась, ну знаете, и… Продолжайте, — пропищала она и выбежала из кухни. Обе девушки облегченно выдохнули, как только Джози пропала из виду. — Возможно, нам лучше поговорить об этом чуть позже, — предложила вампирша. Пенелопа рассеянно кивнула в знак согласия, несомненно ломая голову в поисках этой предполагаемой внезапной штуки, которая теперь была на вершине ее забот. Кэролайн не могла не чувствовать себя виноватой за то, что поставила девушку в такое положение. — Так… Что за “штуку” ты собираешься сделать для Джози? — она спросила голосом, полным искреннего беспокойства. И, ладно, взгляд, которым молодая ведьма только что ее одарила, был абсолютно заслуженным. — Похоже, мне теперь нужно что-нибудь придумать. И зачем ты вообще поместила эту тупую штуку во временную рамку? — спросила черноволосая, поморщив переносицу. И ей правда не стоило этого делать, но Кэролайн против воли улыбнулась над своим следующим заявлением: — Да ладно тебе, разве это так сложно экспромтом организовать дружеское свидание на пустом месте? Если улыбка могла быть угрожающе пугающей и зловещей, в запасе у Пенелопы Парк такая точно была. — Понятия не имею. Но, похоже, сегодня я это выясню, мисс Форбс. ___________________________________________ Видимо, ответом на вопрос Кэролайн было: до безумия сложно. Особенно учитывая то, что Пенелопа едва ли успела исследовать город на предмет развлечений, слишком поглощенная школой, и своим исследованием, и заброшенными зданиями, и устрашающими сомнительными микрорайонами, чтобы побывать где-либо еще. — Поверить не могу, что Лиззи была на самом деле мила с тобой, — сказала Джози, явно понятия не имевшая о том, как усердно сейчас работал мозг Пенелопы, пока она возила их по городу в своем Бенце, якобы доставляя Джози к той самой “штуке”, которая у нее была так тщательно спланирована. — Поправочка, — ответила Пенелопа, на секунду сумевшая вырваться из всей этой паники, — она сказала, что я “пока что могу жить”. Уверена, что теперь я ей нравлюсь. Джози посмеялась над этим. В воздухе повисла тишина, а Пенелопа осторожно осматривала заведения, мимо которых они проезжали, надеясь, что им подвернется хоть что-нибудь достойное и спасет ее из этого затруднительного положения. Пару минут спустя брюнетка прочистила горло, на секунду заглушив приятные звуки песни, играющей по радио. Девушка предположила, что она называлась “Pieces”, исходя из того, что каждый раз припев заканчивался именно этим словом. Она мечтательно взглянула на Пенелопу, когда последние ноты песни подошли к концу, и потрясла головой, увидев, что фокус старшей девушки не переместился с дороги, разворачивающейся перед ними. — Знаешь, Пен. Ты можешь рассказать мне, что это такая за “штука”. — Да, но я лучше тебе покажу. Терпение, любовь моя, — черноволосая прекрасно осознавала, как она только что обратилась к Джози, надеясь застать ее врасплох, потому что, конечно же, ее гениальная подруга уже начинала что-то подозревать. — Да брось, ты же не думаешь, что я поверю, что ты смогла организовать для меня какое-то грандиозное свидание-сюрприз за сегодняшнее утро. — Вау, так теперь это свидание свидание, да? — она продолжила дразнить. Поначалу это сработало, но через пару секунд Джози пришла в себя. — Я… Ты знаешь, что я имела в виду. — Я знаю. И я поверить не могу, что ты и правда сомневаешься в моей возможности организовать “штуку”-сюрприз, которая тебя просто с ног собьет. — А ты, я посмотрю, просто королева “штук”-сюрпризов, — закатила глаза Джози. — Ты уверена, что готова обращаться ко мне как Ваше Королевское Величество… — Ладно, ладно, просто заткнись и наконец отвези меня туда. Тут-то Пенелопу и осенило. “Туда” теперь было тем самым местом, которое пришло черноволосой в голову, где, она знала, она сможет сделать так, что вся эта экспромтная “штука” получится. — Так точно, мэм. ___________________________________________ — Это и есть твой грандиозный сюрприз? Ты привезла меня в свою школу? Джози смеялась: в ее голосе не было ни капли недовольства или поддразнивания, пока она осматривала каменное здание Викторианской эпохи, возвышающееся перед ними. — Окей, она и правда выглядит, как дом с привидениями, но не суди книгу по обложке, — в свою защиту сказала Пенелопа, подойдя к Джози. — Не пойми меня неправильно, Пен. Она красивая, но что в этом такого захватывающего? — Увидишь. Просто доверься мне. Пенелопа одарила ее своей самодовольной нахальной ухмылкой, которую Джози одновременно презирала и обожала, и брюнетка искренне не понимала, как Пенелопа могла не знать, что она пошла бы за ней хоть до чертовой Антарктики, если бы та только попросила. Хотя на данный момент вместо того, чтобы вернуть Пенелопе всю ее силу, раскрыв столь безнадежный факт, Джози лишь приняла вытянутую перед ней руку и переплела их пальцы, отправившись на исследование пустынного здания.***
Пенелопа устроила Джози быстрый тур по всему зданию, которое брюнетка просто не могла не сравнить с мини-Хогвартсом. Держа руку близняшки в своей, черноволосая сводила ее в пустые аудитории; в гостиные, обставленные изысканной мебелью, обитой фиолетовым бархатом; в школьный спортзал, который, как с гордостью подметила Пенелопа, был как нельзя лучше оборудован для уроков фехтования; в кухню; и на поле, где у них был расположен свой собственный мост Уикери, потому что, по всей видимости, даже на другом конце света летающие метлы считались довольно опасным развлечением. Однако любимым местом Джози определенно стало озеро за школьной территорией. Оно было спокойным, сверкающая бирюзовая вода — чистой, и, видимо, тут обитали несколько крайне дружелюбных русалок с эксцентричными разноцветными волосами. Две из них — одна с синими волосами и другая с рыжими — вынырнули на поверхность воды, услышав звуки шагов девушек, плетущихся по ухоженному газону. Они сразу же засияли, увидев Пенелопу. Как же Джози их понимала. — Пенелопа Парк! Школа уже началась? — спросила рыжеволосая, сверкнув своей ослепительной улыбкой, когда девушки присели на корточки рядом с озером. — Добрый день, дамы. Простите, я тут просто решила провести небольшую экскурсию по школе для моей подруги. Русалки приковали свое внимание к Джози, осмотрев ее с ног до головы своими манящими глазами, и пришли к одному и тому же заключению, в унисон пропев его упоительными голосами: — Ах, она прекрасна. Услышав комплимент, Джози залилась краской, но попыталась показаться крутой в их глазах, добавив что-то от себя. — Как и вы обе. Русалки хихикнули, словно они уже не раз это слышали. После этого синеволосая вернула взгляд обратно на девушек, осматривая их заинтригованными прищуренными глазами. Она придвинулась к Джози поближе, слегка колыхнув воду своим движением. — Ты с этим осторожнее, дорогая. Не потеряй голову от нее, как все остальные в этой школе. Она уже занята. Джози чуть не свалилась прямиком в озеро, потому что Что?! — Правда? — сумела она спросить спокойным голосом, хотя брови и взмыли вверх чуть ли не до самых волос. — Полностью, совершенно, безумно, всецело, — произнесли русалки по очереди. Пенелопа тяжело вздохнула в попытке выразить свой протест, но русалки были слишком громкими и воодушевленными, чтобы обратить на это внимание. — Этой девушкой из Америк за шесть тысяч километров отсюда. — Иногда она приходит сюда поплакаться. — Это все так грустно, — вновь произнесли они одновременно. — Никто не сравнится. И тут до Джози дошло. Она чувствовала себя полнейшей идиоткой за эту ревность, которая только что вскипела у нее в груди. Она просто хотела поджечь себя. Потому что в “Америках” не было никакой девушки. Девушкой, о которой только что шла речь, была она. Ну или, по крайней мере, она на это надеялась. — Ну-у, с таким то личиком, я уверена, что эта девушка из Америки “плачется” ровно столько же, — неожиданно для себя сказала Джози, пытаясь не обращать внимание на шокированный взгляд, которым Пенелопа ее одарила. Обе русалки пораженно вздохнули в унисон, будто бы что-то осознав. Они повернулись друг к другу лицом, а в глазах каждой виднелся озорной огонек, прежде чем рыжеволосая вновь заговорила со знающей ухмылкой. — Пойдем. Думаю, нам следует дать Пенелопе и ее подруге немного уединения. Они даже не дали девушкам возможности попрощаться, сразу же, хихикая, нырнув в глубины озера. Все это взаимодействие было похоже на лихорадочный сон. Чуть позже Пенелопа попросила близняшку не обращать внимание на их слова, и Джози согласилась, потому что тот комментарий, который она сделала о девушке из Америки, по прежнему хандрящей из-за черноволосой на протяжение последних шести месяцев, был унизительно правдивым. ___________________________________________ — Готова к гвоздю программы? — спросила Пенелопа, когда они вернулись обратно в замок, стоя напротив двух двойных дверей высотой до потолка. Джози сразу же оживилась, почувствовав покалывание в кончиках пальцев, и кивнула головой. Пенелопа поместила ладонь на одну из дверей и произнесла заклинание, ее распахнувшее. Под напором своего размера и веса дверь громко скрипнула и на петлях вернулась назад. Девушка жестом пригласила Джози пройти в комнату перед собой. — Это… Огромная пустая комната, — заметила Джози, пытаясь не звучать слишком разочарованной пустынным белым пространством в форме купола, куда она только что ступила. — Хотя и красивая, — она добавила и улыбнулась в попытке спасти ситуацию. Пенелопа лишь усмехнулась, не удивленная посредственной реакцией Джози. — Это многофункциональный зал. Чаще всего мы используем его в качестве аудитории. Сидения поднимаются наверх прямо из пола. — Пенелопа вышла на середину комнаты и стукнула каблуком по полу, покрытому фиолетовым ковром. — Но больше всего я люблю этот зал тогда, когда мы используем его для уроков астрономии. Черноволосая щелкнула пальцами и вдруг из них стали выпрыгивать фиолетовые искры, как вдруг вся комната резко померкла, за исключением луча света, исходящего из куполообразного потолка, на котором теперь были спроецированы картины ночного неба. Спустя пару секунд изображение отдалилось, сперва показав облака, затем космос, и, наконец, на вид крайне реалистичную проекцию Млечного Пути, звезд и планет, парящих сверху. Этот поток света и космоса находился так близко, что, казалось, до него можно было дотронуться кончиками пальцев, и волоски у Джози на шее непроизвольно встали дыбом. — О боже. Пенелопа гордо посмотрела наверх, собрав всю магию этой комнаты простым взмахом руки. — Добро пожаловать в наш собственный планетарий. — Пен, — Джози восхищенно выдохнула, — это прекрасно. Их глаза встретились, и пару секунд девушки просто смотрели друг на друга. Джози убедилась, чтобы эта мягкая улыбка, которая у Пенелопы была припрятана только для нее, твердо отпечаталась у нее в памяти, как вдруг над ними пронеслась проекция падающей звезды. — Ага — мягко ответила Пенелопа, чье внимание было целиком и полностью приковано к Джози. И близняшка не понимала, как Пенелопа это делала. Их окружало так много свободного пространства, и все же каким-то образом девушка, стоящая напротив, сумела занять собой всю комнату. — Иди сюда, — произнесла Пенелопа и жестом пригласила брюнетку придвинуться поближе. Несколько минут спустя они уже лежали плечо к плечу в самом центре аудитории, удобно устроившись на мягком бархатном ковре. Руки девушек были переплетены, пока они наблюдали за тем, как мир вокруг них эволюционировал, как менялись пейзажи природы, за обширными просторами космоса, розовыми и фиолетовыми, белыми и темно-синими, кажущимися такими бескрайними и головокружительными, что Джози была как никогда счастлива, что на этот раз у нее была теплота руки Пенелопы, служившая якорем в реальность. — Оно сейчас в дефолтном режиме Большого Взрыва, — сказала Пенелопа, нарушив тишину. — Что это значит? — Сейчас тут медленно проигрывается вся вселенная, пока вдруг она не достигнет лимитов и проекция не перемотается обратно к Большому Взрыву. Если ты не знаешь, как управлять этим всем с помощью правильного заклинания, что, к сожалению, умеют делать только профессора, тут просто будет проигрываться рождение вселенной, как все было создано, снова и снова. С губ Пенелопы слетел раздраженный вздох: — Мы как раз приближаемся к концу очередного оборота. Прости, я пока что не знаю, как показать тебе все самое интересное, но… Девушка вдруг остановилась, тревожно выпучив глаза, словно она только что вспомнила что-то важное. — Вот черт! — Что? — спросила Джози, сильнее сжав ее руку. Хотя она и предположила, что это не было настолько важно, раз Пенелопа смогла остаться лежащей на полу рядом с ней. — У тебя, случайно, нет с собой того рисунка, который я сделала на уроке рисования Прии? И оу. Джози притворилась, что обдумывала вопрос на протяжении пары секунд. — На самом деле… — она без колебанй потянулась внутрь кармана своей кожаной куртки. По правде говоря, она носила этот рисунок с собой с того самого момента, когда Пенелопа его ей вручила в доме Арден. Брюнетка вынула потертый сложенный кусочек бумаги с робким выражением лица. Она поняла, что это все же того стоило, увидев ослепительную улыбку, сразу же появившуюся на лице Пенелопы. Она посмотрела ей в глаза, сжав руку Джози в своей. — Теперь ты можешь его открыть. — Но я же сказала, что мы откроем их вместе. — Так у тебя с собой есть и мой портрет? — Ты не сказала мне взять его с собой, — ответила Джози с фирменной мордашкой на лице. — Все хорошо, Джози. Это все часть моей “штуки”. Пожалуйста? — Пенелопа не смогла сдержать смешок при виде такого очаровательного вида. Джози сдалась быстрее, чем ей стоило бы. Она развернула бумажку, насколько это было возможно сделать одной свободной рукой, уже приготовившись пожаловаться на ту часть рисунка, на которую ушел весь слишком важный желтый мелок, который она так усердно выпрашивала. — Это… — Джози нахмурилась в замешательстве. — Ты просто закрасила все желтым. — Я уже начинаю уставать от твоих полусырых реакций, Джо-джо, — ответила Пенелопа, закатив глаза. — Я конечно извиняюсь, но каким образом это вообще могу быть я? — спросила она, шутя. — Это интерпретирующий портрет. Подумай об этом, как о солнечном свете. Джози не смогла подавить улыбку до ушей, которая закралась к ней на лицо при раскрытии подтекста: — Так ты думаешь, что я похожа на солнце? Кто бы мог подумать, что Пенелопа Парк способна быть таким банальным романтиком. Черноволосая тяжело вздохнула, притворно оскорбленная, продолжив свою миссию по вызову гигантской улыбки на лице Джози. — Эй, тут все гораздо глубже. Ты правда думаешь, что я настолько скучная? Джози не ответила, а лишь потрясла головой и вызывающе посмотрела черноволосой прямо в глаза. — Есть одно стихотворение, которое мне нравится… О солнце. То, как голос Пенелопы резко упал, вызвало какое-то бушующее чувство глубоко в животе высокой девушки. Она попыталась проигнорировать его, вместо этого выдавив из себя равнодушный ответ: — И? — Ты такая нетерпеливая. — Прости, — она слегка потянула руку Пенелопы на себя в знак ободрения. — Продолжай. У Пенелопы вся голова была забита стихотворениями. Джози это обожала, обожала греться в лучах успокаивающего голоса девушки, пока та спокойно выуживала рифмы, ритм и слова, явно сотворенные с помощью волшебства, прямо из памяти. За последние два года ничего не изменилось, потому что вот и оно: она вновь влюбленно смотрела на звезды, медленно взрывающиеся над их головами, как вдруг черноволосая наконец нарушила молчание и дала жизнь стихотворению, глядя на Джози застекленными глазами.В краю, где солнце опаляет травы
Иль растопить никак не может лед;
Где жар его — умеренного нрава;
Где люд умен, печален или горд;
В обличьи низком иль в высоком сане;
В ночи бескрайней иль коротком дне;
В погоде ясной иль в густом тумане;
В расцвете юном или в седине;
В аду, иль на земле, иль в кущах рая;
В горах, в долине или в пенном море;
На воле, в рабстве, — где б ни обитал я;
Больным, здоровым, в славе иль в позоре:
Я — твой навек, и это лишь одно
Утешит, если счастья не дано.
В воздухе повисла секундная тишина: Пенелопа решила дать Джози немного времени на то, чтобы впитать стихотворение и то, что оно могло значить. В самом начале их отношений Джози быстро усвоила, что притворяться, будто она понимала о чем идет речь в стихах, которые Пенелопа ей зачитывала, было абсолютно бесполезно. Тем более принимая во внимание тот факт, что она толком в них и не вслушивалась, слишком потерянная в чистом, ангельском голосе девушки. Не то чтобы Пенелопа возражала. По нежной улыбке, которой озарялось лицо черноволосой каждый раз, когда Джози просила объяснить то или иное стихотворение, было очевидно: этой частью она наслаждалась больше всего. До этого самого момента Джози даже не осознавала, насколько сильно она по этому скучала. — Это звучит восхитительно, Пен. Ты, конечно, не сочти меня за невоспитанную и недостойную твоих поэтических сил, — при этих словах Пенелопа игриво потянула Джози за руку, и с губ брюнетки слетел приглушенный смешок, — но что это значит? Пенелопа взглянула на Джози, и перевела взгляд обратно на оживленный потолок. Девушка, дрожа, наполнила свои легкие необходимой порцией воздуха, прежде чем с головой нырнуть в объяснение: — Это значит, что… Ты можешь взять меня, куда только пожелаешь. На землю, в рай… Ад. Сделать из меня, кого захочешь. Сатану, твою злобную бывшую, твою подругу, — она вновь посмотрела на Джози, и зеленые глаза встретила карие под застывшим серебристым небом. На огромном расстоянии от них Солнце погибало в свете восходящей Луны, в то время как Пенелопа каялась в своих следующих словах, обернутых необычайной торжественностью: — Это не имеет значения, потому что я всегда буду только твоей, Джози Зальцман. Она произнесла это так мягко и убедительно, что Джози почувствовала себя сожженной пустыней на пороге поднимающегося океана, почувствовала себя недостойной столь искренней уверенности, ожидающей ее на расстоянии одного лишь вздоха. Она подумала, что это было нечестно, потому что она должна была быть той, кто бы сбил Пенелопу с ног, заставив ее чувствовать так, словно вся галактика над их головами не могла и близко сравниться с золотыми крапинками в ее зеленых глазах. Поэтому она решилась на единственную вещь, которую Пенелопа еще из уважения не сделала, то, о чем она мечтала на протяжение многих месяцев. Туманность беззвучно взорвалась в проектированном небе, и Джози устранила сантиметровый пробел между ними. Губы встретились с губами, наконец-то, наконец-то, и она поглотила дыхание Пенелопы, грудь которой удивленно вздрогнула. Будто бы рефлекторно, Пенелопа впустила Джози, вспомнила, как двигаться с ней, с ее губами, мягкими, уступчивыми, и полными желания. Поцелуй, завязавшийся между ними, был неторопливым, медленным и осторожным. Он был всем, чего Джози никогда не ожидала, представляя их воссоединение. Всем, о чем брюнетка могла только мечтать. Тем не менее все подобие застенчивости и робости было уничтожено, когда язык Пенелопы еле ощутимо скользнул по ее губам, и Джози пришлось приложить немалые усилия, чтобы проигнорировать смущение, вызванное тем, как сильно ей хотелось открыться этой девушке, этому ноющему теплу, которому не терпелось встретиться и потанцевать между их ртами. Все выстрелы колющейся теплоты вдруг объединились и мучительно медленно один за одним ударили по нервам у брюнетки между ног, словно по ее коже только что проползли сотни светлячков. На долю секунды они забыли о существовании времени и дыхания, знали только лишь о губах друг друга, жаждя и пробуя на вкус их сладкую влажность. В тот самый момент, когда астрономическая симуляция над их головами вновь обернулась вспять к началу времен, к ничему, кроме пустоты, Пенелопа отстранилась на пару миллиметров, соприкоснувшись с Джози лбами. Ее глаза были океанами цветения, и света, и недоверия, и Джози была уверена, что они подражали ее собственным. На протяжение пары секунд они не делали ничего, кроме как обменивались тяжелыми вздохами, а губы девушек были все еще пойманы в моменте абсолютного блаженства. — Прошу тебя, не говори, что друзья тоже целуются, — Пенелопа умудрилась пошутить, выдавив из Джози искренний смешок. — Заткнись. На черном потолке над их телами промелькнула вспышка, и в очередной раз темнота уступила место началу времен. Словно ослепляющий свет был своеобразным сигналом, девушки вновь приступили к исследованию друг друга своими губами. Джози притянула Пенелопу еще ближе. Рукой она обхватила талию черноволосой, и вот та уже мягко толкала близняшку на спину. Теперь Парк нависала прямо над ней, а их губы были неразлучны, не считая тех мимолетных мгновений, когда девушки были просто вынуждены наполнить легкие воздухом. На этот раз руки Пенелопы были неугомонными, хотя все еще бережными и уважительными, проложив себе путь от затылка Джози обратно к ее шее. Это почти приводило Джози в ярость, то, как они никогда не заходили дальше ее плеч, когда она хотела их везде, на каждом миллиметре ее тела. Поэтому она взяла инициативу в свои руки. Пока их губы, рты, зубы продолжали поглощать друг друга, а языки — знакомиться снова и снова, она взяла руку Пенелопы и направила ее вниз, все дальше на юг, на кожу, скрывающуюся под платьем. Сперва черноволосая колебалась, но, когда бессловесный запрос Джози стал предельно очевидным по тому, как уверенно она придерживала руку Пенелопы у девушки за спиной, та быстро повиновалась, и ее пальцы устремились вниз, желая как можно скорее прикоснуться к раздолью бедра Джози, прежде чем медленно устремиться вверх, достаточно далеко, чтобы подразнить, но недостаточно, чтобы оказаться там, где Джози ее отчаянно жаждала. Девушка почти заскулила, когда Пенелопа разъединила их губы. Хотя ее назревающая грустная мордашка моментально испарилась, а рот непроизвольно открылся, когда черноволосая головой нырнула к шее Джози и стала целовать каждый сантиметр, постепенно переместившись к ее плечам, ключицам, и Джози правда хотелось найти способ справиться с этим сгустком энергии, пульсирующим под ней. Она немедля выправила рубашку Пенелопы и запустила свои пальцы внутрь, проведя по гладкой коже спины девушки. От внезапного контакта по позвоночнику ведьмы побежали мурашки, которые выудили ее из транса шеи Джози и заставили девушку продвинуться дальше, поддавшись беспредельному желанию. Она нежно схватила затылок Джози, прежде чем попробовать на вкус все слова, которые когда-либо выбирались у нее изо рта. Внезапный всплеск эмоций сводил брюнетку с ума, делал ее абсолютно безумной, пока она сама пыталась небрежно поглотить каждую историю губ Пенелопы, прочувствовать ее, найти разгадку. Джози знала, что между ними не оставалось ни капли пространства, которое еще не заполнили их одетые тела, но вся ее сущность молила о большем. Стало очевидно, что для Пенелопы это не было секретом, когда она почувствовала, как фирменная самодовольная ухмылка черноволосой появилась напротив нее, а бедра девушки скользнули вниз, и еще раз, по телу близняшки, пустив светлячков, парящих между ними, в бесконтрольное безумие. Именно это жгучее движение заставило имя Пенелопы вырваться из горла Джози в отчаянной мольбе: благоговейный звук, поглощенный губами черноволосой в попытке сохранить обещание на потом. Только не сейчас. Сейчас они просто принимали извинения и прощения друг друга. Рты, руки, кожа — все боготворило девушку напротив. Однако пока что они обе оставались на грани чего-то святого, ожидая перестроения вселенной прямо над ними. Они целовались так долго, будто желали наверстать все то время, которое они безвозвратно потеряли, не целуясь вот так, словно от этого зависело рождение всего мира. Их стоны и запыхавшиеся вздохи теперь были известны каждой звезде, которая когда-либо была сформирована в галактике. Девушки наконец-то разделились только тогда, когда они обе уже на самом деле нуждались в воздухе. Пенелопа легла на спину рядом с Джози, притянув брюнетку к себе, чтобы та могла спрятать свое лицо и все свое желание в шее Пенелопы, а Джози крепко обхватила ее за талию. Девушек окружали лишь звуки их собственных грудных клеток, пытающихся угнаться за колотящимися сердцами, и заново созданная вселенная: планеты, звезды, галактики и все такое, выстроенные в ряд и плывущие туда, где они и должны находиться. Именно в этот тихий момент, когда все вокруг монотонно шумело от перестроения, эти три слова начали угрожать слететь с губ Джози. И то, как быстро они к ней пришли и как отчаянно они умоляли вырваться на свободу, ее просто ужасало. — Пен…, — Джози начала. Ее голос заметно дрогнул. Но Пенелопа уловила перемену в дыхании девушки, уловила страх, сопутствующий всем вероятностям, которые могли произойти, если бы Джози призналась сейчас, и черноволосая просто знала, что девушка пока что не была на сто процентов к этому готова. Поэтому она отпустила нежный поцелуй на макушке Джози, будто говоря: “Все хорошо. Я могу подождать”. Джози еще сильнее закопалась лицом в Пенелопу, прошептавшую еле слышное “Я знаю”, прежде чем они обе погрузились в блаженную дремоту над перерожденным ночным небом посреди тихого дня.