Полночь. Начало первого.

Тики проснулся очень рано. На часах было почти шесть. Без десяти или без пятнадцати минут. Аллен в его постели его удивил, но Микк решил не будить его. Он отпустил его, оставляя на двуспальной кровати одного, накрыл одеялом и заправил прядь выбившихся волос ему за ухо, слабо улыбнулся. Блеск. Только этого и не хватало, проявлять заботу о первом встречном. Спать совершенно не хотелось. Три месяца прошло. И первый раз за три месяца он выспался. Не снилось ничего. Сварив себе кофе, он ушел курить во двор. Морозно, свежо. Хотя это даже и хорошо, отрезвляет. Перед Алленом он совершенно не хотел объясняться. Очевидно, что в эту ночь он опять звал Неа. – Сострадание решил проявить, значит... – он выкинул бычок и затянулся новой сигаретой. Ладно, пофиг. Вот только... Раньше его будил Лео. Он никогда не мог успокоиться, но и проснуться тоже не мог. Отпускало его только тогда, когда его будил сын. А сегодня он спал спокойно. С Алленом. Все равно это ничего не значит. Становилось холоднее, ветер усиливался. Он зашёл на кухню и стал готовить завтрак. Вскоре спустились Лео с Алленом. И оба не смотрят ему в глаза. К чему бы это? Тики решил не спрашивать ни об этом, ни о прошедшей ночи. Они молча позавтракали, так же собрались и поехали в школу. Там они разбрелись по своим кабинетам и больше в тот день не пересекались. Стыдно подумать и стыдно признаться, но Тики привязался к мальчишке, с которым вчера первый раз поговорил. Однако Микк отдавал себе в этом отчёт и не собирался становиться ласковым и нежным только поэтому. Слишком много бессонных ночей он провел в одиночестве. Ему все ещё слишком больно. Он не готов заново любить. Да и вообще какая может быть любовь, если твой истинный умер? Большего горя и придумать сложно. Аллен никогда не поймет этого отчаяния. По крайней мере Тики на это искренне надеялся: глубоко в своей душе он не желал никому зла, а такого – даже самому заклятому своему врагу. Аллен... Аллен Уолкер... Он такой маленький. Худенький. На полторы головы ниже его самого. Такой светлый. Хотя... Какое право имеет он так говорить, если он вчера напугал это чудо? Он же видел. Он смотрел на Уолкера и видел в его глазах ужас. Интересно, кто ему мог угрожать? Да, конечно, Тики позволил ему переночевать у себя и даже пожить какое-то время, но как долго это может длиться? Как долго Тики сможет скрывать от него свою двойную жизнь? Возьми нужные тебе вещи дома, какое-то время поживешь у меня – коротенькое и холодное сообщение, посланное Микком. И все же оно было ценно: какое-никакое первое проявление заботы о человеке (Лео не в счёт). Это смс Тики отправил на уроке, так что Аллен вздрогнул, когда услышал вибрацию своего телефона; затем он ласково улыбнулся самому себе, отмечая, что Тики, может, не такой уж и грубый. Дети этой улыбки не заметили; во время перемены Аллен попросил Микка составить ему компанию до его дома. Уолкер с удивлением отметил в конце дня, что Тики очень темный: угольно-черные волосы, такая же одежда, смуглая и даже тёмно-серая кожа. Единственное, что в нем привлекало – глаза. Золотые, с янтарно-медовыми вкраплениями, глаза. Прекрасные и теплые, они как бы контрастировали с остальным его обликом. И машина тоже черная. Черный Мерседес. И откуда у него столько денег на такую дорогую тачку? Аллен предпочел не спрашивать, опираясь на вчерашний опыт. Небо было подстать Тики: уже стемнело, во дворах не было ничего видно. Только фонари кое-как освещали дверь подъезда и несколько прилежащих метров. Нехорошо приводить с собой в дом друзей, Аллен. Мы знаем, что ты не ночевал дома. Мы же можем найти твое убежище и... Сообщение оборвалось на этом. У Аллена тряслись руки, когда он читал его. Но с ним же был Тики, ему же нечего бояться, ведь так? Вроде и так, но он против воли оглядывался и старался разглядеть человека, отправившего это. Зато Тики было хоть бы хны: он ни о чем не переживал. Ему, в принципе-то, было глубоко плевать на Аллена. Не совсем, конечно же, это верное утверждение. Ему было плевать с поправкой на то, что с ним он выспался. Дрожащими руками Аллен открыл дверь в квартиру и пустил гостя внутрь. Микк сразу определил, где кухня, и направился туда. Сел на стул поудобнее, вытянул ноги и затянулся. – Тики, тут нельзя курить, – тихо сообщил Аллен. – Ничего страшного тут не случится. Раз уж вы пока живёте у меня, то тут все проветрится. Запаха не останется, не переживайте, – пока это он говорил, он сделал ещё затяжку. Аллен понял, что спорить бесполезно, так что тихо пошел собираться. Прошло минут пятнадцать, Уолкер вернулся с дорожной сумкой. Тики, сидя на стуле, дремал. – Проснись, Тики, – попросил Аллен, дотрагиваясь до его плеча. – Не проснись, а проснитесь, – поправил его Микк. Ему было комфортнее, когда они говорили на "вы". Так между ними была стена, которая рушилась после вчерашней ночи. Тики этого допускать не хотел. Единственный, с кем у него нет стены отчуждения – Лео, пока его хватит. – Извините, – ответил Уолкер. Он задумался на минутку, покраснел и вздохнул, собираясь с силами. – Простите, пожалуйста, по дороге мне надо в аптеку, – приближалась его течка, которую он не хотел провести с Тики. Что-то его в нем отталкивало. Но одновременно с этим и притягивало; он никак не мог решить, что перевешивает. В итоге он решил, что лучше перестраховаться. – Хорошо, я понял. Идёмте, если вы готовы, – Микк говорил холодно, но не были заметны какие-либо негативные нотки в этом холоде, что обрадовало Аллена. По дороге они заехали в аптеку. Подавители и противозачаточные – классический набор течного омеги. Ну, кто-то мог купить себе ещё что-нибудь по вкусу, но Аллену всегда помогало это. Вот только от течки к течке он использовал только подавители. Противозачаточные он обновил сегодня, так как у предыдущей пачки истек срок годности. Когда он вообще последний раз занимался сексом? Кажется, в институте на последнем курсе, когда ему было пофиг на себя и когда он хотел просто оторваться. Таблетки, бар, альфа на ночь. Хорошая была ночь. И не одна. На последнем курсе он тусил везде, где мог, и спал со всеми, с кем мог. Эх, жизнь моя жестянка. Да ну ее, в болото, – тихо пропел Аллен, подходя к машине. Тики с кем-то переписывался. – Что у нас завтра? – спросил омега, подъезжая к дому. – Пятница, – просто ответил альфа. Дело было к одиннадцати, так что они выпили чай. Когда они собирались расходиться по комнатам спать, Тики схватил руку Аллена и попросил: – Если услышите мои крики, пусть меня будит Лео. Не ходите ко мне. Пожалуйста, – и хотя Тики попросил вежливо, эта просьба тоже смахивала на угрозу. Аллену оставалось только подчиниться: – Хорошо. Н-да уж, это ни в какие рамки не лезет. Аллен, конечно, омега и младше Микка, но он имеет право выбора, какое-никакое. Последние два дня он и слова поперек Тики не вставил. Какой-то он уж больно покорный. Определенно, скоро течка. Это поэтому он такой, и слушается Микка. Удовольствие... Хах. Кто ему вообще это прозвище придумал? Никакое он не Удовольствие, а полнейшая сука. Аллен проснулся от криков. Дом был звукоизолирован, Лео рассказывал, но крики были слышны в его комнате так, будто Тики был тут. Аллен сел, протер глаза. – Он велел тебе не приходить. – Точно, – спросонья Аллену было все равно, кто это сказал, тем более, что проблемы Тики его не касаются. Он обратно лег в постель, стараясь не обращать внимания на крики, которые изменились. Сегодня Микк не звал Неа, он просто кричал, будто его резали ножом, а потом на раны сыпали соль. Аллен зевнул и закрыл глаза. – Но и Лео больше пускать к нему нельзя, – Аллен резко встал и обернулся на голос. В углу комнаты, в кресле, сидел молодой мужчина. Сквозь тьму Аллен не мог четко рассмотреть этого мужчину, но он узнал его. Мужчина с фотографии. Уолкер не мог ничего сказать, он только тупо пялился на кресло в углу. – К-кто вы?.. Вы же... – Я Неа Д. Кемпбелл. Иди к нему, пока Лео не проснулся. – Я ему обещал не приходить... – Я тоже много чего ему обещал, иди, кому говорю. Аллен вздохнул и пошел в комнату к Тики. Он ворочался, кусал губы, стараясь терпеть и вести тебя тихо. По ним текла кровь тонкой струйкой. – Тики... Просыпайся, – Аллен сел на кровать и коснулся его плеча. – Не буди его. Принеси аптечку сначала. Не сиди, ё-моё, я ему помочь не смогу, я его не могу коснуться. Аллен, блин, – Неа уже кричал на Уолкера, а Тики все ещё закусывал губы, практически воя. Проснуться он не мог. Минут пять ещё Аллен осмыслял, затем принес аптечку и обработал его раны. Неа сидел рядом с Тики и нежно на него смотрел. Это все, что могла сделать душа без оболочки. – Переверни его на бок и сам ложись рядом. Он обнимет тебя и успокоится, его кошмар отпустит. Лео об этом не знает, и знать ему об этом не обязательно. Спи, я тебя разбужу, когда увижу, что он будет просыпаться, уйдешь. Бля, ну что ты такой тугой?... – Аллен все ещё не понимал всю эту ситуацию с Неа, он совсем не хотел нарушать слово, данное Тики. Неа вздыхал. Ему явно не нравилось это долгое осмысление. – Я призрак, доволен? Тебе уже Лео рассказал, что со мной случилось. Тики меня не видит. Я тут уже три месяца, он не может меня отпустить. Болтаюсь тут, как идиот. Будь моя воля, я бы вернулся к нему. Ложись, что ты смотришь на меня, – наконец Аллен подчинился и лег к Тики. Микк нащупал рядом теплое тело, обнял его и, правда, через несколько минут успокоился, прижимая Уолкера к себе. Неа исчез. И не разбудил его, когда обещал. Тики, как и вчера, проснулся рано утром. Значит, он опять кричал. Аллен, видимо, хотел пожалеть Лео и пришел к Тики, раз уж это сработало. Микк подошёл к зеркалу и увидел раны на своих губах. Видимо, он их кусал во сне. А что же ему снилось? Кажется, он горел. Его сжигали, как ведьму во времена святой инквизиции. Это было чертовски больно. Люди вокруг кричали, что это он убийца. Но он не виноват в смерти Неа, он бы сделал все, что угодно, лишь бы защитить его. К чему бы этот сон? У Аллена скоро течка. Его запах становился слаще. Надо как-нибудь ему аккуратно намекнуть, что он не против, если он проведет ее тут. Если Аллен не захочет с ним спать, то в двери есть замок. Да и вообще. Таблетки, ошейник, если совсем невмоготу. Тики взял его на руки и отнес его в его комнату. Помнится, он сделал эту комнату свободной, чтобы у Неа была комната на всякий случай. Он провел в магазинах чертовски много времени, выбирая мебель так, чтобы она гармонировала между собой. А сколько он времени провел, выбирая матрас, это отдельная история. И сейчас Тики по доброй воле и без какого-либо зазрения совести отнес практически незнакомца в эту комнату. Ну класс. Надо его поскорее избавить от угроз, чтобы избавиться от него. Утро началось, как и вчера: утренний кофе с сигаретами, холодный, несмотря на март, ветер. Охрененно, конечно, начинается их общение: в первые две ночи они спят вместе. Так, нет, все, хватит. Аллен – это, конечно, хорошо, но они коллеги, у него есть Лео, и он до сих пор предан Неа. В жопу Аллена. Через часик подтянулись, собственно, Аллен с Лео. Парень выглядел... Выспавшимся. Тики Микк, – подумал Удовольствие, – ты последний мудак, раз не давал своему ребенку спать столько, сколько ему хочется и нужно. – Мистер Уолкер, – Тики решил начать сразу с того, что его задело, – я, вот, думаю... Чему же вы можете научить детей, если не можете сделать собственное обещание? – Съязви, – посоветовал Неа. Он стоял прямо напротив Тики, Тики смотрел на Кемпбелла, но, очевидно, не видел. Значит, он говорит правду о себе. – Как это "чему"? – послушался Аллен Неа. – Лжи, вероломству и предательству. Это же самые полезные качества для будущей жизни, вы так не считаете, мистер Микк? Лео, почувствовав, что не стоит оставаться на кухне, благоразумно ушел к себе в комнату и начал собираться к школе. Тики и правда выглядел злым: его напрягала вся эта ситуация в принципе. Аллена никто не просил его жалеть, Аллен пообещал, Аллена вообще не должно касаться, что с ним происходит, его вообще не должно быть тут. Микк ненавидел лицемеров, тех, кто не умеет держать свое слово. Так что он решил не сдерживаться. – Да ладно?! А вас не учили держать слово? Какого черта вас это так беспокоит, мистер Уолкер, блять?! Я ваша подружка? – он кричал, не гнушаясь матом. – Вы мне никто, вам должно быть на меня плевать, как и мне на вас! – он подумал немного и решил добить Аллена. В конце концов, он, прежде всего, должен заботиться о себе, о Лео, а Аллен его не волнует. – После работы собирайтесь. Не желаю вас видеть. Разбирайтесь со своими угрозами сами, зря я предложил вам остаться у меня. Аллен был, мягко говоря, в шоке. Зато Неа злорадно улыбался; видимо, он наслаждался этой ситуацией. Когда прошел первый шок, наступило отчаяние и ужас. Аллен стёр выступившие слезы и ушел. Ему надо собираться на работу. Нужно теперь думать, как жить дальше. Неа шел за ним и был доволен собой. – Доволен? – спросил Аллен Кемпбелла. – Очень, – ухмыльнулся Неа. – И чему же? Зачем тебе надо было стравливать меня с ним? Не ты ли его истинный и должен прилагать все свои усилия, чтобы он вне зависимости от ситуации был счастлив? – Я его истинный, да... Какая ирония... Мы с ним чертовски похожи: я тоже ненавижу лицемеров. А этот гаденыш никогда не говорил мне, что он Ной. – Кто он? – Аллен постепенно успокаивался и переодевался. – Член семьи Ноя, – рассмеялся Неа. Аллен, очевидно, не понял. – Не знаешь, кто они? Нои – семья особо опасных убийц. У всех них есть свое прозвище. Они – отражение какой-либо сущности Ноя. Тики – Удовольствие. Это далеко не школьная кликуха. Все намного серьезнее. Но это он мне рассказал сам. Вот только эта сука совершенно не упомянул, что его родственнички хотят устроить на меня облаву. Пусть думает, что хочет, это моя месть. Ты живёшь с киллером, мальчик мой, – он театрально вздохнул и исчез, оставив Аллена одного.