Полночь. Начало первого.

На следующий день Аллен проснулся раньше всех. Было чертовски рано, но яркое июньское солнце светило в окна их с Тики дома, слепя его глаза. События прошедшего вечера немного беспокоили его, в воображаемом блокнотике Уолкер отметил, что должен будет поговорить с Тики. Микк все ещё спал сном младенца, одеяло прикрывало только его ноги. Аллен чмокнул его в щёчку, надел любимые светло-серые лосины и такую же кофту, и отправился вниз готовить. И все-таки какие же иногда бывают мерзкими альфы. За тридцать с хвостиком лет жизни Аллен видел достаточное количество альф и все они, вот прям вообще все, выкидывали такие перлы, что Аллену становилось стыдно за все сообщество сильного пола. Даже Тики, черт бы его побрал, оказался небезгрешен. Вот вообще какую чушь он предложил вчера Лео и Даниэлю? Снять квартиру рядом с ними? Чтобы что? Он считает, что как только у них что-то не получится, тут же прибежит Аллен и спасёт? В воображаемом блокнотике появился новый пункт: высказать все, что Аллен думал по этому поводу тоже. Он зажёг плиту, наслаждаясь запахом жженых спичек, достал из холодильника яйца с молоком и не придумал ничего лучше, чем пожарить омлет. И все же Даниэль с его разговором занял первое место в его топе самых идиотских поступков альф за всю его недолгую жизнь. И ведь так хорошо начиналась их вчерашняя прогулка. Аллен искренне считал, что Ден хотел сказать ему что-то хорошее и увлекательное, например, о замужестве Лео. Ведь мальчик сам не так давно упоминал тот факт, что он выходит замуж. Нет, блять. Зря Аллен на это надеялся. Вместо этого Ден решил вывести его из душевного равновесия. А ему, между прочим, нельзя волноваться! Он в положении. Вот же ж паскуда. Знаете, с чего начал эту увлекательнейшую, мать его, беседу? С гениальнейшей фразы, с которой начинается любая светская беседа: – У Лео скоро будет течка. Вот что сказал ему Ден. Даже не сказал, а промямлил. О, с этой фразы началось увлекательное приключение Аллена по Ахуйляндии. Сука. Но Уолкер не был бы Уолкером, если бы не выслушал Дена до конца. – Что ж, поздравляю тебя и Лео. Тики сказал много по этому поводу: совет да любовь, главное – не залететь до выпуска. Подробности вашей личной жизни знать не желаю, – ответил он, пока ещё мягко улыбаясь. – Да, спасибо... Но... – помялся мгновение Ден. – Я не хочу... Сейчас с ним... – Мальчик мой, – произнёс Аллен, будто он старик, – повтори, пожалуйста, погромче, а то я забыл слуховой аппарат и не услышал. Погромче, сынок, пожалуйста. – Я не хочу с ним быть в его первую течку, – повторил Ден ещё тише, чем в первый раз. Аллен, признаться честно, мало понимал, как ему следует реагировать. На его лице за пару мгновений отразилась злость, потом гнев, ярость, печаль, стыд, снова ярость и желание убить человека, стоящего перед ним. – Даниэль, скажи честно, ты видел в жизни хоть одного омегу, кроме меня и Лео? – спросил Аллен, переборов желание убивать, вспомнив о том, что ему нельзя нервничать. – У меня ощущение складывается, что ты всю жизнь общался только с бетами и альфами. Я поясню, – продолжил Аллен, направляясь к озеру, в котором желал утопить Дена. – Понимаешь, мальчик мой, – произнёс он отеческим тоном, – течка – это сложно. Первая течка – невыносимо сложно. Организм юного омеги испытывает экстремально высокие нагрузки. Как например, если бы маленькая лодочка несколько дней подряд натыкалась раз за разом на девятый вал. Первый блин всегда комом. Это значит, что в первый эструс сознание не в состоянии хоть как-то адаптироваться. В следующие разы все происходит не так сложно именно потому, что в первый раз омега прошёл через... Ну, не семь кругов ада, но, как минимум, через четыре. Благодаря тому, что бывает в первый организм переносит подобный шок, привыкнуть и адаптироваться достаточно легко. Потому что в первый раз организм испытывает рамки дозволенного. Об этом, мальчик мой, пишут во всех учебниках по биологии, так что если бы ты был моим учеником, я поставил бы тебе пару в году. Так вот. Все идёт из головы. Очень-очень редко к семнадцати годам у омег есть партнёр. Так что юноши и девушки относительно готовы провести первую течку в одиночестве. Они как бы подсознательно понимают, что удовольствия словить не получится, так что проходят максимум один-два кругов ада. Но Лео – другой случай, – они пришли к озеру, Аллен сел на берег и окунул ножки в холодную воду. Тики точно будет ругаться, отметил он. – Лео посчастливилось, блять, встретить тебя. Мальчик подсознательно ощущает, что ему есть с кем провести его первую течку. Так что если ты, такой подонок, сбежишь, оставив его тут одного, Лео семью кругами не отделается. Он пройдёт сначала по каждой из семи небесных сфер, затем спустится в чистилище, пройдёт его от и до, и только потом он пройдёт по каждому кругу ада, на своей шкуре испытав те наказания, которые описывал Данте. – Аллен невесело улыбнулся. Начинал капать дождь. Интуиция подсказывала Аллену, что он превратится в ливень. Хоть что-то хорошее в этом разговоре. – Говоря тривиальными словами, сначала будет немного приятно, а потом ужасно больно от невозможности кончить без любимого человека. И день за днём будет только больнее. Подумай об этом, Ден, – произнёс Аллен, ложась спиной на траву. Как же не хватает Тики. Он бы точно защитил его от этого мудака. Да и проводить такие ливни на берегу с любимым мужем приятнее, чем с ненавистным уже альфой, который искренне уверен, что он совершает хорошее дело, не собираясь брать Лео до его совершеннолетия. – Я бы предпочёл выгнать тебя к чертям собачьим после этого милого разговора, но Лео расстроится. Знаешь, что я тебе советую? Пойди нахуй и вскрой себе, блять, вены, это будет лучше, чем оставлять его одного во время первой течки. Из воспоминаний его выдернул запах гари. Он сжёг омлет. И самое обидное, что яйца пригорели намертво. Ну блин, придётся сковородку новую покупать. – О чем так задумался, Аллен? Уолкер обернулся на голос и не поверил своим глазам. На стуле за столом сидел Неа. – Привет. Ты какими судьбами? Тики же вроде тебя отпустил... – Ну, я за полгодика сил поднакопил. Решил, что тебе стоит с кем-то поговорить, потому что остальные вряд ли скоро проснутся. – Ясно, – вздохнул Аллен, пытаясь безуспешно отмыть напрочь убитую сковороду. – Да вот... Мне вчера устроили Тики с Даниэлем. Ты же наверняка видел, да? – Да, – согласился Неа. – Убил бы их обоих самолично. – И что делать? Убить их я не могу, но они такую чушь порят, аж страшно. – Ага... Боже, и почему я призрак... Аллен, разрешаю тебе треснуть Тики и этого Даниэля. – Спасибо. Подумаю, что с этими идиотами делать. А ты сам-то есть хочешь? Ты же вроде как... Ну, осязаемый. – Ага. Но есть я не хочу, я пойду, Тики проснулся. Отличный шанс с ним поговорить. Удачи, Аллен. Если что, я всегда на твоей стороне. – Спасибо, Неа, – бывший муж Тики исчез. А через минут десять появился и сам Микк. Аллен ещё раз успел расстроиться, что спалил сковородку, так что сейчас он варил овсянку. Тики уловил запах и улыбнулся. – Что на завтрак, Бэрримор? – спросил Тики, подходя к полкам и доставая кофе. Он насыпал пару ложек в турку и поставил её на огонь, любезно разожженный Алленом. – Овсянка, сэр, – ответил Уолкер и рассмеялся. Воспоминания вчерашнего дня немного его отпустили. Однако, это не значит, что с мужем ему не надо долго и обстоятельно побеседовать. Аллен в кашу добавил размороженные ягоды малины и подал завтрак на стол. Затем он налил им кофе, и они приступили к еде. – А я сковородку спалил, – пожаловался Аллен, надеясь, что разговор приведёт его в нужное русло. – А, фигня, новую купим, – отмахнулся Микк. – И все же как ты умудрился? Ты же всегда прекрасно готовил. – Задумался, – просто ответил Аллен. Вздохнул. – Скажи мне, муж мой, – начал он, – что это за бред ты вчера порол. Про Даниэля и Лео. – Я порол этот бред, чтобы Лео не сбежал под венец с истинным, потому что я против Даниэля, – начал Микк, улыбнувшись. – Я знаю, что такое истинность, сам таким был. Я бы никогда не простил, если бы родители запрещали быть с Неа. Впрочем, я и не простил. Мы сбежали. Ну, говоря откровенно, он устроил пожар в доме Семьи, – Аллен вздрогнул, когда Тики упомянул о Ноях после полугода не упомянания о них, – и мы сбежали прямо из под носа Адама. Как он потом злился. В итоге эта его ненависть вылилась в то, что этот подонок его и убил, – теперь уже Тики вздрогнул. Он вздохнул и продолжил: – Но речь не об этом. Суть в том, что истинность непримиряема. Мне дорог Лео, так что я, пожалуй, покажу ему, что я не против, в то время как он не сбежит под покровом ночи. – А что в реальности ты считаешь? – поинтересовался Аллен, допивая кофе. – В реальности мне Ден не очень нравится, – честно ответил Тики. – И чем же? – спросил звонкий голос Лео со второго этажа. Мальчик только проснулся и спросонья спускался завтракать. Аллен положил ему кашу и заварил какао. – Спасибо, – поблагодарил он Аллена и приступил к еде. – Почему тебе не нравится Ден? – обиженно спросил Лео у отца. – Это из-за того, что он музыкант? Или потому что у него есть дочь? – Нет. Это как раз меня не так сильно беспокоит. Он сильно старше тебя. Даниэль – ровесник Аллена. А Аллен, насколько ты помнишь, замужем за мной. Это моя основная претензия, – он увидел немой вопрос в глазах мальчика и пояснил: – Когда строишь отношения с человеком – важно то, чтобы тебе было с ним интересно. Нужен общий уровень развития, тогда вы вместе сможете многое узнать, и никто не будет догонять или перегонять другого. Ты ещё подросток, Лео. А Даниэлю тридцатник. Представь, что ты встречаешься с Алленом, – Лео поморщился. Аллен вздрогнул и ткнул Тики в бок, мол, не сравнивай. – Вот и я о чем, – ответил Микк только на реакцию сына. – Уровень знаний у них, пожалуй, примерно одинаковый. – Ну ты и сравнил, – заметил Лео. – Ден не Аллен. И мне с ним интересно. Если это все, то тебе не о чем беспокоиться, отец. – Если бы, – рассмеялся Тики. – Вторая моя претензия – гастроли. И судя по всему, достаточно длительные. Ты замучаешься ждать его из турне, а поехать с ним я тебе не позволю, уж не обессудь. А ещё такая любовь практически на расстоянии – хреновая затея, подвергать тебя которой лично у меня желания нет никакого. Это были две основные претензии. И две неосновные – да, то, что у него есть дочь, и то, что он музыкант. – Списочек в порядке убывания значения претензии, – подытожил Аллен, внимательно слушая Тики. – Именно так, – согласился Микк. – Ну про дочь, кажется, все понятно. Чужая девочка, которая тебе вряд ли нужна. Да и такое себе удовольствие ребёнку растить ребёнка. Нормальное логичное беспокойство за свое дитя, я считаю. Ну и про музыканта. Я не против, но все же. Рано или поздно слава угаснет, придётся зарабатывать на жизнь более приземленными методами. У него есть высшее образование на этот счёт? – Есть, – ответил мальчик. – Он стоматолог, – рассмеялся Лео. – Славно, – нежно улыбнулся Аллен, будто Лео и правда его сын. А хотя... За эти полтора года так много всего случилось, так что Аллен мог бы сказать со всей уверенность, что Лео – его сын. – Значит, пришла пора моего монолога. Тики вам предложил снять квартиру недалеко от нас и пожить там с дочерью Даниэля. Я думаю, твой отец полагает, что если у тебя не будет получаться с малышкой, то буду помогать я или он. Так вот, ни я, ни отец помогать тебе не будет. Я это делаю по одной простой причине: ты должен научиться брать ответственность за свои решения. Ты решил растить ребёнка Даниэля вместе с ним – я не против, даже могу сказать, что поддерживаю твоё решение. Но ты должен понимать, что ребёнок – не игрушка. Это тяжёлый каждодневный труд на пределе своих возможностей. Детям нужно внимание и много, а ты сам ещё ребёнок. И если тебе будет сложно, грустно или обидно – мы выслушаем, но помогать будет только Даниэль. – Я согласен с этим, – ответил Лео. – И я понимаю вас, отец, Аллен. Не переживайте, все обязательно будет хорошо. – И славно, – произнёс Аллен. Однако оставалась ещё одна тема, которую он был обязан обсудить с Тики и Лео. Вот только говорить он им должен был разные вещи, так что придётся разговаривать отдельно. Кухня погрузилась в тишину. Где-то после десяти или пятнадцати минут молчания к ним присоединился Ден. – Доброе утро, – произнёс он, а Аллен уже поставил перед ним тарелку с овсянкой и чашку горячего кофе. – Спасибо, – Ден немного смутился, но просиял, когда съел первую ложку. – Это безумно вкусно, спасибо большое. – Пожалуйста, – ответил Аллен. Тики предпочёл им не мешать и ушёл в свою комнату. Аллен последовал его примеру, оставив Лео и Даниэля одних. Сверху раздался заливистый смех Аллена: только сейчас он узнал, что его благоверный, оказывается, вышивает. Крестиком! Уолкер никогда бы не подумал, что альфа может увлекаться омежьими штучками. Оказывается, может. Тики попросил Аллена почитать ему вслух, чтобы было какое-то звуковое сопровождение. За "звуковое сопровождение" Тики получил по голове, но все же Аллен согласился и стал ему читать. А на кухне царило молчание. – Надеюсь, ты выспался? – спросил наконец Лео у Дена. – Угу, – мечтательно ответил мужчина. – С тобой мне всегда спится восхитительно. Лучший сон – сон с любимым. – Ну и хорошо, – произнёс мальчик. – Лео... – М? – Наверное, мне придётся уехать раньше. Мы обсуждали с ребятами начало тура и решили, что стоит перенести на пораньше. – И когда же ты уедешь? – Полагаю, что через неделю. Прости, что не сказал раньше. – А когда вы это обсуждали? – Пару дней назад. – Ну, тогда ты мне сказал так рано, как мог. Что ж, – он вздохнул, понимая, что Дену уже надо идти, – давай я провожу тебя. – В аэропорту? – с надеждой спросил Ден, выдвигаясь к выходу. – К сожалению, нет, любимый. Только до выхода. Лео, опираясь на стену, с нежностью наблюдал, как Ден одевается. Когда альфа был готов, Лео хотел чмокнуть его на прощание, однако Ден углубил поцелуй, притягивая мальчика к себе. – Будь умницей, – сказал Ден перед уходом, – я скоро приеду, не грусти. – Договорились, – улыбнулся Лео. – До встречи.