5 декабря 2011
В маленьком потёртом зеркале отражались светло-карие глаза и вздёрнутый нос с редкой россыпью веснушек. Глаза то открывались по очереди широко-широко, то закрывались, чтобы тушь легла ровно и не выпачкала тонкую, с еле заметными нитями капилляров кожу. В уголках глаз появились первые морщинки, а веснушек стало немного больше чем прежде. Отражение исчезло. Петра опаздывала безбожно и беспорядочно закидывала вещи в сумку, попутно возвращаясь к другой себе в зеркале и пытаясь придать ей взрослый и собранный вид. Все сливки федеральной службы съедутся на свадьбу главы исследовательского отдела Зоэ Ханджи и её помощника Моблита Бернера. А ещё, сегодня канун двадцать пятого дня рождения Петры. И в этот раз она действительно повзрослела: отрастила волосы, лицо вытянулось, заострилось, и глаза теперь не смотрели на всё испугано, как тогда, когда она только вышла из Академии. Рыжие волосы наконец-то перестали торчать в разные стороны, она каждое утро приводила их в порядок, вставая на полчаса раньше: это было обязательно — она теперь лейтенант. Не Оруо, не Эрд — она. Гардероб стал женственным, готически официальным: почти траур по старой разведке. Чёрные пиджаки, прямые свободные брюки и белые рубашки, на которые она надевала портупею. Оруо в шутку спрашивал, не копировала ли она
капитана комиссара, но она носила в ней жетон и метательный нож. С ней теперь нужно было считаться. И она знала, что стоит этого, что может держать подчинённых в узде. Рал была на пике своей формы и ранение только заточило её, сделало её более внимательной. Они с Леви проводили по два часа в зале перед работой и никто бы даже не понял, что до этого с ней было что-то не так.
Что рука каждый раз болела и дрожала так, что хотелось рыдать. Петра сжимала зубы до скрежета, чтобы Аккерман не заметил, а спина покрывалась холодным потом. Через несколько месяцев, на весну, врач запланировал Петре ещё одну операцию, но терпеть до этого казалось невозможным. Она понимала, что может довести себя до инвалидности, но не могла остановиться. Она слишком далеко зашла.
Рал проглотила 2 таблетки обезбола и запила их холодной водой.
Телефон постоянно звонил, и она знала, что поднимать было уже поздно: ни одно оправдание ему не понравится после получаса ожидания под домом. Петра выглянула в окно и увидела, что Леви вышел из машины, крутя в руках сигарету, с телефоном у уха. Очень плохой знак. Девушка окинула неприбранную квартиру взглядом в поисках того, что могла забыть, но ни за что не зацепилась. Телефон всё трещал.
Петра взяла новую сумку (купленную на новую лейтенантскую зарплату) с вещами, которые могут пригодиться для торжества, надела сапоги и пальто и вышла из квартиры.
— У тебя отвратительные часы, Рал.
— Я тоже очень рада тебя видеть, — Петра обезоруживающе улыбнулась, взмахнула рыжими волосами и прошла мимо Леви прямиком к багажнику его мерса, чтобы оставить там сумку. Мужчина вздохнул, понимая, что Рал обнаглела окончательно и выглядела при этом так, что ничего ей и не скажешь, не отчитаешь, как ребёнка — она теперь похожа на актрису из нуарного кино: рыжие волосы волной касались плеч, помада на губах и длинное чёрное шерстяное пальто, из-под которого виднелся серый шарф. Леви завёл машину и вдруг осознал, что его преследует давно забытое желание. Ему захотелось покурить.
— Ты решил, куда поедем за подарком? — Петра пристегнулась и посмотрела на Леви, подмечая, что он не в рубашке, а в свитере, а значит, скорее всего работал до утра и не успел её выгладить. Тёмные круги под глазами подтверждали её догадки.
— В Вахтенфельд. От туда ближе до отеля, — Леви завёл машину. — И ещё есть разговор, — мужчина посмотрел на Рал через зеркало заднего вида, и Петра нервно сглотнула, спешно отворачиваясь к окну: глаза у Аккермана были холодные и серые, в цвет неба, на которое Рал смотрела — её сковало от какого-то неприятного незнакомого чувства. Они поехали, а она так и не смогла взглянуть на Аккермана снова.
Пауза сильно затягивалась и Петра была в секунде от того, чтобы попросить его сказать хоть что-то. Стуки сердца отдавались у неё в ушах, Леви давно подозревал её в бог знает чём (и пусть бы это была простая любовная история, хоть стыдно, но по крайней мере безопасно). Рал часто замыкалась в себе, пару раз отпрашивалась с работы и ездила по городу в местах, где нельзя было быть замеченной. Она всё это понимала, и потому не могла не волноваться. Ещё чуть-чуть и она бы начала нести нелепые отмазки, но Леви заговорил раньше, чем она выдала себя.
— Я получил от Эрвина материалы расследования, — Петра беззвучно вздохнула. Холод поднялся от кончиков пальцев прямо к губам, но, по крайней мере, косметика скрыла побелевшее лицо. — Мне понадобится твоя помощь.
Рал взяла себя в руки. Она не для того положила свою молодость на разведку, чтобы стать тряпкой в первой попавшейся ситуации. Если Леви узнает о том, чем она занимается, то так тому и быть, но сначала она за себя поборется.
— Какие материалы? — её испуг чудесным образом распространился на её вопрос. Леви завернул на кольцо. Руки держали руль немного крепче, чем нужно, и ему явно было некомфортно находиться в ситуации просящего, но он не мог вывезти это один. Эрвин за решёткой, разведка продалась, но Петра всегда с ним, всегда на его стороне. Если его догадки были правильными, то все они в опасности, даже если не имеют к делу никакого отношения.
— Я покажу их позже. В разведке всё плачевно, Рал. Недавняя диверсия лишь полбеды и верить можно маленькому количеству людей. Я не могу просить тебя оставить свою жизнь и заниматься этим, но если…
Петра оборвала Леви на полуслове.
— Я буду помогать тебе. И ничем не жертвую, можешь не переживать об этом. «Я уже всё и так отдала» — не озвучила это, но Аккерман и без того всё понял.
Он усмехнулся, понимая, что девчонка от него ничем не отличается. У них кроме разведки и друг друга ничего не было, но и это уже не так мало.
— Работать будем у меня дома, дубликат ключей и симкарту с телефоном можешь взять прямо сейчас в бардачке. Мы не можем обсуждать это на работе, — Леви на секунду отвлёкся от дороги — Петра уже достала телефон и ключи из бардачка и сложила их в карман пальто, осознавая, что Леви рассчитывал на её согласие, а значит ни в чём её не подозревал. Мужчина снова вернул всё внимание на дорогу.
— Заедем в закусочную на стоянке, ты бледная, да и обсудить это нужно в спокойных условиях. И спасибо тебе.
Петра улыбнулась. Искренне.
— Включи музыку, Рал. Там валяются диски, можешь выбрать что-нибудь.
Девушка снова полезла в бардачок, выудила чехол с дисками и открыла первый попавшийся старый Verbatim, с записанными вручную с компьютера песнями, один из таких, какие она сама записывала в детстве — название подборки было выведено аккуратным почерком Леви — Петра прочла и всё вокруг неё поплыло.
She breaks my siren. 2001.
— Это Тори Эймос? — девушка показала Леви диск.
— А ты откуда знаешь?
Эта подборка Джозефа, которую он сделал, учась в Академии. Петра знала, что он делился музыкой с друзьями и даже привозил чужие диски и кассеты домой, и знала, что Леви косвенно был в том же круге: она помнила их первую встречу — поэтому, хоть удивительно, но не невозможно. И Петра в кой-то веки не захотела врать. Не захотела прятать его, отнекиваться, как договаривалась с Эрвином. Он был реальным и слишком ярким, чтобы не оставлять следы.
— Эту подборку сделал мой брат, когда учился в Академии.
Леви был уверен, что в её личном деле она была указана, как единственный ребёнок.
— Я переписал её у старого друга, — немного подумал и добавил, — его звали Фарлан. Он же не твой брат?
Петра помнила его, это был первый раз когда она увидела Леви тогда в баре, о чём он явно не помнил. Фарлан дружил с её братом. «Дружил» и «его звали» — они с Леви явно не были готовы слушать эту подборку.
— Нет, мой брат его знал, — Девушка отрицательно помахала головой. — Поставлю что-нибудь другое, если ты не против.
— Всё что душе угодно, — Леви нахмурился, обдумывая их диалог, но пока не мог прийти к какому-то выводу.
Петра достала другой диск — подборку неизданных песен Bloc Party, популярную в позднем 2007 году — Another Weekend In The City. Ей тогда только-только исполнилось 20 и она была по уши влюблена в Леви. И как оказалось, слушала тот же инди, что и он.
По привычке без лишних вопросов друг к другу они ехали по трассе сквозь сосновый лес в поисках ближайшей забегаловки.
***
Петра уплетала блины с завидным аппетитом, запивая всё это кофе, который Леви подливал ей в чашку из принесённого официанткой кофейника. Мёд на щеке полностью разрушил созданный Рал взрослый образ, но она это не замечала: блины были слишком вкусные, да и Леви не выглядел лучше неё. Комиссар Аккерман, лучший солдат бюро разведки, набивал рот бургером, потупив взгляд куда-то вдаль и искренне наслаждаясь вкусной едой. Его тоже мало волновало происходящее на его лице, а Петра начала смеяться над ним и чуть не подавилась. Аккерман ничего не смог с этим сделать, потому что точку невозврата по количеству еды уже прошёл, а ответить с набитым ртом было задачей посложнее, чем завалить гиганта, потому он только сводил брови на переносице и бормотал что-то угрожающее. А девчонка заливалась так, что даже слёзы у глаз выступили.
— Меня сейчас стошнит, — Рал откинулась на диванчике напротив Аккермана и тяжело схватилась за живот.
Глаза Леви округлились, он яро замотал головой, мыча что-то всё ещё переполненным ртом, ведь такие угрозы от Петры воспринимались совершенно серьёзно, но она лишь ободряюще улыбнулась, мол, всё нормально, шучу.
— Отличная еда, даже неожиданно, — девушка допивала кофе из чашки и смотрела в окно. Она скорее подразумевала всё происходящее сегодня, а не только еду. Они с Леви давно не были так свободны от всего: скоро они поедут за подарком на свадьбу Зоэ и Моблита, а вечером начнётся торжество. Редкий счастливый день, даже неожиданно.
Леви вытер рот салфеткой, пригладил волосы и сомкнул руки в замок на столе.
— Я вижу, что у тебя хорошее настроение, но мне придётся его испортить, — мужчина нагнулся к Рал поближе и заговорил тише. — Свадьба — полностью фарс, который мы с Ханжи обговорили заранее, чтобы собрать всю верхушку в одном месте.
— Что значит фарс? — Петра опешила. — Они с Моблитом вместе, разве нет?
— Да, но праздник спланирован для другой цели. Моя семья выбила под наши нужды отель, Ханджи только предоставила повод. Там уже расставлены камеры и жучки, всё будет прослушиваться. До последнего шёпота.
Леви спокойно отпил кофе, терпеливо ожидая вопросов и реакции Петры. Она была в полном шоке.
— Про семью можно не спрашивать? Мне очень любопытно, — как всегда в своём репертуаре.
— Пока что никаких вопросов про семью. Мы вернёмся к этому позже. Но информация оттуда не убежит, так что всё конфиденциально.
Петра слегла надулась, но утешилась его обещанием. Подошла официантка забрать тарелки — они резко замолчали при ней.
— Можно счёт, пожалуйста? — Леви помог официантке положить тарелки на поднос: та скорее всего была старшеклассницей и работала недавно, потому делала всё слегка неуклюже. Петра подождала, пока та уйдёт и продолжила закидывать Леви вопросами.
— Кто-нибудь ещё в курсе происходящего?
— Кроме Ханджи и Бернера нет, нашему отряду я не сообщал. Они плохо работают под прикрытием.
Рал не поняла, намёк ли это на то, что Аккерман что-то знает, но если и намёк, она действительно прекрасно работала под прикрытием, поэтому прикинулась дурочкой.
— А мне зачем сказал? Я тоже могу всё похерить.
Леви усмехнулся.
— Ты — не похеришь. Не для того я тебя сделал своим лейтенантом, Рал. И ты молодец, я не пожалел. Только лицо у тебя грязное, иди умойся и мы уходим. Ещё куча дел, а мы выбиваемся из графика.
Петра стыдливо схватилась за липкую от мёда щеку.
***
Комиссар и лейтенант ходили между рядов универмага, перекидываясь какими-то общими фразами и пытаясь найти что-то подходящее на предстоящий банкет. Формальности нужно соблюсти. Петра усмотрела на полке с техникой красивую кофе-машину и потянула Леви за рукав.
— Смотри, красивая вроде.
— Давай просто подарим этой чудиле книгу по самоанализу. Более полезная вещь для неё.
Петра бросила раздражённый взгляд на Леви — её левая бровь взметнулась вверх. Она сама не знала, но это движение и выражение лица в тот момент было такое же, как у самого Аккермана, когда его кто-то выводит из себя. Мужчину это позабавило и тронуло одновременно. Служба в одном кабинете окончательно синхронизировала их повадки.
— Они с Моблитом постоянно ходили к нам на этаж за кофе, — девушка начала вчитываться в характеристики кофе-машины и её глаза загорелись. — Я бы за такую что угодно сделала.
— Поженимся, Рал? Тогда нам тоже такую подарят.
Петра рассмеялась, но на секунду представила, как бы это выглядело: слишком хорошо, чтобы быть правдой и даже слегка нелепо — какая из них семья? Похоже на какой-то тупой ситком с закадровым смехом. Она эти мечты уже давно похоронила.
— Разведка не переживёт потерю такого холостяка, комиссар.
Леви улыбнулся и достал с полки коробку с новой кофе-машиной.
— Спасибо за комплимент, Рал.
— Вообще-то, я имею в виду себя.
Чертовка когда-нибудь получит по заслугам. Но не сейчас. Сейчас только смех и жизнь.
— Ты уверена, что не хочешь отметить свой день рождения? Мы можем остаться в отеле завтра до самого вечера и успеть на работу к среде.
— Нет, в этом году обойдёмся без празднования, я уже предупредила ребят, так что сюрпризов быть не должно.
В этом году Петре хотелось спрятаться от всех, даже от себя.
