Боксёр

Жарко. Действительно жарко, в груди печёт нестерпимо и это единственное, на что я обращаю внимание. С тихим шипением рана на брови зарастает, а в голове становится оглушающе пусто. Память проясняется. Перед глазами проносится вся жизнь. И прошлая, и нынешняя. Захотелось убивать. Видимо, что-то отразилось в моих глазах, раз один из мальчишек в ужасе отпрянул. Беги, скотина, пока можешь. Потом будет нечем. Тело стало буквально воздушным, малолетние одноклеточные раскинуты враз. Настало время расплаты. Я знала основы бокса, но сейчас во мне проснулся зверь. Руки с неистовой силой ломали детские, мягкие кости. Хищник ликовал. Я чувствовала, как по венам течёт жидкий огонь, он мягко обволакивал тело, направлял и лечил. Мне хотелось крови. Стою на пепелище. Запах горелой плоти въелся в подкорку сознания. Киоко от переизбытка эмоций грохнулась в обморок. Дети вокруг со сломанными конечностями и обожженными лицами. За всё надо платить. Они заплатят шрамами. Горячий шар поднялся к горлу. Изо рта вырвался комок вязкого золота и, не долетев до земли, растаял в воздухе. Вздохнула и, напоследок пнув пару раз бессознательного Тадаши, взяла Киоко на руки и зашагала домой. Честно, я волновалась о том, что будет, если няня окажется в доме. Пусть и отговорок было достаточно. Всё же Киоко не ранили, а на мне не осталось даже синяка. Господи, только сейчас дошло, что у обычных людей такого не бывает, но, боже, нет, я подумаю об этом завтра, ну или в крайнем случае, ночью. Няня оказалась дома. Родителей, как всегда, не было. Но это, в принципе, не новость. Едва успела положить сестру на диван, как на меня набросилась эта мегера. Она схватила меня за плечи и начала трясти, одновременно с этим что-то крича. У неё смешно дергался рыжий хвост, небрежно завязанный на макушке. Я раньше любила такие, мило смотрятся со стороны. Надо будет потом попробовать собрать… — Рёхей-тян, ты меня вообще слушаешь?! Нет, но ты ведь от этого ещё сильнее разозлишься, да? Тц, неинтересно. Дорогуша, ты меня раздражаешь. — Да, Накамура-сан. Такого никогда больше не повторится. — мегера всё трясется, да гневно сверкает чёрными глазами. Милочка, отстань ты уже от меня. Боже, как же хочу спать. Мегера успокаивается и пускает меня в комнату. Лёжа на кровати понимаю, что вспыльчивость и импульсивность передалась мне во вторую жизнь. Чёрт, а так хотелось стать настоящим флегматиком. Однако, характер Рёхей и до меня не был спокойным. Ну и пусть. После тридцати минут залипания в потолок вспоминаю о Киоко. Мегера уложила её спать? Всё же она не особо пострадала. Хотя, для маленькой девочки это должен быть настоящий стресс и психологическая травма. Ну, весело. Закрываю глаза и пытаюсь разложить воспоминания по полочкам. Скука, скука, скука, — о, аниме, — скука, скука, смерть. Мда, самым интересным в моей жизни было аниме. Даже смерть не особо порадовала. Просто попала под машину. Банальщина. Наверное, я должна биться в истерике и сожалеть об утраченном, но мне действительно плевать. В том мире меня реально ничего не держало. Да, многие сейчас начнут ругать меня, мол, а как же семья, родители и тому подобное. Вот только я не чувствовала по отношению к ним совершенно ничего. Мне не нравилась моя дефектность, я просто не знаю, что значит любить, и это делает мне больно даже сейчас. Конечно, я чувствую пустоту, всё же они не последние для меня люди и я не задумываясь отдала бы за них жизнь, но это всё не то. Чувствую себя редкостной тварью. К тому же, теперь меня зовут Сасагава Рёхей, мне шесть лет, родители постоянно в разъездах, а младшая сестра — наивная плакса. Добро пожаловать в новую жизнь. *** — Быстрее, Рёхей-тян, противник не будет ждать, пока ты повернёшься! — резко разворачиваюсь, и бью грушу ещё сильнее. Скорость, мне всегда не хватает скорости. Это раздражает до зубного скрежета, до ранок в форме полумесяца на ладонях, до состояния, когда ты настолько бесишься, что становишься похож на оголённый провод. Только тронь - покроешься ожогами. Макото-сэнсэй поражается силе моих ударов, но манёвренность оставляла желать лучшего. Я просто не успеваю ударить, в реальном бою такое промедление может дорого обойтись. Конечно, одногодки и детишки постарше не составляют сильной конкуренции, но с меня и спрос больше. Мне нужно быть сильной. Что-то неизбежное дышит в спину, постоянно подгоняет и не даёт успокоиться. Казалось, что если остановлюсь, то очень пожалею, и я бежала вперёд, стараясь успеть запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Эластичные бинты на костяшках стали моими вечными спутниками: единственное, что на мне не заживало, как на собаке. Иногда даже казалось, что я не человек, а странное тепло, разливающееся по телу, делало только хуже. Впрочем, не на что жаловаться. Здесь мне интересно. После того злополучного дня, как пробудилась память, прошёл год. Я буквально жила в зале, а Киоко училась домоводству и всяким женским штучкам — спасибо дикому японскому патриархату. Будущая Ямато Надэсико, ха. Я же была существом, на взгляд, бесполым. Использовала нейтральные обозначения каждый раз, когда меня путали с мальчиком. Всё же было неприлично ставить людей в неловкое положение. Пусть думают, всё равно Рёхей — не женское имя. Я перешла во второй класс младшей школы, проблем не оказалось, всё же голова у меня хорошо работает. Шутки про боксёров отдыхают, ко мне это не относится. Вроде. Родители изредка появлялись, буквально на пару дней, а затем снова исчезали. Отец сказал, что гордится мной и думает о том, как бы скорее начать обучать меня, чтобы впоследствии я смогла занять его место на работе. По-моему, он ожидал увидеть ребёнка с, как минимум, задержкой развития. В принципе, без разницы, единственный интерес для меня — это бокс, а отец доволен этим, значит, волноваться не надо. На самом деле любви в них не было. В каждом взгляде, где-то там, на самом дне зрачков, плавали айсберги. Мать нежно улыбалась, гладя Киоко по голове. Да, хорошая выйдет невеста, правда? Отец хлопал по спине и хвалил. Я чувствовала, как моя стоимость в его глазах с каждым разом увеличивается. Замечательно, похоже, нас родили ради выгоды. Нет, на самом деле меня это не особо волновало. Не ставят ограничений - ну и ладно. Это самое важное. А Киоко, божий одуванчик, за всю свою жизнь так и не поняла бы, что её просто-напросто используют. Вот родители снова уезжают, время идёт, скорость постепенно увеличивается, непонятное тепло прорастает во мне ещё глубже. Казалось бы, куда дальше? Время летит. Наступили мои первые соревнования, ожидаемое первое место, первая медаль и приезд родителей. Мне восемь лет, отец обещает, что когда мне исполнится десять, то он будет забирать на каникулы с собой на работу. Всё же я первая в своей параллели. Надеюсь, это того стоило. *** Макото-сэнсэй задержал на тренировке. Предлагал, чтобы его сын меня проводил, но всяко при нападении лучше получить на выходе один труп. Синдзи старше меня на год, но я обхожу его по всем параметрам. Намимори — тихий, спокойный город. Несмотря на это, как и во всей Японии, здесь распространены разные молодёжные движения. Янки не были для меня особой проблемой, даже если их будет больше в несколько раз. После постоянных побед человек зазнается. Такие, обычно, долго не живут. Четверо идиотов-янки зажали в углу. Подростки, просто сущие дети, или же просто сгусток гормонов. Как оказалось — неплохо дерущийся сгусток гормонов. Первые минут десять у меня получалось отбиваться. Потом злополучный удар в висок и всё идёт по пизде. Сознание приходит урывками, только если бьют уж сильно больно. А ведь даже мирно начинали, всё по старинке: «Слышь, парниша, нам тут пару монеток не хватает, одолжи, а?» И тут я действительно разозлилась. Где же эта хвалёная сила?! Где, я вас спрашиваю?! Почему именно сейчас я так слаба, пусть медалей у меня уже целый ящик?! Всех загрызу, сама лягу, но никого в живых не оставлю. Во мне проснулась Ярость, дикая Ярость, которая поглотила всё остальное. Кости с треском встали на место. Ну, суки, бегите. Если бы кто-то мог видеть меня в этот момент, то никогда бы не признал в этом диком зверьке милую, пусть и бойкую девочку. Я превратилась в ненасытное животное, с горящими потусторонним огнём глазами, и залитым кровью лицом. От ладоней отделялись жёлтые лучи, но было как-то не до этого. В бой шло всё, даже ноги и грязные приёмы, которые в здравом уме не использовала бы никогда или только в особых случаях. Что ж, это был особый случай. В тот день никто не умер. Я начала учиться уличному боксу в драках с янки, и тепло, до этого момента не покидавшее моё тело, нашло выход. Моя скорость наконец увеличилась. Близилось знаменательное десятилетие.