Жизнь и удивительные приключения кота Живоглота.

      Пришел в себя, лежа в какой-то клетке. Даже, наверно, вольере – размер был метр на метр. На полу лежала старая газета, в одном углу стоял лоток с песком, в другом - тарелка с каким-то сухим кормом и плошка с водой. Не успел я придти в себя, как мужик, что стоял рядом с клеткой, направил на меня черную указку и, пару раз качнув, прошептал: - Imperius, – из указки в меня ударил луч света, ослепив меня, а мужик, уже без палочки в руках, нормальным голосом продолжил: - Shitting only in a tray with sand. Eat from box only if you are hungry. Be calm. Fawning over clients. Perform!(*Гадить только в лоток с песком. Есть из коробки, только когда голоден. Быть спокойным. Ластиться к клиентам. Выполнять!) Все это оказалось настолько неожиданным, что я, наверно, минуты на две завис, пытаясь хоть как-то уложить в голове то, что только что услышал!       Империус?! Он серьезно?! Но ведь был же луч! Прислушался к себе – вроде никаких посторонних желаний не чувствую, что-то неадекватное тоже не делаю – как валялся на газете, так и валяюсь… Может быть, это из-за того, что я не настолько хорошо понимаю английский? А как другие животные, которые не понимают вообще языков, и все равно попадают в подчинение? Ведь в книге был пример, как Грюм заставил паука танцевать?! Сомневаюсь, что тот паук знал английский лучше меня. В общем, непонятно. Может, он просто сдвинулся на Гарри Поттере? На мое счастье мужик, видимо, посчитавший, что у него все получилось, уже ушел в другую часть комнаты и даже не смотрел в мою сторону.       Поднялся шатающей походкой и прижался головой к сетке, осмотрелся. Длинная комната, освещенная десятками матовых шаров, дающих неяркий желтоватый свет. Все свободное место занято клетками, даже на потолке висит с десяток. Внутри в основном совы, но есть и другие птицы. Например, в ближней ко мне клетке спит необычно крупный ворон. Несколько аквариумов с короткими ножками стоят на полу, но что там, отсюда видно плохо. Весь магазин просто забит всевозможной живностью, причем необычно молчаливой. У входа небольшая конторка со стулом, как я понял, для продавца. Для меня ничего интересного.       Осмотревшись, потянулся к еде. А кормили тут скромно. Семь гранул в виде рыбок непонятного цвета! Да они все в один коробок поместятся и греметь еще будут! Не знаю, сколько я находился в отрубе, но даже так получается больше двух суток. Еда кончилась быстрее, чем успел распробовать. После такой еды захотел есть еще сильнее. Заглушая чувство голода, хоть напился от души. Изучил газету. Все уже ожидаемо напечатано на английском.       У входа звякнуло, и внутрь зашла девушка в серой мантии. Хозяин заспешил к ней. Недолгий разговор, в который я не вслушивался, и девушка бредет по узкому проходу, вглядываясь в подвешенные клетки, стараясь рассмотреть их обитателей. Не дойдя до меня, указала пальцем на одну из клеток, видимо, выбрав понравившуюся птицу. Отсчитав нужное количество монет на конторе, небрежно взмахнула рукой с палочкой, и, как мне показалось, прямо из воздуха выпала еще одна клетка! Нет, размером она была раза в два меньше той, в которой сейчас сидела покупаемая сова, но… да, но как?! …это колдовство?       Когда посетительница ушла, в магазине опять наступила тишина. Теперь я осмотрелся более внимательно. Для места, где находятся десятки, если не сотни, птиц, шума было совсем немного, да и не пахло тут совсем, не как обычно от птиц. Матовые светильники не были подключены к электричеству. По крайней мере, к ним никаких проводов точно не шло. - Так что, Витенька, в сказку ты попал. Вот только не с той стороны волшебной палочки…       Ближе к обеду меня опять покормили, правда, несколько необычным способом – мужик мне кинул живую белую мышку, которую я практически на лету поймал и заточил. Хозяин хмыкнул, кинул еще одну и, смотря за тем, как я и её проглотил, обозвал «Kneazle swallowed». Больше он за весь день ко мне не подходил. За весь день кроме утренней девушки приходили еще покупатели, но покупали разный корм.       Я от нечего делать стал изучать газету. Самым важным оказалась дата номера – 10 октября 1990 года! Если посчитать что газета относительно свежая, а я тот самый Живоглот, то выходит, если я не забыл канон, куковать мне тут еще три года?! Адрес, где живет Гарри Поттер, я помню, он мальчик добрый, хотя сомневаюсь, что ему дадут приютить меня. Его бы кто приютил… Но попытаться стоит. Ну а нет - буду искать свою Гермиону. Ну, не ждать же мне её столько? Нет, нужно однозначно отсюда бежать! И, наверно, лучше ночью. А пока попытаюсь почитать газету, чтобы хоть немного вспомнить местный язык, в крайнем случае, в телефонном справочнике адрес узнаю.       Газета, а точнее один выдранный из неё лист оказался неинтересен. На нем была напечатана огромнейшая статья. Что-то про политиков, которые все в заботе о народе… написанная казенным языком, да еще из-за обилия неизвестных слов во многих местах просто непонятна, так что не удивительно, что я даже не заметил, как уснул.       Проснулся в темноте. В окно светила луна, кидая яркий белый квадрат прямо напротив двери. Еще днем, когда я осматривал магазин, заметил в одном из окон небольшую форточку - фрамугу, закрытую на обычный шпингалет. Да и моя клетка была закрыта на обычный крючок, слегка подпружиненный сбоку. Просунув лапу в щель, без труда открыл дверцу и оказался на свободе. Но проснулось любопытство, и перед уходом решил тут все осмотреть. Оказывается, тут были и змеи, и кролики, и еще что-то пушистое… ну и куча всевозможных коробок с кормом. А в противоположной от входа стороне нашлась еще одна, совершенно незаметная дверца, к сожалению, закрытая на ключ. Слегка удовлетворив любопытство, неслышно вспрыгнул на окно. Шпингалет поддался легко, повиснув на ручке и оттолкнувшись от рамы, с неприятным скрипом открыл форточку. Холодный ветер с улицы обдал меня. Я, на прощание, окинув взглядом магазинчик, скакнул в открытую форточку.       Вот только выскочить на улицу у меня не получилось – в открытой форточке я как будто влетел обо что-то твердое – даже искры из глаз посыпались. Уже теряя сознание, понял, что падаю на пол. К сожалению, все еще внутри магазина.       А потом накатила темнота.