Жизнь и удивительные приключения кота Живоглота.

      Вернуться с вроде бы недолгой прогулки в свою на первый взгляд убогую комнатушку было приятно. Что не говори, а посещение реанимации оставило след и на моей душе, но намного больше зацепило Сириуса. Сегодня, наблюдая, как он не мог пройти мимо совершенно посторонних, до сих пор полностью не отошедший от Азкабана колдовал, возвращая жизнь и здоровье обычным людям и то, что он, на время, забыв про все: договор и крестника, решил тупо напиться, делало его по-своему как-то человечней.       Нет, я, конечно, помню, что и в молодости он довольно лояльно относился к обычным людям, хотя, как и у любого аристократа и у него прорывалось вбитое с пеленок отношение к ним как к слегка ущербным. В том числе даже на свадьбе Петуньи поведение «мародеров» было несколько неадекватным. Но в том-то и дело, раньше он до них «снисходил», сегодня же я чувствовал, что какая-то преграда в его душе рухнула и, может быть, именно это так на нем и отразилось?       Снова, уже в подвалах, полюбовался на свое будущее тело, сейчас пребывающее в стазисе. Сходил, пожевал – Кричер хоть и готовил «на отвяжись», но все одно еда была намного лучше, чем я питался в деревушке на берегу Азкабана или запретном лесу, и от вынужденного безделья лег спать, тем более, предыдущая ночь прошла без сна. Но даже если бы я накануне и продрых всю ночь, это ни на что бы не повлияло. Казалось, я при желании, мог спать сутками, наверно, как и все кошачьи.       Вообще у меня часто просыпались «странные» для меня - человека, но, похоже, обычные для животного, что я занимал, желания. В том числе я много раз ловил себя на том, что подсознательно выискиваю самые высокие места в комнатах и непроизвольно стараюсь туда попасть.       Или коробки... В свое время для меня оказалось шоком - насколько во всяких небольших закрытых местах, щелях, сумках или ящиках чувствовал себя комфортно. Да даже эта, малюсенькая комнатка мне казалась намного уютнее и роднее, чем огромные спальни владельцев дома. А еще, будучи котом, очень редко получалось полностью заснуть. Чаще просто дремал, но даже когда засыпал более глубоко, где-то на периферии сознания непроизвольно следил за тем, что окружает – скорее всего, или мой внутренний кот был на страже, или такая природа этого тела. Как раз это редко отключающееся чутье неожиданно отреагировало – в комнате еще кто-то появился! То, что это надоевший своим присмотром Кричер я, конечно, знал и так, но объяснить это подсознанию не получилось.       Открыв глаза, уставился на привычно забившегося в угол домовика, на этот раз неожиданно видимого. Тот сверлил меня своими глазищами, больше никак не проявляя интереса. Его присутствие для меня было уже настолько привычным, что я был готов снова задремать, но все-таки оглядел комнатенку, и неожиданно переключившись на магическое зрение, вздрогнул. Оно показало темную кляксу на столе. Неужели что-то впиталось после уничтожения чаши?       Взволнованно приподнимаюсь, лежа на кровати, поверхность стола просто не видна. Рассматриваю все более внимательно и с облегчением вздыхая: это не мой косяк! Это всего лишь очередной крестраж Темного Волшебника Волан-де-Морта сиротливо лежит на столе.       Скажем так, для меня это было более чем неожиданно. Но спросить у Кричера, откуда такое доверие у него ко мне, я никак не мог, а напечатанный на листах обычной бумаги текст он полностью игнорировал, хотя и кривился, считая, что я пачкаю листы, и втайне от всех их чистил, что и меня, и Сириуса более чем устраивало. Вот и сейчас он стоит в углу, зло сверля меня глазами, и упорно молчит.       Я уже сломал себе голову, как пообщаться с Кричером насчет этого медальона так, чтобы об этом никто не узнал? А тут такой подарок! Даже домовику объяснять ничего не нужно! Меня уже давно занимает интересный факт – почему я никому ничего не рассказываю? И я до сих пор не могу найти ответ. Мое внутреннее чутье просто вопит, что про все, что мне известно лучше молчать.       Сложнее всего, оказалось, пережить наезд Сириуса, когда тот, заполучив свою крысу, пытался выяснить, откуда я столько всего знаю про то, что это Питер, про его анимагическую форму, где живет. Даже немножко поругались на эту тему. Может, это паранойя, может, моя котиная сущность – это собаки и волки стайные, а мы, кошки, полностью самодостаточны, но раскрываться перед кем-то, даже защитившись договором, жутко не хотелось. Да что там Сириус, я даже Гермионе ничего не рассказывал, хотя насчет неё у меня железная причина молчать – она еще слишком мала…       Гермиона… неожиданно она как живая возникла у меня перед глазами. Её улыбка, мягкие волосы, нежные руки. Вдруг стало так тоскливо от её потери, что непроизвольно вздохнул, вспоминая живую, искренне любящую меня девочку. Вспомнился и волочащейся за ней Поттер. Непроизвольно начал ревновать, злиться… Стоп! Это что только что было?! Неужели влияние крестража?!       Недоуменно оборачиваюсь к домовику, и только теперь замечаю его слегка позеленевший вид, явный ужас на лице, и какую-то обреченность в глазах. Его губы шевелятся, но что бормочет практически не слышно. Напрягаю слух: «...злая вещь... уничтожить... последняя воля...» Моргана, а ведь точно воздействует! Но как, почему?! Ни диадема, ни чаша на меня вроде никак не влияли?! Слегка опасаясь, и стараясь думать о чем-то нейтральном, перебираюсь на стол и, выпустив когти, осторожно касаюсь темной пленки, сразу же отскакивая. Тонкая дымка как дым от папиросы потянулась вверх, тут же развеиваясь. Все-таки, несмотря на некоторый мой опыт, игрушки Темного Лорда для меня оказывается все еще могут преподносить неприятные сюрпризы.       Кричер выглядит необычно - сжался как перед ударом, натянул до подбородка уши, даже трясущиеся тоненькие ножки согнул, полностью вжавшись в угол, и только на его лице выражение счастья и восторга… Драть темную пелену пришлось еще целых четыре раза – каждый раз я делал слишком маленькие порезы, боясь, что если темная душа хлынет через огромную дыру – в моей скромной комнатенке, я просто не устою. Непроизвольно вспоминались не самые приятные моменты из этой и прошлой жизни. Даже в Азкабане, при встрече с дементорами такого не было. Да и Кричера может удар хватить! После каждого очередного пореза домовик сжимался, выглядя всё более и более бледно-зеленым. То, что ему плохо и становится все хуже и хуже, не заметить было просто невозможно.       После третьего пореза, когда я случайно сделал его чуть больше чем раньше, домовик, не выдержав очередного воспоминания или приступа восторга, на мгновение закатив глаза, начал сползать по стене вниз. Как его лечить, или хотя бы куда, или как волочить его тощее тельце, я не знал, но к счастью, тот быстро очнулся. Но даже после этого он упорно продолжал стоять в своем углу, бледный и дрожащий, покрытый капельками пота. Судя по его упрямству, даже брось я все на середине – не уйдет!       Так он и стоял, наблюдая за тем, что я делаю, пока темная дымка, уже при свете очередного дня, полностью не развеялась.       Только после этого он с заметным трудом, шатаясь как пьяный, проковылял к столу. Не сводя с медальона глаз, с минуту рассматривал, а затем, осторожно, трясущейся рукой коснулся его поверхности, как будто гладя, и неожиданно для меня, с негромких хлопком просто исчез. А золотая безделушка Салазара так и осталась валяться на столе. - Даже спасибо не сказал! – фыркнул ему вслед, и с чувством выполненного долга пополз на свою подушку. Досыпать.       К вечеру этого же дня все для ритуала было готово. Уставший после второй активной и бессонной ночи спал, пока меня не разбудил Сириус, и все еще сонного просто оттащил куда-то в подвал, и уже там я и осознал, что буквально через несколько минут я буду мертв!       Как бы пафосно это не звучало – но к смерти я был морально готов. Наверно до сих пор, несмотря на все, что произошло со мной, я весь этот мир воспринимал как мрачную, но захватывающую сказку, как бред воспаленного сознания и в свою смерть, думаю, просто не верил, воспринимая наверно как своеобразный конец очередной игры? За то время, что я здесь - по максимуму помог этому миру, Гермионе и Гарри Поттеру, да даже тому же Сириусу и Дамблдору. Наверно очнись я не в коте, а в теле человека - столько всего не сделал бы.       Сложно объяснить свои чувства, свое отношение. Даже не то, что слов не хватает, многое я даже сам для себя понять и осмыслить не могу... Вот обуреваемый всем этим винегретом в голове, гордо растянувшись на руках Блэка, въехал в подвал, где через пару минут и будет проходить ритуал. Ладно, сам себе же вру: трусил настолько, что даже самостоятельно идти не мог, лапы подкашивались.       Книга, раскрытая на нужной странице, уже лежит на специальной стойке. Кстати, еще в библиотеке, когда Кричер мотался за закуской, а Сириус просто откинулся на кресле в блаженстве зажмурившись, я её немножко полистал, и в ней неожиданно нашлось описание моего случая. По крайней мере, он как-то слишком подозрительно сильно напоминал именно мой: чтобы не получить «посмертное проклятие рода» от одного вредного мага, как раз оказавшегося в своем роду самым последним, предок Сириуса, не долго думая, когда его противник полностью выдохся в магическом сражении, просто превратил его в черного пса и потом от души, на все последние крохи своей магии заобливейтил. Получившаяся животинка так ему понравилась, что он настоятельно советовал всем своим потомкам проводить подобный ритуал. Намекая на то, насколько это приятно - посадить своего врага на цепь, или выгуливая, звать по имени, приказывать «к ноге» или даже «лежать» на ближайшей луже. А какое неизгладимое впечатление полное послушание зверушки оставляло на тех, кто знал обращенного мага еще человеком!        Но я опять отвлекся, наверно подсознательно пытаясь хоть так отрешиться от того, что меня ждет.       Темная, мрачная комната в подземелье. Четыре бронзовых стойки, расставленные по углам с тарелками сверху, в которых бездымно горит по виду самый обычный огонь. Серый, отполированный каменный пол, в центре алтарь, оказавшийся огромным куском вроде как черного обсидиана с ярко-красными вкраплениями, как будто в брызгах крови. Верхняя сторона чуть заметно наклонена и отполирована, остальные так и оставались грубо отесанными, слегка напоминая сколотое стекло. По периметру шла вязь не то символов, не то просто узоров из неглубоких канавок залитых потемневшим от времени серебром. Красиво, солидно, но по большей части сугубо функционально. Камень представлял собой самый обычный накопитель. Огромной емкости, но и только. Да и нужен был в основном поддерживать защиту особняка.       Сириус левитацией кладет на него спиной вниз мое будущее тело, и на груди и руках делает неглубокие порезы, давая редким каплям крови падать на алтарь. Это можно было не делать, но Блэк все еще слишком слаб, и так ему будет легче напрямую вливать мощь этого накопителя, а не пропускать её через себя. Пора! По мрачному кивку Сириуса с трудом заползаю сверху на бездушного парня, и безвольной тряпочкой расплываюсь как амеба. Прокашлявшись, все-таки слова ему непривычны, он начинает читать - тянуть по книге наизусть выученный текст.       Вокруг алтаря возникает тонкая пленка, напоминающая мыльный пузырь, с каждым словом становясь все мутнее…       Меня все сильнее и сильнее затягивает в сон-забытье. Глаза слипаются, голова безвольно падает на грудь парня…       Но как всегда – полностью отключиться не получается, чуть слышный бубнеж неожиданно замолкает на резкой, неприятной ноте. Заполнившая помещение липкая тишина меня пугает даже больше чем крики ужаса. Всеми фибрами души понимаю - что-то пошло не так!       С трудом приоткрываю, как будто залитые свинцом веки, но только для того чтобы увидеть зеленый луч, летящий как будто прямо мне в морду. В следующее мгновение все вокруг окрашивается, затапливает этим слепящим, ядовитым цветом, и я как в какую-то трубу, проваливаюсь в никуда.