Жизнь и удивительные приключения кота Живоглота.

      Перед Рождественскими каникулами ко мне неожиданно, и совершенно в неурочное время, а именно поздно вечером, когда я уже планировал идти на вечернюю прогулку по замку, заглянул Альбус. Естественно я тут же нырнул в стену и чуть погодя, терзаемый любопытством, уже из-под стола, наблюдал за тем, что он делал с моей тушкой. Знакомые диагностические плетения меня успокоили – неужели про меня вспомнили?       Кстати, в деле подглядывания и подслушивания я стал намного более искусным - недаром даже Великий Светлый Волшебник не заметил моего внимания. И нет, исчезать я так и не научился, просто в любой комнате всегда присутствуют места, которые редко бросаются в глаза окружающим, и даже в совершенно пустой и голой комнате легко притаиться там, где от тебя этого никто не ждет. Например, на потолке, большую часть своей тушки пряча внутри окружающих вещей или даже стен. Вот в таких местах я и научился надолго зависать, не привлекая внимания.       Видимо, результат обследования директора устроил, и он неторопливо, с довольной улыбкой покинул мою комнату. Я последовал за ним. Гермиона, приученная к моим регулярным появлениям, будет волноваться, так что я спешил, но одновременно хотел быть уверенным, что Дамблдор точно ушел.       Он и правда уже собирался выходить из крыла, когда в самый последний момент был перехвачен целительницей. А я, в виде кота спрятавшись за портьерой, смог услышать вещи, скорее всего для посторонних ушей не предназначенные.       Поинтересовавшись у директора моим самочувствием, посетовала, что мандрагоры придется еще два месяца ждать, а ведь она еще в самом начале предлагала их купить, не настолько дорого они и стоят. Директор кивнул даме на пустую койку, что стояли тут рядами, предлагая присесть, сам же в задумчивости отошел к окну и, сложив руки за спиной, невидяще уставился в кромешную темноту зимнего вечера.        - Понимаешь, девочка моя, Северус очень давно варит зелья для Хогвартса, и за все это время привык именно к тем ингредиентам, что получает из теплиц Помоны и приносит ему Хагрид. Зелье для нашего пострадавшего и так будет нестандартным – предыдущий подобный случай был описан в Мавритании более пяти веков назад, когда вырвавшийся молоденький василиск просто не имел достаточной силы, чтобы полностью обратить в камень пострадавшего мага. Как ты догадываешься, рецепт, что тогда был использован, сейчас повторить невозможно.       Уже второй месяц Северус, в свое свободное время, работает над заменой отсутствующих трав на те, что возможно сейчас достать, их взаимодействием, и поверь, мандрагоры там не самый дорогой или редкий компонент. Как я понял из его восторженных объяснений, всего одна капля крови Василиска, что он выделяет из своей личной коллекции, позволит не только стабилизировать, но и значительно усилить состав.       Сами же мандрагоры используются как основа, поэтому и состав остальных частей рассчитывается исходя из известных ему их свойств, и то, что они все еще зреют – по-своему даже хорошо, как бы отвратительно со стороны это не прозвучало. Это позволит более тщательно все перепроверить. Все-таки на кону жизнь мальчика, и лишний месяц обездвиживания, думаю, не такая большая цена по сравнению с возможной ошибкой.       Даже больше скажу – когда мандрагоры поспеют, нужно будет еще немножко подождать, чтобы наш гениальный зельевар смог убедиться, что разработанное и сваренное им зелье как минимум не навредит парню…       Вздохнув и сославшись на то, что торопится, Дамблдор исчез, оставив задумчивую женщину одну. Я же, выбравшись из укрытия, в расстроенных чувствах понесся в Гриффиндорскую гостиную. Даже в таком виде ритмичные поглаживания меня успокаивали…       Для меня Рождественские каникулы… прошли мимо.       Большинство студентов разъехалось по домам, напуганные мрачными слухами. Даже Гермиона покинула меня ради встречи с родителями. В первый день не услышав уже привычного её голоса, я по-настоящему почувствовал одиночество.        Замок опустел и казался даже более мрачным и зловещим чем всегда – моя тушка все еще находящаяся в медицинском крыле слегка напрягала оставшихся студентов. Наверно опасность окаменеть, бродя по редкопользуемым коридорам, или нарваться на что-то жуткое в заброшенном классе оказалась слишком велика, и вместо того, чтобы свободно искать старинные секреты, забыв про учебу и строгих преподавателей, все наоборот как-то скучковались и большую часть времени проводили в своих гостиных.       Единственное развлечение для меня – кратковременные визиты Джинни, которая, видимо, опасаясь нагоняя от родителей больше, чем неведомой опасности, единственная из Уизли осталась в школе, и теперь только она одна и навещала меня.       Без Гермионы стало как-то одиноко и скучно, а мои потуги в Окклюменции принесли результат, поэтому я практически все свое время начал проводить в виде призрачного кота, неожиданно увлекшись тайными коридорами, переходами и заброшенными помещениями.       Не имея физической оболочки, проходить сквозь стены или даже внутри них было не намного сложнее, чем обычными коридорами, а учитывая мою возможную скорость, находки попадались довольно часто. То какая-то ниша, то заброшенный класс, то скрытая щель в стене, явно когда-то служившая для подслушивания или подглядывания. А для чего иначе были нужны отверстия, мастерски скрытые с другой стороны, например, узором держателя факела или резного карниза?       Но это все мелочи, не стоящие упоминания. Многие ходы во время реконструкций были просто заложены, образуя внутри стен длинные туннели, не имевшие входов или выходов. Все это было покрыто изнутри паутиной и толстым ковром никем не потревоженной пыли. Попадались мелкие скелетики грызунов да иной раз кучи осыпавшихся и сгнивших в труху деревянных конструкций – вот и все что там можно было найти. Ни золота, ни книг, ни даже старых дряхлых вещей.       Случайно наткнулся и на комнату, где во время распределения находятся вещи и питомцы студентов. К моему удивлению, она оказалась в цоколе директорской башни. Полетал, посмотрел, даже нашел «свою» клетку, но тут все стерильно чисто и пустынно.       Самое неожиданное, хотя также совершенно бесполезное - нашел два огромных зала. Один скорее всего бальный, точная копия Большого, видимо, каким-то образом зачарованного так, что в его окна можно было увидеть те же виды, что и из Большого, но выглядел он чуть более парадно. С огромными двухэтажными окнами и стенами отделанными потускневшими от времени серебряными зеркалами в светлых резных рамах с наборным мраморным полом и величественными серебряными люстрами под самым обычным потолком, каждая наверно свечей на тысячу. Естественно все в пыли и паутине. Больше всего меня потряс вход, что оказывается, располагался чуть ли не напротив Большого Зала! Обычные дубовые черненные двустворчатые двери с резьбой в растительном стиле, которые просто невозможно было не заметить, но, видимо, с наложенным отвлечением внимания – по крайней мере до этого я ни разу на них не обращал внимания. Напротив них я и завис - в голове возникла мысль, мы же тут вроде даже фотографировались - но я совершенно не помню, есть ли на фотографии эта дверь, или чары продолжают действовать даже на фотографиях. Если это так, это бы объяснило такой факт, почему на фотокартах, сделанных с самолета того-же Лондона никто не обратил внимания на Косую Аллею.       Сделал себе заметку найти Криви, когда восстану, и попросить сфотографировать меня в этом месте еще раз.       Другой зал скрывался в катакомбах коридоров, в подвалах практически не посещаемой части замка. С низенькой, обитой ржавыми железными полосами дверью толщиной сантиметров в двадцать, снаружи закрытой на стальной засов и, скорее всего, магловский замок и внутри заполненный огромными стальными клетками на чуть наклонном полу. Там было совершенно темно, и когда я влетел, подсвечивая себе легким аурным светом, и оказался со всех сторон окружен посеребренными решетками – мое сердечко непроизвольно екнуло, даже при том, что его у кота-призрака вообще не было … Видимо, это был забытый зверинец, а не место наказания провинившихся учеников, по крайней мере я хотел на это надеяться. Так что о нем у меня остались не самые приятные воспоминания.       Скорее всего я бы еще много чего интересного нашел, но в один не совсем прекрасный момент я неожиданно для себя развеялся прямо во время полета, когда этого совсем не ожидал. Посчитав это случайностью, сразу не обратил внимания, но и на следующий день история повторилась. И вот этот второй раз меня по-настоящему взволновал. Скорее всего срок моего пребывания в виде призрака-патронуса все-таки как-то ограничен. Тут возник и еще один вопрос, задать который я должен был себе уже очень давно: а вообще за счет каких резервов я так долго могу поддерживать кота? Ведь до парализации время ограничивалось всего пятнадцатью минутами, а буквально три дня назад я как утром улетел в Лондон, на праздник, так только к вечеру вернулся. Но сколько не пытался что-то придумать, ничего в голову не лезло. Самое разумное – что мне тут помогает высокий магический фон замка, а в маггловском городе я мог тянуть силы только из своей обездвиженной тушки. Решил, что испытывать судьбу чревато, и принудительно ограничил свои прогулки котом и с неохотой вернулся к Окклюменции.       Имея в спарринг партнерах слепок души Темного Лорда, который всегда был готов к схватке и знал много коварных приемов, выстроить неплохую защиту разума, а потом и непроизвольно её улучшать и поддерживать оказалось достаточно просто, хотя местами и довольно болезненно, когда Лорд по первости находил какие-то бреши и насылал жуткие кошмары.       Но последние пару недель он меня совсем не тревожил. Мне же было необходимо знать, как далеко я продвинулся в защите. Вдруг это не я такой умелый, а просто тетрадь полностью выдохлась? Привыкнув к постоянной защите разума, снять её всю полностью оказалось совсем непросто. Морально. Это как донага раздеться на пустом пляже.       Но когда мне все-таки это удалось, уже в следующий момент я провалился… В сон - не сон, скорее какой-то транс?       Я стоял в пустом классе, на помосте с любимой волшебной палочкой, а передо мной был уже виденный мной молодой Волан-де-Морт. Его аура давила настолько сильно, что слегка парализовало мою волю, исподволь, но все сильнее и сильнее заставляя меня его бояться. Молниеносная атака и я вынужден уклонится от его авады. Еще одна и еще… Отвечаю – до этого я никогда не применял непростительные, но сейчас получилось с первого раза. С боем приходит азарт и какое-то жуткое веселье, и через минуту привыкнув уклоняться от моих зеленых лучей, мой противник был откинут неожиданной бомбардой.       Оглушенный темный маг распластан на полу, его указка отлетела в сторону. Я же стою прямо над ним, направив ему в грудь свою палочку. Секунда и неожиданно образ Лорда плывет и на его месте я вижу самого себя. Моя копия тоскливо взирает на меня и с жалобной миной на лице протягивает мне руку, прося помощи, чтобы подняться…       Не желая больше наблюдать за попытками крестража влиять на меня, с какой-то эйфорией возвращаю щиты на свой разум, полностью изгоняя ненужный мне морок.       Что ж, занятия дали свой результат – мой враг все еще силен, но и я кое-чему научился. Впрочем меня еще ждет экзамен от Альбуса.       Два скучнейших дня, кажется, тянулись намного дольше, чем все каникулы до этого. Когда Хогвартс наполнился шумом и гамом школьников, я радостно расслабился. Вернувшаяся Гермиона в первый же вечер навестила, вкратце рассказав о своих каникулах, о том, как она отмечала с родителями праздник, гуляла по городу, и как в Рождественский вечер к ней пришел её кот – Живоглот с подарком в зубах и провел у неё целый день.       Каюсь, не смог не навестить, я тогда еще не задумывался ни о чем, а найти девочку даже в огромном городе для меня-патронуса оказалось элементарно. Ну и просидел до вечера в семейном кругу. Меня даже по старой памяти попытались накормить, и уже тут я смог в полной мере понять чувства школьных призраков в Большом Зале во время пира…       Сейчас, вспоминая январь и февраль, я не могу вспомнить ничего существенного, что произошло в эти месяцы. Гермиона, повторив снова второй и пройдясь по некоторым предметам третьего, навалилась на магловские учебники. Задачи, примеры, упражнения и литература – все разбиралось и повторялось. Я учился, слушал сплетни, иногда - крайне редко - выпускал кота и большую часть времени скучал считая дни до своего воскрешения.       Капля на губах и я наверно на минуту забываю, как дышать – по телу разбегаются «мурашки», кажется, затрагивая каждую клеточку, и я наконец, как после долгого пребывания на глубине, «выныриваю», с силой втягивая воздух и неожиданно от боли изгибаюсь на своей койке. Хочется орать, но горло сводит судорогой и вырывается какой-то глухой хрип. Мои плечи придерживает неожиданно сильная рука директора… Наконец я моргаю - в глазах песок и от боли наворачиваются слезы. Лежать непривычно неудобно и я с трудом пытаюсь принять чуть иную позу. О зубы что-то звякает, и я узнаю Северуса, что сует мне в губы стакан с каким-то мутным варевом, и я с жадностью пью. По телу разливается мятная прохлада, становится легко и радостно.        - Джон, вы меня слышите? – взволнованный голос Альбуса скрежещет по нервам. - Да! – горло все еще чуть саднит и свой голос звучит незнакомо. - Хорошо. Что вы последнее помните? - Вы с профессором спорили насчет дозировки. - Значит вы все это время находились в сознании и все понимали? - Да. - Вы можете вспомнить, что происходило с вами, пока вы тут лежали? То, что вам читала Грейнджер? – непроизвольно пробегаюсь по последним урокам - повторениям пройденного. - Да, помню хорошо. - Отлично. А теперь расскажите последнее, что вы видели или, может, почувствовали, перед тем как вы попали сюда? - Я стоял у окна недалеко от гостиной и смотрел на улицу. Потом мне неожиданно стало плохо, а очнулся я уже здесь и не смог даже пошевелиться. - Сейчас тебя покормят и дадут зелье сна, а завтра утром мы еще раз поговорим. Хорошо? - Спасибо Вам, директор Дамблдор. - Профессора Снейпа потом поблагодаришь, - в его голосе прозвучало явное удовольствие.       На следующий день, когда я проснулся, некоторое время не мог понять, видимо, отвык от движений, и еле слез с кровати – в груди ощущалась чуть заметная тяжесть, но списав это на то, что и есть я отвык и даже вчерашний легкий ужин оказался неожиданно тяжелым, побрел в туалет. Помфри приветливо улыбнулась мне, сообщив, что до завтрака еще час, и что стоило бы меня придержать еще здесь, но если я не буду сильно физически напрягаться и буду как минимум неделю ежедневно заглядывать сюда к ней на проверку, то с её стороны причин удерживать меня здесь нет. Еще вчера обслуга замка вернула все мои вещи в спальню, а библиотечную литературу мадам Пинс. При этом скорее по привычке кинула на меня медицинское плетение… До этого мягкая улыбка как-то поблекла, и она вздохнув сообщила, что осталось только дождаться директора школы – он собирался поговорить со мной…       Профессор Дамблдор появился буквально через пять минут, и приветливо кивнув мне, тоже сразу же запустил чары диагностики. Покивав самому себе, протянул мне мою же палочку и попросил наколдовать например Люмос. Хотя его действия и сопровождались добродушной улыбкой, вот только его просьба, а главное внимательный и немного напряженный взгляд, что он пытался скрыть за половинками очков, сказал больше слов и заставил покрыться холодным потом мою спину: - Люмос! – на кончике палочки вспыхнул белый огонек, слегка меня успокоив. Я все еще маг, вот только размер светляка оказался на треть меньше чем обычно! Удовлетворенно кивнул и присел на край моей койки, заставив меня, уже успевшего одеться в повседневную форму, стоять перед ним. - Мальчик мой, наверно ты желал узнать, что случилось с тобой, но вынужден тебя разочаровать. Расследование зашло в тупик. Небольшая надежда была, что, может быть ты что-то видел, но судя по вчерашнему твоему рассказу, ты тоже не можешь нам ничего конкретного рассказать.       Может быть, ты за прошедшее время что-то вспомнил? – и внимательный взгляд в мои глаза. Нет, никакого воздействия я не почувствовал, но, кажется, ему оно и не требовалось – он как неплохой физиономист скорее всего легко читал детей и без магии. Я мотнул отрицательно головой, и он отвел взгляд: - Многие склоняются к мысли, что ты что-то увидел через стекло в Запретном Лесу. Скорее всего это было случайное воздействие, больше, к счастью, не повторившееся. Ты просто оказался не в том месте и не в то время. Но все равно как минимум до летних каникул мы будем наблюдать за всем подозрительным в школе, и наш хранитель ключей Хагрид пообещал почаще проверять край запретного леса. Естественно, что все прогулки в том направлении временно попали под запрет.       Сейчас ты полностью здоров и можешь, если хочешь конечно, приступить к учебе. К сожалению, большую часть учебного времени ты пробыл в коме, поэтому требовать от тебя сдачи экзаменов за первый курс мы не в праве, – в его взгляде, направленном на меня появилась искренняя жалость. - Но, профессор Дамблдор, все это время со мной занималась Гермиона, и я уверен, что смогу сдать все за первый курс скорее всего даже лучше остальных! - Может быть. Вот только все твои друзья все это время не столько читали учебники, сколько тренировались в жестах и нарабатывали опыт. Допускаю, что в теоретической части ты многих легко превзойдешь, но что насчет практики в тех же чарах? А варка зелий? Трансфигурация? Уход за растениями?– на минуту замолчал буравя меня печальным взглядом. - Пойми, что практика подчас намного важнее теоретических знаний…       Я молчал, понимая его правоту – скорее всего я даже то, что успел наработать с начала года буду обязан повторить, молчал и Дамблдор. Пауза затягивалась. - Директор Дамблдор, разрешите все-таки попробовать? Я обещаю, что к концу года я самостоятельно повторю все практические занятия! Я просто уверен, что мои друзья помогут мне и вечерами я запросто могу повторять то, что они проходили, пока я болел! - Ого! – с каким-то восхищением взглянул на меня старик. - Не часто меня так официально ставят в известность о будущем систематическом нарушении правил школы, - наверно не будь его лицо таким довольным, я может быть и напрягся, но судя по его глазам, он просто слегка дразнил меня. - Могу только представить, насколько тебе не хочется будущей осенью снова идти на первый курс. Но, как директор школы, войдя в твое положение я могу… в виде исключения, попросить преподавателей собраться на внеплановую комиссию. И, скажем через неделю, принять теоретическую часть того, что все твои одноклассники прошли к этому моменту. Если результаты окажутся положительными, то остальную часть и практику ты будешь сдавать вместе с остальными на общих основаниях. Насчет дополнительных практических занятий по вечерам, с преподавателями я попробую договориться. Сразу ответа я не требую. Полистай книги, послушай лекции и уже после этого всего попробуй определиться…        - Второй неприятный вопрос, что я хотел с тобой обсудить: - это твои письма домой, - в этот момент мне по-настоящему стало не по себе! Я за все это время даже не вспомнил о своих «родных» и пусть я с ними был знаком всего пару месяцев, но так вот забыть?! Даже про Гермиону вспомнил и навестил – а вот хоть на минутку, мимоходом просто заглянуть домой, и глянуть как их дела не догадался!        - Посчитав, что твое неожиданное молчание будет воспринято как знак, что с тобой случилось что-то серьезное, поэтому, чтобы не волновать твоих родителей, я распорядился, чтобы за тебя еженедельно им писали письма. Если кратко, то в них было: «я жив, учусь, у меня все по-прежнему», что в общем-то было правдой.       О том, что случилось с тобой, твои родные не знают и я посчитал, что информировать о том, что их ребенок находится в коме, было бы несколько жестоко. Тем более они все равно ничем не могли тебе помочь, и даже просто приехать навестить у них не получилось бы, не маги просто не смогут пройти сквозь защиту, окружающую школу.       Вот все пришедшие на твое имя письма, - мне в руки была всунута достаточно объемная пачка конвертов, перевязанная алой лентой, - можешь потом их прочесть, но сразу успокою – дома у тебя все в порядке. На последнее письмо ответ еще не отправлялся, так что можешь ответить сам. Дело конечно твое, но я бы тебе посоветовал и дальше скрывать произошедшее. Все же закончилось благополучно, а в следующий раз, когда ты снова уедешь в Хогвартс, это добавит им лишних переживаний.       Мое появление на завтраке за Гриффиндорским столом было… никем не замечено.       Первокурсники, с которыми я когда-то ехал в поезде, успели про меня практически полностью забыть, образовав какие-то свои кучки по интересам, успев и передружиться, и перессориться. Я же из этого выпал и неожиданно оказался в одиночестве.       А второй курс, за исключением друзей Гермионы, меня и не знал, так что обратило на меня внимание максимум человек шесть с огромного стола. Про остальные факультеты вообще промолчу. Наверно это было достаточно логично, но для меня, и так пребывавшего не в самом лучшем настроении неожиданно оказалось обидным.       После еды, за которой я параллельно просматривал письма из дома, с каждым письмом все более и более мрачнея. Если с родителями и правда было все более-менее хорошо, и даже «мои» сухие ответы воспринимались нормально – мальчик увлекся магией и ему некогда, счастье что хоть так отвечает, то Грейс Даули - моя маггловская подружка – альпинистка своим женским чутьем что-то поняла. Вот только поняла совершенно неправильно! Посчитав «мои» отписки за то, что у меня кто-то появился, а я просто не хочу её расстраивать или вообще воспринимаю как запасной аэродром, специально на рождественских каникулах заглянула к моим родным. Посидела, попила чаю, поговорила о будущем, те ей показали несколько фотографий, что я присылал. Ничего такого нарушающего статут, или личного на них конечно не было. С моей точки зрения, фото, где мы вшестером стоим кучей, слегка обнявшись, было совершенно обычное, но Грейс что-то на нем углядела. То ли во взглядах, то ли в наклоне наших голов и полностью прекратила общение. Последнее письмо, пришедшее с месяц назад, содержало только одну фразу, что у неё появился парень, и что теперь письма от меня на её адрес будут нежелательны.       Уизли, видимо, что-то почувствовав, утянула меня с собой, все время учебы находясь рядом и по возможности отвлекая от мрачных дум и пытаясь втянуть в свою группу друзей.       Первым была трансфигурация у нашего декана. Макгонагалл поприветствовала меня довольной улыбкой. Сам урок прошел странно. Теорию я знал отлично, но вот с практикой… Как и предупреждал Дамблдор, руки отвыкли от палочки и даже когда-то отработанные приемы получались со второго – третьего раза.       После обеда меня в оборот взяла Гермиона, вначале даже по привычке направившись в сторону медицинского крыла и только на полдороги вспомнив, что я уже пришел в себя, и на секунду даже немного расстроившись от этого… Узнав, что сейчас мне требуется в основном отработка движений, как-то непринужденно втянула в наш класс Лонгботтома, приободрив того, что и ему это будет полезно. Втроем, чуть позже заглянула еще и Лаванда, к моему изумлению, изредка советуя реально полезные вещи, буквально в первый же вечер умотали меня до состояния овоща – а ведь я отрабатывал только движения палочкой!       Втягиваться в учебу оказалось тяжело. Привыкнув просыпаться, когда хочу, на второй день еле поднялся. Руки отваливались после вчерашнего, жрать хотелось просто по–животному. Визит к Помфри слегка помог. Вот только буквально к вечеру, уже падая на кровать, неожиданно заметил неладное – чуть зудящая боль в груди к вечеру усиливается, причем зависит это от того, как много я колдую. Да и мои магические силы немного просели от того, что было в начале года. Нет, после того «разгромного» Люмоса я практически полностью восстановился, но именно что «почти». Вызов кота - патронуса на те же пятнадцать минут отзывался легкой слабостью, но я все равно еще несколько раз приходил в этом образе к Грейнджер и Лавгуд, просто чтобы не возникло подозрений от резкого исчезновения, причем в последний раз потерся о руку Гермионы и помахал лапкой из огня камина. Хотя это практически никак на ней не отразилось, она по прежнему каждый вечер проводила как минимум час в кресле, ожидая своего кота.       Зато теперь, экономя каждую каплю магии, более ответственно относился как к движениям палочки, так и точности слов активаторов, все это время недоумевая – что такого случилось, что я неожиданно так магически ослаб?!       В пятницу как всегда было Зельеварение. Получив за урок «превосходно» – к моему удовольствию, в отличие от остальных предметов, тут требовалось в основном внимательность и хорошая память, задержался после урока и, подождав, пока все одноклассники покинут класс, подошел к мрачному магу. Намек директора поблагодарить того, кто варил зелье решил не игнорировать, но делать это прилюдно как-то стеснялся. - Спасибо Вам, Мастер Снейп, за помощь в моем вызволении из беды. Без Вашей помощи я думаю так быстро и так качественно без потерь меня бы не расколдовали. - Это все? – несмотря на недовольный вид, от того что его отвлекли ради такой ерунды, я чувствовал, что ему все равно приятно. - Да. Еще я хотел сказать, что директор разрешил мне сдать вам теоретический экзамен. - Да неужели? Вы хотите сказать, что самостоятельно разобрались в моем предмете настолько, что готовы прямо сейчас, без подготовки, отвечать на мои вопросы? На вопросы, как вы сказали Мастера Зельеварения?! Что ж, я вас услышал. Прошу, – и жестом указал на парту прямо перед своим столом. Взмахнув палочкой, послал патронуса в стену и буквально на минуту исчез за дверью своих покоев, чтобы вернуться с кипой пергамента. Все произошло настолько быстро, что отказываться, и как-то объяснять, что профессор Снейп меня неправильно понял, было бы еще хуже. В конце концов Зельеварение мы с Гермионой тоже проходили. Разместившись передо мной, разложил несколько листков убористо исписанных вопросами и, откинувшись на стул, начал устный экзамен. Профессор Северус Снейп оказался законченным... зельеваром! Я же хотел только поблагодарить его за помощь…       Его вопросы оказались крайне своеобразными. Если вначале он немного скучающе гонял по темам первого курса, иногда затрагивая второй, то потом, когда в аудиторию просочились Минерва Макгонагалл и Альбус Дамблдор и тихонько заняли места на последнем ряду, как будто мстя им, перешел на совершенно неадекватную манеру приема. Например: - Сколько вы знаете зелий, в которых используется Луноцвет? Отвечаю, что шесть и перечисляю их, он тут же задает вопрос о составах этих зелий и способе варки. Стоит где-то ошибиться, и он сразу поправляет – «не шесть помешиваний, а пять», или даже «вы не указали, какой ложкой следует помешивать» или «вы не уточнили способ подготовки и нарезки», после этого рядом с вопросом рисует жирный минус. Находясь прямо перед ним, не заметить его «оценок» практически невозможно. И этих минусов в его листах становится все больше и больше!       Меня охватывает ненависть к этому… человеку, который, видимо, поставил себе целью показательно меня утопить. Я же помня, что если не сдам – буду как минимум еще целый год прозябать на первом курсе, концентрируюсь на ответах, буквально вывертывая наизнанку всю свою память, на всю катушку задействую недавно изученную окклюменцию… и иногда отвечаю правильно! Наверно, не зная, к чему еще придраться, он, морщась, рисует галочку и недовольно переходит к следующему вопросу. Вот только таких галочек на каждом листе с пяток – не больше.       Первые два листа с вопросами, на которые я хоть изредка мог ответить, он неожиданно подсовывает под остальные и к ним больше не возвращается, а вместо этого из кармана мантии извлекает свернутую пополам четвертинку от большого листа и любовно разглаживая пробегается по ней глазами. И тут начинается форменный кошмар – и если до этого я просто иной раз ошибался, первые минут тридцать кое-как выплывая на когда-то вскользь пролистанных книгах или прослушанных статьях, то потом пошли вопросы, которых точно никогда не встречал.       Десятки вопросов задаются равнодушным голосом. Все больше и больше возникает букв «Х», когда я сразу отвечаю, что не знаю ответа. Смысла что-то выдумывать, первый раз в жизни слыша названия зелья или ингредиента, находясь перед Мастером Зельеварения, не вижу, тем более, что он постоянно требует уточнений, и теперь даже все тот же минус, что вначале меня жутко расстраивал, сейчас выглядит большой удачей…       Наконец мрачный зельевар замолкает. Еще раз просмотрев листы с вопросами и, видимо, не найдя ни одного интересного, кидает на меня безразличный взгляд: - Экзамен закончен, результаты узнаете позже.       Выматываюсь за дверь и несусь к ближайшему пустому классу. Ненависть к этому… Зельевару меня просто захлестывает. А еще меня мучает любопытство. Я прекрасно чувствовал недовольство директора и практически ничем не скрытую ненависть Макгонагалл, и сейчас я собирался подслушать их разговор.       Иметь возможность узнать результат даже ценой легкого истощения и не воспользоватся этим? Устоять я конечно не смог.       Кот возникает под партой класса, где недавно я сдавал экзамен в тот момент, когда моя декан заканчивает возмущенный спич. - Минерва, я тебя слушал не перебивая, теперь выслушай меня. Во-первых, мне никто заранее не сообщил, что я вообще что-то должен принимать. Мальчик, несколько дней назад выведенный из комы, подходит ко мне после урока и прямо заявляет: «директор разрешил мне сдать вам теоретический экзамен». Естественно я взял то, что оказалось под рукой. А именно вопросник, что я использую при приеме СОВ, и именно на эти вопросы мне сегодня отвечал Джон Макквей.       К сожалению, выше чем «Отвратительно» за экзамен я поставить не могу.       И да, я помню, что сдают их после пятого курса, а вы видимо предполагали, что мне следует проверить только первый и просто забыли уточнить? Альбус, я конечно понимаю, что вы постоянно заняты проблемами не только школы, но и Визенгамота и даже межгосударственного уровня, но предупредить меня хотя бы вчера вечером, что ко мне сегодня заявится для сдачи экзамена Джон Макквей вы могли? - Северус, это была его инициатива! Лично я планировал дать мальчику время на подготовку, думал, что мы соберемся все вместе, проверим знания парня за первый курс! - Естественно, я догадался, – в голосе мрачного мага проскользнуло необычное веселье. - Вот только если бы ты, Минерва, хоть немного интересовалась тем, что происходит в палате с парализованным парнем, кстати, твоим студентом, то знала бы, что Грейнджер, кстати, тоже твоя подопечная, диктует ему предметы в основном второго или даже третьего курса. Каждый раз принося партию зелий, я невольно подслушивал за тем, что творится в той комнате.       Последний раз я попал в тот момент, когда Грейнджер достаточно профессионально разбирала подготовку и варку зелий, пользуясь явно не библиотечной книгой, чем меня собственно и заинтересовала. К сожалению, в моей аудитории она стесняется демонстрировать свои знания, отвечая точно по теме урока и, когда я однажды попытался узнать реальный её уровень, замолкла, даже не отреагировав на снятие баллов.       С парнем провернуть подобное оказалось значительно проще. Так что мой интерес задать вопросы более старших курсов считаю, что оказался оправдан.       Ну так вот, Джону Макквею за первый и второй курс по теоретическому экзамену Зельеварение я могу поставить «Превосходно», за третий «Выше ожидаемого».       Четвертый и пятый зияют явными провалами. На что-то отвечает, но большей частью знания поверхностны. Так что итоговая СОВ только «Отвратительно»       Раздалось тихое шуршание пера. - Вот мое официальное заключение. Надеюсь это все и я могу вернуться к своим делам? - Северус, погоди. Мне это показалось, или большая половина заданных тобой вопросов вообще в школе не изучается? – подключился задумчивый директор. - Даже я на них не отвечу, хотя мои знания намного обширнее школьных. Или ты всех судишь по себе? - Я тоже… - чуть слышно заметил Снейп. - Что «ты тоже»? – не понял Альбус. - Я тоже не знаю правильного ответа на половину этих вопросов. - Кхм… но тогда я не понимаю тебя. - Альбус, я оценивал только те ответы на вопросы, которые мы проходим в школе. Но мне было любопытно узнать реальный уровень знаний и литературу, что втайне от меня изучают студенты. В этом эти вопросы мне и помогли. Парень пытался отвечать, встречая что-то, пусть даже поверхностно знакомое. А если бы он правильно ответил хотя бы на половину вопросов из этого списка, - Северус помахал огрызком того самого листа, который он вытащил в самом конце, - я бы, возможно, предложил ему даже ученичество, после сдачи практического курса, естественно. Но, к сожалению, он оказался лишь чуть способнее остального контингента. Хотя для его факультета даже такой результат большая редкость, – не удержался он от шпильки в сторону моего декана. - Надеюсь ко мне больше вопросов нет?       Кстати, Минерва, - остановил он моего декана уже у самой двери. - Советую тебе тоже не ограничиваться вопросами одного первого курса. Я как-то слышал в медицинском крыле что-то про трансфигурацию «неживого в живое». Не думаю, что программа первого курса настолько усложнилась.