Жизнь и удивительные приключения кота Живоглота.

Джиневра Молли Уизли. Или проще, Джинни - принцесса нищих.       С некоторых пор она не любила свою фамилию, да и к своим родителям относилась немного прохладно. Нет, внешне все выглядело просто замечательно, вот только в глубине души она их не то что презирала, но относилась немного отстраненно.       Семья Уизли была дружной. Сколько она себя помнила, все окружение относилось к ней с теплотой и любовью, называя маленькой принцессой. Дом, в котором они жили, назывался «Нора» и считался, сколько она себя помнит, временным пристанищем. Когда-то еще в самой начале своей карьеры её отец, тогда еще простой сотрудник министерства, смог по знакомству выкупить маленький домик за просто смешные деньги.       Когда родители приехали туда и тщательно все обследовали – нашлись как хорошие, так и плохие стороны этого места. Артур сразу же хотел отказаться, но Молли настояла остаться. В подвале обнаружилась очень неплохая мастерская зельевара со всем необходимым оборудованием, ингредиентами, а главное - стеллажом старинных книг стоимостью, если их продавать по одной, в два-три таких дома. Правда было и плохое, из-за чего его собственно и продали – дом был привязан на кровь последнего владельца, который, видимо, проверяя на себе какой-то состав превратился во что-то жуткое…       Заперев прошлого владельца в чулане, кормя и следя за здоровьем, - не хотелось бы в один не прекрасный момент оказаться на улице, их родители так и зажили. У отца Молли был замок, были деньги, сам он был в летах, да еще и настолько серьезно проклят на одном из рейдов кем-то из пожирателей, что даже в Мунго разводили руками, поэтому молодой семье тогда казалось, что год-два нужно просто потерпеть… Вот и относились они к этому пристанищу соответственно. Если требовалось что-то срочно сделать, то и делалось как временное.       Но родились старшие братья, потом Персиваль, близнецы, Рон и даже Джиневра, а упорный дед все жил и жил, а Нора обрастала временными комнатами и чуланами «буквально на годик». Каждый раз что-то переделывая, отец мечтательно добавлял: - Скоро у нас будет настоящее жилье, и много-много денег. А мама, если присутствовала при этом, обычно только вздыхала.       В то, что дедушка может настолько сильно ненавидеть маму - его дочку, Джиневра как-то не верила, сравнивая отношение мамы к ней самой. По обрывкам фраз она догадывалась, что деду скорее всего даже не сказали о том, что у него есть внуки. Сколько она не читала сказок и книг, изредка стащенных у мамы, она знала, что дедушки всегда балуют внуков, а особенно внучек, и не могла понять, почему её родители не хотят видеться с дедушкой, по их словам хоть и чудным, но жутко богатым?!       Наверно, гордость? Скорее всего и дедушка тоже такой же гордый и тоже не может сделать первый шаг к примирению?       Целый год она пыталась узнать адрес дедушки, и наконец ей в этом помог отец её подружки – Полумны. Сама девочка Джинни не очень нравилась. Она была странной – но это была единственная девочка её возраста в округе, и она иногда ходила к ней в гости, тем более её чудная башня была недалеко. А вот к ней Луна пришла один только раз. Её отец тоже был странный, но он всегда радовался приходу Уизли, как единственной подруги дочери. Наверно знай он, что запершись в комнате обе девочки тут же забывали о подруге и занимались своими делами – Луна или рисовала, или что-то мастерила, Джинни же окуналась в книги о приключениях, балах, принцах, может быть, относился и иначе. Дома её ждали скучные учебники или несколько книг про Гарри Поттера - мальчика, который выжил, которые она знала почти наизусть – сначала, когда она читать не умела, их ей читала мама, а потом она и сама училась читать по ним.       Ксенофилиус, когда приходило время уходить, стучал в дверь, снова создавая видимость дружбы между девочками и провожал до калитки своего участка, каждый раз спрашивая не проводить ли до самого дома? Джиневра каждый раз отказывалась и шла домой пешком, витая в облаках недочитанной истории. Иногда, при расставании отец Луны как бы с удивлением разглядывал некоторые странные штуки возникающие у него в руках и иной раз дарил их ей. Для чего их применяют, он кажется и сам не знал, но как-то приехавший брат Билл, занимающийся снятием проклятий, их проверил и парочку даже посоветовал держать в своей комнате, правда зачем не сказал. Кое-что непонятное, испрашивая разрешение брал Альбус Дамблдор в свою коллекцию удивительных вещей.       Вот только в семье её дружбу с девочкой игнорировали. Отец просто молчал, мама поджимала губы, и когда Джинни пыталась рассказать о том, как провела время в гостях, или перебивала, или пропускала все мимо ушей. Перси ухмылялся, а Рон… Рон был единственным братом, который её откровенно недолюбливал. Нет, если ей что-то угрожало, он без раздумья готов был защищать «мелкую стерву», но вот дома часто получал от родителей за её оскорбление.       Розовые очки, и до этого заметно растрескавшиеся, полностью разбились в её девять лет. Подобрав подходящий момент, она камином просто сбежала из дома, перед этим надев все свои самые лучшие вещи и решив потратить часть денег, полученных на день рождения, на волшебный автобус. Было очень страшно, но она верила, что только она одна может помирить маму и дедушку. Попросить проходящего мимо волшебника вызвать транспорт оказалось легко – маленькая девчушка, заглядывающая в глаза молодого опрятно одетого, но в чуть потрепанную мантию парня, со слезами на глазах и словами, что случайно убежала через камин, и теперь её дедушка даже не знает, что она тут… Оказалось, что адрес «дом дедушки Пруэтт» хоть и не совсем обычный, но вполне находимый и спустя несколько минут жуткой поездки, она наконец оказалась перед домом деда.       Кованые массивные ворота выглядели непроходимой преградой, но малоприметная сбоку калитка с трудом, но поддалась, и Джинни замерла от еле сдерживаемого восторга. Угрюмый и слегка заброшенный особняк – газон зарос сорняком, а когда-то ровные розовые клумбы разрослись и выглядели дикими. Но даже так замок поразил воображение девочки. Она с ужасом и восторгом обозревала все это великолепие, не веря, что когда-то все это будет принадлежать им! С неясным трепетом в груди она ступила на мощенную серым булыжником дорожку, ведущую к парадному входу… Впрочем далеко пройти не удалось – на полпути возник страшный домовик (в книгах сказок она уже видела этих полезных слуг и поэтому почти не испугалась) - Кто такая, почему здесь? – пролаял жуткий эльф. - Я Джиневра Молли Уизли, иду к своему дедушке! - Он вас ждет? - Конечно! - в тот момент она как никогда верила в свою историю, что дедушка просто не знает про неё, и как только узнает будет, несомненно, рад ей. Ведь всегда, с кем бы она не знакомилась – все радовались ей, часто дарили конфеты или хотя бы улыбались. И у папы на работе и в лавках, куда она с мамой часто ходит. Неожиданно сильно схватив её за руку своими жесткими и холодными пальцами, существо резко вздернуло её вверх. Через мгновение она со стоном упала на пол. На идеально чистый, сверкающий свежим лаком выложенный из деревянной мозаики пол. С трудом удержав завтрак, поднялась. Она оказалась, скорее всего, в библиотеке - в небольшой комнате стояло два шкафа плотно забитых книгами, напротив столик с двумя обитыми темно-бордовым бархатом креслами, рядом в стене была огромная двустворчатая дверь сделанная, скорее всего, для какого-то гиганта. За спиной раздался опасный рык и она резко обернулась – к горлу опять подкатила тошнота – за огромным и массивным столом в окружении мрачных шкафов сидел жуткий старик. В его руках была толстая палка с серебряным набалдашником в виде головы собаки, а в ногах лежал огромный серый пес. Именно его злобное рычание она и услышала. Перевела взгляд на старика, и он сразу ей не понравился.       Черный… скорее всего мундир был слегка засален, хотя выглядывающая из-под него сорочка выглядела идеально белой. На первый взгляд он выглядел слишком дряхлым – щеки обвисли как у бульдога, кожа имела землисто-пергаментный цвет, на почти лысой голове клоками росли неопрятные седые волосы, водянистые, как будто выцветшие глаза были направлены на неё. - Уизли! – пролаял он в её сторону. - Сэр! - девочка как умела, попыталась сделать книксен, но видя его зловещую улыбку совсем смутилась. - Джиневра Молли Уизли к Вашим… - Пришла побираться? Проклятая Принцесса нищего семейства… – перебил он её, - Падальщики! Все не можете дождаться пока я сдохну? Денег моих жаждете? – лицо старика неожиданно побледнело, он пошатнувшись оперся руками о край стола, переведя дух. - Никогда! Ты слышишь, Молли? Никогда я не допущу, чтобы наследие моих предков досталось предателям крови! Фабиан, Гидеон… они были достойны! Но не Молли. Предателей крови всегда убивали, и считалось это доблестью! А я... Я слишком стар и сам не могу... Да. Пусть мой род лучше сам прервется… - и вновь покачнувшись, чуть не упал.       Он с трудом опустился на кресло - видимо, вспышка ненависти вымотала его. С минуту он угрюмо молчал, откинувшись на кресло. Молчала и Джинни, уже не раз пожалевшая, что пришла сюда одна. Ни слова не говоря, дед с трудом открыл левый ящик стола и вытащил округлый кожаный кошель мешочком. Сердечко девчушки забилось чуть сильнее - ну и пусть наорал, зато теперь у неё появятся свои деньги… Видимо, все это было написано на её лице, и старик желчно ухмыльнулся: - Ты же сюда пришла за деньгами? – тон старика стал неприятно приторным, но он ждал ответа и Джинни несмело кивнула, – ну не просто же так дедушка вынул кошелек. - Что ж, собирай, если нужны! – и резко мотнул мешочком, рассыпая по всей комнате монеты. В первый момент Джиневра расстроилась - блестящая на полу мелочь была в основном медная. Прямо у её ног упал серебряный сикль, и она, не сдержавшись, нагнулась и подобрала его, рядом лежал кнат. И еще один и еще… Она даже не заметила как стала ползать на коленях собирая деньги. - Довольно! – Неожиданно резко прервал её старик. – Это было так вами ожидаемое наследство! Два-три месяца и я уйду за грань. Да, уйду… - он с трудом поднялся, опираясь на палку, и медленно заковылял к выходу, чуть позади, с правой стороны скалясь в её сторону шла жуткая помесь собаки и какого-то монстра. Он был с неё ростом, его оскаленные клыки были с её мизинец, а ярко-красные глаза были совсем не похожи на собачьи. Джиневра даже отодвинулась подальше в сторону – он шел прямо, кажется даже не замечая её. Уже в дверях с трудом старик оглянулся и его лицо сложилось в мерзкую усмешку: - Вот только в сейфе рода Пруэтт денег больше нет, а это родовое поместье будет запечатано. Артур, выгони гостью за ворота!       Пес до этого сопровождавший хозяина негромко, но злобно рыча направился к ней. Через секунду тварь как-то неожиданно оказалась уже рядом с ней. Джинни непроизвольно отшатнулась, сзади была открытая дверь, она попятилась, чуть не споткнувшись о порог, а потом неожиданно для себя побежала. Где-то на лестнице слетела туфелька и она буквально на миг задержалась, оглядываясь. Через секунду пес щелкнул у её лица жуткими слегка желтоватыми клыками, и она, замирая от ужаса, понеслась на выход. К несчастью, ближайшая дверь оказалась скорее всего для слуг, разбираться с запутанными дорожками было некогда и она нырнула в прогалок между розовыми кустами…       Пришла в себя уже за закрытой калиткой, в грязной канаве, куда случайно свалилась, увертываясь от очередного клацанья зубов жуткой твари, она с каким-то ужасом оглядела себя. О том, что скажут родители, она даже боялась думать. Больше всего сейчас ей было жаль себя. Точнее её глупые мечты о своем замке, о деньгах, о том как она помирит родителей с дедушкой и они все вместе будут жить счастливо. Как она пойдет в Хогвартс одетая лучше всех...       Ради того, чтобы порадовать деда она надела свою самую лучшую одежду, в которую её мама одевала только на праздники. Самые лучшие туфельки. Платьице сейчас выглядело лохмотьями, а правая нога болела – туфельку она потеряла еще где-то в доме, когда убегала от жуткой собаки, и, видимо, наступила на ветку с шипами или острый камень.       Сунула руку в карманчик и обмерла. Деньги, что она ползая собирала, почти все высыпались из её передничка где-то на дорожке. В ободранном кулачке грустно блестели всего три сикля и два кната!       Не выдержав, она разрыдалась. От обиды, от несправедливости, от разбитых вдребезги надежд. Со слезами уходила боль и приходила ненависть. Ненависть к этому миру, к тому полунищему положению, в котором она жила. Она с ненавистью сжала в кулаке полученные от деда деньги. Скорее всего за ней наблюдали из замка, потому что стоило ей только вылезти из канавы, она была тут же подхвачена за руку мерзким домовиком и через мгновение больно свалилась прямо на крыльцо своего дома. Было больно, но она попыталась сдержаться - может быть, пара слезинок и скатилось по щеке, но она, их проигнорировав, смело вошла в родной дом.       Мама, на ощупь найдя табурет и с трудом сев на него, с каким-то ужасом разглядывала свою дочку. Чумазая, с перепутанными волосами, полуобутая, а в тряпке, что клоками висела на ней… Но уже через минуту она уже покрывала её ссадины и синяки мазью, выспрашивая, где болит.       На осторожный вопрос что случилось – Джинни честно сказала, что встретила огромную собаку, от которой убегала… на этом все и закончилось – вот только в глазах матери она видела, что та все сразу поняла. - Они все знали! Они всю жизнь нам врали! – неожиданно четко для себя она поняла. Мама принесла умиротворяющий бальзам и заставила выпить. Случившееся медленно блекло, страхи становились смешными, а обида на деда какой-то глупой. Неожиданно резко она поняла то, что родители всегда ей говорили - семья главное, а тот старик не её семья. Засыпая Джинни практически была уверена, что сегодняшний день был такой же как и все, просто не самый удачный… Правда на следующий день она все-таки всплакнула в своей комнате, зарывшись в подушки. Нет, случившееся уже не воспринималось так остро, но мечту было очень жаль. Принцесса нищих… это звучало больно наверно потому, что было… правдой? О случившемся отец так и не узнал, продолжая уговаривать в первую очередь себя, что скоро, очень скоро…       Она возвращалась от подруги, чуть раньше обычного. Именно сегодня Луна потащила её на чердак и они там возясь в пыли и грязи, случайно наткнулись на спящую летучую мышь. Лавгуд просто пожала плечами, а вот Джиневра – пройти мимо махонького рыжеватого пушистого комочка не могла – ей так хотелось СВОЕГО питомца! Но просить маму купить что-либо было практически бессмысленно, а своих денег на то, что именно ей хотелось не хватало. Папа Луны, как-то незаметно почистив их от грязи, пожав плечами, что-то прошипел и странный зверек в её руках стал ощущаться как-то иначе… понятнее? Неожиданно она поняла, что ему хочется спать и тишины…       Вот она и спешила домой похвастать своим новым питомцем, когда заметила на крыльце дома директора Хогвартса. Последнее время он изредка заглядывал к ним, мама с радостью пила с ним чай, болтая о всякой ерунде. Иногда и её, Джинни сажали за их стол. Там она вела себя тише мышки, польщенная, что сидит за столом с самым главным волшебником. Строгий, но добрый директор нравился девочке, каждый раз встречая её, он дарил ей что-то из сладостей, и всегда говорил что-нибудь приятное. Вот и сейчас видя, как он уходит, она заспешила к дому, расстраиваясь, что долго прощалась с Луной. Та, слегка заинтересовавшись летучей мышкой, осторожно рассматривала её сонную мордочку…       Не успела. Дамблдор, сделав шаг вперед, крутанулся и исчез, оставив после себя маленький смерчик из пыли, который буквально через секунду исчез. Дома, за чаем сидела вся семья, сев на свое место, в первую очередь похвастала своим питомцем. К её удивлению, мама, Персиваль и даже Рон как-то безразлично отнеслись к новому жителю дома и, по-видимому, просто пропустили её восторженные слова мимо ушей. Наконец обиженная их равнодушием, спросила и про директора. Вот только о том, что он недавно заходил никто не помнил, Перси скептически усмехнулся, а Рон еще и жестоко проехался над её умом, припомнив дружбу с Полумной...       Говорить ни с кем больше не хотелось, и она, развернувшись, ушла в свою комнату. Недавно Ксенофилиус подарил новую книжку, вот её она и решила почитать…       А вечером за столом, когда все собрались на ужин, неожиданно выяснилось, что Фред и Джордж еще вчера уехали на учебу.       Но как так?! Она же с Фредом (или все-таки Джорджем?) утром столкнулась, когда заметила, как тот выскользнул из запертой комнаты Чарли, но тот непривычно для себя смутился и, не ответив колкостью как обычно, просто сбежал к себе, и с которыми чуть позже завтракала? Хотя последнее время они совсем на себя не похожи, ни шуток, ни подначек, но похоже родители этого даже не замечали. А куда уехали? А с кем? Было странно видеть, что все всё знают кроме неё.       Ночью, пробравшись в комнату близнецов, с удивлением огляделась. Совершенно пустая комната, идеально заправленные кровати, пустые столы и шкаф. Ни сундуков, ни одежды, ни колдографий на стенах - вообще ничего. Напуганная хотела вернуться к себе, а потом вспомнила про утреннюю встречу. Комната Чарли, что оказалась, к её удивлению, не заперта, на первый взгляд была точно такой же, практически нежилой. Но что-то же Фред тут делал? Задумчиво заглянула под кровать, в стол, и в шкафу под старым пледом неожиданно наткнулась на парочку на первый взгляд совершенно новых журналов, как она поняла магической моды. На обложке ведьмочка с какой-то странной улыбкой то приподнимала, то смущаясь одергивала край своей мантии. Посчитав, что именно это и нужно было близнецам, уже хотела положить обратно, бездумно пролистнув несколько страничек, как её привлекла несколько экстравагантная блузка на молодой девушке, и ей очень сильно захотелось точно такую же. Но по-видимому это был или китайский шелк, или вообще шелк акромантула, и поэтому ей оставалось только мечтать, что когда-нибудь…       Листала журнал рассматривая всевозможные мантии и нижнюю одежду. Здесь встречались и на первый взгляд простые вещи. Кое-что выглядело вполне элегантно, и она решила когда-нибудь попросить маму сшить что-то похожее из старых вещей, правда немного сомневаясь, что та согласится. Судя по тому, что она сама носит, или покупает для Джинни, несмотря на то, что вслух ратует за «свежий взгляд» и против «замшелых обычаев», такую одежду вряд ли одобрит. Может быть, потом, когда у неё самой появятся деньги, она себе купит что-то подобное?       Представляя себя одетой в такие модные вещи, идущей по коридору школы, и как студенты Хогвартса, видя её, такую неотразимую, будут штабелями влетать в косяки, а Гарри Поттер, герой Англии, только приподнимет бровь и, чуть улыбнувшись, поцелует её руку… Что будет дальше придумать не успела - неожиданно журнал закончился.       На последней странице, прямо под еще одной белобрысой студенткой, скорее всего демонстрирующей очень теплую мантию, так как под ней было только нижнее белье, мелким почерком было написано «правая стена, четвертая доска снизу, нажать и сдвинуть влево, на два дюйма вниз». Прервалась, подошла к стене и подергала нужную доску. Ничего не добившись снова принялась за журнал мод, как она посчитала.       И только через несколько дней, оказавшись снова в комнате братьев, она таки нашла тайник. В неглубокой нише стояли и готовые флакончики с зельями, и какие-то ингредиенты, и внизу, в глубине, прикрытая куском пакли, когда все остальное она проверила и рассмотрела, и не зная что там будет, деньги или что-то более ценное, осторожно сунула руку и почувствовала какой-то предмет. Хорошо зная братьев проверяла все в кожаной перчатке, найденной здесь же и через секунду выудила самый обычный старый блокнот. Судя по тому как истрепались уголки обложки, им давно и часто пользовались. Открыв на первой странице она прочла несколько напыщенное название: «Рабочий журнал удачных и неудачных опытов, жизненные заметки и важные пояснения Джорджа Уизли». И чуть не заверещала от восторга – близнецы даже от родителей скрывали свои рецепты, а некоторые их разработки Джинни очень нравились, но близнецы давали только уже готовое, не раскрывая своих секретов и каждый раз за это требуя что-то взамен. Торопливо спрятав блокнот и убрав все бутыльки и свертки обратно, юркнула в свою комнату и запихнула под матрас, решив почитать вечером. Спустившись вниз и сказав маме, что она закончила, с трудом дождалась вечера. Можно было почитать и днем, но иногда, как будто подгадывая - в самые неожиданные моменты, к ней заглядывала мама, иногда позвать на чай, иногда просто попросить помощи.       Первые страницы она пролистывала с интересом, но чем дальше тем скучнее ей становилось. Тут было все. Рецепты, личные записи, мысли об окружающих и отношение к ним Джорджа. К одноклассникам, одноклассницам, к родителям и к ней. Впрочем про сестру было как-то вскользь. Почувствовав себя неуютно, узнав насколько мало она занимала места в их жизни, немного нервно перелистнула чуть ближе к концу. Фыркнув на очередное «…ветер задрал мантию и я увидел стройные ножки Анджелины, она прекрасна даже там!», готовая закрыть тетрадку, открыла на последней исписанной странице и замерла над фразой: «…прошло четыре дня. Похоже мы действительно стали сквибами. Не знаю навсегда, или только на время. Опасаюсь худшего. Обычные-то порезы от той твари до конца не вылечили, а о таких даже не слышали. Я, пока никого не было, спросил через камин в приемном Мунго. Палочки до сих пор не слушаются, простейшее зелье сварить тоже не удалось. Из дома надолго выходить страшно – вчера нас послали на огород, пошел один Фред, когда шел обратно, еле нашел наше крыльцо – защита дома морочит голову». И снизу позавчерашнее число. «Сегодня рано утром наконец решились и все выложили матери. Не поверила, поставила полог тишины и долго орала. Потом приказала продемонстрировать. Когда ни у меня, ни у Фреда не получился даже Люмос, сунула свою палочку. Когда и с ней ничего не получилось, побледнела, приказала не волноваться, и скорее всего побежала к Альбусу через камин. Ссылку на тайник оставлю Чарли, он поймет». Внизу стоит вчерашняя дата. А еще, чуть ниже, торопливым почерком, практически нечитабельно: «Не знаю, поможет ли Дамблдор, хоть чем-то. Сквибность не лечится. Опасаюсь, что после встречи с Великим Светлым Волшебником можем потерять память не только мы. Дай Мерлин, если про наше существование дома навсегда не забудут. Пишу все это, по-своему прощаясь с этим миром. В этом дневнике отражена вся моя жизнь. Мои мечты, мои стремления находки и потери. Вначале я хотел убрать лишнее, но зачем? Тогда бы это был не я. Страшно осознавать, что, может быть, уже завтра про нас никто не будет помнить. Забудут родные, приятели. Родная сестра спросит: «Близнецы? Не, не знаю». Даже твоя девушка, которая тебя любит, случайно услышав имя, пожмет плечами «а кто это?» На этом записи кончились.       Следующие дни прошли как в тумане. Джиневра вела себя как мышка, днем убегая к подруге, а вечерами проскальзывая к себе и играя со своей маленькой подружкой. Мама, натыкаясь взглядом на пустые места близнецов, чуть удивлялась, а потом мрачнела. Попрекая недобрым словом мастера, что не дал деткам отдохнуть после школы. Рон ухмылялся, а Перси завистливо вздыхал. Дамблдор еще пару раз приходил в гости, один раз столкнувшись с девочкой в дверях. Та отшатнулась в сторону. Но так как и раньше она в его присутствии робела, тот, просто скользнув взглядом, похвалив новое платьице, сунул в руки леденец и прошел в дом мимо неё… По примеру близнецов она решила завести дневник, даже купила специальную тетрадь на Косой Аллее, и старалась выглядеть незаметно для всех, но про неё, видимо, все забыли. За лето она полностью свыклась с потерей братьев. Да и до этого их покровительственная манера общения её немного раздражала, так что посчитав, что они живы, здоровы, видимо, учатся чему-то в маггловском мире. Ну а что пишут редко, значит есть на то причина. В конце концов они сами виноваты – не стоило дергать кота за усы…       В день рождения Гарри Поттера, национального героя и, может быть, её парня провела простенький обряд с зеркалом и свечами. После того, как мама узнала, что Рон и Гарри враги, подобные мысли все реже и реже звучали в их доме, но слабая надежда по-прежнему была. Но вместо ожидаемого взъерошенного зеленоглазого парня на мгновение из сумрака будущего выглянуло совершенно незнакомое лицо. Никому рассказывать не стала, опасаясь взбучки. Все-таки заглядывая в будущее, мы его тем самым изменяем, и возможно тот малюсенький шанс стать подружкой герою она сама же этим ритуалом и уничтожила.       Первое сентября и самая юная Уизли, с радостью покинув дом, устремилась в школу, спрятав питомца за пазуху. Покупать клетку не хотелось, а отпускать в свободный полет страшно – вокруг школы стая сов, которые тоже питаются в основном по ночам. Слова папы Луны, что её малышку совы скорее-всего не тронут, не успокаивали совершенно.        Вот только папа Артур что-то намудрил с маггловским будильником и они проснулись слишком поздно. Быстро покидав в сундук со вчерашнего дня приготовленные вещи, еще мимоходом удивившись наличию двух черных блокнотов, и с радостным возбуждением ждала момента отъезда. Рон и Персиваль все время вспоминали, что что-то забыли, возвращались, и в итоге выехали впритык. Да еще и отец в самом Лондоне заехал на улицу, где машины не ехали, а просто стояли, изредка бибикая, в итоге на платформу все выбежали взмыленные и переругавшиеся. Рон ввалился в первое попавшееся купе, а Джиневра, не желая его видеть, протащила чемодан чуть дальше.       Я резко мотнула головой, пытаясь избавится от неприятных воспоминаний. То ли от умиротворяющего бальзама, то ли оттого, что слишком больно было вспоминать прошлое - часто то, что происходило со мной, виделось как бы со стороны, как будто это случилось не со мной, а с какой-то другой девочкой.       Так, я все еще в проходе рядом с закрытым купе. Потянула ручку и с любопытством заглянула.       Пустое купе с одиноким старшеклассником, смутно знакомым и таким же рыжим, как я сама – для меня очень хорошо. Если конечно смогу подружиться, узнать чуть больше про учебу, замок и получу хоть одного взрослого знакомого здесь. Перси за лето сильно отдалился от всех вообще, а Рон - от него скорее будут проблемы, а не поддержка. - Здесь не занято? - и не ожидая ответа втаскиваю свой сундук внутрь. Тут же за мной, как будто караулила меня, появилась Полумна. - Джинни, мальчик, здравствуйте! К вам можно? Я вам мешать не буду. - Она не то, что мешать не будет, к концу поездки мы, скорее всего, про неё вообще забудем! – воскликнула я про себя. Парень обреченно кивнул и полез ставить наш багаж. - Спасибо! Меня зовут Джиневра Молли Уизли…       Неожиданно узнав про отсутствие Поттера, понеслась искать его по поезду, заглядывая во все купе и спрашивая про парня… выслушивая насмешки и проглатывая обиду. Вот только недолго. Заглянув в очередное купе и заметив как четыре старшеклассницы с каким-то брезгливым удивлением взглянули на меня, смутилась, извинившись, что случайно спутала дверь выскочила в коридор и прижалась лбом к оконному стеклу. Постояв минут десять, пришла в себя.       Откуда эта неожиданная одержимость? Может быть, брат сейчас тоже бегает по вагонам? Но нет, тому в отличие от меня, на Поттера было плевать. Подхватив мимоходом парня, что взглянул на меня глазами полными отчаяния, не устояла, отвела его в свое купе. Против вроде никто не высказался. Нет, сначала Джон к нам всем отнесся явно с прохладцей, но затем, чем больше мы общались, тем больше лед наших отношений таял. Вот только он оказался таким же первокурсником, как и мы, и тоже ничего не знал ни про Хогвартс, ни про магию, но зато он был уверенным и сильным. И не только той физической силой, нет рядом с ним было спокойно и как-то уютно, что ли. Вещи новые и дорогие, и если не врет - маггловские, но если бы он сам этого не сказал, не поверила бы!       Бывают парни такими интересными? Такими обаятельно-грубыми и при этом вполне учтивыми? А может быть, он из какой-то известной семьи и был просто потерян в детстве? Видимо, да, и это мой шанс! Я никогда не поверила бы, если мне кто-то сказал, что влюблюсь в первого встречного, как в каком-то старом романе, но это было так! Я, кажется, его уже любила. До этого я с мальчиками встречалась крайне редко: только в лавке, куда ходила с мамой или на Косой Аллее. Но там их только видела – тесно общалась я исключительно с братьями, да один раз папа пришел с коллегой и тот привел сына, но мальчик сразу сказал мне что-то нехорошее, и я на него обиделась. Книгам с историями из библиотеки Лавгудов я верила слабо: ни мой отец ни Ксенофилиус на рыцарей и могущественных магов не походили. Да и мама вела себя совсем не как леди из романов.       И впервые встретив кого-то непохожего на всех ей известных(в основном братьев, конечно) не обратить внимание просто не смогла. Гарри же воспринимался где-то на подсознании, как идеал, окруженный аурой света и… немного пугал. Как ОН отреагирует на неё, самую обычную девочку? С сидящим рядом парнем все выглядело намного проще. Можно даже просто закрыть глаза и представить руки Джона на своих плечах, как он прижимает её к своей груди и её сердце непроизвольно замерло. Поттер. Он конечно и богаче и знатнее. Герой Англии и самый известный подросток. Вот только с семьей Уизли он не дружит. Даже хуже - Рон с ним враги. Выйти замуж за Героя, похоже, мне не светит. Точнее, если быть откровенной, мне возможно вообще выйти замуж не светит - «Принцесса нищих» как когда-то обозвал меня проклятый дед!       Распределение. Скорее всего он так пошутил. Ведь шутил же? Сидит за столом Алых и усмехается, над тем, как я на ватных ногах иду к табурету. Но шляпа, как будто подыгрывая ему, буркнула: - Куда же тебя, принцесса, распределить… хочешь на Слизерин? - я чуть не потеряла сознание от ужаса. Неприятный комок застрял в горле, и наверно если бы не он – я бы заорала во все горло! В голове роилась сотня мыслей и я никак не одну не могла сформулировать. - Шучу, таким рыжим там не место, - и уже на весь зал: – ГРИФФИНДОР! Джон сидит один, – сажусь рядом, просто излучая вокруг счастье. Вот только «мой» парень косит в сторону… НЕТ, только не она! Меня охватывает ужас – Гермиона! Змея Гриффиндора, и одновременно лучшая подруга Поттера. Владелица Кота, который… дальше я запрещаю даже думать. Гарри рядом нет и она страдает… Непроизвольно прижимаюсь к Джону и меня чуть отпускает, у меня есть парень!       Нападение призрачного кота я видела сама, многие, кто ехал в нашем купе изредка поглядывали на Джона, который оказавшись в нашей гостиной, повел себя как-то очень уверенно. Даже я, сотни раз слушая разные рассказы и отчетливо представляя себе замок, была немного смущена тем, что он оказался в сотни раз величественнее, чем я даже себе его представляла. А вот Джон… Ему на первый взгляд было совершенно не интересно, о чем говорит мой брат, да и весь путь он прошел, задумавшись о чем-то своем, практически не обращая внимания ни на волшебные факелы, ни на магические светильники, ни на движущиеся картины, ни даже на живой портрет, открывший нам вход в нашу гостиную! А войдя, сразу пристроился на диванчике, видимо, устав. Отвлеклась на брата, а когда снова посмотрела на Джона, рядом с ним на полу сидел Призрачный Кот. Правда, всего пару секунд, не больше. А потом резко переместился на спинку кресла Грейнджер и оскалился на Рона.       Только следующим утром, наткнувшись на Перси, узнала, что еще вчера Джон попал с истощением в магическое крыло, и сразу упросила провести меня к нему, в душе одновременно ликуя, что теперь он точно не будет дружить с этой змеёй, и волнуясь – нападения Призрачного Кота могло окончиться совсем печально. Но нет, все оказалось просто замечательно, и я в сопровождении моего парня, я надеюсь, направилась на завтрак.       А дальше время понеслось вскачь, учеба, редкие прогулки… Джон не особо высказывал желание постоянно быть со мной рядом, но и не отказывал, если я его куда-то звала. Даже позвал на свой День Рождения. Заметалась – подарка у меня естественно не было, к Перси обращаться я не хотела – он стал подозрительно равнодушно относится ко мне и Рону. Да и с тем у меня отношения не задались. Копаясь в своем сундуке наткнулась на две черные тетрадки. Одну потрепанную и другую совсем новую. С трудом вспомнила, что новую зачем-то купила себе в тайне от родителей, а вот для чего?! Но сейчас это не важно, подарок есть и никого ни о чем не надо просить. Кажется, Джон что-то усиленно рисует в обычной маггловской книжке, но буквально за месяц уже на четверть исписал – так что зачарованный блокнот ему скорее всего понравится. Все прошло замечательно, вот только кроме нас, сокурсников там были и Гермиона с Поттером. Оказавшись рядом с моей бывшей мечтой, практически разочаровалась. Богатый, это да. Даже несколько напоказ, этим слегка напоминая Малфоя, но и все. Обычный скучный парень, у которого на уме квиддич да шалости. А вот Гермиона удивила. До этого я всегда старалась её избегать, а тут пришлось общаться. Дружить конечно мы не будем никогда, но не такая она и жуткая.       А на следующий день, снова наткнувшись на так и лежавшую сверху моих вещей вторую тетрадку, терзаемая любопытством открыла её… Дойдя до последней страницы мне стало страшно. Я вспомнила все! Милых близнецов с их безобидными шутками и едкими подколками, то, насколько дом опустел без их шумных споров или даже незлобной руготни с родителями. Кажется, папа смирился сразу с их отъездом, а вот мама первое время сильно переживала за них, а теперь и она гордится тем, что они нашли свое счастье. Да и себя прошлую. Почувствовав себя неожиданно проснувшейся – огляделась. Хогвартс, магия, даже родители меня пугали, и я неделю ходила, непроизвольно вглядываясь в окружающие лица подруг и все отчетливее понимала - я для всех никто, и случись что со мной – всем будет все равно. Я даже начала жалеть, что мою странную подружку Луну распределили на другой факультет – неожиданно мне стало её не хватать. Ночью, почти в полусне замечаю тень и цепенею – на моей кровати внутри полога сидит Призрачный Кот. На меня не смотрит, но его хвост то исчезает, то снова появляется, легко проходя сквозь плотную ткань. Недоволен. Ужас такой что… Несколько секунд тянутся вечностью, наконец жуткая тварь исчезает, а я всю ночь не могу сомкнуть глаз, кутаясь во влажные простыни. Бегу утром к Помфри – та, практически не слушая, капает несколько капель.       Джон оказался тем якорем, что позволял мне оставаться собой. Даже то, что он оказывается, подружился с Грейнджер и её компанией, ему простила. Пусть не сразу – было очень обидно, что и для него я никто, но я надеялась, что когда-нибудь…       А потом его парализовало. По крайней мере так объяснила наша штатный колдомедик. Слухи, что это месть Призрачного в тот же вечер пронеслись ледяным дождем по всем факультетам. Змеи восприняли как должное, кажется еще более учтиво кивая Грейнджер, а вот остальные. Особенно Гриффиндор: там с каким-то ужасом взирал на девочку, неожиданно ставшую ожившим Ужасом Хогвартса. Гостиная факультета, раньше шумная и заполненная смехом и легкой болтовней, в её присутствии превращалась в подобие склепа. За столом она сидела в окружении своих друзей, а может быть, уже и вассалов: Поттера, Лонгботтома, Браун и Патил. Счастье, что они на курс старше – говорят и на уроках у них могильная тишина, все знают, что Грейнджер обожает учиться и боятся… отвлечь.       Джон. Такой смелый, уверенный и милый. Сейчас лежит в кровати и, кажется, просто спит. Да, будь он в сознании, то никогда бы не отважилась на такое – не удержавшись, целую его в щечку, на мгновение замирая от пронесшихся по телу мурашек. Это совсем не похоже на поцелуй мамы или даже старших братьев – те изредка, приезжая домой всегда целовали меня в щечки. Но вот так… Не помню, как вернулась к себе и унырнула в койку.       И снова, и снова – я чувствую как тону. Голова с утра забита мыслями, как я приду к Джону, а вечером я мечтаю, как мы с ним вместе будем рядом. Только вдвоем.       Даже редкие встречи с Грейнджер, что превратила его комнату в свою библиотеку, меня не раздражают. Ну почти.       Даже прошлый страх к её призрачной твари чуть ушел, хотя он теперь почти каждый день выползает из пылающего камина, как из-за грани, и сидит у неё на коленях, изредка посматривая на меня пустыми провалами глаз – как будто окатывая чем-то потусторонним. Только один раз я отважилась взглянуть в его глаза – теперь я знаю, в кого у меня будет превращаться боггарт! Хотя уверена, не у меня одной.       Рождество. В подаренную мамой амортенцию кладу волос Джона, капаю три капли в стакан и сама же выпиваю. В наведенном бреду пишу письмо маме. В таком виде уговорить или заставить меня покинуть Джона намного сложнее. Вернуться домой, все позабыв? Позабыв Джона?! Позабыв себя? Несколько уже привычных вопиллеров от неё практически не замечаю… остатки зелья припрятываю, если что мама сотворит, выпью сразу весь флакон…       Грейнджер уехала и я теперь могу спокойно, сколько хочу находиться со своим парнем вдвоем. Но я боюсь. Я боюсь себя, своих желаний. Я не понимаю, но мне хочется чего-то большего… Рядом с ним кружит голову. Прерываю поцелуй и в шоке убегаю. Может быть, меня кто проклял? Но Помфри утверждает что нет.       Выписка Джона и я с нетерпением жду, когда же он выйдет, но нет, нас с Грейнджер и её свитой просто прогоняют. Чуть волнуюсь – кажется, с парнем что-то не так, зачем там директор?       Скучный завтрак моментально превращается в какой-то неземной – ОН тут и он сидит рядом. Вот только он в печали. Письма. Краем глаза заглядываю – кто такая Грейс? Так… «не пиши мне больше…» Джон мрачнеет, а у меня в животе порхают бабочки. Посмотри, я же рядом! Мы теперь вместе! Мы же теперь всегда будем вместе? Моя ссора с семьей, ежедневные посещения тебя, волшебные поцелуи – я верю, что он все помнит, жду от него тот заветный самый первый поцелуй… Можно было и когда он «спал» поцеловаться, но мне хотелось, чтобы он сам, меня первый поцеловал. Обнял, прижал к груди, чтобы ощутить запах его волос, глубину глаз... Я уже предвкушала это неземное блаженство.       Последний месяц его болезни я долго думала и решила для себя – я ему расскажу все! Покажу дневник близнецов, расскажу про то, что случилось у меня дома и даже намекну про директора. Нам нужно серьезно поговорить! Я расскажу тебе все!       Но почему он тянет?       Учеба?       Какая глупость! Неужели какие-то книжки важнее нашей личной жизни. Я ему готова открыться, а он…       Ночь проплакала, пришла с красными глазами, а он даже не заметил. Хотя уже вечером обнял за плечи. Естественно ему сразу все простила.       Очередной вечер в одиночестве. Отлучилась за книгой – все-таки эти дурацкие эссе надо писать. Неожиданно замечаю в том самом кресле его. Сидит вместе с Грейнджер. Вдвоем на одном кресле! Не в силах сдержать слезы, убегаю к себе в комнату, а он даже не заметил!       Бессонная ночь в раздумьях и на завтраке очередная порция амортенции отправляется в кубок Грейнджер. Змея Гриффиндорская, Криви конечно немного жаль, но для тебя и он вполне подойдет! Посмотрим как ты себя поведешь после двойной дозы! Я посмотрю и Джон тоже увидит. Тварь – наверно как-то почувствовала, вон как руку резко отдернула от своего кубка…       Рыжую макушку Джона я всегда узнаю, а проследить за ним в пустых коридорах совсем просто. И нет, если я решила, то хочешь ты этого или нет, но разговор между нами наконец состоится. В класс, куда он только что зашел, на всякий случай не захожу, для начала заглянула в щелку и замерла – а он тут не один. Ту, что поднялась ему навстречу, я также узнаю сразу из всего Хогвартса! Ну конечно это Грейнджер, кто же еще. Опять у него на уме одна учеба. Шепчутся о чем-то.       Ждать или не ждать? Пожалуй подожду, разговор слишком важен для нас, чтобы еще отодвигать. Прислоняюсь к холодной каменной стене спиной. Мне почти тринадцать, в средние века в таком возрасте уже невестами были, а на него и другие девочки уже стали заглядываться, и даже со старших курсов. Но думаю они мне не конкурентки – все-таки я Уизли, из старейшей магической семьи, что входит в список «28 Чистокровных Семей». Брак грязнокровки со мной, поставит его если не на уровень с остальными аристократами, то все равно сильно поднимет в иерархии магических родов. Ну и потом я довольно симпатичная, и тоже рыженькая. А как известно Рыжие они друг к другу тянутся…       Да сколько они там еще! Заглядываю еще раз в класс… Зачем они так рядом, и без палочек? Не поняла, это что они делают? Они что, целуются? Джон!!! Джон Макквей – я тебя НЕ-НА-ВИ-ЖУ!