Да ты, братец, вконец сбрендил...

— Тьфу ты, я уж испугался, — услышал Джон приглушённый голос и оглянулся на вышедшего из клуба Дерека. Омега сполз по последней ступеньке ниже, поближе к уголку, натянул капюшон толстовки, отданной Девом, и утёр слёзы. Он уже больше часа пытался взять себя в руки, друга так и вовсе послал в неведанные дали. И задавался вопросом, зачем они вообще сюда приехали. В этот момент он ревел даже не потому, что увидел как Питер суёт свой, между прочим короткий, член в какую-то девушку, — он её не рассматривал, не до того было, только и запечатлел светлую кожу ягодиц с задранной юбкой и блестящий от её соков орган в опасной близости от уже явно растраханного входа упирающейся в стенку барышни, — нет. И, наверное, не из-за противного осознания, что его поменяли на влагалище и сиськи. Из-за отвращения к самому себе. С самого начала знал, что между ними ничего не может сложиться. С той самой первой встречи на экзамене при поступлении в универ, где Пит заменял какого-то волонтёра и помогал с проведением проверки. Тогда он показался зарёванному из-за переживаний Джону ангелом, протянувшим бутылку воды и поутешавшим. Он принял его за альфу — заложенный нос отказывался исполнять свои функции. А потом просто… Природная упрямость заставила доказывать всем от чувства противоречия, что всё получится! Ради него он изменил привычкам, на долгое время бросил всех старых друзей, выкинул кучу денег на новые шмотки… Ради чего? Унижался. Действительно унижался. А сейчас как будто розовые очки разбили ударом, вызвав ещё и лёгкое сотрясение и контузию. Дев его пытался поддержать, но для Джона это стало просто невыносимым. Он жаждал остаться сам на сам со своими мыслями. Дерек в эти планы не входил, но сматываться в полном одиночестве домой, когда автобусы уже не ходят, самая большая глупость, которую можно сейчас совершить. — Я уж подумал, пёс сидит, — выдохнул громко альфа, падая рядом с ним. Джон от сравнения с псом только горько скривился, но лица его в тени капюшона никто не мог разглядеть. — Всё так ужасно? — продолжил говорить Дерек, почему-то испытывая и торжество, и жалость, и даже желание утешить. — Иди куда шёл, — бросил сипло, обхватывая себя руками и сжимаясь ещё больше. Ему казалось, что начало лихорадить. — А на холодном сидеть нельзя. — Конечно, тот никуда не ушёл, ещё и протянул ему пачку сигарет с одной полувынутой. Джон отказываться не стал, послушно чуть разогнулся, подставляясь под зажигалку, и затянулся, с наслаждением выдохнул тонкую полоску дыма. — Откуда знаешь, что я курю? — спросил просто чтобы не молчать, потому что неожиданно эта тишина, в которой долетает грохот музыки и крики из клуба и где-то далеко воет собака, начала давить. — Да я о тебе много знаю, — признался неожиданно, а Джон и без того помнил, что они в одну школу ходили. Только там он ещё не красил волосы… Или уже да? Следующий дым выпустил кольцами и кривыми сердечками, после чего хрипло рассмеялся и докурил её слишком быстро, вытащил следующую. Дерек было потянулся за зажигалкой, но тот просто наклонился к нему, прикуривая от его сигареты, обдавая запахом табака и чёрного шоколада, которым начал пахнуть совсем недавно. — Рассказывай, — потребовал между затяжками. — Мы же в одном городе родились, через семь домов друг от друга, — начал, а Джон не стал его поправлять. Вообще-то он хотел услышать, зачем тот подошёл сейчас, но неожиданно осознал, что в принципе без разницы. Просто слушать кого-то сейчас проще, чем быть окружённым тишиной. — В одну школу, — продолжил. — В параллельных классах. Я же в секции единоборств состоял когда-то, у меня вся жизнь была расписана по минутам: встать, почистить зубы, собраться, позавтракать, пойти в школу, вернуться домой, поужинать, сделать домашку, сходить к репетитору, от него в секцию, после неё домой, душ и спать. Ровно восемь часов на сон и не минутой больше. И так каждый день. Я тебе очень завидовал. Джон вытянул новую сигарету и вновь задымил, слушая и кивая. — С тренировок возвращался уже поздно, особенно когда задерживали. Вот и видел вас, таких… свободных. Вы с Девом делали что хотели, бросали вызов общественности своими крашенными в зебру волосами и чёрными ногтями, шипами и… Я удивлялся, как вас из школы не выгоняют. — Пару раз пытались, — признался, глядя на опадающий к ногам пепел. — Родители всё решали. А за наш вид… Я утром приходил к Деву, у него переодевался и так шёл. И после школы обратно. Мне тоже давали обед в коробочке. Даже супы. Но их всегда съедал Дев, потому что ему никто не готовил, а я запихался бургерами и пирожками с кофе. В какой-то мере он зашёл куда дальше Дева. Даже травку курил. — Мы разлагались и деградировали, как говорили преподы. — А я играл роль послушного сына. А потом… Ну, знаешь, все эти стандарты альфы… Вроде ты должен быть первым у своего омеги, взять его под венец и бла-бла-бла… — Какой ужас, — честно признался Джон, представляя себя на месте такого вот стандарта омеги для стандарта альфы. — Ну, конечно же, вся эта поебень волновала меня только лет до пятнадцати… «Ага, — хмыкнул про себя Джон, — потом пошла взрослая жизнь, пьянки и разгулье. Особенно в институте» — До сих пор не знаю, что родителям говорить, — признался в своей такой вот слабости Дерек, — возвращаться не планирую. Останусь в этом городе. Да и Джо не горел желанием. — Почему бы не вести двойную жизнь? — поинтересовался, размазывая пепел последним бычком. — Времени не хватало. — А почему бросил бои? — После одних соревнований голову разбили. Подумал, что мне это не надо. Пусть катятся со своими медалями. — Первые признаки бунта? — Типа того. — А я и не думал тогда обо всех этих… вызовах общественности. Просто весело было. — Ты и сейчас не очень изменился. Правда… Дерек не договорил, доставая всего вторую сигарету против четырёх выкуренных омегой. — И всё же не сиди на холодном. — Меня мутит. Ты на машине? — Да. — Отвезёшь меня? Куда-нибудь. — Да. И вообще-то они не собирались начинать целоваться, оно само как-то получилось, как логическое завершение дерьмового дня. Джон едва закрыл дверь, как налетел на альфу, а тот и не сопротивлялся, сжимая его и подавляя, перенимая инициативу и заталкивая свой язык глубоко в его рот. Одежду срывали в спешке, на кровать упали уже полуголыми, дико возбуждёнными и не отлипающими друг от друга. Никто из них не пил алкоголя и не курил дури, но реальность вокруг почему-то плыла, чувства обострились до невыносимости и всё происходило слишком быстро и в тоже время медленно. Восприятие цеплялось за отдельные моменты, сосредотачивалось на них, упуская иные. Так, например, Дерек не заметил, как перевернул омегу на живот, но вот его стоны от собственных растягивающих узкую попку пальцев запечатлел. А вот Джон, чьё удовольствие от вторгающегося крупного члена затмило предыдущие ощущения, позже вообще не помнил, растягивали его или совсем нет. Только вот сцену поиска хоть какой-то защиты — презерватива или таблеток, оба засунули подальше в дебри памяти, оставляя место для дикой страсти и неземного удовольствия. Как омега тёк и задыхался под сотрясающими его тело движениями, выстанывая какие-то глупые слова, так и альфа рычал, забиваясь сильнее, нависая над извивающимся и выгибающимся партнёром, царапающим ему спину и плечи. Первым оргазм настиг Джона, вынудив выгнуться до хруста позвонков, сжать изо всех сил пальцы, впиваясь ногтями в плечи, и закричать во всё горло. За ним последовал и Дерек, не имея сил больше терпеть и выносить спазмы пульсирующей горячей глубины. Он последний раз поддался назад и забился вперёд что есть сил, проталкивая так же и узел. Из-за распирающего великолепия из глаз Джона брызнули слёзы, он замычал, ловя ещё одну волну удовольствия. Упавший на бок Дерек не сразу это заметил, прижимая его к себе, не давая двигаться и едва дыша. А когда увидел — заволновался: — Больно? Порвал? — Нет, — просипел сорванным голосом, а потом тихо засмеялся, режа слух звуком пилы, в которую даже по физическим ощущениям превратилось горло. — Подумать не мог, что ты… такой, — прошептал альфа, утирая слёзы и обнимая ещё крепче. Он боялся лишний раз пошевелиться дабы не причинить боли, но тот сам едва заметно елозил, так что пришлось спросить: — Приятно? — Да. После такого быстрого и невероятного секса тянуло только на здоровый сон, так что Джон не стал заморачиваться членом, застрявшим в собственном анусе, и закрыл глаза, затихая под приятные волны удовольствия. Когда омега засопел, Дерек чуть сместился, устраиваясь удобнее. Узел не спадёт ещё какое-то время, и он не собирался засыпать, всё получилось как-то само. Накрыло, унося уставшее сознание. *** Просыпаться в таком положении Джону выдалось впервые — готовым к сексу буквально во всех смыслах. Течка и не думала уходить, а лекарство уже действовать перестало. Именно поэтому анус его принял уже готовый к использованию член в себе с радостью. Хотя мышцы тела, не сместившего за всю ночь, затекли, но неудобство меркло перед пониманием — стоит совсем немного подвигаться и он кончит. А альфа ещё спал. Вообще, в подобном положении он не имел совершенно ничего против Дерека, а член его и вовсе оказался сказочным. Твёрдый и стоящий утром, сжатый мышцами, он откликался на пульсацию и только увеличивался. Правда, презерватив наверняка прилип, так что двигался он осторожно, искренне сочувствуя именно альфе, потому что у самого по причине выделяющейся слизи ничего прилипнуть не могло. Придерживая стояк рукой, Джон сжал зубы, снимаясь с него, и занялся ювелирной работой — слюной размягчить присохшую сперму и медленно стянуть его. За этим занятием его и застал проснувшийся от странного неумелого минета альфа. — Между прочим, помогаю тебе, — пробурчал тот, не выпуская уже освобождённый член изо рта, а потому очень невнятно. — А к этому… и привыкнуть можно, — выдохнул Дерек, совсем не ожидая такой прыти. Нет, он засыпал с мыслью, что утром его пошлют далеко и надолго… — У меня течка, — выдохнул, отстраняясь. — Я сейчас хочу постоянно. — И, вопреки словам, слез с постели и вышел из комнаты. Правда, ненадолго. Дерек и испугаться не успел, как тот уже вернулся с пачкой презервативов и какой-то задумчивостью на мордочке. — Что? — Да вот… Не было их. Перед зеркалом в ванной лежали. — И, бросив всю пачку альфе, принялся искать свой мобильник. Там и нашёл объяснение: «Веселитесь» от Дева. Гудки тянулись в тишине, в которой альфа сидел задумчиво, перебирая пальцами ленточку с резиновой защитой от нежелательного потомства, а сам Джон нервно выстукивал пальцами мотив на подоконнике, повернувшись к парню обнажёнными ягодицами. — Джо, ты не вовремя, — наконец-то раздалось в телефоне и послышался очень уж отчётливый скрип матраса. — Ты в порядке? — Да, в полном. Правда, маленько перенервничал, когда тебя потерял. У вас всё нормик? — осведомился почти нормальным голосом, но под конец глухо застонал, а скрип стал постоянным. — Ты там трахаешься? — прямо спросил, хмуря свои бровки, а Дерек хмыкнул позади. — Да. — Оу, подцепил кого-то вчера? — Кто кого подцепил мы ещё не поняли, разбираемся. И да, ты мешаешь, — в последнем слове «а» он протянул, выстонал и повторил: — У вас все норм? — Да. — Тогда давай, удачи, я занят. — Угу. Гудки Джон слушал недолго, его ступор прервался со смехом Дерека. Повернувшись к нему и окинув алчным взглядом, принял решение: — Хочу хоть одну течку с альфой провести. — Прозвучало, правда, предупреждением, а не признанием. И подтвердил, забираясь на постель: — Так что ты попал, Дерек. Мне пришёлся по душе твой… м… инструмент, — закончил, облизывая губы. — А я и не против, — понял неожиданно, почти пугаясь этой мысли. Но юркий язычок, забравшийся ему в рот, сразу же отвлёк от глупых размышлений, заставляя тот самый инструмент предвкушающе дёрнуться.