Ненавижу тебя

Трель звонка разрушает блаженную тишину автомобиля, в котором находятся двое. Джон лениво роется в бардачке и достает оттуда старенький телефон. — Да, Мэри? — Джон, мы можем поговорить? Это… срочно. — Конечно, милая, — Джон даже не обращает внимания на правила дорожного движения, ведь разговор с женой, к тому же «это срочно», важен для Винчестера-старшего. — Джон… ты — потрясающий человек, лучше, чем кто-либо. Ты подарил мне двух сыновей, и я очень благодарна тебе за это, но… моя метка… Она проявилась, но это не твое имя, Джон. Прости, но мне нужно… — Хорошо, Мэри, я понял, — твердым голосом произнес Винчестер, закрывая телефон-раскладушку и убирая на соседнее сиденье. — Пап? Все хорошо? — обеспокоенно спросил Дин. — Мэри… — мужчина тяжело вздохнул, — Она ушла, сынок. И снова все, как в тумане. Слезы отца. Шок. Несущийся на них грузовик. Столкновение. Боль. Больница. Мельтешащие туда-сюда медсестры. Мама, любовь к которой переросла в ненависть. А потом темнота. — Нет! — выкрикнул Винчестер, отрываясь от мягкой подушки и резко поднимая голову. Все тело снова пробило капельками пота. — Нет… — вновь повторил мужчина, приходя в себя. Этот кошмарный сон являлся до сих пор, спустя четырнадцать лет. Дин ненавидел его. Ненавидел маму, которая бросила отца ради своего соулмейта, имя которого так не вовремя появилось на ее запястье. Ненавидел те мгновения, проведенные в новой семье, которую не признавал Дин. Ненавидел добродушного Кастиэля, который считал, что он не виноват. Но они все были виноваты. И снова воспоминания, как под копирку. Дин направляется к себе в комнату, как вдруг его удерживает за плечо еще не набравшая силу рука. — Дин… Я же не виноват, почему… — Нет! Не. Трогай. Меня. — прерывает Кастиэля Дин, отдергивая плечо и хлопая дверью перед самым лицом подростка. Дин не ненавидел лишь одного человека — своего брата. Только ему он мог довериться в те тяжелые для обоих дни. Дин даже прощал Сэму то, что тот так спокойно общается с семьей Новаков и мамой, что принимает их любовь. Винчестер все ждал, когда ему исполниться восемнадцать, чтобы забрать Сэма из этого ненавистного Дину дома и уехать куда-нибудь подальше. Радовало только то, что осталось ждать всего два года, и, наконец, этот ад закончится. И вот, Дину уже двадцать шесть. Он живет в роскошном доме, работает на любимой работе, Сэму двадцать два, и, чтобы добраться до его жилища, нужно было проехать всего несколько кварталов. Но жизнь до сих пор не приобрела цветных красок, как надеялся на то Винчестер, а постоянный ненавистный ему кошмар являлся почти каждую ночь, заставляя вспоминать тот ужасный день. Дин провел рукой по лицу, пытаясь смахнуть тяжелые мысли. Зажмурив глаза от яркого солнца, он постепенно начал приходить в себя. Неуклюже встав с кровати, Винчестер подошел к широкому окну и задвинул темно-синие шторы, чтобы яркие лучи солнца не били в глаза. Комната вмиг погрузилась в тень, но оставалась все такой же светлой, ведь белые элементы декора создавали уютную, легкую атмосферу, в которую хотелось закутаться, как в теплый плед. Лениво перебирая ногами в ванную комнату, первым делом Дин направился в душ, смывая с себя оставшийся груз от воспоминаний. Невольно взглянув на руку, Винчестер вновь не обнаружил на запястье метки с именем, что подсознательно огорчило Дина. В глубине души он желал найти своего соулмейта, несмотря на то, что из-за одного он однажды лишился отца… и матери.