1
— Родни! Ну куда ты подевался, баловник? Полненькая девушка лет двадцати на вид стояла посреди густых зелёных кустов и, приложив ладонь козырьком ко лбу, осматривалась по сторонам. Солнце над близкими серо-голубыми горами припекало её голову, прикрытую белым чепцом, а сухой ветер так поддувал полы её простенького коричневого платья, что приходилось поддерживать его. Слишком жаркий выдался денёк, и Ирми казалось, что все солнечные лучи сосредоточились именно на ней. Иначе как объяснить то, что все остальные эльфы неустанно трудятся на плантации невдалеке, а она едва вздохнуть может? И как только чай растёт в таких условиях? Ирми поморщилась, отгоняя от себя назойливую бабочку, лениво усевшуюся ей на плечо, и вновь выкрикнула имя непутёвого парнишки. Перед её глазами ясно возникла картина, как её брат Родни плещется в речке с другими мальчишками и даже не думает о работе. Блёстки брызг, искрящиеся на солнце, звонкий детский смех, прохладная водица… Безусловно, Родни не успел бы добежать до речки в короткий послеобеденный перерыв, но жажда освежиться затмевала все иные мысли и не могла заставить подумать о чём-то другом. Махнув рукой, Ирми опустилась на корточки в зелёное море растущего чая и принялась бережно срывать нежные светлые листочки. Загорелые ручки её дрожали от раздражения. Несносный мальчишка. Вот где его носит? Отлынивает, лентяй! А с чего всё это началось? А захотелось королю Энии привнести в страну что-то новое. И привёл он за собой англичанку Элизу и сделал её своей женой. Человека! Несмотря на прежние чистые браки Первых Правителей — воля, конечно, королевская, против неё ничего не сделаешь, но… Отец Алгара, нынешнего короля, объединив усилия со своим же отцом, создал сферу Эль-Гилэт и жезл Эль-Галад как раз для того, чтобы лишнее в Энию не проникало, а обходило стороной. Однако Алгар имел собственное мнение на этот счёт. И не прогадал. Элиза пришлась по нраву всем. Вот только он не заметил, что все после её прихода будто бы сошли с ума и начали массово пить чай. — Хэ-хэй! Худенькие ножки смачно прошлёпали по сухой земле. Подняв голову, Ирми строго посмотрела на остановившегося перед ней Родни, сияющего белоснежной улыбкой. Его густые тёмные волосы были мокры и встрёпаны, а карие глаза блестели озорным блеском. В руках Родни держал большой холщовый мешок. — Эх ты, — только и вздохнула Ирми, забрасывая чайные листочки в мешок. — Соседских мальчишек водой поливали. — Родни стыдливо поджал тонкие губы. — Ну-ну. Родни присел и принялся осторожно копаться в кустиках чая. Пальчики бодро пробежались по плотным листочкам. Они уже привыкли к этому занятию: вот уже два года из девяти минувших он собирал чай с плантации вместе с остальными рабочими. И не собирал бы, да кормиться как-то было нужно. Да и когда ещё выпадет честь лично пройти через главные дворцовые ворота и передать стражникам готовые высушенные и измельчённые травы? — На вырученное останешься без пряника, — проворчала Ирми. — Ещё чего! — возмутился Родни. — Я ж пришёл! — Буде тебе прохлаждаться вместо работы. — А-а! Обиженно фыркнув, Родни отвернулся от сестры. Посмотрел бы он на неё, когда в такую-то жару добрый сосед окатывает из ведра всех желающих… Она бы точно мимо не прошла! А вода какая, вода! Родни зажмурился от наслаждения, вспомнив, как приятны были стекающие по его коже прохладные струи. М-м… Ирми укоризненно подтолкнула замечтавшегося брата в бок. Услышав тихий «Ой!», она будто бы коварно улыбнулась (месть сладка!) и продолжила работу, всё же подумывая над тем, как сэкономить так, чтобы братцу таки достался желанный пряник. Добрая душа — что с неё взять! — Когда прошлый король правил, мы не работали на плантациях, — бурчал Родни. — Ты тогда даже не родился, — хмыкнула Ирми. — А мне тётушка Эм рассказала! Тётушка Эм была эльфийкой в летах и пользовалась бешеной популярностью у всех бабулек и детишек. Она знала столько историй, подчас даже выдуманных, и у её дома постоянно собиралась толпа за свежими слухами. И не было основания ей не верить. Это был самый достоверный источник. Ирми оттёрла пот со лба и посмотрела на бескрайнее зелёное море, простирающееся вокруг. Работы — непочатый край… — Права тётушка Эм. Мы не пьём столько чая. Но что же поделать, если другие пьют. Это всё англичане с их традициями. — А как она по-эльфийски говорит! — прыснул Роднию — А он-то по-английски! Родни со смехом передразнил короля Алгара, выдавив шепелявое «Хылло май диа» и, не удержав равновесия, плюхнулся на один из хрупких кустов и подмял его под себя. Ирми зашипела на него вперемешку с подавляемым хохотом и поспешила спасать пострадавшие листья. — Родни! — сурово воскликнула она. — Ну что же ты! Весело хохоча, Родни со всех ног припустил к видневшемуся вдали небольшому отчему домику, ловко перепрыгивая через чайные кусты. Чего-чего, а пряника ему уж точно не видать! Вскочив на ноги, Ирми закричала было ему вслед, но, бессильно опустив руки, лишь покачала головой и опустилась на колени. Какой ребёнок…2
Маленькая Венона сидела на светлой садовой скамеечке и причёсывала куклу. Золотистые кудри обрамляли её пухленькое розовощёкое личико и, завиваясь, спускались до самого пояса, подхватывали мелкие листочки и цеплялись за веточки кустов. Мать-королева всё пыталась заплетать дочери косы, чтоб не выбирать мусор из длинных волос. Но Венона смотрела так отчаянно своими светло-голубыми глазками, что Элиза не могла ничего поделать. А что распущенные волосы? Свобода! Золотой хвост, развевающийся на ветру! Лёгкость! Для своих восьми лет Венона страстно любила свободу и рвалась за замковые ворота. И стоило только нянечке отвернуться, как девочка собирала волосы в хвост, закручивала, чтобы не мешались, и бежала на задний двор, где росло толстое, необхватное, раскидистое дерево. Его ветви змеями тянулись во все стороны, извиваясь и выворачиваясь, и по ним можно было ловко вскарабкаться наверх и смеясь смотреть на волнующуюся нянечку, снующую туда-сюда где-то внизу и кудахтающую, словно наседка. А потом Элиза в очередной раз будет вычёсывать листочки и сучки из запутанных кудрей… Только на этот раз за королевскими отпрысками следила не нянечка, а её муж, который своей воинской выправкой и суровым взглядом внушал девочке недоверие и неприкрытый страх. Робко расчёсывала она шелковистые кукольные волосики и с завистью смотрела на то, как её старший брат Тео мастерил что-то из досочек, прилаживал их друг к другу и осторожно постукивал молоточком. Тео было уже десять, и он считался взрослым, в то время как Венону родители до сих пор ласкали и баловали, как малое дитя. Но она уже чувствовала, как прорастает в её сердце это взросление! Она уже не маленькая девочка! И почему она не может делать то же, что и её брат? Ей тоже хотелось мастерить что-нибудь, как Тео! Почему же она должна собирать кукол и усердно учиться читать английскую литературу? Но разве поймут её родители? Венона хлопнула пушистыми ресничками и вздохнула. Муж нянечки угрюмым столбом стоял рядом, делая вид, что присматривает за детьми. Ну откуда ему было знать, что с ними надо ещё и играть? Венона поморщила хорошенький носик и поворотилась к чёрной узорчатой ограде. Там, за пределами садика, в котором и росли-то пока что одни цветочные кусты да пара яблоневых деревьев, пролегала дорога, ведущая к главным воротам из замка. В город, в столицу, к простым людям — а там и ворота в поселения, к лесам, рекам, горам, бескрайним просторам… Где выращивают чай. Мама Элиза часто рассказывала своим детишкам о том, как делают чай. И настолько красочно она описывала зеленеющие плантации и плотные листочки под пальцами, что Венона будто переносилась на расстилающуюся зелёным одеялом плантацию, под пекущее солнышко, брала в руки мешок и начинала собирать чай… Где-то далеко-далеко, у самых гор, эльфы-подданные точно так же собирали чай на этом громадном одеяле. И единственным обычаем, который Венона приняла от матери, была чайная церемония. Она полюбила её всем своим пылким детским сердечком. Было что-то волшебное, таинственное в этом обряде, и только он мог усмирить её рвение к свободе. Элиза вносила в гостиную небольшой фарфоровый чайник и заварку. А в ней — целая мудрость, магическое зелье — королева привезла с собой рецепт её любимого чая и доверяла его только своему супругу. Алгар же на этом не остановился, а принялся выдумывать свои собственные сорта, которые весьма прижились и в семье, и в народе, но они также были секретными. Чай этот был великолепен. Он сладостным потоком вливался в саму душу и наводил в ней порядок, смазывал сердце и успокаивал всё, что только можно было успокоить. И весь воздух в гостиной в эти минуты наполнялся ароматным благоуханием трав, мёда и ещё каких-то загадочных компонентов… Эта магическая атмосфера вводила Венону в безмолвный восторг. Искры магии порхали в воздухе — и она не верила, что обыкновенные травы способны сотворить такое. Прадедушка её вместе с дедушкой создали артефакты, вобравшие в себя эльфийскую мощь и волшебство, а отец с матерью смогли даже без помощи особых сил сделать что-то по-своему уникальное… Волшебный, но такой простой чай. И Венона смотрела в сторону ворот, пытаясь сквозь плотные деревянно-железные полотна увидеть то, что за ними скрывается. Но материя не поддавалась, а магией она не обладала. Недоступное оставалось недоступным. А так хотелось хоть на минутку заглянуть в другой мир! Но вот Венона вскочила и прильнула к ограде (муж нянечки даже не шелохнулся). С хрустящим скрежетом грузные ворота отворились и нехотя поползли в разные стороны. Вцепившись пальчиками в холодный металл, Венона жадно поглощала взглядом ту полоску, открывшуюся перед ней. Мелькнул домик, кто-то пробежал, донёсся весёлый гомон — и ворота с тем же скрежетом сомкнулись, оставив возле себя худощавого парнишку с загоревшей на солнце кожей. Он бодро вышагивал по той самой дороге. Через плечо у него был перекинут внушительных размеров мешок, который, судя по беззаботному выражению лица мальчишки и его пружинистому шагу, вовсе не был тяжёлым. И почему-то таким необычным показался Веноне этот юный эльфик, проникший в обитель высшего общества явно из его низов, что она невольно округлила розовые губки и ошеломлённо смотрела на то, как он вприпрыжку подходит к главным замковым дверям. — Я скоро вернусь, — пролепетала Венона по-английски (это очень ценилось) и шмыгнула за калитку. Тео поднял на сестру, вспорхнувшную, словно белая бабочка в нежном платье, удивлённые глаза, но тут же опустил их на свои дощечки. Он был взрослым — что ему до каких-то закидонов малышки-сестрёнки? А Венона подлетела к незнакомому мальчишке и встала прямо перед ним. Мальчик оторопело замер и крепче стиснул мешок. И вдруг рассмеялся: настолько нелепо выглядела в его глазах златовласая девочка в прекрасном платьице, но с широко раскрытыми глазами и каким-то изумлением и восхищением на лице. Тут же она смутилась; зарделись её щёчки, но назад она не отступила. — Ты кто? — громко спросила он. — А ты? — не растерялся мальчонка. — Венона. — Девочка призадумалась, говорить ли ей, кто она. Мама всегда говорила, что незнакомым о себе рассказывать нельзя. — Я гуляю тут. — А-а! — Мальчика этот ответ удовлетворил. — А я Родни. — А что ты тут делаешь? — Я чай принёс королевской семье. Родни похлопал ладонью по мешку. В нём что-то приятно зашуршало. — Чай? Голубые глаза Веноны расширились. — Правда? А ты сам его собирал? И выращивал? А это сложно? А это далеко? Вопросы так и сыпались из её уст, и Родни не смог не рассмеяться. — Ты такая забавная! — честно признался он. — Так много вопросов сразу! Я даже не знаю… Мы с сестрой его собираем, но выращивают другие эльфы. Это целое мастерство… — А ты откуда? — всё допытывалась Венона, не в силах ждать, пока Родни закончит. — Я живу у гор. Как раз там мы и выращиваем чай. Совсем недалеко от моего дома. — Правда?! А как там?! Родни смешался. А как там, в горах? Он как-то и не обращал внимание на то, что его окружает. — Ну-у… — замялся он. — На самом деле… — Венона! Муж нянечки внезапно пришёл в себя и заметил отсутствие королевской дочери. Лицо его повернулось к девочке и потемнело; грузно топая к ней навстречу, он будто сам становился всё тяжелее и тяжелее, и Веноне от этого он всё больше не нравился и не нравился. Увесистая ладонь легла на хрупенькое плечо принцессы — она вздрогнула. — Кто таков? — грозно спросил он, в упор глядя на мальчика суровыми глазищами. — Я… Чай принёс. — Родни робко поправил мешок на своём плече, словно приводя доказательство. — Ну так и шагай. Родни отвёл взгляд от прожигающих и холодящих одновременно глаз и, незаметно подмигнув Веноне, поспешно удалился к замку. А «надсморщик» ласково (что получилось у него с трудом) посмотрел на принцессу. — Не отходи далеко. Горя возмущением и печалью, Венона повернула голову в сторону уходящего к дверям замка Родни. Желанной свободой, свежестью ветра и гор, душистыми травами веяло от него. И этот незнакомый, но такой манящий аромат остался с ней ещё очень надолго. И не только аромат… Это необыкновенное дуновение почувствовал и Тео, когда заинтересованная Венона присела рядом с ним на корточки. Его острые ушки дёрнулись от непривычного и немного неприятного ощущения. — Я тоже хочу постучать молотком. Можно? — Венона протянула ручки к инструменту. Но Тео крепче сжал пальцы на древке и отдёрнулся. — Ты же девочка, — с осуждением и непониманием сказал он. Венона обиженно отвернулась от брата. Он был совсем как родители. И иногда ей казалось, что она другая, не такая, как её семья. Но она всё никак не могла понять, почему она так на них не похожа. Бунтарка. Так называл её учитель, которого наняла мать. И это слово в полной мере её описывало, Венона была в этом уверена. Пусть и не до конца понимала, что это слово значит.